Поединок со Змеем

  славянские мифы

Мария Васильевна Семёнова

     - Мы с тобою пойдем, - сказал Перуну кузнец. - Мало ли какую они  там

еще пакость измыслят!

     Он отвел жену к брату  и  хотел  оставить  у  него  в  доме  Зорю  со

Светленой, но девки уперлись:

     - Не бросим вас!

     Тогда Перун вытащил из мешка турью шкуру. Порвал  железные  полосы  и

отдал шкуру сыну:

     - Будешь надевать и снимать ее, когда сам пожелаешь. И не только ее -

всякую, что приглянется.

     Так они и отправились к Железным Горам. Кий и Светозор уместились  на

чудесном коне вместе с Богом Грозы, а за ними  скакал  молодой  Перунич  в

обличьи золоторогого тура, и на широкой спине его ехали Светлена и Зоря. И

всюду  по  их  следам  обрушивались  сугробы,   задували   теплые   ветры,

разбегались ручьи. А в небесах стала собираться туча, какие  редко  бывают

зимой. Только Кий, Перун и крылатый конь  когда-то  видали  подобные.  Это

была настоящая грозовая туча, и вершина ее все росла и росла  ввысь,  пока

ветер не начал клонить ее в сторону, делая похожей на наковальню.

     - Это в память о твоей кузнице, - сказал Кию Перун.

     Железные Горы показались им вдвое  выше  и  неприступнее  прежнего  -

из-за многолетнего льда, выросшего на скалах. Но  грозовая  туча  накрыла,

как горсть, громоздящиеся хребты. Бог Грозы сплеча ударил секирой, и  горы

содрогнулись до основания, а к Небу взвились с  ледников  столбы  шипящего

пара:

     - Я пришел, Змей!

     Чернобог и Морана вдвоем еле  вытолкали  Волоса  наружу  из  укромных

пещер.

     - Не пойду, - упирался он. - Неохота. Боюсь.  У  него  топор  острый,

поранит...

     - А у тебя чешуя из синего льда, - сказал Чернобог. - Золотая  секира

тогда ее не прошибла, не прошибет и теперь.

     - Он мне и без секиры тот раз шею чуть не свернул, - упрямился Волос.

     - Так не свернул же, - сказала злая Морана. - А тридцать  лет  и  три

года в цепях провисев, тем более не свернет.

     - Змеиху со Змеевичами снарядим на подмогу, -  пообещал  Чернобог.  А

Морана прикрикнула:

     - Хочешь, чтобы он жену свою оживил? Солнце выпустил?  Вдвоем-то  они

знаешь что над тобой учинят!..

     Лязгнул Змей мертвым клыком, взмахнул крыльями, полетел.

     Над Железными Горами висела страшная туча - черно-синяя,  отороченная

трепещущим кружевом  молний,  с  высокой  клубящейся  наковальней.  Теплый

ливень ударил Змею в глаза, загремел по натянутым перепончатым крыльям,  и

смутно припомнило чудище, как  славно  было  когда-то  купаться  в  струях

дождя. Но слишком давно сидел в его пасти ледяной зуб. Решил  Волос  вновь

заморозить грозную тучу, развеять вихрем снежинок.  Ощерился,  дунул  -  и

впрямь полетели мокрые хлопья,  но  тотчас  хлынул  дождь  пуще  прежнего,

умывая далеко внизу Железные Горы,  растапливая  несокрушимые  ледники.  И

внезапно перед Змеем явился сам Бог Грозы  на  вороном  крылатом  коне,  с

боевым топором, поднятым над головой, и топор  горел  двойным  пламенем  -

золотым и лиловым. Вновь ощерил Змей мертвый клык, затеял дохнуть  ледяным

вихрем на чудесного скакуна, перебить ему крылья. Но жеребец лишь заржал и

помчался быстрее, и Змею причудились рядом с ним еще  трое,  сотканные  из

капель дождя... Что делать? Кинулся Волос, разевая  лютую  пасть,  готовую

поглотить и всадника, и коня:

     - Снова в семьдесят семь цепей закуем!

     Только расхохотался Перун. Прокатился  его  смех  до  самой  Исподней

Страны. Вздрогнули в морозных снегах души Людей, запятнанные бесчестьем  и

не удостоенные  ирия:  им  показалось,  мучитель-мороз  начал  ослабевать.

Ударила синяя молния, и вдребезги разлетелся змеиный  зуб,  мертвый  клык,

сонный ледяной гвоздь. Перекувырнулся Змей  в  воздухе,  замотал  головой,

закричал. Закричали от ужаса Морана  и  Чернобог.  Со  всех  ног  кинулась

злобная ведьма ловить грязным подолом осколки разбитого зуба.  А  Чернобог

выпустил из пещер Змеиху Волосыню, семерых Змеевичей и Змеевну:

     - Летите!

     Кинулась Волосыня мужу на выручку, дети  набросились  на  Перунича  и

Людей. Но те готовы были к отпору. Ясным пламенем вспыхнули золотые  турьи

рога, отбросили  первую  налетевшую  тварь.  Кий  со  Светозором  подожгли

смоленую паклю на стрелах, метнули встречь стае жаркий Огонь, не  думавший

гаснуть и под дождем. А храбрые девки-красавицы показали  Змеевне  тяжелые

кузнечные клещи - и та с визгом кинулась наутек.

     Трижды через все поднебесье прокатывалась неистовая  гроза.  Вновь  и

вновь настигала секира Змеиху и  Змея,  чья  ледяная  броня  растаяла  под

струями ливня. А внизу ликующе звенели ручьи, падая  в  озера  и  реки,  с

гулом трескался набухший, истончившийся лед. Люди  закрывали  уши  руками,

чтобы не оглохнуть от грома, испуганно выбегали во дворы - и тут замирали,

вдыхая неведомые  запахи  Земли  и  мокрого  весеннего  леса.  Пылали  над

головами грозные тучи, сполохи молний озаряли небесного  всадника  и  туши

корчащихся, бегущих чудовищ...

     Змея долго выручал огненный палец, отнятый когда-то у  пленного  Бога

Грозы: отшибет золотая секира когтистое, перепончатое крыло, он  подхватит

его, чиркнет - и приросло накрепко. Отлетит хвост  -  он  и  хвост  тотчас

приживит. Но вот размахнулся Сварожич, и гремучая молния  начисто  срезала

украденный палец, и палец полетел вниз, сверкая,  как  звезда  в  темноте.

Волос и Волосыня вдвоем метнулись вдогон, но прежде них подоспел  огромный

орел, схватил палец и принес прямо в руки Богу Грозы. Это Перунич  решился

испробовать подарок отца, да и подсобить чем возможет.

     Сказывают, Волос пытался спастись, укрывшись под камнем, но молния  в

прах разбила  валун.  Тогда  Змей  спрятался  за  стволом  могучего  дуба,

надеясь, что свое дерево Перун пощадит. Не пощадил -  расколол,  разнес  в

мелкие щепы, и дуб запылал. В отчаянии кинулся Скотий Бог назад к Железным

Горам и юркнул,  съежась  как  мог,  за  спину  кузнеца  Кия.  И  точно  -

остановилась занесенная  секира...  но  не  оплошал  и  кузнец:  железными

пальцами схватил Змея за шиворот и держал, пока не подоспел сам Бог Грозы.

     Змеевичи  уже  сидели  рядком  под  присмотром  отважных  девчонок  и

Светозора, не спускавшего с них глаз. Змеево племя было гораздо на  одного

всемером, а теперь - хоть жалей их,  присмиревших.  Но  оказалось,  жалеть

было рано, самую последнюю пакость они еще не  свершили.  Стоило  Перуничу

ступить  наземь  и  сбросить  долой  орлиные  перья   -   Змееныши   разом

перекувырнулись и  приняли  его  облик,  да  так,  что  по  глазам  только

отличишь. Обступили внука Неба со всех сторон, загомонили:

     - Он наш! Он с нами рос!

     - Он брат наш молочный! Одни кормилицы нянчили!

     - Он сын Змея, а не Грозы! Признаешь его своим, признавай и нас всех!

     И лишь один голос тихо промолвил:

     - Бей, отец. Лучше твоим сыном умру, чем жить с ними братом.

     Стиснул зубы  Перун...  поднял  руку,  и  полыхнула  секира,  метнула

смертельное синее пламя. Ахнули Киевичи,  в  ужасе  закричала  Светлена...

Рассыпались оборотни на множество земляных  червей  и  ядовитых  крохотных

гадов, а Перунич остался стоять, как стоял. Разве могла  отцовская  молния

причинить ему вред?

     Змей со Змеихой проливали горькие слезы: осталась у них одна  младшая

дочка, и та невесть куда убежала. Что ж, сами виновны.

     - Как поступишь с ними, отец? - спросил Перунич, обнимая Светлену.

     - Пусть живут в Исподней Стране, - ответил  Перун.  -  Пусть  владеют

богатствами подземелий, мне они ни к чему. Пусть таскают золото  тем,  кто

жертвует яйца и молоко. Пусть помогают растить хлеб и холить  скотину.  Но

если я еще раз увижу их в небесах...

     - Клянемся!... Клянемся!... - в два голоса закричали чудовища.

     Говорят, впрочем, Змеиха все-таки не сдержала данного  слова,  и  Бог

Грозы поразил ее уже без пощады. Вот, стало быть, откуда появилось на Небе

созвездие Волосыни. Змей же Волос до сего дня живет в глубоких пещерах,  и

ему по-прежнему молятся о богатстве, о приплоде скота и об урожае. Недаром

выросший  хлеб  называют  Волосовой  бородой  и  последний   клок   всегда

оставляют, чтобы на другой год лучше росла. Однако  поскольку  борода  эта

рыжая,  столь  же  часто  ее  прозывают  Перуновой,  и  справедливо.   Еще

сказывают, Волос теперь все больше ходит на двух ногах  и  в  одежде,  как

человек. И лишь изредка снова  примеривает  змеиные  крылья,  отваживается

выглянуть из  надоевших  пещер.  Тогда  удары  страшного  грома  сотрясают

небесные своды, пока секира Перуна не загонит Змея  обратно,  а  с  ним  и

разную нечисть, выбравшуюся за добычей. Вот почему так чист воздух  и  так

легко дышится после грозы.

     Но все это было потом.