Вечер. По улице идет пестрая толпа, состоящая  из  пьяных  тулупов  и

кацавеек. Смех, говор и приплясыванье.  Впереди  толпы  прыгает  маленький

солдатик в старой шинелишке и с шапкой набекрень.

     Навстречу толпе идет «унтер».

     — Ты отчего  же  мне  чести  не  отдаешь? —  набрасывается  унтер  на

маленького солдатика. — А? Почему? Постой! Который ты это? Зачем?

     — Миленький, да ведь мы ряженые! — говорит бабьим голосом солдатик, и

толпа вместе с унтером закатывается громким смехом...

                                  * * *

     В ложе сидит красивая полная барыня; лета ее  определить  трудно,  но

она еще молода и долго еще будет молодой... Одета она роскошно.  На  белых

руках ее по массивному браслету, на груди бриллиантовая брошь.  Около  нее

лежит тысячная шубка. В коридоре ожидает ее лакей с галунами, а  на  улице

пара вороных  и  сани  с  медвежьей  полостью...  Сытое  красивое  лицо  и

обстановка говорят: «Я счастлива и богата». Но не верьте, читатель!

     «Я ряженая, — думает она. — Завтра или послезавтра барон  сойдется  с

Nadine и снимет с меня всё это...»

                                  * * *

     За карточным столом сидит толстяк во фраке, с трехэтажным подбородком

и белыми руками. Около его рук куча денег. Он проигрывает, но не  унывает.

Напротив, он улыбается. Ему ведь ничего не стоит проиграть тысячу, другую.

В столовой несколько слуг  приготовляют  для  него  устриц,  шампанское  и

фазанов. Он любит хорошо поужинать. После ужина он поедет в карете к  ней.

Она  ждет  его.  Не  правда  ли,  ему  хорошо  живется?  Он  счастлив!  Но

посмотрите, какая чепуха шевелится в его ожиревших мозгах!

     «Я ряженый. Наедет ревизия, и все узнают, что я только ряженый!..»

                                  * * *

     На суде адвокат защищает  подсудимую...  Это  хорошенькая  женщина  с

донельзя печальным лицом, невинная! Видит  бог,  что  она  невинна!  Глаза

адвоката горят, щеки его пылают, в голосе слышны слезы... Он  страдает  за

подсудимую, и если ее обвинят, он умрет с  горя!..  Публика  слушает  его,

замирает от наслаждения и боится, чтоб он не кончил. «Он  поэт», —  шепчут

слушатели. Но он только нарядился поэтом!

     «Дай мне истец сотней больше, я упек бы ее! —  думает  он. —  В  роли

обвинителя я был бы эффектней!»

                                  * * *

     По деревне идет пьяный мужичонка, поет и визжит на гармонике. На лице

его пьяное умиление. Он хихикает и подплясывает. Ему  весело  живется,  не

правда ли? Нет, он ряженый.

     «Жрать хочется», — думает он.

                                  * * *

     Молодой профессор-врач читает вступительную лекцию. Он  уверяет,  что

нет больше счастия, как служить науке. «Наука  всё! —  говорит  он, —  она

жизнь!» И ему верят... Но его назвали бы ряженым, если бы слышали, что  он

сказал своей жене после лекции. Он сказал ей:

     — Теперь я,  матушка,  профессор.  У  профессора  практика  вдесятеро

больше, чем у обыкновенного врача. Теперь я рассчитываю на  двадцать  пять

тысяч в год.

                                  * * *

     Шесть подъездов, тысяча огней, толпа, жандармы, барышники. Это театр.

Над его дверями,  как  в  Эрмитаже  у  Лентовского,  написано:  «Сатира  и

мораль». Здесь  платят  большие  деньги,  пишут  длинные  рецензии,  много

аплодируют и редко шикают... Храм!

     Но этот храм ряженый. Если вы  снимете  «Сатиру  и  мораль»,  то  вам

нетрудно будет прочесть: «Канкан и зубоскальство».