История русского масонства

Борис Башилов

XXII. "ПТЕНЦЫ ГНЕЗДА ПЕТРОВА" В СВЕТЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРАВДЫ

       Долгорукий, человек эпохи Тишайшего Царя, сравнивая Петра с его

отцом, сказал:

        "Умные государи умеют и умных советников выбирать и их верность

наблюдать".

       Умел ли выбирать себе умных и честных советников Петр? Нет, никогда

не умел. Его правительство по-своему нравственному и деловому признаку

несравненно ниже правительства его отца, про которое историк С. Платонов

писал:

       "Правительство Алексея Михайловича стояло на известной высоте во

всем том, что ему приходилось делать: являлись способные люди, отыскивались

средства, неудачи не отнимали энергии У делателей, если не удавалось одно

средство, - для достижения цели искали новых путей. Шла, словом, горячая,

напряженная деятельность, и за всеми этими деятелями эпохи, во всех сферах

государственной жизни видна нам добродушная и живая личность царя".

       Петра постигла судьба всех революционеров: его соратники почти все

нравственно очень неразборчивые люди: для того, чтобы угодить своему

владыке они готовы на все. Своего главного помощника Александра Меньшикова

он аттестует так в написанном Екатерине письме: "Меньшиков в беззаконии

зачат, в грехах родила мать его и в плутовстве скончает живот свой".

       Птенцы "Гнезда Петрова", по характеристике историка Ключевского,

почитателя "гения" Петра, выглядят так:

       "Князь Меньшиков, отважный мастер брать, красть и подчас лгать. Граф

Апраксин, самый сухопутный генерал-адмирал, ничего не смысливший в делах и

не знакомый с первыми зачатками мореходства ... затаенный противник

преобразований и смертельный ненавистник иностранцев. Граф Остерман...

великий дипломат с лакейскими ухватками, который в подвернувшемся случае

никогда не находил сразу, что сказать, и потому прослыл непроницаемо

скрытным, а вынужденный высказаться - либо мгновенно заболевал послушной

томотой, либо начинал говорить так загадочно, что переставал понимать сам

себя, робкая и предательски каверзная душа...

       Неистовый Ягужинский... годившийся в первые трагики странствующей

драматической труппы и угодивший в первые генерал-прокуроры сената".

       Назначенный Петром местоблюстителем патриаршего престола Стефан

Яворский на глазах молящихся содрал венец, с чудотворной иконы Казанской

Божьей Матери. Говорил, что иконы - простые доски. Неоднократно издевался

над Таинством Евхаристии.

       "Под высоким покровительством, шедшим с высоты Сената, - пишет

Ключевский, - казнокрадство и взяточничество достигли размеров небывалых

раньше, разве только после".

       При жизни Петра "птенцы гнезда Петрова" кощунствовали, пьянствовали,

крали где, что могли. Один Меньшиков перевел в заграничные банки сумму,

равную почти полутора годовому бюджету всей тогдашней России.

       В "Народной Монархии" И. Солоневич ставит любопытный вопрос, что бы

стали делать в окружении Петра люди, подобные ближайшим помощникам царя

Алексея, как Ордин-Нащокин, Ртищев, В. Головнин и другие. И приходит к

выводу, что этим даровитым и образованным людям не нашлось бы места около

Петра, так как не находится места порядочным и образованным людям

современной России в большевистском Центральном Комитете.

       Всякая революция есть ставка на сволочь и призыв сволочи к власти.

Всякая революция неизбежно имеет своих выдвиженцев. Эти выдвиженцы состоят

обычно из людей без совести. Увлеченный Западом, "Петр, - по справедливому

выражению И. Солоневича, - шарахался от всего порядочного в России и все

порядочное в России шарахалось от него". Поставим вопрос так, как ни один

из наших просвещенных историков поставить не догадался, - пишет И.

Солоневич, - что, спрашивается, стал бы делать порядочный человек в

петровском окружении? Делая всяческие поправки на грубость нравов и на все

такое в этом роде, не забудем, однако, что средний москвич и Бога своего

боялся, и церковь свою уважал, и креста, сложенного из неприличных подобий,

целовать во всяком случае не стал бы.

       В Москве приличные люди были. Вспомните, что тот же Ключевский писал

о Ртищеве, Ордин-Нащокине, В. Головнине - об этих людях высокой

религиозности и высокого патриотизма, и в то же время о людях очень

культурных и образованных. Ртищев, ближайший друг царя Алексея, почти

святой человек, паче всего заботившийся о мире и справедливости в Москве.

Головнин, который за время правления царицы Софьи построил в Москве больше

трех тысяч каменных домов и которого Невиль называет великим умом "любимым

ото всех". Блестящий дипломат Ордин-Нащокин, корректность которого дошла до

отказа нарушить им подписанный Андрусовский договор. Что стали бы делать

эти люди в "Петровском гнезде"? Они были бы там невозможны совершенно. Как

невозможен оказался фактический победитель шведов - Шереметев.

       Шлиппенбах (по Пушкину - "пылкий Шлиппенбах"), переходит в русское

подданство, получает генеральский чин и баронский титул и исполняет

ответственные поручения Петра, а Шереметев умирает в забвении и немилости и

время от времени тщетно молит Петра об исполнении его незамысловатых

бытовых просьб".

       Петр совершил революцию. А судьба всякой революции строить "новую

прекрасную жизнь" руками самой отъявленной сволочи. Этот закон действовал и

в "Великой" французской революции, в февральской, действует в

большевистской. Действовал он и в Петровской. И выдвиженцы, выдвинутые

Петром, были немногим лучше выдвиженцев Сталина. При жизни Петра они

хищничали напропалую. Что стали делать после смерти Петра "птенцы гнезда

Петрова"? На этот важный вопрос Ключевский дает весьма четкий и

выразительный ответ: "Они начали дурачиться над Россией тотчас после смерти

преобразователя, возненавидели друг друга и принялись торговать Россией как

своей добычей".