Поединок со Змеем

  славянские мифы

Мария Васильевна Семёнова

     Вот что, к примеру, рассказывали про Кия. Будто однажды заехал к нему

удалец по имени Вострогор, попросил наконечников к стрелам и еще меч.  Его

род жил на севере, у самых Железных Гор, и там давно уже  никому  не  было

доброй судьбы. Слепой  отец  Вострогора  сам  благословил  младшенького  в

дорогу, велел искать счастья на стороне. Подобных скитальцев год  от  году

делалось больше. А меч был нужен затем, что  Люди  сделались  разными,  не

обязательно добрыми, надо же уметь за себя постоять.

     Войдя в кузницу Кия, Вострогор, как баяли,  тотчас  заметил  под  его

молоточком два тонких волоса, серебряный и золотой. А заметив - больше  не

мог отвести глаз.

     - Что такое куешь? - поздоровавшись, спросил он умельца.

     - Судьбу - кому на ком  жениться,  -  отвечал  будто  бы  Кий.  Тогда

Вострогор не удержал любопытства:

     - Чью же ладишь теперь?

     - Да вот твою как раз, -  с  усмешкою  отмолвил  кузнец.  Затрепетало

сердце в груди удальца, еле-еле осмелился выспросить о  невесте,  о  своей

суженой. И кузнец, глядя в вещее пламя, сказал ему так:

     - Вижу твою невесту, живет она у  далекого  моря.  С  рождения  лежит

бедная в гноище, вся-то кожа в коросте, что в еловой коре...

     Застонал Вострогор-удалец, обхватил руками  буйную  голову,  едва  на

ногах устоял. Не спросил более ни о чем. Насилу дождался, пока сделает ему

Кий обещанный меч и наточит как следует. Да с тем и уехал.

     Долго ли странствовал, коротко  ли...  Ни  к  какому  морю,  понятно,

старался и на сто верст не  подъезжать,  только  от  судьбы  не  ускачешь.

Вывела его дороженька, тропка лесная, к самому  берегу.  Увидел  он  серые

волны от окоема до окоема и лодку, вытащенную на песок. А  под  соснами  -

бревенчатую  избушку,  сети  развешанные.  Спрыгнул  с   коня   Вострогор,

постучался.

     - Входи, добрый молодец,  гостем  будь,  -  отозвался  милый  девичий

голос. Растворил удалец скрипучую дверь, стянул шапку с кудрей - кланяться

Огню  в  очаге  да  добрым  хозяевам...  сам   высматривает   -   где   же

девка-красавица,   что   с   ним   ласково   говорила?   -   только   нету

девки-красавицы, лежит на лавке страшное  страшило:  лица  в  коростах  не

видно, все тело что еловой корой обросло... тут и встали у храброго  парня

русые волосы дыбом, язык к небу присох. А девка и спрашивает:

     - Не видал ли ты,  молодец,  где-нибудь  моего  суженого  Вострогора?

Скоро ли ко мне припожалует?

     Ни слова не смог вымолвить удалец.  Не  боялся  он  ни  медведей,  ни

свирепых волков, стаями рыскавших у Железных Гор - а тут оплошал, струсил.

Закрыл руками лицо, отвернулся...

     - Стало быть, ты и есть мой жених? - сказала тихо девица.  -  Что  ж,

вижу, в обиду тебе жениться на такой жене, хворой да некрасивой. Не то что

в уста целовать, глядеть даже не можешь. Убил бы уж, жених ласковый, затем

что не быть нам с тобою поврозь, а и вместе, видно, не быть...

     Будто вихрь завертел тогда Вострогора. Сам не ведал в  отчаянии,  что

руки творили. Схватил свой тяжелый, отточенный  меч  и  ударил  с  размаха

невесту прямо в открытую грудь. И кинулся бежать прочь,  словно  обронивши

рассудок...  Опамятовался  неведомо  где,  в  черном  лесу,  перемазанный,

изодранный в кровь о колючие ветви.  Открыл  глаза  -  верный  конь  рядом

стоит, губами мягкими трогает, жалеет  хозяина.  Сел  на  него  Вострогор,

заплакал и поехал куда придется, проклиная свою непутевую Долю, пришедшую,

знать, к его колыбели все с тех же сумрачных гор...

     Долго еще странствовал молодой удалец. Ехал по заросшим  холмам,  где

уходившее Солнце щедро золотило лесные макушки,  а  меж  сосен  наливалась

багряным медом брусника. Ехал берегом тихих озер, где  безмятежно  дремали

белые кувшинки, и плакучие ивы спускали  зеленые  косы  к  самой  воде,  к

густым, тихо шепчущим тростникам... И думалось Вострогору - век вечный  не

позабудет он полные муки глаза страшила-невесты, век будет звучать в  ушах

тихий голос:

     - Убил бы уж, жених ласковый...

     Клял Вострогор свою трусость и, кажется, сам себя готов был убить, да

вот незадача - меча-то с собою не прихватил, там же и бросил.

     Но вот минуло время,  и  прошлое  начало  заплывать,  зарастать,  как

покинутая могила, травою-быльем. Вышел Вострогор к  Людям  из  лесу,  речь

человеческую припомнил помалу.  А  еще  погодя  надумал  построить  дом  и

жениться. Начал приискивать себе ровнюшку-невесту, непременно разумницу да

красавицу.

     Что ж, нашли ему добрые Люди душу-девицу.  Сказывали,  допрежь  гнала

она всех женихов, а тут засобиралась  немедля.  И  только  что  увидал  ее

Вострогор - в тот же миг влюбился без памяти,  не  стал  даже  выпытывать,

умна ли. Честь честью сладили  им  свадебный  пир,  трижды  обвели  вокруг

священной ракиты на берегу, вокруг свидетеля-Огня в очаге. Уложили в клети

держать опочив... обнял жену Вострогор, да тогда и заметил у ней на  белой

груди, как раз против сердца, маленький рубчик.

     - Али не узнал, суженый? - засмеялась  краса  ненаглядная.  -  Больно

быстро ты убежал тогда, не дождался, пока опадут коросты, корки  еловые...

Предал ты меня смерти, а хватило бы поцелуя. Довольно ли теперь хороша?

     Тут и понял все молодец, в самом деле спознал, что  своей  судьбы  не

минуешь. Кинулся на колени перед женой, взмолился простить...

     Сказывают, до смертного часа помнил он о двух волосках, скованных  на

наковальне. А девки стали ходить к кузнецу:

     - Скуй и мне свадебку, Кий!