ДОМЬЕ Оноре Daumier, Honore

(1808, Марсель - 1879,  Вальмондуа)

Французский художник.

Сын марсельского стекольщика, Домье

еще  ребенком приехал в Париж:  его

отец,  считая себя литературно ода-

ренным,  решил  попытать  счастья в

столице. Мальчик довольно рано про-

явил склонность к рисованию и после

разных занятий  (рассыльный,  затем

приказчик  в  книжном  магазине) он

убедил своих родственников  в  том,

что  это  его призвание.  В 1822 он

поступает в обучение  к  Александру

Ленуару,  который привил ему любовь

к античности  и  преклонение  перед

Тицианом и Рубенсом. Некоторое вре-

мя художник занимается одновременно

в  Академии Сюиса и в Лувре,  делая

рисунки с греческих скульптур и ко-

пируя  картины старых мастеров (эту

привычку он сохранил на всю жизнь).

Он  зарабатывал себе на жизнь у од-

ного литографа,  когда критик Фили-

пон, издатель журнала <Caricature>,

пригласил его сотрудничать в  своем

журнале. Один из рисунков, <Гарган-

тюа> (1831),  высмеивающий  Луи-Фи-

липпа,  стоил  Домье  шести месяцев

тюрьмы, но именно он принес ему из-

вестность,  утвердившуюся  в 1834 с

появлением новых работ -  <Похороны

Лафайета>,  <Законодательное чрево>

и <Улица Транснонен 15 апреля  1834

года>.  Эти  произведения позволяют

судить   о    высоком    мастерстве

Домье-рисовальщика: прерывистая ли-

ния,  обрисовывающая объем,  умение

компоновать  массы,  чему он обязан

своему инстинкту скульптора, следуя

которому он, прежде, чем изобразить

фигуры на рисунке или картине,  ле-

пил  их сначала в глине.  В работах

художника нельзя не заметить и  его

проницательного ума:  разумный гро-

теск,  лишенный язвительности, неп-

риятие к крайностям, которое усили-

вает ужас <Улицы Транснонен>.

Закон о цензуре 1835  заставил  ху-

дожника  замалчивать свои республи-

канские взгляды.  Тогда он принялся

за  грандиозный  труд,  над которым

работал в течение всей жизни -  се-

рия литографий,  состоящая примерно

из 4000 листов,  большинство из ко-

торых  были  опубликованы в журнале

<Charivari>:  одни составили знаме-

нитые  серии (<Робер Макер>,  1836-

1838;  <Купальщики>,  1839;  <Олим-

пийские   боги>,  1841;  <Служители

правосудия>,  1845-1848;   <Кварти-

росъемщики  и домохозяева>,  1848),

другие - были сгруппированы под за-

головками  <Новости> или <Все,  что

угодно>.  В этих рисунках  художник

клеймил позором хитрецов, насмехал-

ся над буржуа  или  с  добродушием,

граничащим  с нежностью,  изображал

обездоленных.

Первой картиной, в которой проявил-

ся его гений живописца, была <Аллегория

Республики> (1848, Париж, му-

зей Орсэ). Эскиз этого произведения

отвечал условиям конкурса, устроен-

ного  новым правительством,  однако

принятый жюри, он не имел будущего.

Домье  всегда подчеркивал свою пот-

ребность в тесном контакте с жизнью

и  что он не может довольствоваться

аллегорией. Используя подчас повто-

ряющиеся темы, неоднократно изобра-

жая  уличные  или   железнодорожные

сценки, адвокатов, бродячих акроба-

тов, артистов и любителей искусства

(<Любитель  эстампов>,  Париж,  Пти

Пале),  художник   с   удивительным

чувством  человека  и его состояния

проникал в суть индивидума,  отбро-

сив каноны реализма.  В этом стрем-

лении он обращался и к  религиозным

(<Хотим Варавву (Се человек)>,  ок.

1850, Эссен, музей Фолькванг) и ми-

фологическим  сюжетам,  а  также  к

басням Лафонтена.

Две знаменитые   скульптуры   Домье

(<Эмигранты>,  1848,  Париж,  музей

Орсэ;  <Ратапуаль>,  1850,  там же)

свидетельствуют о двойном увлечении

художника -  классикой  и  барокко.

Классические черты можно обнаружить

в его сдержанности,  в  продуманной

композиции,  где  автор  подчас ис-

пользовал фризовую схему (<Игроки в

шахматы>,  ок. 1863, Париж, Пти Па-

ле;  <Ожидание  на  вокзале>,   ок.

1863, Лион, Музей изящных искусств;

<Парад>,  ок. 1866, Бухарест, музей

А.  Симу,  а также множество других

произведений, среди которых подлин-

ным  шедевром является картина <Ва-

гон  третьего  класса>,  ок.  1862,

Нью-Йорк,  музей Метрополитен). Ба-

рочные черты проявляются  во  всем,

что художник унаследовал от Рубенса

- в чувстве цвета,  в бешеном ритме

(<Преследуемые  нимфы>,  ок.  1848,

Монреаль,  Музей изящных  искусств;

<Мельник,  его  сын  и ослик>,  ок.

1849,  Глазго, Художественная гал.;

<Опьянение Силена>, ок. 1849, Кале,

Музей изобразительного искусства  и

кружев),  в приверженности к свето-

вым контрастам,  побудившей  к  ис-

пользованию  искусственного освеще-

ния в выставочных  залах  (<Драма>,

ок.  1859,  Мюнхен, Новая пинакоте-

ка),  во вкусе к противопоставлению

объемов (щедрые мазки темных оттен-

ков на светлом фоне). Этим художник

подчеркивал пластическую силу фигу-

ры,  находящейся в  окружении  нес-

кольких  предметов,  подсказывающих

место действия (<Прачка>, ок. 1863,

Париж,  музей Орсэ;  <Человек с ве-

ревкой>,  ок.  1858- 1860,  Бостон,

Музей изящных искусств). Эта двойс-

твенность  стиля  дополнена  мечта-

тельным  характером Домье,  способ-

ностью к прорицанию,  что  сближает

его с Гойей и выражает лиризм,  ко-

торым дышат все его воспоминания  о

театре  (<Криспен  и  Скапен>,  ок.

1860, Париж, музей Орсэ; серия кар-

тин <Дон Кихот>, Париж, музей Орсэ;

Мюнхен,  Новая пинакотека; Оттерло,

музей Крёллер-Мюллер; Нью-Йорк, му-

зей Метрополитен).  Живописная тех-

ника Домье бесконечно разнообразна:

его мазки -  порой  плотные,  порой

текучие  и  почти  прозрачные.  Это

разнообразие  покажется  еще  более

удивительным,  если учесть, что бо-

лее 300 его картин  остались  неза-

конченными.

Домье был любим романтиками, Делак-

руа,  Прео, завсегдатаями отеля Пи-

модан, барбизонцами, Милле. Его не-

однократно хвалили критики (Бодлер,

Банвиль),  но  публика  не понимала

его. Он жил без славы и умер ослеп-

шим,  в ужасной нищете, несмотря на

братскую поддержку Коро. У него бы-

ло  много  последователей (Гаварни,

Шам),  его  художественное  влияние

было  огромно.  Оно непосредственно

отразилось на  современниках  и  на

художниках следующих поколений (Ма-

не,  Дега,  Моне, Тулуз-Лотрек, Ван

Гог),  а  его  последние  отголоски

можно видеть и в  искусстве  нашего

времени, в творчестве фовистов, не-

мецких экспрессионистов,  Пикассо и

Сутина.