Материалы X международной научной конференции 29 мая - 3 июня 2001 г.

Международные отношения

в бассейне Черного моря в древности и средние века

Издательство Ростовского педагогического университета

В. И. Гуляев (Москва)

Проблема о времени появления и характере государства у скифов Северного Причерноморья по праву считается одной из наиболее спорных и сложных в отечественной археологии. Одни исследователи полагают, что скифские племена так и не создали подлинного государства, а имевшееся у них объединение ("скифское царство") представляло одну из форм военной демократии (М.И. Артамонов). Другие решительно выступали за то, что могущественное государство существовало у скифов с VII до н.э. - т.е. с момента их первого появления на исторической арене (М.И. Ростовцев, А.И. Тереножкин и др.). Наконец, довольно много сторонников есть и у той точки зрения, что государственного уровня скифы достигли лишь в конце V - начале IV вв. до н.э. (Б.Н. Граков и др.).

Мне представляется, что при решении этой важной, но дискуссионной темы следует учитывать, как некоторые соображения общего порядка, так и все виды доступных нам источников.

Что касается общих моментов, то весьма убедительными выглядят доводы тех ученых, которые считают, что без наличия сильной государственной организации скифы не смогли бы совершить своих успешных переднеазиатских походов через Кавказ в VII в. до н.э., поскольку там им противостояли могущественные и хорошо организованные древневосточные державы - Ассирия, Вавилон, Мидия, Урарту и др. Не могли они без государства завоевать и Северное Причерноморье, включая лесостепь.

Еще в первые десятилетия XX в. выдающийся русский археолог и историк М.И. Ростовцев впервые четко сформулировал общее представление о характере скифского государства: "Скифы же остались на [17] юге России преимущественно кочевниками, и государство их типичным государством конных наездников с сильною конною дружиною под управлением неограниченного державного владыки-царя. Их державу надо представить себе организованной в духе позднейшего Хазарского царства или татарской Золотой Орды... Части скифской державы искони имели оседлое земледельческое население. Такими частями надо считать Прикубанье, может быть, часть Придонья и Приднепровья..." (Ростовцев, 1918). Он же отнес время формирования Скифии как единого государства к VII в. до н.э. и включил ее в состав области степи и лесостепи между Дунаем и Доном.

Поразительно, но факт, что наиболее последовательный критик концепций М.И. Ростовцева относительно скифов - А.Н. Тереножкин - к концу жизни пришел практически к тем же самым выводам и заключениям. "В нашем представлении, - пишет он, - Скифия являлась обширной страной, ограниченной на западе Нижним Дунаем и Карпатами, на востоке - Доном, на юге - побережьем Черного и Азовского морей, а на севере - началом лесной зоны. Ее населяли этически неоднородные племена и народы, различавшиеся также хозяйственным укладом и самим образом жизни..." (Тереножкин, 1977). Выше уже отмечалось, что этот исследователь также относил время появления государства у скифов к VII в. до н.э.

Если говорить о внутренней структуре этого обширного государства, то в античной историографии мы находим, правда, не совсем четкие, указания на тройственное его деление в конце VI в. до н.э. (три царя, один из которых был главным, правившие соответствующими областями), а эти три части, в свою очередь, состояли из более мелких территориально-административных единиц - провинций, или "номов" во главе с <номархами> (Геродот, IV, 66). Эти местные правители ("номархи"), видимо, назначались верховным царем из числа приближенных или, даже, из числа родственников.

Однако для изучения данной проблемы мы можем, помимо античных письменных источников, использовать и другие источники - этноисторические (государства средневековых кочевников Евразии) и археологические (например, категории <престижных вещей> в захоронениях высшей скифской знати).

По мнению двух выдающихся ученых-скифологов - М.И. Ростовцева и А.Н. Тереножкина - хорошей этноисторической параллелью для скифского общества и государства могут служить сведения о татаро-монгольских кочевьях XIII в. в Северном Причерноморье. "Они (татаро-монголы. - В.Г.), - отмечает В. Рубрук, - поделили между собой Скифию, которая тянется от Дуная до восхода солнца; и всякий начальник знает, [18] смотря по тому, имеет ли он под своей властью большее или меньшее количество людей, границы своих пастбищ, а также где он должен пасти свои стада зимою, летом, весною и осенью. Именно зимою, они спускаются к югу в более теплые края, летом поднимаются на север, в более холодные".

Вероятно, и скифы кочевали подобными же крупными родоплеменными объединениями, что было необходимо, прежде всего, для обеспечения охраны стад и имущества на случай военных нападений (Тереножкин, 1977). У них отсутствовала <первичная неограниченность пастбищ>, о чем прямо свидетельствует Лукиан. Все пастбищные угодья были определенным образом поделены между племенными и родовыми труппами. <В прямой зависимости от климата и топографии, ... скифы должны были кочевать преимущественно в меридиональном направлении с соблюдением годового цикла выпаса скота по сезонам: имея зимники на юге, они, очевидно, доходили в период весенних и летних кочевок вплоть до зоны леса, а осенью возвращались назад> (Тереножкин, 1977).

При этом почти все исследователи отмечают наличие у скифов жесткой централизации и дисциплины, военного уклада всей общественной жизни. "Скифское государство могло... просуществовать в течение нескольких веков (с VII до н.э. - В.Г.) лишь при единственном условии, что стоявшие во главе его скифы-царские... представляли собой прочно спаянный дисциплиной кочевой военный лагерь, как бы всегда готовый к ведению наступательных и оборонительных действий... Община, организованная по военному образцу, позволяла скифам господствовать над многими племенами и народностями и собирать с них более или менее регулярную дань" (Тереножкин, 1977).

Для того чтобы сохранить военное могущество, скифы должны были иметь и поддерживать стойкое, хорошо вооруженное, крепко спаянное дисциплиной войско, включающее всех общинников. Родовой строй, во многом утративший первоначальные социальные и производственные функции, сохранялся в качестве готовой формы военной организации общества, необходимой для постоянной и прочной защиты пастбищ, охраны стад и походов против соседей (Ильинская, Тереножкин, 1983).

Весомым, хотя и косвенным, свидетельством в пользу единой (включая степи и лесостепь Северного Причерноморья) Скифии, является тот факт, что наиболее яркие из престижного набора вещей, характерного для курганных погребений высшей скифской знати (золотые пластины горитов со сценами из жизни Ахилла, круглодонные ритуальные серебряные кубки с изображениями и без оных, ритоны из драгоценных [19] металлов, мечи "чертомлыцкого типа" с рукоятями и ножнами, обложенными золотом, спиральные украшения нагаек из толстой золотой фольги и т.д. и т.п.), встречаются по всей указанной территории между Дунаем и Доном, как в степи, так и в лесостепи. Это доказывает существование единой системы ценностей (и централизованного распределения определенного набора престижных вещей - символов высокого социального статуса и власти) по всей Великой Скифии.

Литература:

1. Ильинская В.А., Тереножкин А.И., 1983. Скифия VII-IV вв. до н.э. Киев.

2. Ростовцев М.И., 1918. Эллинство и иранство на юге России. Петроград.

3. Тереножкин А.И., 1977. Общественный строй скифов // Сборник "Скифы и сарматы". Киев.