БИБЛИОТЕКА «СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВА»

ДАЛЕКИЙ ВЕК:

Иван Грозный. Борис Годунов. Ермак

Исторические повествования

При Иване Грозном казачьи станицы на Волге еще не объединились в Войско Волжское, как и донцы — в Войско Донское. Пожив на Волге, казак перебирался на Дон и оттуда через Терек мог вернуться в родное волжское зимовье. Казаки мгновенно слетались туда, где разгоралась война и нужна была помощь. Когда крымцы грозили войной Запорожской Сечи, туда являлись атаманы с Дона. Если донцы затевали большую войну с Азовом, им в помощь прибывали казаки из Сечи, с Волги и Терека.

Атаман Ермак Тимофеевич, хотя и провел большую часть жизни на Волге, исходил и изъездил всю степь — от низовьев Яика и Терека до низовьев Днепра и Дона. Он хорошо знал обо всем, что творилось на дальних и ближних реках, и не раз подумывал о том. чтобы уйти со своей станицей на Дон.

Во времена «казанского взятия;> казалось, что для вольницы нет лучше места, чем волжские хгоры:> и волжская степь. Тут казаки заложили первые укрепленные городки, и при случае царские воеводы, подвергшись нападению татар, искали убежище в зимовьях у казаков. Царский посланник Семен Мальцев, попав в плен к ногайцам, готовился бежать в казачьи волжские городки, где ему не страшны были никакие кочевники.

С того времени как Ермак вернулся в Поволжье после битвы с крымцами на Молодях, он повсюду видел большие перемены. Восстание нагорной и луговой черемисы охватило обширную территорию.

Смута в Поволжье побудила Разрядный приказ направить многочисленные воинские силы в распоряжение казанских и астраханских воевод. Никогда еще вольные казацкие окраины не были наводнены таким количеством царских ратников. Они появились в непосредственной близости и от зимовья Ермака.

Цепь стрелецких караулов перегородила всю нижнюю Волгу. Первый из них разместился на Царицыном осгро-ве, близ Переволоки с Волги на Дон. Между островом и Астраханью располагалось еще пять сторожевых отрядов. Царские воеводы зорко следили за всеми передвижениями казачьих ватажек и беспощадно громили «воров», где бы они ни объявились.

Волга была крупнейшим в России торговым путем. Вверх и вниз по реке плыли торговые «бусы» и струги, груженные дорогим товаром. Не раз казаки грабили купеческие караваны. Их подвижные челны окружали корабль борт к борту со всех сторон. Когда казакам удавалось взобраться на палубу, вспыхивал рукопашный бой. «Сарынь на кичку!-»— звучал тогда клич атамана. Смысл его был понятен одним казакам, у которых был свой особый говор, состоявший из разноязычных слов. «Сарынь» в просторечии значило <толпа», «ватага-». Взобравшись на палубу, предводитель звал сотоварищей, приказывая им пробиваться на «кички»— нос корабля.

Однажды волжская вольница проведала, что в устье Волги бросил якорь английский корабль, груженный дорогими персидскими товарами. Не желая упускать добычу, казаки бросились в струги и напали на корабль. Ни пушечная пальба, ни сопротивление англичан не остановили их. Из 150 нападавших погибло не менее 50. Но англичане так и не смогли отбить яростный натиск казаков, Атаман пощадил жизнь капитану и матросам и отпустил их в Астрахань. Но казаки не успели воспользоваться плодами разбоя. Астраханские воеводы настигли их и перебили почти всех.

Слух об избиении казаков под Астраханью прокатился по волжским станицам из края в край.

Казачьи укрепленные городки на Переволоке между Доном и Волгой могли стать главными городками вольницы. С появлением царских сторожевых отрядов у Царицына они лишились прежнего значения. Средоточием вольницы стали  городки на Дону, потому что Дон  по-прежнему    оставался    недоступным    для    государевых воевод.

Столицей донской вольницы стал городок Раздоры, основанный там, где Северный Донец сливается с Доном. Казаки огородили свою «столицу» валом и высоким частоколом, на валах установили пушки. Ниже по течению Дона появились еще три городка, защищавшие подходы к Раздорам со стороны Азова. Один городок располагался на реке Маныч, другой — в Черкасской, третий — Монастыревский городок — стоял поблизости от Азова. Азовский паша посылал в Москву и Раздоры гонгов. Он требовал, чтобы казаки разрушили городки и покинули окрестности турецкой крепости.

Донские казаки выслушали посланцев и обещали дать ответ. Вскоре они собрали в Раздорах круг и стали сочинять письмо самому турецкому султану. «Дотоле у нас казаки место искали в камышах.— писал писарь под диктовку собравшихся молодцов,— подо всякою камышиною жило по казаку. А ныне бог одаривал нас мило стию, сидим по своим городкам, а вы де велите их по-кинути!»

Казаки охотно смеялись и над турком, и над собой, вспоминая время, когда им пришлось отсиживаться от неприятеля в реке, погрузившись с головой в воду. Держа во рту полую тростинку, они день-деньской прятались в плавнях, а ночью покидали убежище.

Царские послы убеждали султана, что на Дону живут одни «воры», беглые боярские холопы, которых государь сам охотно казнит. Одновременно Москва исподволь поддерживала донцов, посылая им хлеб, свинец и по рох. Власти т щетно хлопотал и о то м, чтобы сжало-ванье» попало в руки «лучших» атаманов и казаков, готовых служить царю. Вольные казаки ревниво охраняли свою независимость. Случалось, что они силой отнимали все, что привозили им послы из Москвы. При этом они заявляли, что сами разделят пожалованные Дону припасы равно между всеми, по законам «товарищества».

Порой казаки брались за перо, чтобы отстоять свою вольность. В такие минуты они сочиняли множество хитроумных доводов, чтобы отвергнуть требование властей о присяге.

Казаки собирались в круг. Есаул устраивался посредине, подле перевернутой вверх дном бочки, и «товарищество» приступало к сочинению челобитной царю. «Как

прежде, так и ныне,— диктовали казаки есаулу,— служат они государю неизменную свою службу не за крестным целованием».

Каким бы серьезным ни было дело, которым занялся круг, казакам невозможно было удержаться от шутки. Одна шутка так развеселила всех, что есаулу пришлось записать ее в текст челобитной.

Власти требовали представить в Москву списки всех вольных казаков. Атаманы отговаривались незнанием. В их челобитной царю значилось: «.4 роспись имен к тебе, государю, прислали бы, да числа не угодати, потому что, живучи врозь на степи по запольным речкам, мы, холо-пи твои, сами сметать себя не умеем, не знаем, сколько нас государю службу служить.

Упорно отказываясь от присяг!), казаки тем не менее стойко сражались на поле боя.

Война со степными ордами помогла Москве найти верных союзников на вольных окраинах. На Дону таким союзником стал Михаил Черкашенин, на Волге —сначала Ляпун Филимонов, а потом Ермак Тимофеев.

Михаил Черкашенин был старше Ермака и раньше него добился славы. В дни Казанской войны его отряд на летучих стругах разорил крымские улусы под Керчью. Вслед за тем атаман нанес поражение крымцам на Се-верском Донце и прислал «языков» в Москву.

После нападения турок на Астрахань пламя войны вновь охватило всю южную окраину. Миша Черкашенин согласился охранять царского посла Новосильцева, спешившего к султану. Его казаки провожали посла от Рыльска до Азова.

Черкашенин отличился в битве на Молодях, и крымский хан поклялся отомстить ему. Подходящий случай представился через несколько лет. Крьшцы захватили в плен казака Данилу — сына Михаила Черкашеннна. Атаман предпринял отчаянные усилия, чтобы спасти Данилу. Он напал на предместья Азова и захватил в плен двадцать «лучших;-' азовских людей. Вскоре донцы дознались, что в их руки попал некто Сеин —шурин турецкого султана.

Черкашенин спешно известил азовского пашу, что отдаст всех пленных в обмен на одного Данилу. Но крымский хан не желал ничего слышать и велел публично казнить   молодого   казака.   Даже  султан   не   одобрил   той казни. «Нынеча,— написал он Девлет-Гирею,— меж казаков и Азовом учинил ты великую кровь».

Государевы крепости и караулы надвое рассекли вольные казачьи окраины, затруднив сношения между волжскими и донскими станицами. Земли волжских казаков были первыми включены в границы Русского государства, и с этой поры волжские казаки все чаще шли «к наем» в полки. Царская служба уже не представлялась им столь обременительной, как прежде.

В то время как донцы оказались втянуты в многолетнюю кровопролитную войну с турками в Азове и в Крыму, волжские атаманы все чаще обращали взоры на восток, в сторону Ногайской и Сибирской орд.

С тех пор как Кучум захватил власть в Кашлыке, Строгановы не раз приглашали на службу ев наем» волжских атаманов с их сотнями.

Однажды Яков Строганов пожаловался царю, что его владениям в Приуралье грозят войной сибирские люди и ногайцы. Власти тотчас разрешили ему выстроить укрепленный острог на речке Сылве, поблизости от уральских перевалов.

Ссылаясь на угрозу с востока, пермские солепромышленники старались выдвинуть свои форпосты как можно дальше на восток. Закрепившись на Сылве, они вслед за тем дали знать в Москву об основании слободки в Тахчея.х.

В России никто толком не знал, где находится новая строгановская слободка. Сослуживец Строгановых по опричнине Генрих Штаден помещал загадочную местность Тахчеи в далекой и пустынной Лапландии, между Мангазеей и Ногайской ордой.

Строгановы знали точно, где находились Тахчеи. Надо лишь внимательно прочесть их грамоты, и вопрос о местоположении Тахчеи прояснится сам собой. Яков да Григорий Строгановы били челом Ивану IV, что в царской вотчине «за Югорским камнем, в Сибирской украи-не, меж Сибири и Ногаи, Тахчеи и Тобол река с реками и с озеры и до вершин... <;...> там збираютца ратные люди сибирскова салтана да ходят ратью» на Русь.

Невероятно, но факт! Тахчеи располагались за Уральским хребтом. А это значит, что Строгановы проникли в Сибирь до похода Ермака. Московские дьяки тотчас заинтересовались сообщением Строгановых и затребовали сведения, кому принадлежали Тахчеи прежде. Строгановы пояснили, что «преж де сего Тахчеевы дани (царю в Москву не давали) и в Казань ясаков не давали, а давали де ясак в Наган».

Проникнув в Сибирь, Строгановы закрепились там на бывших ногайских землях. Они не опасались противодействия хана Ногайской орды, который сам был вассалом Москвы. Орда пришла в глубокий упадок, ее владения неуклонно сокращались.

Положение внезапно осложнилось, едва ногайский хан порвал с царем и вместе с крымцами напал на Москву. Из столицы Ногайской орды Сарайчика помчались гонцы в столицу Крыма Бахчисарай и столицу Сибири Кашлык. Гнет со стороны царской администрации и дворян-феодалов давал себя знать. Черемисы (марийцы) и чуваши подняли восстание против царского владычества.

Строгановы не опасались нападения ногайцев на их сибирские владения. В те самые дни, когда ногайцы вместе с Крымской ордой жгли Москву, волжские атаманы, собравшись с силами, напали на Сарайчик. Зато Ку-чум оказался куда более грозным противником, нежели ногайские ханы. Его посланцы наводнили Поволжье, подстрекая население к восстанию, и обещали помощь из-за Урала.

В июле 1572 года сорок воинов-черемисов отправились с Волги на Каму, чтобы пробиться к Сибири. В пути к ним присоединились конные башкиры и пешие хантыйские воины. Они громили торговые караваны на Каме, попадавшиеся им на пути.

С весны 1573 года Кучум приказал своему племяннику хану Маметкулу готовиться к походу на Русь. В разгар лета сибирское войско перевалило Уральские горы и жестоко разграбило русские поселения на Чусовой. Татары истребляли не только русских, но и вогулн-чей-манси, подданных царя. Женщин и детей забирали в плен.

В пути Маметкул захватил государева сына боярского Третьяка Чебукова. Некогда царь поручил Чебукову привести к присяге Кучума. Теперь же сын боярский ехал с посольством в Казахскую орду. Татары убили государева посланника. Все мосты к примирению с Москвой были сожжены.

К лету восстание в Казанском крае достигло высшей точки. Встревоженный царь объявил о сборе дворянского конного ополчения по всей России. Предполагалось, что собранные полки поведет в поход главный воевода удельный князь Иван Мстиславский.

Если бы войско Кучума прорвалось мимо царских городков к Казани, пожар восстания вспыхнул бы с новой силой. Но Маметкул был опытным и осторожным военачальником. Он знал о появлении больших сил в Поволжье и не хотел рисковать.

Остановившись в пяти верстах от строгановского городка, он выслал вперед разъезды «.проведывать» дорогу, как «идти ратью в Пермь». Выслушав донесение разведчиков, Маметкул отказался от продолжения похода и ушел за Урал.

Не получив обещанной помощи из Сибири, восставшие сложили оружие и прислали своих представителей в Муром—главную ставку царских воевод. После недолгих переговоров они били челом царю и. принесли присягу на верность России. Восстанию в Поволжье пришел конец.

Строгановы благополучно пережили воину с Кучумом благодаря тому, что успели хорошо к ней подготовиться. Ожидая неизбежного вторжения Кучумовой рати, они вновь обратились к вольным «охочим» казакам на Волгу. В 1572 году солепромышленники наняли 1000 казаков. Через год им пришлось думать о спасении соляных варниц и городков, и они не пожалели денег. Вероятно, у них и на этот раз было не меньше 1000 казаков с пищалями, что заставило Маметкула отступить в Сибирь.

Каким бы благоприятным ни был исход войны с Кучумом, наступление татар раз и навсегда покончило со строгановскими владениями в Зауралье. Будучи вызваны в Москву, Строгановы явились в Посольский приказ. Записав с их слов «сказку», дьяки тут же включили ее в царскую грамоту, адресованную в Пермь. Грамота гласила: «.Как нам было черемиса изменила, посылал сибирской царь Кучум к нашим изменникам к черемисе через Тахнеи и перевел Тахчеи к себе».

Пермский поход Маметкула решил судьбу слободки в Тахчеях. Там, где Строгановы основали сибирскую факторию, старейшиной у местных хантов был Чигирь. Воины Маметкула убили его. Как только татары покинули слободку, уцелевшие ханты, что жили «круг Тахчеи», послали на Русь гонца и объявили, что не хотят сибирскому дани и ясаки давать и «от Сибирского б им борониться заодно:>.

Строгановы не смирились с потерей сибирской землицы. Имея под началом не менее десятка казачьих атаманов с их сотнями, они замыслили вернуть Тахчеи, а затем покорить все Кучумово царство.

Планы Строгановых получили полное одобрение в Москве. Царь в 1574 году велел выдать солепромышленникам новую жалованную грамоту. Он разрешил Строгановым начать наступление против сибирского султана «с своими наемными казаками и с нарядом ('артиллерией) своим», прибрав в помощь себе «охочих людей» со всего Приуралья и с сибирских мест — «остяков, и во-гулич, и югричь и самоедъ>>.

В свое время Грозный пожаловал пермским купцам неосвоенные земли в Приуралье. Теперь он жаловал им сибирскую землицу в Тахчеях и на Тоболе. Как значилось в государевой жалованной грамоте, царь Иван Васильевич «Якова да Григория Оникиевых детей Строганова по их челобитью пожаловал: на Тахчеях и на Тоболе реке крепости им поделати, и снаряд вогняной, и пушкарей, и пищалъников и сторожей от сибирских и от ногайских людей держати, и около крепостей, у железного 'промысла... дворы ставити... и угодьи владети». Строгановы были настолько уверены в успехе, что испросили у царя льготную грамоту на еще не присоединенные сибирские земли.

Ближайшая цель Строгановых заключалась в том, чтобы вернуть Тахчеп. Путь из Соли Вычегодской, главной резиденции Строгановых, в Тахчеи стал в их глазах :;ап бы воротами Е Сибирь. Недаром солепромышленники просили царя предоставить особые судебные льготы всем их слугам и крестьянам, которые поедут кот Выче-годцкие Соли мимо Пермь на Тахчеи в слободу или из слободы к Вычегодской Соли».

Известие об убийстве Кучумом царского посланника Чебукова вызвало такое возмущение в Москве, что Строгановым нетрудно было добиться от властей новых привилегий. Солепромышленники поклялись царю, что обеспечат царским послам безопасный проезд в любые сибирские места и в Казахскую орду также. Для исполнения этой задачи Грозный милостиво разрешил Строгановым строить укрепления, где они сочтут нужным: та Иртыше и на Обе и на иных реках, где пригодитца для береженья и охочим на опочив крепости делати и сторожей с вогняным нарядом держати». Фактически царь одобрил планы завоевания Сибирского ханства, разработанные Строгановыми. Но Строгановым так и не удалось осуществить своих грандиозных замыслов.

Немало чернил потратили дьяки «именитых людей», а затем канцеляристы баронов Строгановых, чтобы приукрасить историю освоения Урала их предками-купцами.

Созданная ими легенда, однако, не заслуживает доверия. Предприимчивые купцы ловко использовали плоды Казанской войны, в которой они не участвовали. Пока властители Сибирской и Ногайской орд платили дань Москве, Строгановым нечего было тревожиться за свои приобретения в Пермском крае. Но они обнаружили полную неспособность справиться с трудностями, когда события приобрели неблагоприятный оборот, и в войне с Сибирским ханством им пришлось полагаться лишь на собственные силы.

Царь Иван затаил гнев на Кучума. Возможно, он намеревался  покарать неверного вассала  за   вероломство.

...В-конце XVII века царские приказные люди в Тобольске скопировали из неизвестного источника старую запись: «До Ермакова приходу в Сибирь за восемь лет от царя Ивана Васильевича всея России прислан был в Сибирь полковой воевода князь Афанасий Лыченицын с ратными людьми проведать царство Сибирское и Кучюма царя воевать».

Воевода отправился на восток через год после того, как царь пожаловал Сибирь Строгановым. Но поход, согласно той же записи, завершился поражением: «Те ратные люди побиты от царя Кучюма в Сибири, а иные в полон взяты, немногие от них того приходу утекоша через Камень к Руси:.

Тобольский разряд был составлен в XVII веке, когда времена войны с Кучумом были прочно забыты. Тобольским грамотеям пришлось довольствоваться глухими преданиями.

Тобольскую запись о походе Лыченнцына можно было бы отбросить из-за ее очевидной недостоверности. II все же не будем спешить. Предание нередко скрывает в себе правдивое зерно. Среди воевод Грозного не было князя Лыченнцына. Такой фамилии не удается обнаружить ни в родословных книгах, ни в списках дворян XVI века. Это факт. Однако что, если Лыченицын был вольным атаманом и водил в Сибирь казачий отряд? Тогда понятно будет, почему его поход не получил отражения в книгах Разрядного приказа.

Строгановы были людьми практичными и трезвыми. Если они испросили у царя льготную грамоту на сибирские места, значит, они предприняли'какие-то реальные шаги к осуществлению своих замыслов. Гарнизоны строгановских крепостиц были слишком малочисленны длм осуществлении их планов. У купцов оставался единственный выход. Они должны были вновь пригласить с Волги вольных атаманов. В 1572 году им пришлось послать 1000 нанятых казаков в Подмосковье. В 1575 году Строгановы имели на руках жалованную грамоту царя, и ничто не мешало им вновь нанять вольных атаманов и отправить их в Сибирь.

Однако первый натиск казаков на Сибирь, если верить тобольскому преданию, закончился полной неудачей. Войско, ходившее в Сибирь, подверглось истреблению. Немногим из соратников незадачливого атамана удалось спастись и вернуться на Волгу.

В основе изложенной истории похода в Сибирь лежат не факты, а всего лишь зыбкие догадки. Определенно известно немногое. Получив царское жалованье, Строгановы не сумели вернуть Тахчеи и навсегда утратили свои земельные приобретения в Сибири.