БИБЛИОТЕКА «СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВА»

ДАЛЕКИЙ ВЕК:

Иван Грозный. Борис Годунов. Ермак

Исторические повествования

Оппозиция была разгромлена, удельное княжество в Угличе ликвидировано. Острый политический кризис остался позади. Годуновы использовали ситуацию, чтобы с помощью обдуманных мер упрочить свою власть.

Преданный своему многочисленному клану, Борис наводнил родней Боярскую думу. В руках членов его семьи оказались важнейшие приказные ведомства — Конюшенный приказ и Большой дворец. (В ведении дворца находились обширные владения царской фамилии.)

Годунову удалось упрочить свой престиж и умножить личное состояние. Многие земли достались ему от казны вместе с должностью конюшего. Несколько позже он получил в управление Важскую землю, по территории равную княжеству. Федор назначил шурину особую пенсию.

Помимо оброков с вяземских вотчин и с многочисленных поместий в разных уездах государства Борис распоряжался всевозможными денежными поступлениями в столице (включая пошлины с московских бань), Рязани, Твери. Ни один удельный князь не располагал такими доходами, как Борис Годунов. Сказочные богатства правителя ослепили современников.

Годунов присвоил себе множество титулов. В феодальном обществе титулы служили выражением амбиций и точно определяли место титулованной особы в иерархической системе. Незнатные дворяне не смели претендовать на высшие ранги. Знать, естественно, противилась домогательствам Бориса. Столкнувшись с непреодолимыми препятствиями на родине, Годунов попытался добиться признания за рубежом. Жившие в Москве иноземцы помогли ему в этом. Горсей постарался внушить мысль о необыкновенном могуществе Годунова английскому двору. С этой целью он ознакомил королеву с грамотами Бориса, лично ему, Горсею, адресованными. В вольном переводе услужливого англичанина Годунов именовался «волей божьею правителем знаменитой державы всея Росии» или же «наместником всея Росии и царств Казанского и Астраханского, главным советником (канцлером)». Накануне решительного столкновения с Испанией Елизавета стремилась к союзу с Россией, поэтому ее обращение к правителю способно было удовлетворить самое пылкое честолюбие. Королева называла Бориса «пресветлым княже и любимым кузеном».

В Вене тайная дипломатия Бориса увенчалась таким же успехом, как и в Лондоне. Доверенный эмиссар Годунова Лука Паули помог ему вступить в личную переписку с Габсбургами и подсказал австрийцам титулатуру правителя. Братья императора адресовали свои письма «навышнему тайному думному всея Руские земли, навыш-нему маршалу тому светлейшему (!), нашему причетно-му любительному».

Как бы ни величали Бориса иноземные государи, Посольский приказ строго придерживался его официального титула без малейших отклонений. Изгнание-из Боярской думы открытых противников Годунова и крупные внешнеполитические успехи изменили ситуацию. По случаю поражения татар под стенами Москвы Борис был возведен в ранг царского слуга. Разъясняя значение этого звания за рубежом, дипломаты заявляли, что «то имя честнее всех бояр, а дается то имя от государя за многие службы». В самом деле, титул слуги, связанный с традициями удельного времени, ценился выше, чем все прочие титулы. До Бориса его носили лишь очень немногие лица, принадлежавшие к высшей удельно-княжеской аристократии. Последними слугами в XVI веке были великородные Воротынские. Впервые со времени образования Русского государства один человек стал обладателем двух высших титулов — конюшего боярина и царского слуги. Но торжество Бориса не было полным, пока подле него оставался могущественный канцлер Андрей Щелкалов. Минуло время, когда канцлер имел более прочные позиции в правительстве, чем Годунов. И все же он по-прежнему направлял всю деятельность государственного приказного аппарата и руководил дипломатическим ведомством.

Через год после смерти Дмитрия у царя Федора родилась дочь Федосья. В качестве последней законной представительницы угасающей династии она располагала наибольшими правами на трон. Но обычаи страны были таковы, что женщина не имела права царствовать самостоятельно. Едва Федосье исполнился год, как московские власти принялись хлопотать об устройстве ее будущего брака,  который  помог бы царевне стать царицей.

В 1593 году Щелкалов имел секретную беседу с австрийским послом Варкочем и через него передал австрийскому императору необычную просьбу: прислать в Москву одного из австрийских принцев в возрасте не старше 14—18 лет. Московиты предполагали обучить австрийца русскому языку, познакомить с обычаями и нравами страны, чтобы со временем он женился на московской царевне и занял вместе с ней трон.

С. Ф. Платонов полагал, будто участие в прогабсбург-ской интриге скомпрометировало дьяка в глазах Бориса и стоило ему карьеры. На самом деле в тайных переговорах с австрийцами Щелкалов выступил не против Годунова, а заодно с ним. Беседуя с послом, канцлер подчеркивал, что исполняет поручение Годунова, но старался создать впечатление, будто самым горячим сторонником австрийского претендента является не Борис, а он сам. Мимоходом Щелкалов заявил послу следующее: «Наши великие государи на благо христианского мира начали возделывать вместе пашню; Борис Федорович, ты и я — страдники и сеятели. Ежели мы усердно будем возделывать землю, бог нам поможет, чтобы взошло и произрастало то, что мы посеяли. А мы, работники, пожнем с божьей помощью вместе плоды здесь, на земле, и там, в другой жизни». Называя Бориса «страдником» и ровней себе и малознатному послу, Андрей Щелкалов выразил свое отношение к притязаниям соправителя.

Проект передачи московского трона царевне Федосье и одному из габсбургских принцев оказался одинаково приемлемым и для Годунова, и для Щелкалова. Первый

рассчитывал играть при дворе племянницы такую же роль, как и при дворе сестры. Второй полагал, что австрийский царь не сможет управлять незнакомой страной без его помощи.

Но Федосья умерла в двухлетнем возрасте. С ее кончиной проект династического компромисса рухнул, и Борис поспешил отделаться от слишком влиятельного дьяка. Не позднее июня 1594 года глава приказной бюрократии покинул все свои посты.

Падение канцлера окончательно сконцентрировало все нити управления в руках Годунова, поспешившего присвоить себе новые чины. К 1595 году официальный титул Бориса приобрел следующий вид: «царский шурин и правитель, слуга и конюший боярин и дворовый воевода и содержатель великих государств — царства Казанского и Астраханского». В традиционной московской иерархии чин правителя отсутствовал из-за несовместимости с официальной доктриной самодержавной власти московских государей. Даже знаменитый Алексей Адашев, пользовавшийся громадным влиянием при молодом Грозном, никогда не помышлял о нем. Годунов мог торжествовать неслыханную победу. Ни один московит никогда не носил до него такого множества громких и звучных титулов. Смысл их был понятен всем. Годунов объявил себя единоличным правителем государства. Сам царь находился у него в полном послушании.

Родня царя Федора, Годуновы и Романовы, объединившись вокруг трона, преодолела династический кризис, сопутствовавший утверждению у власти недееспособного сына Грозного. Союз Романовых и Годуновых продержался в течение десятилетия. Старший сын Никиты Романова Федор с помощью Бориса сделал выдающуюся карьеру. Несмотря на молодость, он выслужил чин главного дворового воеводы и считался одним из трех главных руководителей ближней царской думы.

Братья царя Федора ~ Романовы были наиболее вероятными претендентами на трон. Десятилетнее согласие между Романовыми и Годуновыми служило лучшим доказательством того, что правитель до поры до времени не выступал с прямыми претензиями на корону. Раздор стал неизбежен, как только вопрос с престолонаследии приобрел практическое значение. Местнические дела, чутко реагировавшие на приближение любой политической бури, дают возможность установить время, когда борьба за трон сделала вчерашних союзников врагами.

Примерно за год до смерти царя Федора Федор Никитич Романов получил назначение в полк правой руки в качестве второго воеводы. Несмотря на то что он занял не слишком высокий пост, со всех сторон немедленно посыпались местнические жалобы. В России существовало местничество, то есть такой порядок назначения на высокие служебные посты, когда решающее значение придавали знатности и служебным успехам предков (отца, деда, прадеда), а уж потом — личным способностям и заслугам того, кто получал пост. На боярина Федора Романова (отца будущего царя Михаила Романова) подали жалобу его родственник П. Н. Шереметев, князь Федор Ноготков-Оболенский и другие. Царь Федор обиделся на Ноготкова, потому что Федор Романов доводился царю двоюродным братом. Ноготкова посадили в тюрьму на пять дней. Но Федор Романов так и не получил воеводского поста в армии.

Сокрушительное поражение Романова показало, что правитель отнял у «великого государя» даже тень власти.

Опекуны царя Федора, назначенные Грозным, исчезли с лица земли один за другим. В живых оставался один Богдан Вельский, прозябавший в деревенской ссылке. Борис не спешил с его возвращением на государеву службу.

Богдан Вельский был близким родственником Годунова и его давним соратником по опричной службе. Борис мог бы пользоваться его дружбой. Но вышло иначе. Борьба вокруг трона разгоралась. Вчерашние покровители и друзья Годунова — Щелкалов, Романовы, Вельский — стали его врагами