История и археология

П. Г. Гайдуков, Н. А. Макаров

Среди костяных изделий, представленных на древнерусских археологических памятниках, выделяются предметы цилиндрической или усеченно-конической формы, иногда с вогнутыми боками, с продольным сквозным отверстием. Длина варьирует от 2,0 до 4,5 см, диаметр — от 1,5 до 3,0 см. Многие из этих предметов орнаментированы врезными кольцевыми линиями, обычно сдвоенными, реже строенными. Большая часть их изготовлена из рога, а не из кости. Практически все эти предметы выточены на токарном станке.

Находки цилиндров из рога известны на всей территории Древней Руси: от Белорусского Попсманья на западе1, до Белоозера и Поклязьменья на востоке"; от Подонья и Среднего Поднепровья на юге3, до Ладоги и Каргополья на севере4. Появление их в IX—X БВ. документировано находками на Рюри-ковом и Сарском городищах, а также на поселениях Тимерев-ском и Крутик на Белозерье5. Однако значительная часть этих предметов датируется и более поздним временем — XII— XIII вв.6.

В публикациях цилиндры обычно называются обоймицами, навершиями или рукоятями. О. И. Давидан, публикуя костяные изделия из Старой Ладоги, привела довольно длинный список атрибуций этих предметов, предлагавшихся различными исследователями: вставки для гарпунов, игральные кости, манки, мундштуки боевых труб7 И. М. Линдер высказал предположение, что подобные цилиндры могли быть основанием для составных шахматных фигур8. Однако чаще всего вопрос об их назначении при публикации1 вообще не рассматривался.

Относительно недавняя находка серии подобных цилиндров в могильнике Нефедьево на Волоке Славенском и находка 1992 г. из Новгорода позволяют атрибутировать их как «томары» — тупые наконечники стрел для охоты на пушного зверя. Эта атрибуция может показаться довольно неожиданной, поскольку древнерусские наконечники стрел сравнительно хорошо изучены, и ни в одной из работ по древнерусскому оружию мы не найдем упоминаний о костяных цилиндрах9.

Могильник Нефедьево находится па востоке Белозерья, между Шексной и Кубенским озером. Этот памятник, на площадке которого исследовано 113 погребений XI—XII вв., является сейчас наиболее крупным некрополем на территориях к востоку от Шексны и Белого озера. По антропологическим определениями в Нефедьеве 48 мужских погребений, 31 женское и 35 ДС1СКНХ. Цилиндры со сквозными отверстиями найдены только В мужских погребениях.

10 роговых (или костяных) предметов со сквозными отверстиями имеют правильную цилиндрическую или усеченно-коническую форму, длина их колеблется от 2,5 до 4,3 см, диаметр — от 1,7 до 2,9 см. Диаметр сквозного внутреннего отверстия равен 1,1—1,5 см. Пять изделий орнаментированы параллельными врезными линиями (рис. 1). Внутри втулки у некоторых из них сохранились остатки дерева. Наряду с роговыми, в погребениях встречены пять очень близких им по форме железных цилиндров, которые имеют несколько меньшую длину (1,4—2,3 см), но внешний диаметр и диаметр внутреннего канала у них примерно такой же, как у роговых (1,9— 2,8 см и 1,0—1,6 см). Роговые и железные цилиндры найдены в 11 погребениях, причем в двух из них найдено по два, а в одном — три цилиндра (см. табл.). Б семи комплексах они встречены вместе с наконечниками стрел. В захоронениях цилиндры лежат там же, где и наконечники стрел: у колена погребенного справа (4 погребения), у бедра (1 погребение), в йогах (2 погребения), на животе (1 погребение), на груди или у плеча справа (3 погребения). В тех комплексах, где цилиндры встречены вместе с черешковыми наконечниками стрел, они почти всегда положены вместе.

Обычный набор вещей в мужском погребении могильника Пефедьево включал нож, топор, один или два наконечника стрел, кресало с кремнем, реже — шило и металлические детали пояса. Из 33 топоров, найденных здесь, лишь четыре могут быть атрибутированы как боевые, а среди 36 черешковых наконечников стрел отсутствуют граненые бронебойные. Этот набор вещей можно рассматривать скорее как походное снаряжение мужчины, занятого лесными промыслами, чем как боевое снаряжение воина. По частоте встречаемости цилиндры, найденные в 11 погребениях, уступают лишь ножам, топорам и наконечникам стрел, что безусловно свидетельствует о их важности в наборе «мужских» вещей. По мнению охотоведа В. Барщевского, они могли использоваться для охоты на крупного пушного зверя, прежде всего на бобра, промысел которого возможен в любое время года. Использование   их для охоты на белку или куницу маловероятно — наконечники слишком велики для этого.

В Нефедьере томары встречены в погребениях мужчин всех возрастов: от юношей 20—22 лет, до лип старческого возраста. Пять из этих погребений датированы XI в., шесть — XII в. Весьма существенно, что пушная охота практиковалась мужчинами из «пефедьевской» группы с самого начала переселения их на новую территорию. Железный цилиндр и костяной черешковый наконечник стрелы найдены в древнейшем мужском погребении — погребении 19, относящемся к нерпой половине XI в. Поскольку цилиндры найдены примерно в трети всех ненарушенных мужских погребений, есть основания считать, что промысел пушного зверя с помощью лука и стрел, оснащенных томарами, имел в Нефедьеве массовый характер.

Концентрация томаров в Нефедьеве во многом объясняется особым положением небольшой группы колонистов, оставившей этот могильник. Продвинувшись далеко на восток Белозерья, она долго оставалась передовым отрядом колонизационного движения, обладая исключительно благоприятными возможностями для охоты на незаселенных территориях, простиравшихся на восток вплоть до верховий Сухоны. Видимо именно пушная охота являлась основным источником их благосостояния, выразившегося в исключительно богатом уборе женских погребений XI — первой половины XII в.

На севере Руси Нефедьево не единственный могильник с находками томаров цилиндрической формы в мужских погребениях. Железный цилиндр был обнаружен вместе с черешковым наконечником стрелы в одном из погребений могильника Никольское III на севере Белозерья10. Несколько комплексов с костяными (или роговыми) и железными цилиндрами известны в Юго-Восточном Приладожье". Вполне вероятно, что эти предметы, в особенности роговые цилиндры, не всегда сохраняются в погребениях и не всегда фиксировались во время раскопок. Тем не менее, единственная находка цилиндра в могильнике Никольское III, где исследовано более 70 погребений, показывает, что даже на Белозерье практика охоты на пушного зверя с помощью стрел, оснащенных цилиндрическими томарами, была неодинаково распределена среди различных коллективов.

Окончательную атрибуцию роговых цилиндров как наконечников для охотничьих стрел позволила сделать пахолка, обнаруженная при раскопках в Новгороде. Целая охотничья стрела обнаружена в августе 1992 г, при работах на Троицком X раскопе. Находка залегала на уровне 11 пласта (глубина 200—220 см), в квадрате 1134. Стрела находилась рядом с внутренней стороной бревна западной стены сруба 118, который отнесен к 23 строительному ярусу. Для этого яруса пока нет точных дендрохронологических дат, однако предварительно существование сруба № 118 можно датировать началом XII в. Размеры постройки составляют 3,5x3,5 м. В ней нет никаких следов печи или очага и ее следует, вероятно, рассматривать как сооружение хозяйственного назначения.

Стрела залегала в плотном темно-коричневом гумусированном слое. Она вплотную прилегала к стене сруба с внутренней стороны и была ориентирована вдоль нее. Вероятно изделие оказалось под полом постройки, благодаря чему и сохранилось целиком.

Стрела состоит из двух частей: деревянного древка и рогового наконечника. Древко было целым, однако при извлечении находки из культурного слоя по недосмотру рабочих оно было повреждено и сломано на четыре части. Длина обломков (считая от ушка) — 13,0; 8,0; 35,5 и 19,2 см. Они хорошо стыкуются по местам разломов. Длина всей стрелы составляет 75,7 см (рис. 2).

Древко представляет собой прямой, круглый в селении и хорошо оструганный деревянный стержень, гырезаппый па сосны. Ею диаметр у ушка 0,6 см. Двигаясь к наконечнику, древко постепенно расширяется до 1,0 см, а в месте его сочленения с наконечником диаметр составляет l,(i см. Этим расширением создан упор, который не позволяет наконечия-ку двигаться дальше по древку. Под втулку наконечника диаметр древка заужен до 1,и см. Размер этой части древка совпадает с длиной наконечника и равен 4,3 см. На конце стержня имеется продольный раскол глубиной 2,7 см. Он сделан для тего, чтобы насаженный па древко наконечник можно было плотно закрепить при помощи вогнанного в раскол деревянного или металлического клина. Никаких следов подобного клина в стреле обнаружено не было. По верхнему, наиболее широкому краю древка, которая примыкает к наконечнику, вырезан орнаментальный поясок общей шириной 2,8 см. Он состоит из 3 крестообразных насечек, разделенных двойными врезными кольцевыми линиями, сплошными или прерывистыми.

На тыльном конце древка вырезано ушко для тетивы. Его глубина 0,5 см, ширина 0,6 см. На древке близ ушка пет никаких следов крепления оперения. Вполне вероятно, что некоторые стрелы для охоты на пушного зверя могли использоваться и без оперения.

Цилиндрический роговой наконечник станке. Его длина 4,3 см. Диаметр тыльной стороны 1,7 см, двигаясь к верхнему рабочему краю он расширяется до 2,4 см. Верхний край слегка Выпуклый, нижний — плоский. Диаметр сквозного канала 1,0 см. Толщина стенок изделия 0,3—0,7 см. Наконечник орнаментирован врезными кольцевыми едноепкыми и строенными линиями, которые делят ею поверхность па три зоны (рис. 3).

Вполне возможно, что рассматриваемая находка изготовлена в Новгороде. О том, что в Новгороде делали стрелы повествует былина о Дюке Степановиче:

«А и еще есть во колчане три стрелы,

А и тем стрелам цены нет,

Цены не было и не сведомо.

Потому тем стрелкам цены не было, —

Колоты оне были из трость-древа,

Строганы те стрелки во Нове-городе,

Клеяны оне клеем осетра-рыбы,

Перены оне перьииам сиза орла...;

Роговой наконечник на древке не был закреплен клином, что может свидетельствовать о незавершенности изделия. В срубе № 118 Троицкого X раскопа вполне могли заниматься обработкой деревянных заготовок, изготовлением древок и сборкой стрел.

Кстати заметим, что на этой же усадьбе, в непосредственной близости от стрелы, в 1990 г. в слое второй четверти XIII в. была обнаружена еще одна уникальная находка — целый охотничий лук из дуба13. На луке не было ни костяных накладок, ни следов их крепления, что может свидетельствовать о его незавершенности.

Выходя за рамки древнерусских материалов следует прежде всего отметить значительную серию костяных (или роговых) цилиндров, собранных на средневековых памятниках Волго-Камья. Во многих публикациях назначение их никакие оговорено, но в некоторых случаях они атрибутируются как томары, впрочем без какой-либо аргументации.

Четыре подобных предмета, происходящих из Северной Скандинавии, опубликованы И. Захриссон. По размерам, форме и орнаментации они совершенно идентичны наконечникам из Новгорода и Нефедьева. Три предмета найдены на поселениях в Иурланнс, Ставе и Вестватне на севере Норвегии   и датируются XI—XII вв., четвертый происходит из древнейшего саамского погребения по обряду ингумации в Гуф,ебер-гете  (Шведская Лапландия). Комплекс вещей и радиоуглеродный анализ датируют это погребение XIV—XV вв. На всех скандинавских находках хорошо заметны продольные надрезы на боковой поверхности, которые, по мнению    финскою этнографа  К.. Вилкуны, заставляли стрелу вращаться в полете. Атрибутируя скандинавские находки как наконечники стрел для пушной охоты И. Захриссоп ссылается на западносибирские аналогии — коллекцию остяцких стрел, оснащенных костяными (или роговыми)  наконечниками, собранную в 1900 г. на Оби и хранящуюся в Национальном музее в Хельсинки. Сходство остяцких наконечников со скандинавскими и, добавим, с новгородским и нефедьевскими, действительно очень велико. И. Захриссоп  полагает,  что эти  наконечники использовались для охоты на белку14.

И. Захриссон остались неизвестны точно такие же стрелы с роговыми наконечниками, находящиеся в экспозиции Национального музея в Будапеште, и относящиеся к несколько более раннему времени — XIII в.

Сибирские аналогии древнерусским наконечникам из рога не ограничиваются только нижнеобским peгионом. Подобные предметы в большом количестве представлены в поздне-средневековых памятниках Якутии, в материалах XIV—XVI н XVII—XVIII вв. Наконечники из Якутии как правило имеют не усеченно-коническую, а цилиндрическую пли биконическую форму, но орнаментация их точно такая же, как у древнерусских, скандинавских и остяцких наконечников.

Близкие предметы овальной формы найдены в комплексе 20-х годов XVИ в. на острове Фаддея и в слоях XVI—XVII вв. в Маигазсе. Издатели памятника интерпретировали их как части наконечников стрел сложной конструкции, состоящих из рогового павершия и вставлявшегося в него железного наконечника стрелы15. Подобная интерпретация этих вещей возможна, однако необходимо отметить, что лишь внутри однего навершия, как пишут издатели, находился обломок железного черешка стрелы. Вполне возможно, что это не часть стрелы, а клин для фиксации навершия на древке. Остается неясным и конструктивный смысл сложных наконечников. Нам представляется, что часть овальных роговых предметов с продольным отверстием из Мангазеи использовалась без железной части и должна быть атрибутирована как томары.

И. Захриссон, публикуя скандинавские находки, отметила что стрелы с тупым наконечником использовались как оружие для охоты на пушного зверя на всей территории Северной Евразии — от Скандинавии до Чукотки. Ареал роговых цилиндров со сквозным отверстием оказывается весьма обширным, их невозможно связать с каким-либо одним относом или одной культурой. Важно однако заметить, что в Фешюскапдин эти предметы использовались лишь саамами — той частью финно-угорского населения, которая в минимальной степени испытала на себе влияние германских культур. Симптоматично, что в обширной коллекции охотничьих стрел, собранной в горных районах на юге Норвегии (на ледниках в Оппдалс), представлены цельнодеревянные стрелы с тупым концом, но нет ни одной с цилиндрическим роговым наконечником16. Этот охотничий район использовался норвежцами, а не саамами. Создается впечатление, что в Северной Европе эти предметы должны рассматриваться как свидетельства старых связей с Восточной Европой и Уралом.

В археологической литературе, посвященной оружию и охотничьему снаряжению, термин «томар» используется для обозначения костяных наконечников стрел любых форм и ти пов, обычно втульчатых, но иногда и черешковых. Подобное употребление этого слова входит в противоречие с материалами большинства словарей. Согласно И. И. Срезневскому, В. И. Далю, М. Фасмеру и «Словарю церковнославянского и русского языка», «томар», «томарка» — это стрела с костяным тупым наконечником для охоты на мелкого пушного зверя17. В словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона томарами названы тупоконечные стрелы, как цельнодеревяпные, так и оснащенные костяными наконечниками18. Таким образом, cледуя словарям, термин «томар» должен относиться к цилиндрическим наконечникам из рога и кости, о которых идет речь в настоящей публикации, а также к цельнодеревянным тупоконечным стрелам, хорошо известным по раскопкам в древнерусских городах с влажным культурным слоем.

1 Гуревич Ф. Д.    Древний Новогрудок, Л,  1931. С.  1С9. Рис. 86, 3. - Голубева Л. А., Кочкуркииа С. И. Белозерская весь (По материалам

поселения Крутик IX—Хвв.). Петрозаводск, 1991, С. 94. Рис. 40, 7; Седова М. В. Ярополч Залесский. М., 1978. С. 87, 88. Табл. 9