Поединок со Змеем

  славянские мифы

Мария Васильевна Семёнова

     Светозор и Зоря еще долго отсиживались  за  елками  после  того,  как

успокоилась под ногами земля. Когда же минула ночь и опять  взошел  Месяц,

все-таки набрались храбрости и полезли назад на гору.

     - Надо же взглянуть, что случилось, - сказал Светозор.

     Оба очень боялись, но оба откуда-то знали: их  жертва,  а  пуще  того

пролитая кровь что-то стронула  в  мире.  Пробудила  что-то  обессиленное,

медленно умиравшее...

     Они поднялись на вершину.  И  отшатнулись:  ее  как  мечом  разрубила

широкая трещина, протянувшаяся как раз через алтарь. Деревянного  изваяния

нигде не было видно, наверное, провалилось. А у края  бездонной  пропасти,

раскинув руки, лицом на заснеженных камнях лежал исполин.

     Брат с сестрой, двое осторожных охотников,  приблизились  с  опаской.

Каким-то образом он сумел поднять себя из бездны, но и  только  -  остался

лежать, где кончились силы. Снег на его  теле  не  таял.  А  с  обеих  рук

куда-то вниз свешивались покрытые инеем цепи.

     - Какой могучий, - сказал Светозор, опуская наземь  копье.  -  Только

заморенный  совсем.  Откуда  он  вылез?  Замерз,   бедный,   окоченел.   А

изранен-то...

     - Мы с тобой виноваты, -  откликнулась  Зоря  и  тронула  неподвижную

руку: на этой ладони уместились бы ее обе и еще место осталось. Вздохнула:

- Мы могли бы помочь ему. А теперь он замерз.

     Словно в ответ,  пальцы  медленно  сжались,  обхватив  подвернувшийся

камень. И хрустнул, дробясь, кремневый желвак, брызнули  золотые  искры  и

пропали в снегу!

     - Ожил никак, - выдохнул Светозор, загораживая сестру. Ему не  бывало

так жутко, когда он сходился с волком в лесу. Кто был  перед  ними?  Живой

человек или потревоженный  в  могиле  злобный  мертвец?  Как  быть:  снова

подойти к нему или скорей бежать в лес, вырубать осиновый кол?..

     Сын кузнеца поднял над головой оберег - громовое  колесо.  То  самое,

что когда-то отбило у Лешего сироту. Знал Светозор, этот оберег не потерял

еще силы. И едва он раскрыл кулак, светлое серебро ослепительно вспыхнуло.

Светозор явственно ощутил, как оберег потянулся к лежавшему  и  потянул  с

собой его руку. Киевичи пошли вперед, как во сне.

     Вдвоем они  кое-как  совладали  перевернуть  исполина  кверху  лицом,

принялись кутать в меховые плащи. Он был когда-то черноволосым, но  теперь

голову  густо  заснежила  седина.  Только  борода,  не  тронутая  морозом,

осталась рыжей, клубящейся, как Огонь в старой печи.

     -  Да  он  же  слепой,  -  посмотрев  на  запавшие  веки,  всхлипнула

жалостливая Зоря. - А на груди рана какая! В  сердце  метили!  -  сдвинула

шапочку и приникла ухом: - Бьется ли, не пойму...

     Светозор, надрываясь, выволок из пропасти заиндевелые цепи. Они  были

неподъемно тяжелыми и вдобавок страшно холодными, жгли руки сквозь бараньи

мохнатые  рукавицы  и  варежки,  надетые  внутрь.  Последние  звенья  были

разорваны. Это же что за сила понадобилась!

     Светозор начал снова подтаскивать сучья, устраивая костер -  хотя  бы

как-то согреть, оживить найденного, прежде чем  тащить  домой  через  лес.

Слепого, со страшной  раной  в  груди,  да  еще  в  этих  цепях  -  он  уж

чувствовал, кузнец как-никак, их не всякое зубило возьмет.

     Он вдруг  остановился,  оброненный  хворост  ударил  его  по  меховым

сапогам. Осипшим голосом он промолвил:

     - А я знаю, кто это, сестра.

     Когда Кий, понукая лося, выехал  к  ним  из  лесу,  на  вершине  горы

бушевал щедрый костер. Рыжекудрый  Огонь  взвивался  в  неистовой  пляске,

протягивал языки - обнять распростертого в круге ярого света. Кий  увидел,

как медленно поднялась схваченная цепью рука, погладила пламя.

     - Брат, - разлетелись угли и зашипели в снегу. - Брат!..

     Двое Киевичей стояли на коленях опричь:

     - Господине наш... Перуне Сварожич...

     - Господине и побратим мой, - стащил шапку кузнец. Бог Грозы  обратил

к нему изувеченное лицо, усмехнулся знакомой  усмешкой,  только  медленно,

очень медленно. Мороз Кромешного Мира еще не выпустил его  из  когтей.  Он

промолвил:

     - Хорошие у тебя дети, Кий.

     Лось сам подошел и согнул длинные ноги,  готовясь  поднять  небывалый

труд и небывалую честь. Иные Люди теперь говорят, именно ради того дня  он

взят был на Небо, и вот почему приметное  созвездие,  рекомое  Колесницей,

Большой Медведицей или Ковшом, еще прозывается Лосем. Но так  это  или  не

так, никому доподлинно не известно. А вот какое чудо  действительно  тогда

совершилось. Впервые за тридцать лет и три года проснулся в Земле цветок и

выглянул наружу, доверчиво  расправил  лилово-синие  лепестки,  украшенные

золотистым пушком. Дружно ахнули Зоря  и  Светозор:  никогда  еще  они  не

видели живого цветка. А сын Неба коснулся его пальцами и сказал:

     - Не вовремя ты вылез, малыш. Но с этих пор у твоего  племени  всегда

будет по  шесть  лепестков.  Станешь  ты  лечить  Людей  и  прозовешься  -

Перуникой...