Поединок со Змеем

  славянские мифы

Мария Васильевна Семёнова

     Было дело еще до великой зимы, в те баснословные времена, когда  леса

и поля зеленели. Отправился раз на охоту Киев отец и взял с собой сыновей.

Забрели  они  тогда  далеко  и  уже  в  темноте  натолкнулись  на   лесную

избушку-зимовьюшку, кем-то добрым построенную нарочно для  таких  прохожих

гостей. Неразумные отроки обрадовались нежданному  крову  и  хотели  сразу

войти, усесться на лавки, но отец удержал:

     - Погодите-ка. Сперва попроситесь!

     - Зачем? У кого? - не поняли те.  Мудрый  отец  тогда  снял  шапку  и

поклонился зимовьюшке:

     - Пусти, хозяин ласковый, ночевать.

     - Пусти, - откликнулись  сыновья.  И  только  тогда  отворили  дверь,

растеплили давно погасший очаг, сели  вечерять.  Да  не  забыли  от  своей

вечери отложить по куску: Огню  в  очаге  и  тому  неведомому  хозяину,  у

которого испрашивали разрешения ночевать.

     Кий помнил: когда легли спать и стало темно, долетел из печного  угла

шорох, потом легонький топоток по  полу,  ни  дать  ни  взять  дитя  малое

пробежало. И наконец кто-то зачавкал едой, и Кий явственно расслышал:

     - Вкусный хлебушко у  них,  пропеченный!  И  сало  хорошее!  И  леваш

ничего, черничный!

     Кию, совсем мальчишке тогда, сделалось страшно: понял,  что  это  был

сам хозяин, дух избы - Домовой. Так вот у  кого  просился  отец!  Впрочем,

шорох быстро затих, и усталый Кий  крепко  заснул.  Но  в  глухую  полночь

плотно прикрытая дверь вдруг распахнулась со  стуком,  и  внутрь  ворвался

холодный, сырой ветер.

     - Ага! - сказал совсем другой голос, не тот, что похваливал угощение.

- Да у тебя Люди тут! Сейчас будем душить!

     И точно - стояла уже на пороге  какая-то  тень,  бесформенная,  но  с

двумя когтистыми лапами, и неживой зеленью отсвечивали  глаза.  У  Кия  от

страха ссохлось во рту, не смел закричать.  Но  пришлецу  заступил  дорогу

лохматый беленький старичок, выскочивший из угла:

     - Нет, не будешь ты никого здесь душить. Не у тебя  спрашивались,  не

ты и возьмешь.

     Схватились,  пошла  потасовка!   Возились,   пыхтели   -   кто   кого

превозможет, кто кого выбросит вон. Отец Кия  вскочил  с  лавки,  принялся

помогать помелом. Кто был тот страшный пришлец? Другой Домовой,  брошенный

на развалинах старой избы и озлобившийся на Людей? Не ведомо никому. Долго

длилась возня, но хозяин его все-таки вытолкал. Одолел.  И  стало  тихо  в

доме.

     Сама собою плотно прикрылась дверь, и уже сквозь сон Кий ощутил,  как

кто-то  поправил  на  нем  волчье  теплое  одеяло,  погладил   по   голове

мягкой-мягкой ладонью...

     Утром отец с сыновьями нарубили дров взамен тех, что сожгли накануне.

Приперли колышком дверь, чтобы дождь не  лился  через  порог.  Поклонились

гостеприимной зимовьюшке:

     - Благодарствуй, хозяин ласковый, за ночлег.

     Маленький старичок с лицом, до  глаз  заросшим  белыми  волосами,  им

больше не показался. Но Кий, обернувшись через плечо, увидал  на  крылечке

какую-то пушистую зверюшку: кошку - не кошку, белку - не белку, зайца - не

зайца. Сидела зверюшка, смотрела им вслед и даже лапкой вроде  помахивала:

заходите, мол, вдругорядь. Худо жить в доме  без  Домового,  а  и  ворчуну

Домовому невесело без Людей...