БИБЛИОТЕКА «СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВА»

ДАЛЕКИЙ ВЕК:

Иван Грозный. Борис Годунов. Ермак

Исторические повествования

Станица Черкаса Александрова и Саввы Волдыри была задержана стражей у Яузских ворот. Начальник караула-—стрелецкий сотник — долго препирался с казаками, прежде чем пропустил их в город в сопровождении стрельцов.

Миновав торг, гонцы прошли через Китай-город и были вторично задержаны в воротах Фроловской башни Кремля. Прошло немало времени, прежде чем рассыльный из Разрядного приказа принес ^память:,, послужившую пропуском для казаков.

Имя Ермака было знакомо подьячим, проводившим набор вольных казаков на государеву службу. Сидевшие в избе приказные стали расспрашивать, кем был послан в Сибирь Ермак и с каким наказом, но удовлетворительного ответа на свои вопросы не получили.

В то время как Ермак подходил к столице Кучума, бояре приняли решение послать войска против восставших черемисов. С тех пор все внимание властей было приковано к военным действиям, развернувшимся на восточной окраине.

Разрядных дьяков особо интересовал вопрос, какое влияние на «черемисскую войну» могут оказать действия Ермака против «сибирского султана».

Приказные чиновники старались выведать у Александрова и его товарищей доподлинно, где находится Кучум и сможет ли он послать воинские силы в Поволжье. Казаков расспрашивали порознь, чтобы проверить достоверность их слов.

Показания Александрова о полном разгроме Кучума поначалу вызвали недоверие. Казакам с трудом удалось убедить дьяков, что они говорят правду. Сомнения рассеялись после того, как Черкас и Савва выложили перед приказными соболью казну и ясак, привезенные из Сибири.

Глубокой осенью Разрядный приказ стал готовить новую зимнюю кампанию, чтобы завершить войну на восточных границах. Боярская дума приговорила послать князя Воротынского «в казанский зимний поход». Назначение знатного боярина свидетельствовало о масштабах нового наступления.

Одновременно с зимним казанским походом Разрядный приказ приступил к подготовке зимнего сибирского похода.

Известие о бегстве Кучума и занятии его столицы вселило в бояр уверенность в том, что война с сибирским ханом выиграна. На Волгу власти отрядили лучших воевод, в Сибирь —князя Семена Волховского.

Волховские принадлежали к разряду мелкопоместных дворян. Они были выходцами из Литвы и служили при дворе в низшем разряде -иитвы дворовой». Большинство Волховских вместе с вотчинами утратили княжеский титул. Накануне сибирского похода Семен Волховский служил вторым воеводой в крохотном рязанском пригороде Курмыше. До посылки в Сибирь князь Семен не получал ни одного самостоятельного воеводского назначения.

Руководители Разрядного приказа полагали, что военные силы Кучума разбиты и он никогда не сможет более оказать военную помощь восставшим в Поволжье. Они даже не подозревали, что война с «.сибирским султаном» продлится пятнадцать лет и потребует многих жертв и усилий.

Получив от казаков необходимые военные сведения, разрядные дьяки передали дело в Посольский приказ, издавна ведавший сношениями с Сибирью.

В Посольской избе делами распоряжался думный дьяк Андрей Щелкалов. Среди подьячих и писцов, трудившихся в приказе, он выделялся горделивой осанкой и надменностью. Андрей Щелкалов возглавил русскую дипломатию, когда страна вступила в полосу тягчайших военных и дипломатических поражений.

Щелкалов раболепствовал перед царем, но в душе смертельно ненавидел его и ждал смерти царя как избавления.

Между тем Ивана Грозного не покидали надежды на перемены к лучшему, и он готовился к продолжению войны. Для этого царь много хлопотал о заключении военного союза с Англией.

Английский посол Д. Боус добивался торговых привилегий и не желал брать на себя никаких военных обязательств. А между тем Иван требовал, чтобы английский флот помог ему отвоевать у шведов морские порты в Ливонии, «чтобы та государева вотчина Лифляндская была опять за ним, за государем».

Надежды Грозного и его советников Годуновых на возможность пересмотреть итоги проигранной войны при поддержке англичан были неосновательны.

Андрей Щелкалов пустил в ход все свое влияние, чтобы расстроить переговоры с англичанами. Разгневанный царь велел наказать его плетьми и отстранил от переговоров с Боусом.

В Европе нарастал конфликт между протестантской Англией и Габсбургами, возглавившими союз католических государств. Андрей Щелкалов считал, что австрийские Габсбурги, враждовавшие с польским королем Баторием, будут более надежными союзниками России, чем англичане.

Посольский дьяк давно постиг тонкости дипломатической игры. Он прибегал к любым средствам, чтобы достичь результата. Внешнеполитические позиции России были подорваны военным поражением, и глава Посольского приказа не жалел красок, чтобы внушить австрийцам мысль о том, что царь не утратил былого военного могущества и союз с ним сулит Вене большие выгоды.

«Расспроснысъ речи Черкаса Александрова отчасти отвечали целям Щелкалова, и дьяк, не колеблясь ни минуты, дал им свое толкование в ущерб истине.

Направляя гонца в Вену, Щелкалов велел ему разъяснить австрийцам, что царь своей властью присоединил обширное Сибирское «царство». Московский государь, значилось в посольском наказе, разгневался на своего «посаженника» (вассала) Кучума и за «непослушение веле на него итти из Перми казакам своим волжским и казанским и астраханским с вогненным боем; и те казаки, пришед, царство Сибирское взяли, людей многих побили, а царь побежал в Казатцкую орду».

Щелкалов не забыл того, что Ермак ушел в Сибирь вопреки воле царя. Он сам скрепил подписью грамоту со строгим повелением вернуть из похода воров-казаков, отправившихся воевать с Кучумом. Точно так же посольский дьяк знал, что в разгроме Сибирского ханства не участвовали ни казанские, ни астраханские служилые казаки.

Не менее пристрастно Андрей Щелкалов изложил результаты сибирской эпопеи. В то время как судьба русского войска в Сибири висела на волоске, дипломаты объявили за рубежом, что ныне «Сибирская земля вся, и Югра, и кондинский князь и пелымский князь, и вогу-личи и остяки и по Оби по великой реке (в семидесяти городах)— все люди государю добили челом и дань давать начали соболями и черными лисицами».

«Легкие» воеводы едва вернулись из летнего похода на луговую черемису, а глава Посольского приказа приказал известить императора, что Казань и Астрахань теперь «во всем в государя нашего воле».

При всей предвзятости наказы Щелкалова поразительно интересны. Мимоходом оброненная фраза высветила обстоятельства, побудившие Кучума затеять войну с Москвой, которая в конечном итоге стоила ему власти и жизни. «Л которые дальние волости луговые стороны (поселения черемисов в Заволжье) поддались к Сибири,— диктовал Щелкалов писцам,— и государь наш посылал воевод своих, и воеводы в тех волостях всех изменников, сыскав, казнили».

Кучум не жалел сил и средств, чтобы подтолкнуть народы Поволжья к мятежу. Он сулил им помощь и покровительство, призывал к истреблению неверных. Выполняя обещания, хан посылал сына на Пермский край. Но войску царевича Алея не удалось пробиться с Камы на Волгу, туда, где ждали его повстанцы.

На пути татарской рати стали казаки Ермака.

Не без труда Андрей Щелкалов выведал у посланцев Ермака все, что ему было надо. После этого он доложил дело царю.