БИБЛИОТЕКА «СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВА»

ДАЛЕКИЙ ВЕК:

Иван Грозный. Борис Годунов. Ермак

Исторические повествования

Когда казачий отряд вернулся в Кашлык, снег повсюду стаял и установилась теплая погода. За зиму люди Ермака натерпелись голода и холода. Лето принесло им избавление от нужды и стужи. Казаки выбирались из своих зимних нор и подолгу грелись на весеннем солнце. Были они как перекати-поле, подгоняемое ветром в бескрайней степи. Судьба забросила их в Сибирь. Там они основали свои зимовья и в несколько месяцев обжили новые места. Они помнили волжские степи с буйным цветением трав по весне. Они не забыли Яика, где так и не успели прижиться. Теперь они видели могучее пробуждение природы на диких берегах Иртыша.

Казаки изгнали врагов и заняли окрестные аулы. Над поварней в казацком лагере вился дым. Кругом шумела тайга. Волны Иртыша бились о берег'внизу под яром.

Но тишина, царившая в Кашлыке, была обманчива. Кучум кочевал в степях, зорко следя за передвижениями казаков. Ермак жил в постоянном ожидании его набега.

Вся надежда была на помощь из России. Только Москва могла подкрепить отряд ратными людьми, прислать хлеб, свинец и порох.

Ермак долго выбирал, кому из людей поручить трудное и опасное дело, от которого зависела судьба всего отряда, да и судьба покоренной землицы. Гонцам предстояло преодолеть тысячи верст по нехоженым путям и рекам, не пугаясь опасностей, подстерегавших путников на каждом шагу, перевалить за горы и не оставить груза на волоках и, наконец, добиться встречи со вспыльчивым царем в далеком Кремле.

На Руси гонцов, доставлявших государю вести о победе, называли татарским словом «сеунч». Исполнение этой почетной миссии обычно поручали молодым людям, отличившимся в бою. В столице их ждали награды,

Казаки не надеялись заслужить наград, выпадавших на долю дворян. Но они ждали милости и прощения их прежних провинностей.

Выбор Ермака пал на молодого казака Ивана Александрова, которого все кратко звали Черкасом. Этому выходцу с Украины храбрости было не занимать. А к тому же он был речист и имел умную голову. Второй атаман, Иван Кольцо, послал от себя Савву Волдырю.

По весне казаки построили Черкасу и Волдыре два небольших струга. На дне их были размещены плоские бочки с провизией, на корме большие лари — рундуки для государевой казны.

На Дуванный луг велел Ермак снести все, что собрано было за зиму в государев ясак. Меха поплоше отложили в сторону, лучшие шкурки разделили в связки. Черно-бурые лисы были неслыханной редкостью в Европе, и их мех ценили куда выше соболиного. Атаманы не считались с ценой. Отборные чернобурки и соболя сложены были отдельно. Гонцы должны были доставить их в Москву и отдать в казну.

С Черкасом отправились двадцать пять человек. Со слов опытных проводников —«вожей» казаки знали, что приказчики Строгановых многократно ездили с товарами в низовья Оби, следуя печорским путем.

Едва сибирские реки очистились ото льда, станицы Черкаса Александрова отплыли из Ка шлыка вниз по Иртышу.

Погодинская летопись, сохранившая «архив» Ермака, точно обозначила путь, которым казаки прошли на Русь. Они проследовали с Иртыша на Обь, перевалили через Уральские горы, вышли на реку Собь, а затем, миновав Пустоозеро, добрались до Москвы.

Много опасностей подстерегало казаков в их долгом странствии. Много труда положили они, прежде чем добраться до цели. Больше всего им запомнились горные перевалы. Но и за перевалами им не раз приходилось тащить суда через волоки.

Иван Александров помнил строгий наказ Ермака и спешил изо всех сил. Его отряд шел по незнакомым рекам. Ладьи бились о камни и садились на мель. Казаки делали долгие стоянки, чтобы починить суда.

Прошло около года с тех пор, как след Ермака затерялся за Уральскими горами. Возвратившись на Русь, казаки напали с расспросами на жителей первой попавшейся им деревни, но те и сами немного знали. Лишь в Пустозерске местный воевода, поначалу учинивши!' им строгий допрос, поведал затем о многих новостях. Но лишь попав в Москву, Черкас Александров и его товарищи смогли окончательно уяснить себе, что же произошло в России за время их отсутствия.

В дни подписания мира с Баторием казалось, что мир скоро воцарится на всех русских границах. Но этого не произошло. Швеция спешила использовать слабость России, чтобы расширить свои границы. Король Ю.хан III приказал генералу Делагарди занять Новгород, а затем Псков, используя недовольство местного населения.

В Финляндии была сосредоточена многочисленная шведская армия, включавшая наемные отряды из Германии, Франции и Италии. Ближайшей целью вторжения были избраны древние русские крепости Орешек и Ладога. Шведы стремились завладеть невскими берегами, чтобы навсегда отрезать Россию от Балтийского  моря.

Борьба с Россией один на один оказалась непосильна для Швеции. Но Москва не смогла воспользоваться военным превосходством.

Возобновившаяся Казанская война вынудила русское правительство начать мирные переговоры со Швецией. Переговоры на реке Плюсе завершились в августе 1583 года подписанием краткого трехлетнего перемирия. Шведы удержали за собой все захваченные ими русские города -- Корелу, Ивангород, Ям и Копорье с уездами. Россия сохранила небольшой участок побережья Финского залива с устьем Невы.

Так закончилась 25-летняя Ливонская война, в которую оказались втянутыми крупнейшие государства Прибалтики. Первая попытка России утвердиться на берегах Балтийского моря завершилась неудачей.

Страна находилась в бедственном положении. Но царь не хотел признать крушения своих давних планов. Он надеялся на чудо.

Английские дипломаты сумели внушить Грозному мысль об исключительном могуществе английского флота. Иван надеялся заключить военный союз с Англией и использовать ее флот на Балтийском море, чтобы разгромить шведов и вернуть утраченные морские порты.

Ивану IV осталось жить считанные месяцы, когда в Москву прибыли два посольства. Одно привезло царю письмо Ермака из Сибири, другое — послание английской королевы.

Никто не обратил внимания на людей, чья одежда была в самом плачевном состоянии. За время далекого путешествия их диковинно сшитые кафтаны порвались во многих местах и покрылись пылью, грязью. Казакам пришлось долго обивать пороги приказов, прежде чем их дело было доложено царю.

Совсем иначе встречали в Москве английское посольство. Посланцы из дворца встретили иноземцев в поле, за стенами города. На улицах, по которым проследовал кортеж, стояли стрельцы в красных платьях.

Спешившись на площади, посол королевы сэр Джером Боус неспешно проследовал во дворец.

Торжественное шествие привлекло множество зрителей. Кто теснился на улице, кто забрался на крышу. По временам из толпы слышны были выкрики. Один из членов английского посольства успел расслышать слова, повторявшиеся чаще всего.

'^Карлуха, журавлиные ноги!»— кричали москвичи при виде посла. Торжественная поступь долговязого Джерома Боуса, высоко поднимавшего ноги в чулках и башмаках, забавляла толпу более всего.

В конце войны английская купеческая компания продала русским немало военного снаряжения. В награду купцы рассчитывали добиться от царя новых привилегии и льгот.

На аудиенции в Кремле посол просил Ивана даровать компании исключительное право на торговлю в северных русских портах и посылку кораблей в устье Мезени, Печоры и Оби.

Завязав широкие торговые связи в России, члены компании стали исподволь с большой настойчивостью собирать сведения о Сибири. Купец Антоний Дженкнн-сон много раз беседовал с холмогорским моряком Федором Топтыгиным и выведал у него все, что тот знал о далекой Мангазее. С его слов он записал сведения о приобских самоедах. Товары у них — соболя, песцы и черные лисицы. Драгоценную пушнину можно было приобрести в Сибири за бесценок.

Как говорилось выше, Иван IV поощрял планы открытия морских путей в Китай и Индию. Но эти планы не были осуществлены, и царь не верил более заманчивым обещаниям английских купцов.

Когда же компания стала хлопотать об освоении пути на Обь и заведении торга в Сибири, московские власти забили тревогу.

Выслушав посла Боуса, бояре отклонили его домогательства. Их приговор был кратким и категоричным: - А о реке Оби, да о Изленде реке, да о Печере реке о тех урочищах им отказать».

Беседуя с послом, Иван IV откровенно объяснил причины отказа, Морские пристанища — «Печера, да Из-ленди, да река Обь»,— заявил царь, - те места в нашей отчине очень далеки от тех мест (на Белом море), где пристают английские гости: и настоящих морских пристанищ в тех отдаленных местах нет, так что приставать англичанам там «не пригодитца»; главное же —«в тех местах ведутца соболи да кречеты; и только такие дорогие товары, соболи и кречеты, пойдут в Английскую же землю, и нашему государству как бес того быти?у>

Казна не желала делиться с англичанами выгодами сибирского торга. Но иностранные.купцы, зачарованные сказочной прибылью, готовы были преступить любые запреты.

Приказные люди не сразу уразумели значение известия о '(.сибирском взятии». Но даже они не скрыли изумления при виде соболиной казны, привезенной из Сибири.

Появление в Москве «сибирских» казаков с драгоценной пушниной произвело сильнейшее впечатление на жителей Иноземной слободы. Купцы обсуждали захватывающую новость во всех подробностях.

Предприимчивый приказчик Московской компании Антоний Мерш спешил использовать случай, чтобы умножить личное состояние. Он тайно договорился с четырьмя поморами-промышленниками из Холмогор. 21 февраля 1584 года поморы сообщили Мершу, что для осуществления его проектов необходимо снарядить два морских судна русской постройки с командой по десять человек на^ каждом. «.Если ты хочешь, чтобы мы поехали к устью Оби морем,— писали холмогорские мореходы,— то мы должны пройти мимо островов Вайгач, Новая Земля, Земля Матвея, и ты можешь убедиться в том, что от острова Вайгача до устья Оби не очень трудно пробраться». Поморы сообщили англичанину подробные сведения о югорских и мангазейских племенах, об их городках, о навигации в устье Оби. Письмо не оставляло сомнения в том, что как морские, так и сухопутные дороги в Сибирь были им хорошо известны.

Нарушив закон, Мерш послал на Обь своего русского слугу Богдана с запасом товаров. На кочах холмогорских промышленников Богдан благополучно добрался до Сибири и вернулся в Москву с партией мехов, оцененной в тысячу рублей. Однако московские власти сурово пресекли незаконную торговлю. Богдан подвергся порке и попал в тюрьму. Привезенные им собольи меха были конфискованы в казну.

Пока продолжалась сибирская экспедиция Ермака, западноевропейские мореплаватели не оставляли попыток освоить морские пути в устье Оби. Но добиться цели никому из них не удалось.