История и археология

Н. Н. Фараджева

Археологические исследования, ведущиеся в течение последних трех десятилетий на территории Людина конца древнего Новгорода (Троицкий раскоп), значительно пополнили источниковедческую базу для изучения городского домостроительства северо-западной Руси. В слоях, датируемых серединой X — пер. пол. XV вв. выявлены остатки 750 срубных построек различной степени сохранности: 655 из них оказались пригодными для статистической обработки.

Значительный приток новых данных в результате исследований последнего времени и хорошая сохранность нижних строительных горизонтов Троицкого раскопа позволили вновь обратиться к проблемам происхождения и сложения отдельных типов построек и проследить их эволюцию в системе разновременных усадебных комплексов.

При работе с массовым материалом весь массив срубных строений был разделен на три группы, согласно плановой структуре: были выделены четырехстенные, пятистенные и шестистенные дома.

Пятистенные постройки представляют собой прямоугольные в плане сооружения, внутреннее пространство которых разделено капитальной бревенчатой стеной на две камеры. Расположение пятой стены обуславливает пропорции образовавшихся камер: в одних постройках основная камера, подквадратная в плане сильно превосходит другую по площади. Меньшая камера при этом является проходным помещением и чаще всего используется в качестве сеней (постройки подгруппы А). В других постройках (подгруппа Б) площадь меньшей камеры сильно увеличена, иногда размеры камер практически равнозначны. Как правило, подобные строения отличаются от построек подгруппы А более вытянутыми пропорциями.

При характеристике назначения и роли сооружения в системе усадебной застройки немаловажным признаком оказывается размер строений. В предыдущих работах были предложены единые критерии для всех срубных строений, независимо от их плановой структуры.' . Использование математико-статистиче-ских методов при обработке массового материала позволило несколько уточнить величинные характеристики при разделении пятистенов в зависимости от их размеров и выделить следующие величинные категории: малые (менее 32.5 кв. м.), средние (32.5 — менее 60 кв. м.) и большие (60 — менее 85 кв. м) дома. Кроме того единичные постройки, площадь которых превышает 85 кв. м условно обозначены как дома выдающихся размеров.

Пятистенные постройки составляют одну седьмую часть от всех срубных строений Троицкого раскопа, однако, несмотря на их сравнительно небольшое число, роль, которую они играют в системе усадебных комплексов весьма велика: начиная с конца X и вплоть до середины XIII в. пятистенные срубы подгруппы А, среднего и большого размера, являются основными владельческими постройками на новгородских усадьбах, а проблемы их происхождения, сложения и реконструкции и поныне остаются предметом оживленных дискуссий. Одни исследователи (А. Н. Кирпичников, Е. А. Рябинин, В. П. Петренко) обращали внимание на сходство этих построек с большими домами Старой    Ладоги.2          Другие    (П.    И.    Засурцев),    отмечая типологическое единство указанных строений, объясняли его единообразием строительной культуры древнерусских городов вообще.3 Третьи (С. Л. Кузьмин., Н. И. Петров) — отрицали какое бы то ни было сходство данных ладожских и новгородских построек.4

Различие приведенных выше точек зрения объяснялось, в частности, фактом отсутствия в Старой Ладоге цельно-рубленных пятистенов, а при ранних новгородских домах среднего и большого размера привходных конструкций в виде настилов — помостов или трехстенов (стены которых прикладывались без всякого крепления к стенам основного сруба), сходных с ладожскими.

Исследования последних лет позволили полнее предствить ранние формы новгородского жилища, выделить неоднородные по конструкции двухчастные строения, позднее унифицированные и трансформировавшиеся в цельнорубленные пятистены ассим-метричного плана Все это позволило рассматривать процесс сложения цельнорубленных пятистенов как процесс включения в общий объем здания привходных конструкций, а не как результат деления вытянутых построек посредством капитальных перегородок. Высказанные предположения проиллюстрируем на конкретном археологическом материале.

Группа двухчастных построек раннего времени, открытых на Троицком раскопе, довольно многочисленна: они составляют около 40% от всей застройки. Преобладают дома малых размеров (их известно 9), размерами не менее 24 кв. м. Построек средних размеров насчитывается 6. С большой долей вероятности все они могут быть отнесены к жилым строениям, о чем свидетельствуют следующие признаки: наличие уплотнительных желобков в бревнах, слагающих стены срубов, остатки во многих домах отопительных устройств, наличие фундаментных площадок под основаниями домов, наличие привходных конструкций или сеней.

Среди построек X в. лишь три являлись цельнорубленными пятистенами (VI-28-61*, VII-25-71, VIII-26-122. Рис. 1-1). Возможно, такую же конструкцию имели еще два дома плохой сохранности (VII-26-73, VII-26-75). Причем, все они датируются последней четвертью X в. и не могут быть связаны со временем заселения. К самому раннему строительному ярусу относится постройка VIII-28-135. Однако, она не была цельнорубленной: нижнее бревно в месте соединения основного помещения с сенями было состыковано «в закрой» — способ, при котором концы смежных бревен выбирались на одну вторую окружности и затем совмещались.

* Первая цифра обозначает номер раскопа, вторая — строительный брус, третья — номер постройки. В случаях, когда сруб исследовался на площади двух смежных раскопов, даны оба его номера через дефис.

Никак не скреплены со стенами основной камеры сени построек Х-28-136 Троицкого и Г26Ш Неревского раскопов (Рис. 1-3, 1-4), предствляющие собой трехстенные прирубы. Часто, когда размеры и пропорции построек удается проследить, способ соединения основного и привходного помещения остается неясным из-за недостаточной сохранности материала. В ряде случаев о структуре постройки можно судить лишь по остаткам околосрубных конструкций — обвязкам или обноскам, посредством которых укреплялись земляные подсыпки, подведенные под основания жилых построек раннего времени. Взаиморасположение обвязки (обноски) и сруба внутри нее позволяет говорить о двухчастной структуре некоторых построек: основной четырехстенный сруб смещен к боковой стене обноски так, что оставляет достаточное пространство для устройства привходной конструкции. Иногда при удовлетворительной сохранности основного сруба привходные конструкции практически не сохраняются, что ставит под сомнение их основательность: вряд ли такие дома можно считать цельнорубленными пятистенами (Х-29-140, рис. 2-2).

Кроме цельнорубленных сеней и сеней в виде трехстенов, при некоторых постройках обнаружены уложенные параллельно передней стене бревенчатые лаги, служившие, видимо, опорами для привходных настилов-помостов (VIII-28-137, VIII-27-129 Троицкого, И25Б Неревского раскопов. Рис. 2-1). Подобные помосты, также как и трехстенные прирубы, хорошо известны при постройках Старой Ладоги. В этой связи уместно упомянуть постройку К27А, средних размеров открытую на Неревском раскопе, с хорошо сохранившимся помостом, которая по ряду признаков (в том числе, по внутренней планировке, одинаковому устройству пола, фундаментной площадки с обноской, размерам) — является полным аналогом одного из домов сер. 1Хв., обнаруженных в горизонте Е2 Старой Ладоги (рис. 3-1, 3-2). Хорошо сохранился настил-помост и у постройки Е27А Неревского раскопа.

Перечисленные выше факты позволяют говорить о многообразии конструкций двухчастных построек раннего Новгорода, где наряду с цельнорубленными пятистенными срубами (датируемыми последней четвертью X в.) широко распространены дома с трехстенными прирубами и привходными настилами-помостами. По общему набору признаков и назначению данные постройки не отличаются от цельнорубленных пятистенов.

 Благодаря сделанным наблюдениям, можно говорить о Х - начале XI вв. как о времени, когда отчетливо прослеживается процесс унификации, приведший к постепенной замене многообразных двухчастных строений цельнорубленными пятистенными срубами. Процесс этот проходит одинаково, как для малых построек, так и для домов среднего и большого размера (большие дома с помостами известны на Неревском раскопе), и является определенным этапом формировния единой строительной культуры древнего города. Кроме того, обнаружение в ранних слоях Новгорода построек стоящих на фундаментных площадках с сенями в виде трехстенов или настилов-помостов, позволяет еще раз отметить сходство ладожского и новгородского домостроительства.

В первые десятилетия XI в. составные постройки практически полностью вытесняются цельнорубленными пятистенными домами, составляющими около 41 % от всех усадебных строений этого времени. В первой половине XII в. их число несколько сокращается до 27.5%. Начинает проявляться дифференциация построек: пятистены среднего размера, а их большинство  (75%  от всех домов данной продгрупппы), остаются основными жилыми постройками на усадьбах (половина из них сохранила остатки печей). Появляются отдельные сооружения больших (IX-20-161, IX-17. 16-120. Рис. 4-4) и выдающихся (IV-21-57, Х-20-102-VIII-14-82) размеров. Малые постройки при этом служат второстепенными жилыми домами, или используются в качестве складских (IX-21-163), или хозяйственных (VI-22-45): остатки печи обнаружены лишь в одной малой постройке рассматриваемого периода (Х-21-115). Характерно, что малые пятистены тяготеют к хозяйственным зонам усадеб (VI-22-45, IX-22-174).

Традиция сооружения фундаментных площадок, известных с момента заселения, постепенно вытесняется другой технологией. В качестве фундаментов используются остатки предыдущей застройки или многочисленные бревенчатые подкладки, подведенные как под стены сруба, так и под лаги пола, появляется прием врубки переводин в стены домов.

Укладка переводин непосредствено на землю в жилых постройках раннего времени обуславливала формы отопительного устройства: поды ранних новгородских печей были лишь немного приподняты над уровнем пола, в ряде случаев совпадая с ним (в домах Х-29-140, Х-30-149 поды в виде прокаленной глины лежали на невысоких песчаных подушках). Позднее, в связи с увеличением подпольного пространства в результате укладки переводин на подкладки, крепления их посредством врубок, увеличивается и высота опечков. Наибольшее распространение получают столбовые опечки, изредка встречаются печи-каменки в виде оснований из крупных булыжников (IX-22-165. Рис. 4-3) или развалов камней, лежащих поверх глинисто-песчаных подсыпок. Известны и бревенчатые вымостки-накаты, подведенные под основания печи (VHI-14-76 — Х-17-99). Печи занимают один из ближних ко входу углов в основное помещение. Расположение отопительного устройства в центре камеры крайне нехарактерно для пятистенных срубов Людина конца древнего Новгорода: известно лишь три подобных строения (Х-25-125, Х-20-18-98, IX-20-153 Рис. 4-2, 4-3). Вероятно, они являлись отапливаемыми подклетами, используемыми в качестве подсобных помещений или домашних мастерских (в одной из них обнаружен развал печи, видимо, упавшей с уровня второго этажа, в другой — выгородки каркасно-столбовой конструкции), и имели верхний жилой этаж, однако большинство пятистенов XI — пер. пол. XII вв. оставались одноэтажными.

На протяжении последующего времени, во второй половине XII-XIII вв., происходят существенные изменения в системе усадебной застройки в целом: заметно сокращается доля Пятистенных срубов (до 18%) при одновременном увеличении Числа четырехстенов средней площади, используемых в качестве Дилищ. На исследуемом участке города известно всего семь пятистенов, относящихся ко второй половине XII в. Пять из них являются постройками больших размеров: это богатые владельческие дома. Относительно трех из них (IV-18.15-45, IX-15-131, X-18-88-VIII-11, 12-49) можно с значительной степенью достоверности утверждать, что они были развиты в высоту: одни постройки (IX-15-131, X-18-88-VIII-11, 12-49) сохранили развалы рухнувших со второго этажа печей, другие — отопительное устройство, расположенное в торце меньшей камеры: нижний этаж использовался для ремесленных нужд. Аналогичным образом выглядела, видимо, и большая постройка Х-20-102 — VIII-14-82 середины XII в. (Рис. 5-1,5-2).

Начиная с XIII в. размеры пятистенных срубов заметно сокращаются. Основная масса пятистенов (80%) представлена домами средних размеров. Выявлен лишь один дом выдающихся размеров (IX-13-106-X-16-82, 117.6 кв. м.), относящийся к началу XIII столетия. Большие постройки этого периода на территории Людина конца неизвестны. Лишь четверть пятистенов XIII в. сохранила остатки печей, расположенных в углу основной камеры — факт, который косвенным образом может свидетельствовать о распространении высоких неотапливаемых подклетов. Для сравнения можно сказать, что остатки отопительного устройства фиксируются у 77% пятистенов XII в.

Распространение новых принципов планировки и компоновки усадебных строений приводит к заметному сокращению, а начиная с XIV в., к полному исчезновению пятистенных срубов подгруппы А. В слоях XIV в. выявлен только один дом средних размеров подобной планировки (Х-8-33. Рис. 6-1). Особенностью данной постройки является отсутствие чашек-врубок в нижних венцах дома для крепления пятой внутренней стены — переруб, видимо, был сделан несколько выше. Согласно этнографическим данным, подобный прием встречается в жилой архитектуре русского Севера XVII-XVIH в.5

Использование данного приема отчетливо демонстрирует трансформацию пятистенных строений подгруппы А, прошедших долгий путь, в начале которого основное помещение воспринималось   как   ядро   постройки,   меньшее   —   как   второстепенное.

Внутренняя стена при этом, даже в цельнорубленных домах, чаще всего была несущей. В позднее время сруб воспринимается уже как единый объем, внутренняя пятая стена превращается в капитальную перегородку.

Совершенно по-иному складываются пятистенные постройки подгруппы Б, пятая, внутренняя стена которых делила внутреннее пространство на две, как правило, асимметричные, но близкие по площади камеры (IX-7-44, IX-6-23. Рис. 6-2, 6-3). Их никоим образом нельзя сопоставлять с пятистенами подгруппы А и рассматривать в качестве одного из их поздних вариантов. Отличающиеся по внутренней планировке и пропорциям (более вытянутым), малые, редко — средние пятистены подгруппы Б чаще всего использовались в качестве хозяйственных или второстепенных жилых строений на усадьбах.

Имеют они и свой путь развития. Вполне вероятной представляется нам следующая версия их возникновения. Крайне немногочисленные сооружения данной подгруппы появляются на новгородских усадьбах лишь во второй половине XII-XIII вв., во время, когда начинает проявляться тенденция к объединению однокамерных клетей в составе сложных хоромных комплексов.

Скорее всего, данные постройки сложились в результате трансформации двоен — двух близко поставленных и объединенных общим перекрытием срубов. Неслучайно, оба помещения в подобных домах могут рассматриваться как равнозначные и иметь самостоятельные входы, обеспечивающие их изолированность (И18Л Неревского раскопа). Со временем пятая стена в таких постройках также превращается во внутреннюю перегородку, членящую общий объем сруба: иногда присутствии можно судить лишь по поперечным подкладкам

1  Фараджева Н.Н.К вопросу о классификации срубных построек и жилищно-хозяйственных комплексов (по археологическим материалам Новгорода и Пскова). Новгород и Новгородская земля: история и археология. Новгород, 1992. С 58; Фараджева Н.Н. Становление и развитие строительной культуры древнего Новгорода. Славянский средневековый город. Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Том 2. С. 402.

2             Кирпичников     А.     Н.,     Рябинин     Е.    А.,     Петренко В . П . Некоторые итоги изучения средневековой Ладоги. Новое в археологии северо-запада СССР Л., 1985. С. 50.

3             Засурцев    П.   И.   Усадьбы   и   постройки   древнего    Новгорода. Материалы и исследования по археологии СССР. № 123. М. 1963. С. 11, 163

4             Кузьмин С. Л., Петров  Н.И. «Большие дома» Северо-Западной Руси VIII-XI вв. Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 3. Новгород, 1990. С. 63; П е т р о в Н.И. Некоторые городские домостроительные традиции Северо-Западной Руси. Города Верхней Руси. Истоки и становление. Торопец, 1990, С. 91.

5Жегалова С.К. Крестьянское жилище Русского Севера XVII- XVIII вв. Альманах «Памятники Отечества». № 1. М., 1966, С. 141.