История

История раскрывает тайны

Связанные разделы: Русская история

Рефераты

Знакомство с некоторыми надписями, воспроизведенными в первой части путеводителя, открывает немало интересного и даже неожиданного.

В данном случае хотелось бы привлечь внимание к тем старинным текстам, которые восходят к концу XIV — первой трети XV века и связаны с памятью о Куликовской битве.

В путеводителе при описании собора Михаила Архангела (Архангельского) в Кремле приводятся надписи на гробницах лиц великокняжеского рода. В этом соборе покоится прах великого князя Московского Дмитрия Ивановича Донского — предводителя русской рати в битве на Куликовом поле с полчищами Мамая в 1380 году. Текст на усыпальнице называет Дмитрия Ивановича Донским. Здесь все ясно. Однако мало кто знает, что современники Куликовской битвы и их ближайшие потомки дали прозвание Донской не только одному Дмитрию Ивановичу.

Сподвижник Дмитрия, его двоюродный брат, серпуховской князь Владимир Андреевич, тот самый, который вместе с Дмитрием Бобро-ком возглавил засадный русский полк в решающий час битвы, тоже носил почетное прозвание Донского. Еще историк С. М. Соловьев (1820—1879) в своем огромном труде «История России упомянул Владимира  Андреевича Донского.  Но  в последующей исторической литературе это как-то не отразилось. Ссылки на источник Соловьев не дал. А вот надпись, опубликованная в путеводителе: «В лето 6918 (1410) августа во 12 день преставись (то есть умер) благоверный князь Владимир Андреевич Донской».

Итак, Дмитрия Ивановича и Владимира Андреевича объединяет общее прозвание. С точки зрения не только людей той эпохи, но и нынешних историков, это не противоречит признанию заслуг обоих князей, разделивших славу Куликовской победы. Серпуховской князь, переживший своего двоюродного брата на 21 год, в последующей историографии получил прозвание Храброго. Для истории остался Донским только Дмитрий Иванович. И в этом нет ничего удивительного. Ведь прозвания по сути своей индивидуальны. Не умаляя заслуг предков, время, история произвели своего рода отбор и в прозваниях князей. Более жизнестойкой оказалась летописная традиция, а точнее, память народа. Именно в ней запечатлен Дмитрий Донской.

Продолжим знакомство с другими мемориальными текстами путеводителя. «В лето 6940 (1432) июля в 10 день,— читаем далее еще одну надпись,—преставись благородный князь Андрей Дмитриевич Донского». А следующий за этим текст сообщает о кончине 10 августа 6936 (1428) года князя Петра Дмитриевича Донского. Еще два князя Донских! Кто они? Среди участников Куликовской битвы их не было, да и не могло быть: они появились на свет после 1380 года. Перед нами самые младшие сыновья Дмитрия Донского, унаследовавшие прозвище отца.

Но как все непросто... Старший сын Василий после смерти великого князя в 1389 году занял московский престол. Однако в надписи на гробнице Донским он не назван. Но посмотрим другие редкие источники. Так, в родословных книгах читаем: «Дмитрий Минич был боярин у великого князя Василия Дмитриевича Донского*. В перечислении лиц рода Полевых на первом месте стоит Александр Борисович Поле, о нем сказано: «...был боярин у великого князя Василья Дмитриевича Донского».

Но и родословные книги не единственный письменный источник, в котором сын Дмитрия Ивановича — великий князь Василий Дмитриевич наследует не только престол, а также прозвище отца. Недавно опубликованная краткая летопись конца XVI века, автором которой был не чуждый писательскому труду дворянин М. А. Безднин, дает дополнительные сведения по этому поводу. Так, отмечено под 1370—1371 годами: «...родился князь Василей Дмитриевич Донской». Затем неоднократно этот князь называется Донским: в связи с женитьбой его, в год нашествия Тимура на Елец и так далее.

Старый московский путеводитель называет Донскими также сыновей князя Владимира Андреевича — Андрея, Ивана и Афанасия.

Значение Куликовской битвы было столь велико, что на протяжении долгого времени и потомкам хватило славы отцов.

Оказывается, и среди женщин великокняжеского дома бытовало прозвание Донских. В путеводителе значится имя «великой княгини Марии, урожденной княжны Донской... супруги великого князя Василия Васильевича Темного».

Вряд ли можно полагать, что распространение именования Донских на потомков князя — дело рук тех, кто позже занимался переделкой старинных гробниц. Да и зачем было потомкам, спустя столетия, приписывать прозвание Донских целой группе князей XIV — начала XV века? Более вероятным является предположение, что при позднейших переделках княжеских усыпальниц воспроизводились старинные тексты, тем более прозвища князей.

Впервые введенные в научный оборот старым московским путеводителем источники в сочетании с другими свидетельствами помогают нам глубже понять и оценить величие подвига русского народа, совершенного на поле Куликовом в борьбе за независимость своей Родины. Подвига, который ярко запечатлелся в.памяти современников и потомков.

Куликовская битва обозначила в русской истории важнейшую веху освободительной борьбы народа против иноземного господства. Сам факт успешного противоборства с Ордой, несмотря на последующее нашествие Тохтамыша, оказал огромное воздействие на людей той эпохи, отразился он и в поведении, и в миропонимании следующих поколений. Произошел чрезвычайно важный для жизни народа идейно-психологический перелом, нашедший выражение в разнообразных проявлениях политической и культурной истории. Иными словами, русский народ понял необратимость происходивших событий, поверил в конечную победу над вековечным врагом.

Возвысилась роль Москвы в качестве признанного центра объединения русских земель, что ускорило процесс формирования Русского централизованного государства. Пройдя сквозь четвертьвековой период междоусобной феодальной войны середины XV века, Русь не пала духом и была готова к продолжению борьбы за освобождение от ордынского господства.

Воздействие Куликовской битвы на культурное развитие и общественную мысль Руси было огромно. Весь XV век прошел под знаком этого великого события, приблизив час окончательной ликвидации зависимости от Орды. Гений Андрея Рублева, творения Епнфання Премудрого выросли на этой основе — основе духовного подъема на Руси. Ученые подметили чрезвычайно характерное явление той эпохи — энергичную и плодотворную работу по обновлению русской письменной традиции. Невиданный до того размах получает деятельность переписчиков, переводчиков, писателей.

О чувствах людей того времени к Родине можно судить по запискам тверского купца Афанасия Никитина о путешествии в 1466 — 1472 годах «За три моря» в сказочную Индию. Находясь далеко от родных мест, Никитин посвящает Отчизне проникновенные слова: «А Русскую землю Бог да сохранит!.. На этом свете нет страны, подобной ей». Но автора терзает мысль о княжеских неурядицах на Руси, причиняющих зло стране и ее народу. «Но почему,—страстно вопрошает Никитин, — князья земли Русской не живут друг с другом, как братья! Пусть устроится Русская земля, а то мало в ней справедливости». Здесь запечатлены мысли и чаяния наших предков о безопасности и процветании Отечества, желание видеть его государством справедливости.

Память о великой битве на поле Куликовом приобрела особое значение спустя 100 лет. В 1480 году над Русью вновь нависла смертельная опасность, напоминавшая канун Куликовской битвы.

Ордынский хан Ахмат в союзе с великим князем литовским Казимиром выступил в поход, чтобы утвердить над Русской землей пошатнувшееся господство завоевателей.

Настроение народных масс этой поры хорошо передает летописец, отмечающий решимость противостоять всеми силами войску Ахмата, добиться освобождения от ненавистного ига.

Своеобразным выражением этих чаяний    народных    были    послания

ростовского архиепископа Вассиана Ивану III. Имея в виду приближенных великого князя, уговаривавших его не вступать в борьбу и сдаться на милость Ахмата, Вассиан писал:

«Что они советуют тебе, эти льстецы лжеименитые?.. Советуют бросить щиты и, не сопротивляясь нимало... предать христианство, свое Отечество».

Вассиан далее продолжал:

А достохвальный великий князь Дмитрий, твой прародитель, какое мужество и храбрость показал «а Доном! Сам наперед бился, не пощадил живота своего (жизни) для избавления христианского, не испугался множества татар... За это и до сих пор восхваляется Димитрий и славится не только людьми, но и Богом. Так и ты поревнуй своему прародителю».

Сто лет спустя после Куликовской битвы ордынское иго было свергнуто. И память о борцах с вековым притеснителем вновь стала идейным знаменем в противоборстве с Ордой.

Документы той поры получили распространение, вошли как составные части в исторические труды средневековья. Повествующие о

важнейших событиях мировой истории, они отразились в различных редакциях хронографов.

Более того, есть все основания утверждать, что в 1480 год;' современники отметили столетие Куликовской битвы. Разумеется, речь не идет о каком-то официальном праздновании. Тем не менее есть свидетельство, согласно которому известный книгописец конца XV века Ефросин из Кирилло-Белозерского монастыря составил сборник литературных произведений, куда включил текст «Задонщины». Этот сборник был приурочен к юбилею Куликовской битвы.

Вот что записал Ефросин на одном из листов рукописи: «В лето 6888 (1380) сентября 8 в среду был бой за Доном. В лето 6988 (1480) сентября 8 ино тому прешло лет 100».

Переписывая в свой сборник «Задонщину», Ефросин как бы поминал погибших на Куликовом поле. И в других текстах переписчик отмечал, сколько лет до того или иного события минуло после знаменитого сражения.

Падение ордынского ига возвысило роль Русского государства, послужило новым стимулом для развития национального самосознания народа. Понятно то торжество, которое выплескивается на читателя со страниц летописных повествований и на зрителя величественных творений архитектуры и живописи конца XV — начала XVI века.

Автор знаменитых посланий Ивану III в 1480 году — Вассиан успел до своей скорой кончины запечатлеть подвиг русских воинов на Угре вдохновенными словами — напутствием на будущее: «О храбри мужеетвении сынове Рустии! Подщитеся охранити свое отечьство, Русскую землю, от поганых, не пощадите своих глав».

Шли годы, крепло Русское централизованное государство со столицей в Москве. Но не дремали и недруги России, всемерно пытаясь сдержать этот рост.

Борьба Ивана IV за выход к берегам Балтийского моря вызвала тяжелую и многолетнюю Ливонскую войну против соседних государств (1558—1583). В разгар этой войны в стан противника перешел князь Андрей Курбский. Между царем и князем-изменником завязалась переписка, в которой каждая из сторон обосновывала свою правоту, прибегая подчас к примерам из истории.

Интересна аргументация Ивана Грозного. В первом послании царя Курбскому встречаем строки: упоминающие «...храброго великого государя Александра Невского, иже над безбожными немцы велию победу показавшего, и хвалам достойнаго великого государя Димитрия, иже за Доном над безбожными агаряны (имеются в виду татары.— Автор.) велию победу показавшего...». Грозный знал историю и подвиги предков. Это подтверждают и другие источники.

Во второй половине XVI века была осуществлена грандиозная работа по составлению многотомной иллюстрированной истории Руси —так называемого «Лицевого» летописного свода. На его страницах запечатлены картины и Куликовской битвы, и «стояния на Угре» 1480 года. Куликовской битве, различным ее эпизодам посвящено почти 200 рисунков-миниатюр.

Конечно, этот труд был известен только узкому кругу лиц. Гораздо более широкое значение приобрело внушительное церковно-лите-ратурное сочинение под руководством митрополита Макария «Великие минеи четьи*— свод житийных произведений, расположенных по месяцам года. Сюда вошло и *Житие* Александра Невского, что способствовало дальнейшему распространению этого памятника среди грамотных слоев общества. Если ранее Александр Невский почитался святым «местного*, владимирского значения, то теперь его поставили в общерусский ряд.

Известный автор середины XVI века Иван Пересветов в своих сочинениях обратился к памяти легендарных Пересвета и Осляби, которые *на Донском побоище при великом князе Димитрие Ивановиче... за честь государеву пострадали и главы своя положили».

В эпоху Ивана Грозного характерны и другие, еще более непосредственные обращения к памяти героев, среди которых особое место отводится Дмитрию Донскому. Начиная свой знаменитый поход на Казань, царь побывал во Владимире, у могилы Александра Невского, и в Коломне, где, подражая Дмитрию Донскому, молился перед образом, которому по дороге на Куликово поле поклонился и его славный предок.

Тем самым подчеркивалась преемственность борьбы, таковой она воспринималась и современниками. На знамени Ивана IV с изображением Спаса поместили «животворящий крест, иже бе... у досто-хвального великаго князя Дмитрия на Дону*. Подступив к Казани, царь распорядился «розвертети* (то есть развернуть) эту памятную хоругвь перед войском.

Победоносное возвращение Ивана Грозного из похода на Казань ознаменовалось торжественной встречей в Москве, во время которой митрополит Макарий произнес речь. В этой речи царь и его деяния сравниваются с делами князей Александра Невского и Дмитрия Донского.

Во время Ливонской войны Иван IV, отправляясь в свой полоцкий поход, взял с собой икону («чудотворный образ л), которая была на Куликовом поле, «егда князь великий Димитрий победи безбожного Мамая на Дону».

Имя героя Куликовской битвы было дано сыну Грозного, родившемуся во время казанского похода. Царь повелел известить о рождении наследника «во всю область царства своего великия России», притом с прямым указанием, что Дмитрием первенец назван в честь «великого князя Димитрия Ивановича, иже показа великую победу и одоление на безбожного Мамая за Доном».

Реликвии прошлого, напоминавшие о вековой борьбе Руси с Ордой, были своеобразным идейным оружием, призванным воодушевить русских людей на противоборство с внешними врагами.

Но может быть, во времена Грозного о князьях-воителях за Русскую землю вспоминали только в правящих верхах и церковных кругах? Источники говорят обратное. В 80-х годах XVI века при разбирательстве одного земельного спора было опрошено около 400 человек— горожан Соли Галичской и крестьян округи. Вспоминая давно минувшие времена, они единодушно назвали имя князя Дмитрия Ивановича с прозванием Донской.

В памяти народной это именование сохранилось прочно. В этом можем убедиться, знакомясь с источниками последующего времени.