Русская история. Войны Российской Империи

Порт-Артур

Русско-японская война

Разделы: Русская история и культура

Рефераты по истории

            В Артур я приехал 15 апреля, т. е. за несколько дней до перерыва железнодорожного сообщения с крепостью. Явился командиру дивизиона полковнику Мехмандарову и батарейному командиру подполковнику кн. Чхеидзе. В батарее, расположенной в Старом городе в казармах, недалеко от сводного госпиталя, под горой Перепелиной, я провел лишь несколько дней, неся службу по обучению людей верховой езде и действиям при орудиях.

Было получено распоряжение отправить два орудия под командой офицера на недельное дежурство в Большой Голубиной бухте. Подполковник князь Чхеидзе вызвал офицеров батареи, взглянул на меня и отдал приказание:

«Вот подпоручик Юзефович за тем и приехал. Отправляйтесь немедленно». В Большой Голубиной бухте я {344} поставил орудия в заранее приготовленные на берегу окопы, а сам поместился в ближайшей фанзе со стрелковым капитаном Неклюдовым. По утрам, лежа на походной койке (чемодан-кровать), я за перегородкой слышал телефониста, передающего донесения: «на горизонте в море, на далеком расстоянии показались японские суда». Слыша о далеком расстоянии, я продолжал спокойно спать.

            12-го мая нашей батарее приказано было выступить из Порт-Артура на передовые позиции в дер. Суанценгоу. Под каким-то предлогом батарея выступила в поход лишь с четырьмя орудиями. Остальные четыре были оставлены в городе.

            13 мая в дер. Суанценгоу мы проснулись рано. Была слышна орудийная стрельба у Киньчжоу. Батарейный командир и подполк. кн. Чхеидзе с кап. Скрыдловым и шт. кап. Костровым выехали вперед на разведку позиции на случай, если наша батарея будет вызвана. Подпоручик Соколовский и я оставались сидеть в китайской фанзе в деревне Суанценгоу. Вдруг появляется вестовой с докладом: «Так что, ваше благородие, в бухту Инчензы вошли два японских миноносца». — «Послать конного за батарейным командиром, — отдает приказание подпоручик Соколовский, как старший и временно командующий батареей. — Подать лошадей, батарее выезжать на позицию».

Через несколько минут мы рысью выехали из деревни Суанценгоу на песчаный берег бухты. «Батарея с передков!» — командует Соколовский. Два японских миноносца отчетливо видны в бухте. Они стоят неподвижно в кильватерной колонне, бортами обращенные к нам. Великолепная цель. Солнце позади нас и в глаза японцам. Они нас, вероятно, не замечают. Я, как младший, ожидаю команды открыть огонь, но таковой от подпор. Соколовского не последовало. Возможно, что он полагал, что наша задача лишь препятствовать высадке японцев, ожидать спуска шлюпок. Прошло еще некоторое время. Прискакал к батарее подполковник кн. Чхеидзе со старшими офицерами. Смотрят на японские миноносцы, которые медленно задвигались и начали выходить из бухты.   Я подумал: «Верно расстояние велико, только {345} кажется, что близко, ведь по воде расстояния сокращаются». Когда мы вернулись в нашу фанзу, я измерил расстояние по карте, — оказалось, около четырех верст, т. е. дистанция, вполне возможная для стрельбы (предельная дальность для полевых скорострельных 3-дюймовых орудий — шесть верст). «Эх, — сказал подполк. кн. Чхеидзе, — следовало обстрелять японские миноносцы. Верное золотое оружие».

            К вечеру 13 мая Киньчжоуская позиция была занята японцами, и наш боковой отряд у дер. Суанценгоу (батальон стрелков, четыре орудия нашей батареи, конная команда разведчиков и четыре колесных пулемета морской команды) получил 14 мая приказание, с наступлением темноты, отходить на Волчьи Горы, соблюдая полную тишину. Однако, на походе, соскучившиеся стрелки грянули: «Соловей, соловей, пташечка, канареечка жалобно поет»...

С Волчьих Гор мы были немедленно возвращены на нашу прежнюю позицию у дер. Суанценгоу, так как японцы не преследовали наши войска, отошедшие от Киньчжоуского перешейка.