История русского масонства

Борис Башилов

XV. УБИЙСТВО ИМПЕРАТОРА ПАВЛА I

                                     I

       Когда утром 7 марта, за несколько дней до убийства. Пален вошел в

кабинет Императора Павла, он, по его словом, "застал его в размышлении и

серьезным". "Вдруг он спрашивает меня:

       - Господин фон Пален, вы были здесь в 1762 году?

       - Был, Государь!

       - Так вы были здесь?

       - Да, Государь! Но что Ваше Величество хочет сказать?

       - При вас ли произошел переворот, лишивший отца престола и жизни?

       - Я был свидетелем этого, но не участвовал в этом, я был очень

молодым унтер-офицером Кавалергардского полка, но почему Ваше Величество

ставит мне этот вопрос?

       - Почему, да потому, что хотят возобновить 1762 год.

       Я затрепетал при этих словах, но тотчас овладел собой и сказал:

       - Да, Государь, это хотят сделать: я это знаю, ибо сам принадлежу к

заговору.

       - Что вы говорите?

       - Да, Государь, я принадлежу к этому заговору и должен делать вид,

что принадлежу к нему: мог ли бы я иначе знать, что замышляется, если бы не

делал вид, что принадлежу к заговору. Но будьте покойны. Вам нечего

опасаться: я держу все нити заговора".

       Павел сделал вид, что поверил Палену, но известно, что им тайно были

посланы верные лица к Аракчееву и Бринкеру.

       Сообщив, с какой целью он состоит в заговоре, Пален посоветовал

Павлу наложить домашний арест на сыновей и привести их к присяге. Павел

поверил или сделал вид, что поверил Палену, чтобы не дать ему понять, что

он подозревает его, и отдал приказ наложить домашний арест на Великих

Князей.

       Посоветовав эти меры Павлу, Пален немедленно же обратил их против

него. Встретившись с Александром, Пален показал ему приказ об аресте и дал

понять, что это еще не все худшее, что его ждет и этим вынудил у него дать

согласие на участие в заговоре. Александр снова потребовал у Палена, чтобы

он дал честное слово, что никто не посягнет на жизнь его отца.

       Пален, конечно, дал честное слово, что с Павлом ничего не случится,

что его только арестуют. Но это была очередная ложь.

       "Я должен признаться, - говорил Пален Ланжерону, - что Великий Князь

Александр сначала не соглашался ни на что. пока я не предложил дать ему

честное слово, что никто не посягнет на жизнь его отца". - И цинично

продолжает, - "Я не был так безрассуден, чтобы ручаться за то, что

невозможно. Но нужно было успокоить угрызения его совести: я наружно

согласился с его намерением, хотя был убежден в его невыполнимости".

       Характеристика Ростопчина была абсолютно верна: Пален был настоящий

сын Маккиавелли и настоящий демон интриги. Это был провокатор, равный по

размерам Азефу.

       Узнав, что Павел отправил курьера к Аракчееву, Пален задержал его на

некоторое время. А когда Аракчеев прибыл в Петербург, его задержали на

заставе, сообщив, что Император запретил кому-либо въезд в столицу.

                                     II

       За несколько дней до убийства Императора гр. Ф. Ростопчин получил от

него депешу, в которой находились торопливо написанные слова:

       "Вы мне нужны. Приезжайте немедленно. Павел". Ростопчин выехал в

Петербург, но когда приехал, то увидел Императора уже мертвым.

       В день убийства Павел спросил Палена, что он считает необходимым

предпринять для его безопасности. Пален ответил, указывая на комнату, где

находились часовые преданного Павлу полковника Саблукова: "Я не ручаюсь за

то, что может случиться, если Вы, Ваше Величество, не отошлете этих

якобинцев и если Вы не прикажете заколотить дверь в спальню Императрицы".

Павел приказал Саблукову увести своих солдат из дворца и заколотить

единственную дверь сквозь которую он мог скрыться от убийц.

       Граф Ланжерон, в своих записках, передает следующий рассказ масона

Кутузова (командовавшего русской армией во время Отечественной войны):

       "Мы сидели 11 марта вечером за ужином у Императора. Нас было

двадцать человек за столом. Он был очень весел и много шутил с моей старший

дочерью, придворной фрейлиной, сидевшей напротив Императора. После ужина он

беседовал со мной. Посмотрев в зеркало, которое неверно показывало, он,

смеясь, сказал:

       "Удивительное зеркало, когда я смотрюсь в него, мне кажется, что у

меня шея свернута".

       Кутузов, также, как и Павел, как и граф Строганов, знал, что через

полтора часа у Императора будет действительно свернута шея, но не счел

нужным предупредить Павла о готовящемся преступлении.

       В эту же ночь 60 офицеров ворвались в спальню и зверски убили Павла,

спрашивавшего: "Что я вам сделал? Что я вам сделал?"

       Пален явился с караулом только тогда, когда все было кончено. Он и

тут остался верен себе. Если бы убийство не удалось, он бы выступил в роли

спасителя Павла.

       "Действительно, - сообщает, например, Бернгардт, - среди тех,

которые хорошо знали Палена, было распространено мнение, что он замышлял в

случае неудачи переворота арестовать Великого Князя Александра вместе со

всеми заговорщиками и предстать перед Павлом в роли его спасителя".