БИБЛИОТЕКА «СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВА»

ДАЛЕКИЙ ВЕК:

Иван Грозный. Борис Годунов. Ермак

Исторические повествования

В условиях военного поражения Грозный окончательно утратил доверие к своим боярам и воеводам. Разрядный приказ официально заявлял, будто причиной падения Полоцка была измена воевод. О том же царь писал в письмах к королю Стефану Баторию. Опасаясь боярской измены, Грозный стал приставлять к земским воеводам своих личных эмиссаров из числа доверенных «дворовых» людей. Но единственным результатом этой меры было пленение одних эмиссаров и гибель других.

Перед лицом тяжелых испытаний царь медлил, колебался и наконец возобновил тайные переговоры с английским двором о предоставлении ему убежища в Англии. Слухи об этих переговорах проникли в земщину и углубили раздор в верхах, Конфликт получил широкую огласку и стал предметом дипломатических объяснений за рубежом. Царский посол официально заявил английской королеве, что в московских людях была «шатость», но замеченные в «шатости» люди, «вины свои узнав, государю били челом и просили у государя милости и государь им милость свою показал». В словах посла заключался прямой намек на события, происшедшие годом ранее, когда глава думы князь И. Ф. Мстиславский и двое его сыновей-бояр подверглись преследованию и публично покаялись, что перед царем «во многих винах проступили». Мстиславские просили милости у царя и заслужили прощение.

48 лет от роду Грозный тяжело занемог. В слободу были спешно вызваны старшие бояре и духовенство. Потеряв надежду на выздоровление, Иван IV объявил, что «по себе на царство московское обрал сына своего старшего князя Ивана». Болезнь царя породила много толков в боярской среде. Все взоры обратились в сторону наследника. Современные наблюдатели отмечали популярность царевича Ивана, с именем которого связывались надежды на перемены к лучшему. Когда Грозный выздоровел, его доверие к 27-летнему сыну заколебалось. К недоверию прибавился страх. По словам англичанина Горсея, «царь опасался за свою власть, полагая, что народ слишком хорошего мнения о его сыне».

К концу жизни Грозный много болел, в нем появились признаки дряхлости, тогда как его сын достиг «мужественной крепости» и, как -хинрог, злобно дышал огнем своей ярости на врагов» (дьяк Иван Тимофеев). В армии и в народе говорили о том, что царевич неоднократно и настойчиво требовал у отца войск, чтобы разгромить поляков под Псковом. Передавали, будто в запальчивости наследник заявил государю, что сам-то он предпочитает сокровищам доблесть: будь у него даже меньше, чем у отца, богатства, он мог бы опустошить мечом и огнем его владения и отнял бы у него большую часть царства. В Пскове долго ходили легенды о том, что храброго царевича отец «остнем поколол, что ему учал говорит о выручении града Пскова».

За полгода до кончины царевича в Польшу бежал родственник известного временщика Богдана Вельского, который рассказывал полякам, что московский царь не любит старшего сына и нередко бьет его палкой. Ссоры в царской семье случались беспрестанно по разным поводам. Деспотичный отец постоянно вмешивался в семейные дела взрослого сына. Он заточил в монастырь первых двух жен наследника — Евдокию Сабурову и Петро-ву-Соловую, которых сам же ему выбрал. Третью жену, Елену Шереметеву, царевич, возможно, выбрал сам: царю род Шереметевых был противен. Один из дядей царевны Елены был казнен по царскому указу, другой, которого царь называл «бесовым сыном», угодил в монастырь. Отца Елены Грозный всенародно обвинил в изменнических сношениях с крымским ханом. Единственный уцелевший дядя царевны попал в плен к полякам и, как доносили русские гонцы, не только присягнул на верность королю, но и подал ему изменнический совет нанести удар по Великим Лукам. Боярская «измена» снова в который уже раз вползла в царский дом.

Последняя ссора царя с сыном разыгралась в Александровской слободе, где семья по обыкновению проводила осень. Однажды Грозный застал сноху — царевну Елену — в одной рубахе на лавке в жарко натопленной комнате. (По тогдашним понятиям женщина считалась вполне одетой только тогда, когда на ней было никак не меньше трех рубах.) Елена была беременна, но царь не ведал жалости. Он прибил сноху. От страха и побоев у царевны случился выкидыш. Иван Иванович пытался защитить жену, он схватил отца за руки, тогда тот прибил и его. Эту сцену описал иезуит Поссевино, прибывший в Москву вскоре после похорон царевича. Ему стоило большого труда узнать подробности разыгравшейся трагедии. Один итальянец-толмач, находившийся в слободе во время ссоры в царской семье, сообщил, ему, что царевич был очень тяжело ранен посохом в голову у виска, от раны он и умер. Толмач слышал дворцовые пересуды, но насколько верными они были?

Англичанин Джером Горсей, имевший много друзей при дворе, описывает гибель наследника несколько иначе. По его словам, Грозный в ярости ударил сына жезлом в ухо, да так шежно», что тот заболел горячкой и на третий день умер. Горсей знал определенно, что Иван Иванович умер от горячки, что он не был положен на месте смертельным ударом в висок. Горсею вторил осведомленный польский современник хронист Гейденштеин. Он слыхал, что наследник от удара посохом или от сильной душевной боли впал в падучую болезнь, потом в лихорадку, от которой и умер. Примерно так же описал смерть царевича русский летописец: «Яко от отца своего ярости прият и ему болезнь, от болезни же и смерть...»

Какая из двух версий смерти царевича Ивана верна? Ответить на УГОТ вопрос помогает подлинное царское письмо к земским боярам, покинувшим слободу после совещания с царем 9 ноября 158! года. «...Которого вы дня от нас поехали,— писал боярам Грозный,— и того дни Иван сын разнемогся и нынече конечно болен... а нам, докудово бог помилует Ивана сына, ехати отсюды невозможно...»

Итак, роковая ссора произошла в день отъезда бояр. Минуло четыре дня, прежде чем царь написал письмо, исполненное тревоги по поводу того, что Иван-сын его совсем болен. Побои и страшное нервное потрясение свели царевича в могилу. Он впал в горячку и, проболев 11 дней, умер. Отец от горя едва не лишился рассудка. Он разом погубил сына и долгожданного наследника. Его жестокость обрекла династию на исчезновение.