История и археология

А. Н. Трифонова

Восточную часть южной — Мартирьевской — паперти Новгородской Софии занимает придел Рождества Богоматери, созданный в середине XI в. в процессе строительства Собора1. При входе в придел висят двухстворчатые двери. Их деревянная основа, относящаяся к концу XIX в.2, украшена древней бронзовой облицовкой, которая состоит из следующих частей.

На створках дверей — по три прямоугольные филенки. Всю плоскость филенок занимают литые накладные детали: плоские шестиконечные кресты, помещенные под полуциркульные арочки, которые опираются на топкие витые колонки. Перекладины крестов узкие, слегка расширяющиеся на концах. Горизонтальные перекладины высоко подняты. Нижняя перекладина — со «слезками». От основания крестов отходят симметричные побеги стебля с отростками. В парных кругообразных завитках стебля — ажурные трехлепестковые цветы. Кресты обезображены креплениями в виде шурупов с круглыми шайбами, которые появились в период реставрации памятника конца XIX в. и в более позднее время. В древности кресты крепились к филенкам при помощи заклепок, не видимых с лицевой стороны3.

Филенки заглублены по отношению к полям. Скосы полей оформлены полуваликом с уступом. Поля широкие, крепятся к основе болтами с массивными литыми «головками» в виде выпуклых восьмилепестковых розеток4. На полях выгравированы и прочеканены растительные орнаменты. Основной мотив узора — побеги цветов типа «тюльпана» в картушах овальной и многолопастной формы. Встречаются крупные и мелкие многолепестковые розетки. На центральных вертикальных полях дверные ручки, представляющие собой небольшие безгривые львиные маски с кольцами, выполненные в технике литья5.

Впервые двери придела Рождества Богоматери упоминаются в описях Софийского собора XVIII в., где они именуются Корсунскими6. В соборной описи 1803 г. они обозначены как «немецкие» («двери медные литые с крестами немецкой работы»)7. Изменение названия дверей на рубеже XVIII—XIX вв., очевидно, было связано с изданием в 1784 г. третьей части «Истории Российской» В. Н. Татищева. В ней автор приводит сообщение из не дошедшего до нас источника о появлении в 1336 г. в Софии «медных» дверей, которые архиепископ Василий «привезше из Немец, купи ценою великою»8.

Бронзовые врата, исполненные в немецком городе Магдебурге в XII в., издавна украшают центральный — западный — портал собора. Длительное время они также носили название Корсунских. Созданная в середине XV в. в кругу7 новгородского архиепископа Евфимия легенда, утверждающая, что это греческая реликвия, которую привез на Русь великий князь Владимир, в течение нескольких веков безоговорочно принималась на веру, несмотря на присутствие иа дверях латинских надписей9. Однако в 1823 г. вышел в свет труд Ф. Аделунга, где были обстоятельно изложены многочисленные свидетельства романского происхождения западных врат Софии10. В результате стало очевидным, что известие «Истории» В. Н. Татищева относится именно к ним, а отнюдь не к дверям Рождественского придела.

Последние именуются в работе Ф. Аделунга Шведскими, или Сигтунскими. По этому поводу приводится предание о вратах шведской столицы Сигтуны, вывезенных будто бы в Новгород в 1187 г. в качестве военного трофея. Материалы, приведенные Ф. Аделунгом, позволяют судить о том, что предание было почерпнуто им из шведских источников, а утверждение о давности его бытования в Новгороде не имело оснований". И все-таки с легкой руки немецкого исследователя название «Сигтунские врата» надолго закрепилось за дверями с изображениями процветших крестов12.

Справедливости ради надо отметить, что сам Ф. Аделунг сомневался в исторической достоверности «сигтунской» легенды13. Признавая сходство крестов новгородских дверей с декором византийских врат 1070 г. из церкви Сан Паоло Фуори ле мура в Риме, он все-таки считал, что двери Софийского собора «принадлежат к новейшему времени», о чем, по его мнению, свидетельствует гравированный орнамент полей14.

Свои сомнения по поводу правильности названия «Сигтунские врата» высказывал и Н. П. Кондаков. Он писал, что двери с крестами «должно считать» подлинно Корсунскими вратами, так как они «по характеру орнаментации и техники, действительно, тождественны с византийскими вратами Равелло, Салерно, Амальфи в Италии»15.

О византийском происхождении дверей Рождественского придела неоднократно писали впоследствии16. С. А. Беляев выдвинул гипотезу о том, что двери были изготовлены византийскими мастерами во второй половине VIII — первой половине IX в. и потому действительно могли быть привезены из Корсуни17. К «корсунской» версии происхождения врат склонялись Т. В. Николаева и А. Л. Якобсон, датировавшие памятник X в.18    Однако А. Л. Якобсон полагал, что древнейшим дверям Софии принадлежат только филенки с крестами, поля же с гравированным орнаментом появились в XVI в.19

Г. Н. Бочаров, неоднократно писавший о дверях Софии20, также не исключает возможности изготовления филенок и полей врат в разное время, причем поля он относит ко второй половине XVI—первой половине XVII вв. По поводу филенок с крестами он пишет, что «самую близкую аналогию корсунским вратам дает посадничья печать середины — второй половины XII в. с изображением Прокопия на одной стороне и процветшего креста на другой» из Новгорода21. По мнению автора, двери были исполнены в мастерской новгородского архиепископа Нифонта в период с 1144 по 1151 г.22

А. В. Банк указала на недостаточность аргументации Г. Н. Бочарова в пользу новгородского происхождения памятника и датировки его серединой XII в. Она отметила, что разновидность крестов дверей Софии встречается па византийских моливдовулах более раннего времени. Проводя сравнение с итальянскими дверями константинопольской работы второй половины XI в., она однако не пришла к определенным выводам о времени и месте создания новгородского памятника23.

И. А. Стерлигова относит древнейшие части бронзовых дверей ко времени возведения Софийского собора при новгородском князе Владимире или же обновления Софии после ее разграбления полоцким войском в 1066 г. Она подчеркивает, что кресты дверей действительно имеют наиболее близкие аналогии в изображениях на константинопольских вратах церкви Сан Паоло в Риме (1070 г.) и на византийских свинцовых печатях XI столетия24. Эта точка зрения представляется мне наиболее убедительной, так как определяет место бронзовых дверей в кругу близких им по стилю произведений искусства, составлявших первоначальное драгоценное убранство Новгородской Софии25.

По всей видимости, С. А. Беляев и Г. Н. Бочаров правы, считая, что в древности двери, украшенные крестами (далее я буду называть их Корсунскими, как это принято в современной литературе), висели на главном — западном — портале Софии. Однако оба автора исходят из ошибочной предпосылки о том, что на протяжении многовековой истории Корсунских дверей  их структура и размеры оставались неизменными

Исследования дверей, проведенные в 1980 г. сотрудниками Всесоюзного (ныне Всероссийского) научно-исследовательского института реставрации, выявили значительные различия сплавов, из которых изготовлены кресты и пластины рамы". Это подтверждает предположение о том, что соборным дверям XI в. принадлежит только декор филенок. Сейчас он находится на вратах более позднего времени, имеющих иные размеры и структуру по сравнению с древнейшими западными дверями Софии.

В 1962 г. Г. М. Штендер обнаружил северную притолоку западного портала XI в., который соединял Софийский собор с его полуоткрытой папертью28. В результате была ориентировочно определена ширина дверного проема, растесанного в конце XVII в. При центричном. расположении входа она составляла около 220 см29. Если, как и сейчас, западный вход в собор был смещен к югу30, ширина древнего портала равнялась 230 см. Высота портала была не менее 350 см, о чем можно судить по размеру Магдебургских дверей, установленных в нем в XIV в.31 Таким образом, древний западный портал Софии значительно превосходил по своим параметрам Корсунские двери, имеющие размеры 250X158 см (вместе    с деревянной основой    конца XIX в. 270X180 см).

Ориентировочно  определив   размеры    соборных    дверей XI в.   (350X220—230  см),  можно  сделать  некоторые  предположения по поводу их структуры. Параметры их филенок были заданы формой арок и вписанных в них крестов и потому при реконструкции дверей скорее всего остались прежними   (55X39   см).   Если  первоначально  на   дверях   было всего шесть филенок (по три на каждой створке), поля, ширина которых на Корсунских вратах составляет 22,5 см, должны были бы быть гораздо шире,    что представляется маловероятным.  Искомый размер врат получается при размещении на плоскости двух створок двадцати филенок — пяти по  вертикали,  четырех  по  горизонтали,  при  ширине  полей около  10 см. Замечу, что многочастная структура, большое количество филенок, обрамленных узкими полями, — характерная черта византийских бронзовых дверей XI — начала XII  вв., с которыми обычно сравнивают  Корсунские врата.

Она присуща и всем средневековым бронзовым дверям русских храмов, за исключением новгородских и так называемых Тверских врат.32 Преобладание декора филенок, обрамленных узкими полями,    отличает    четырехчастные    двери VII в.  экзонартекса  Софии Константинопольской, орнаментика которых послужила образцом для дверей Новгородской Софии.33

Дата реконструкции дверей Софийского собора, при которой кресты XI в. были перенесены на новую основу, устанавливается достаточно точно при рассмотрении следующих обстоятельств. Как показала Т. В. Николаева, по своей структуре Корсунские врата практически тождественны Тверским дверям середины XIV в., находящимся в Троицком (Покровском) соборе Александровской слободы; эти два памятника имеют абсолютно одинаковые львиные маски-рукояти и розетки-болты, крепящие пластины рамы к основе.34 К рукоятям дверей типологически близки безгривые, трактованные предельно условно львиные маски врат, исполненных в 1336 г. по заказу архиепископа Василия для Рождественского придела Софии.35

Связь Тверских врат с новгородскими памятниками — факт очевидный. Однако, вслед за Н. Малицким,36 Т. В. Николаева и А. В. Рыпдина разрабатывают гипотезу о том, что в Александровской слободе оказались двери Спасо-Пре-ображенского собора Твери, созданные в 1344—1345 гг. или в 1357 г.37 Как всякая гипотеза, основанная на прочтении кратких летописных текстов и толковании глухих местных преданий, она не может считаться безусловно доказанной. Тем более, что приведенные в работах Т. В. Николаевой и А. В. Рындимой аналогии единственному изображению Тверских врат — гравированной «Троице», хотя и обосновывают датировку памятника серединой XIV в., не обнаруживают специфически «тверских» черт в его иконографии и стилистике.

Сходство конструкции и деталей Тверских и Корсунских врат Т. В. Николаева объясняла сознательным копированием тверскими мастерами древнего памятника с использованием его точных обмеров. # думаю, что дело обстояло иначе. Тверские двери создавались одновременно с реконструкцией Корсунских врат и также предназначались для Софийского собора. Хочу обратить внимание на убедительное сравнение «Троицы» Тверских врат с алтарной фреской новгородской церкви Успения на Волотовом поле. Оно принадлежит Л. И. Лифшицу, который датирует фреску 1352 г. — временем построения Успенского храма38. Л. И. Лифшиц считает, что врата были исполнены новгородскими мастерами не позднее середины XIV в.

В  отличие  от  Корсунских,  Тверские    врата    сохранили свою древнюю дубовую основу. Судя по ее размерам — 35QX170 см — в XIV в. те и другие двери имели четырех-филенчатые створки прямоугольной формы.40 Все говорит о том, что двери были сделаны парными и предназначались для симметричных входов — тех, что соединяли собор с северной и южной галереями. Создание Корсунских и Тверских врат, на мой взгляд, было связано с изготовлением в 1336 г. дверей Рождественского придела и с приобретением в этом или в последующие годы правления владыки Василия (умер в 1352 г.) немецких бронзовых дверей XII в.: они были помещены в западном портале собора, там, где раньше висели двери XI в.41 Отметим, что во времена архиепископа Василия все «медные» двери собора были наружными, так как галереи Софии оставались полуоткрытыми. В них вели сквозные арки, расположенные на концах центрального креста храма.42

В 1450 г. при архиепископе Евфимии II арочные проемы западной — Корсунской — паперти были заложены. Немецкие двери, отреставрированные мастером Аврамом и переименованные в Корсунские, были перенесены в новый западный портал.43 Трое других врат оставались на своих местах до 1570 г., когда Васильевские и Тверские двери были вывезены по приказу Ивана IV в Александровскую слободу.4' Однако еще раньше их переделали: их верх был сделан закругленным, а в декор были внесены изменения.

Состав реставрационных дополнений Васильевских врат определил В. Н. Лазарев. Большую часть новых пластин: полукруглый верх с изображениями «Моления Анны», «Введения во храм», «Рождества Богоматери», «Моления Иоакима», клейма «Сошествие святого Духа» и «Единоборство Давида с Голиафом», изображение «Гурия, Самона и Авива» на центральном валу — В. Н. Лазарев отнес к деятельности новгородского архиепископа Макария (1526—1542) и связал с перенесением дверей в придел Гурия, Самона и Авива; образ Иоанна Предтечи над тремя святыми, «Богоматерь», «Матфея», «Козьму» и «Лавра» на медальонах, верхнее поле и медальоны в нижних регистрах — к 1570 г.; орнаментированные притолоки дверей и их навершие — к XVII в.45 Т. В. Николаева заметила, что «Иоанн Предтеча» и «Гурий, Самон и Авив» представлены на одной пластине. Она считала, что Васильевские врата были «поновлены» Макарием в 1530 г. в связи с рождением Ивана IV и перемещением врат в соборный придел трех святых.46 Сразу оговорюсь, что придел Гурия, Самона и Авива, примыкающий к юго-западному углу собора, очень мал. В начале XVII в. в нем находились только царские двери и один местный образ, а для ведения службы «и сосуды, и книги, и ризы» приносили из Софии48 Двери 1336 г., почти равные по высоте — 335 см — входным соборным дверям, не могли поместиться в его дверном проеме.

По всей видимости, реконструкцию дверей следует связать с ремонтом Мартирьевской паперти, поднятием ее полов и перестройкой порталов. По расположению каменных надгробных плит В. Л. Янин определил, что в XVI в. полы в паперти поднимались дважды: после 1510 г. на 34 см и в середине — второй половине столетия — на ПО см.49 Последняя дата уточняется сообщением об устройстве в 1560 г. южных дверей Софии («резных злаченых со святыми»), что не противоречит датировке кладки наружного портала Мартирьевской паперти.50 Форма портала Рождественского придела, увенчанного стрельчатой аркой, также соответствует этому времени.

Ремонту южной паперти предшествовала перестройка в 1558 г. соседнего с ней придела Иоакима и Анны и создание для него нового иконостаса, украшенного серебряными басменными окладами.51 Изображения на пластинах Васильевских врат имеют прямые аналогии в живописи иконостаса: в иконографии «Рождества Богоматери» и «Введения во храм» из праздничного ряда, в манере «письма», где главную роль играет легкий виртуозный рисунок, а образы, отличающиеся особым изяществом, наполнены тихой грустью.52 Орнаментика навершия и притолок врат, левого поля правой створки близка к узорам басмы царских дверей и местной иконы «Троица». Узор «репьев» оклада «Троицы» повторен в медальонах нижних регистров Васильевских дверей.

В 1560 г. в Софийском соборе было сооружено повое владычное место, украшенное живописью, орнаментальной резьбой и рельефами с изображениями святых. Графика рельефов, исполненных мастером Евтропием Степановым, находит параллели в иконных образах полукруглого верха Васильевских врат, орнаменты навершия врат и верхнего поля их створок — в декоре карнизов, столбцов и стенок святительского трона, а также в орнаментальной резьбе раки архиепископа Иоанна, установленной в приделе Усекновения главы Иоанна Предтечи годом ранее.53 Иконография «Рождества Богоматери» «златых» дверей была повторена в центральном клейме большой житийной иконы Рождественского собора Антониева монастыря. Басма этой иконы, датированной второй половиной XVI в., имеет аналогии в декоре навершия и притолок Васильевских дверей.54

Таким образом, все поздние элементы врат 1336 г. были исполнены в процессе реконструкции памятника, осуществленной при проведении архиепископом Пименом в конце 1550-х — начале 1560-х гг. ремонта и «обновления» интерьера Софии.

Закругленная форма верха Тверских дверей (верхний ярус Корсунских врат не сохранился) свидетельствует о том, что южный и северный порталы собора были также перестроены, а их входные двери реконструированы. К этому времени относится гравированный орнамент полей Корсунских врат. А. Л. Якобсон указал на его сходство с декором деревянных резных изделий XVI в., в том числе святительского места 1560 г."' Не меньший интерес, на мой взгляд, представляет орнамент, украшающий резную коробку с надписью 1560 г. из Новгородского музея.56 В отличие от аналогий, приведенных А. Л. Якобсоном, он содержит такой же мотив «тюльпана», как и на бронзовых дверях. Широкое распространение в русском искусстве этот мотив получает только в конце XVI—XVII вв.

И, наконец, в последней четверти XVII в. Корсунские врата приобретают привычный для пас облик. В 1688 г. митрополит Корнилий начинает капитальный ремонт Софийского собора, длившийся несколько лет.57 «Светлости ради» стены, отделявшие собор от его галерей, во время ремонта были растесаны, и широкие арки объединили основной объем храма с пространством притворов. Соответственно были уничтожены внутренние порталы собора.53 В одном из них (северном или южном) висели Корсунские двери, которые по окончании работ (после 1692 г.) были перенесены в придел Рождества Богоматери.

Летопись сообщает, что при Корнилии в соборе и его приделах был поднят «мост».53 Поднятие пола привело к уменьшению высоты дверного проема Рождественского придела, который, судя по размерам Васильевских врат, и до этого был несколько меньше соборных входов. Вот почему Корсунские двери были сделаны трехъярусными. Перемонтировка бронзовой облицовки врат в последней четверти XVII в. и во время замены их деревянной основы в конце XIX столетия являются причиной того разнобоя в декоре

Памятника, который особенно заметен в несоответствии друг другу пластин с гравированным орнаментом XVI в.

1 Штендер Г. М. Первичный замысел и последующие изменения галерей и лестничной башни Новгородской Софии // Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуции. М.,  1977. С. 30—54  (особенно 39—40).

2          НГОМЗ. Архив. №  1544—П;     Всесоюзный научно-исследовательский институт реставрации. Разработка методических рекомендаций по реставрации и реставрация. Корсунских врат. М,  1982. Л.  16.    О замене деревянной  основы дверей Софии  во время реставрации конца  XIX  в.  см.: Конкордин А. Описание новгородского Софийского собора. Новгород. 1901. С. 84. Примечание 251.

3          НГОМЗ. Архив. № 1544-П. Л. 9—10.

4          Некоторые розетки  являются  реставрационными дополнениями  разного времени. См: НГОМЗ. Архив. № 1544-П. Л. 20—21.

5          О технике, в которой исполнены детали врат, см.:  НГОМЗ. Архив. № 1544-П. Л. 4, 9-14.

6          Описи  имущества  новгородского  Софийского  собора  XVIII—начала XIX вв. М, Л., 1988. С. 105.

7          НГОМЗ. Отдел письменных источников. № 11389. Л. 36. 8        Татищев В. Н- История Российская. Кн.  IV. СПб.  1784. С.  134. Изд. 2-е: Т. V. М.; Л., 1965. С. 88.

9          Трифонова А. Н. Русские рельефы западных дверей Софийского собора   в   Новгороде   //   Декоративно-прикладное   искусство   Новгорода Великого.   Художественный   металл  XI—XV   вв.   М.,   1995.   С.   259—267.

10        На  русский  язык работа  Ф. Аделунга   переведена  в   1834  г.  См.: Аделунг Ф. Корсунские врата, находящиеся в Новгородском  Софийском соборе. М., 1834.

11        Там же. С. 111, 147—161.

12        См.: НГОМЗ. ОПИ. № 11337. Дело о ремонте Софийского собора. 1830-е  гг.   Л.;  805  об.   (1835  г.);   №   11391.   Опись   Софийского  собора. 1850 г. Л. 24;  Соловьев П. Описание Новгородского Софийского собора.  СПб.,   1858.  С.   129—139;    Макарий,    архимандрит.    Археологическое описание церковных древностей в Новгороде     и    его окрестностях. Ч. II. М.,   1860. С. 275—276;  Конкордин А. Описание.  С.  5,  83—93; Ласковский   В.   П.   Путеводитель   по   Новгороду.     Новгород.,   1910. С.   34;   Уваров   А.   С.  Двери   бронзовые,   византийские   и   русские   // Сборник мелких трудов. Т. 1. М., 1910. С. 65.

13        Аделунг Ф. Корсунские врата. С. 160.

14        Там же. С. 149, 160.

15        Толстой  И.,  Кондаков Н.  Русские древности  в  памятниках искусства. Вып. 5. СПб.,  1897. С. 33. Рис. 25 См. также: Вып. 6. СПб., 1899. С. 111—112. Рис. 132.

16        Муравьев Н. В. Новгород Великий. Исторический очерк и путеводитель.   Л.,   1927.   С.   14;   Каргер   М.   К.   Новгород.   Л.;   М.,   1970. С. 85, 86; Никитина   Ю. И. Софийский собор. Л.,  1980. С. 22;  Новгород. Текст В. Л. Янина.   М., 1991. С. 79.   Илл. на с. 78.   Ю. И. Никитина и В. Л. Янин датируют  памятник XI в.

17        Беляев  С. А.  Корсунские двери новгородского  Софийского  собора // Древняя Русь и славяне. М., 1978. С. 300—310 239 "