Валерий Демин.

Тайны русского народа: В поисках истоков Руси

     Сотворение мира

     "Изначала  веков  ничего не было: -- ни неба, ни земли,

ни человека, а была только одна вода, вода без конца и  краю  и

без  дна,  а  поеверх  воды  была тьма тьмущая -- безпросветная

тьма. И по этой воде плавал в лодочке Бог Салаоф. Плыл  однажды

Бог  Салаоф  в лодочке и сплюнул на воду слинку [т.е. слюну. --

В.Д.] и вот -- в том месте, где он сплюнул слинку, появился сам

сатана Сатаниил, в человеческом образе.  И  как  только  сатана

появился,  так сейчас же вступил в разговоры с Богом, он сказал

Богу: -- Я -- брат твой. Возьми меня  с  собою  в  лодочку".  В

лодочке  хватило  места и для двоих и потому Бог сказал сатане:

-- Садись. -- Сел сатана в лодочку вместе  с  Богом  и  поплыли

дальше. Плыли-плыли, Бог и говорит сатане: -- "Хочу я сотворить

землю.  Нырни,  сатана,  в воду и достань оттуда земли". Сатана

обернулся птицей гоголем и нырнул в воду. Но пред  этим  сатана

не благословился у Бога и потому труд его остался безуспешным.

     Долго сатана гоголем погружался в воду, но все-таки не мог

добраться   до  дна  и  не  мог  захватить  земли,  выбился

сатана из сил и вынырнул обратно и сказал Богу: -- Не мог  я

добраться  до  дна и не достал земли. -- Тогда Бог опять сказал

сатане: -- Ныряй второй раз и достань из воды земли. --  Сатана

оборотился  птицей  гагарой и вторично нырнул. Но и на этот раз

он не благословился, и потому он опять не достал дна и не добыл

земли, хотя и нырнул глубже прежнего. Вынырнул сатана из воды и

сказал Богу: -- Не мог я достать земли и не  мог  добраться  до

дна,  хотя нырнул куда как дальше прежнего. -- Тогда Бог сказал

сатане: -- Ты потому не можешь достать земли,  что  ныряешь  не

благословясь.  --  Благословись  у  меня, тогда достанешь дно и

принесешь земли. Ныряй  в  третий  раз".  Сатана  на  этот  раз

благословился  у  Бога,  а  затем  оборотился  птицей  соксуном

[особая порода широконосых уток. -- В.Д.]  и  нырнул  в  третий

раз.  На этот раз сатана без труда достал дна, забрал он себе в

клюв земли и принес ее Богу и сказал:  --  Вот  я  принес  тебе

земли.

      -- Давай  сюда землю, -- сказал Бог и взял землю из клюва

птицы соксуна. Но сатана не всю землю передал Богу и  небольшую

часть он утаил у себя в клюве. И думает сатана: -- Сотворит Бог

себе  землю,  а  я  увижу,  как он это делает, и по его примеру

сотворю свою особую землю.

     Взял Бог землю и повелел из водной  глубины  явиться  трем

китам.  И  вот  явились три кита, таких больших, что станешь на

головы, так конца  хвостов  и  не  увидишь.  Киты  установились

головами вместе, а хвостами в разные стороны. Тогда Бог положил

землю  себе  на  ладонь,  а  другою  ладонью  стал мять землю и

сдавливать ее. Мял -- мял Бог  землю  и  сделал  из  нея  вроде

небольшой    круглой   и   совершенно   ровной   лепешки;   эту

лепешку-землю Бог положил на головы трех китов, и  земля  стала

расти,  росла-росла  и  покрыла  собою  всех  трех  китов и все

продолжала расти. Трем китам стало  уже  не  под  силу  держать

землю, и тогда Бог повелел явиться из водной пучины еще четырем

китам  и  держать  землю.  Явились  четыре кита, сомкнулись они

головами с первыми  тремя,  а  хвостами  раскинулись  в  разные

стороны  и  стали держать землю. С того времени и до наших дней

земля держится на семи китах.

     В то время как росла и ширилась земля на китах, -- росла и

ширилась также земля, оставшаяся  во  рту  у  сатаны,  так  что

сильно  раздуло  щеки  у  сатаны.  Бог это заметил и спрашивает

сатану: -- С чего это у  тебя  щеки-то  раздуло?  --  И  сатана

должен  был  сознаться:  -- Виноват! Прости Господи: я утаил во

рту немного земли.

      -- Выплевывай землю изо рта! -- приказал  Бог.  И  сатана

стал выплевывать землю. И там, где сатана плюнет, -- появляются

всякие  дикие  и  нечистые  места,  --  горы  и  овраги, лесныя

трущобы, кочки и болота. До этого же земля была ровна и чиста и

во всех отношениях прекрасна. Так Бог  сотворил  землю  и  весь

мир.

     Когда   творение  земли  завершилось,  тогда  Бог  задумал

отдохнуть. Вытащил он лодочку из воды на землю,  перевернул  ее

вверх  дном,  а  сам улегся около лодочки и скоро уснул крепким

сном. Сатана, при виде уснувшего Бога, замыслил недоброе  дело,

-- он  задумал  погубить  Бога.  Сатана  думал  так: -- Брошу я

соннаго Бога в воду и утоплю его, и тогда -- земля будет моя  и

лодочка будет моя.

     Взял  сатана  Бога  и  понес  его  к  берегу.  Но  по мере

приближения сатаны к воде земля перед ним все росла и ширилась,

а вода перед ним все убегала да убегала. Так сатана  и  не  мог

донести  Бога до воды. Повернул тогда сатана в другую сторону и

понес Бога к другому берегу земли, думал, не удастся ли бросить

Бога с другого  берега  земли.  Но  и  там  повторилась  та  же

история.  Тогда  сатана  положил  Бога  на прежнее место, около

лодочки, как будто бы он и не касался Бога.

     Земля и поныне держится на семи китах  и  висит  на  воде.

Земля  продолжает  расти  и  теперь,  -- и когда она вырастет и

увеличится настолько, что и семь китов  не  в  состоянии  будут

держать  ее,  --  тогда  киты уйдут в воду; земля разсыплется и

провалится в  водные  бездны.  Тогда  и  наступит  конец  мира.

Говорят, что это время уже недалеко".

     Известны   и   другие  варианты.  Один  из  них  --  более

лаконичный --  записан  в  конце  прошлого  века  в  Смоленской

губернии   собирателем   русского   и   славянского   фольклора

В.Н.Добровольским. В записи и публикации неутомимого  этнографа

зафиксирована  драгоценная  деталь.  Черт  выступает  в  образе

лебедя, и Бог заставляет его  трижды  нырять  на  дно  моря  за

песком,  чтобы  сотворить  сушу73. Здесь же приводится еще одна

редкая русская космогоническая легенда о происхождении Луны  из

Солнца.  "Прежде было два солнца, но Бог, разгневавшись на одно

из них, наслал змея,  который  так  высосал  солнце,  неугодное

Богу,  что  оно стало совершенно бледным -- и зовется оно с тех

пор уже месяцем и светится только  ночью"74.  Понятно,  что  на

протяжении  тысячелетий  в  процессе  этнической дифференциации

многие   первоначальные   мифологические   сюжеты   и    образы

трансформировались,   обрастали   новыми   подробностями   или,

напротив, утрачивали старые. Однако исходные  моменты  народная

память удерживала цепко.

     Теперь  уже трудно установить, какой космогонический образ

древнее -- утка (гоголь) или лебедь. Скорее,  и  тот  и  другой

выступали тотемами различных родов или племен. Несомненно одно:

древнейшие   представления   о   сотворении   мира   на  стадии

недифференцированной культурной  и  языковой  общности  народов

Евразии   были  связаны  с  водоплавающей  птицей  и  первичным

Океаном, который в конечном счете является космическим океаном.

Для подтверждения сказанного приведем еще раз финский -- теперь

прозаический -- вариант легенды о сотворении мира.

     "Был гоголь на море; вместо воздуха был  только  туман.

Дух сатана является гоголю: "Для чего ты здесь на море?" Гоголь

сказал:  "Я  птица водяная, ведь мое место на море". -- "Но что

же ты здесь на море, когда нет земли?" -- "Где же взять  землю,

раз  она  вовсе не существует!" -- "Земля ведь находится на дне

моря. Раз ты водяная птица, сходи за  землею  на  дно".  Гоголь

погружается  на дно моря и несет земли в клюве. У него осталось

ея мало, так как вода  смыла  часть  ее.  Дух  сатана  говорит:

"Сходи  еще  раз,  принеси побольше". Гоголь принес еще. "Сходи

еще и приучись носить побольше". Гоголь  сходил  третий  раз  и

принес  еще  больше.  Они  сделали себе участок земли на море и

начали жить там.

     Очутился дух Божий среди них. "Откуда у вас здесь  земля?"

-- "Гоголь  сходил на дно моря". -- "Начнем вместе творить, раз

у вас есть земля..." Злой дух взял земли в рот,  отделяя  часть

ее для своей земли. Бог все говорит: "Должно быть больше земли,

так как здесь она еще не вся". Злой дух клянется: "Больше нет".

Бог  настаивает на своем и говорит: "Открывай рот". Там и нашли

землю. "Смотри, здесь ведь есть земля; для чего ты клялся,  что

ее нет?" Тот выплевывает землю на север, где из нея стали расти

камни, скалы, горы75.

     Отголоски  древнейших  представлений  о  Космическом  яйце

находим и в некоторых украинских космогонических сказаниях76 (а

архаичный украинский фольклор --  он  одновременно  и  фольклор

Киевской   Руси,   то   есть  всех  населявших  ее  народов  --

великороссов,  малороссов  и  булоруссов).  Так,  по  одной  из

легенд, Земля, Солнце, Луна и звезды образовались из первичного

шара  (аналог  Космического яйца). Из яиц же появляются и люди.

После изгнания из рая Бог повелел Еве каждый день нести столько

яиц, сколько в тот день людей умрет. И  так  --  вечно.  А  Бог

берет  те  яйца,  делит  каждое  на  две половинки и бросает на

землю. Из одной половинки родится мальчик, а из другой девочка.

А потом они подрастают и женятся. Но иногда  бывает,  что  одна

половинка  яйца  падает  в  море,  а  другая  --  на  землю или

какой-нибудь зверь съедает одну из половинок. И тогда  человек,

родившийся из уцелевшей половинки яйца, остается без пары и всю

жизнь ходит неженатым парубком или незамужней дивчиной77.

     У  других  народов  Евразии  также  распространен  сюжет о

нырянии на дно моря (океана)  с  целью  сотворения  земли,  что

лишний  раз  доказывает  близость  и былое единство верований и

культур. У марийцев в этой роли выступают легендарные Юма (Бог)

и Керометь (Сатана), у мордовцев -- Чам-Пас (Бог) и  Мастер-Пас

(Шайтан),  у  алтайцев Бог принимает облик двух черных гусей, а

на дно моря ныряет гагара.  Хорошо  известна  обработанная  для

детей  Виталием  Бианки  сибирская  легенда о птице-чемге-Люле,

которая трижды ныряет в глубины  океана,  чтобы  добыть  земли:

всем она достала, а себя обделила. Сюжет обретения земли птицей

нашел отображение в древнем народном искусстве -- как русского,

так и сопредельных народов (рис. 126).

     Космогоническое сказание о появлении земли из моря, откуда

ее достают  животные, чрезвычайно популярно среди народов мира.

Евразийскому варианту,  где  главным  героем  выступает  птица,

противостоит американо-индейский вариант (ирокезское предание),

где  звери  и  птицы оказались бессильными, а землю со дна моря

добывает жаба-лягушка78. Всесилие лягушки наводит,  кстати,  на

мысль  о  сходстве данного образа с известной русской сказкой о

Царевне-лягушке. С другой стороны, в версии сказки,  записанной

на  Севере  (И.В.Карнауховой  (No  65)), вместо Царевны-лягушки

фигурирует Свет-Луна -- мифологический персонаж, несущий  явную

космическую нагрузку.

     Космическая  оберегательная  сила  яйца  и  его магическое

значение явственно прослеживается в некоторых сказках,  древняя

мифологическая  подоплека  которых  как-то  упускалась  из виду

специалистами.  В  сказке,   записанной   на   русском   Севере

Е.В.Барсовым, рассказывается о девушке с одной ступней золотой,

другой -- серебряной, которая стала царицей, обращенной ведьмой

в  утку  с  одним  крылом  золотым,  а другим серебряным. После

встречи с мужем-царем, когда он плюнул три раза, утка родила от

той слюны двух мальчиков-самобратов  и  отдельно  --  волшебное

яйцо.  Говорящее  яйцо  (известен  вариант,  где  оно  золотое)

охраняет братьев от всех козней  ведьмы-мачехи,  но  когда  они

забывают    о    наставлениях    матери-утки,    яйцо,    ранее

предупреждавшее  братьев  обо  всех  опасностях,  испекается  в

горячем  песке и замолкает, а те погибают. Счастливое окончание

этой сказки записал И.А.Худяков в Нижегородской губернии (в его

сборнике оно опубликовано под No  89).  Золотая  Утка  приносит

живой  и  мертвой  воды, оживляет детей, принимает человеческий

вид и вновь  становится  женой  царя.  Интересно,  что  царица,

которая   сначала   была  простой  девушкой,  имела  золотую  и

серебряную ступни (что  в  славянском  фольклоре  соответствует

солнечному  и  лунному  свету),  стала золотой Уткой (вариант с

золотым и серебряным крыльями).

     Сюжет о золотой утке, несущей золотые яйца (вариант:  одно

золотое,  другое -- серебряное), широко известен среди русского

населения. Он был  настолько  популярен,  что  в  прошлом  веке

повсеместно   распространялся   в  виде  лубочного  издания.  В

афанасьевском сборнике приводятся два варианта сказки про  утку

с  золотыми  яйцами  (No  195  --  196).  В  одной  из них есть

словесная формула, которая звучит как заклинание: "Есть зеленый

луг, на том лугу береза,  у  той  березы  под  кореньями  утка;

обруби  у  березы коренья и возьми утку домой, она станет нести

тебе яички -- один день золотое,  другой  день  серебряное".  В

другой    сказке    из   афанасьевского   сборника   (No   264)

рассказывается о Царевне  Серой  Утке,  но  такой,  что  сродни

Жар-птице.   Обернувшись  уткой,  девушка  "все  царство  собой

осияла:  крыльями  машет,  а  с  них  словно   жар   сыпется!".

Материально-вещественным  закреплением  памяти тех давних -- не

веков -- тысячелетий стала традиция делать деревянные ковши для

воды (вина, пива, меда, браги) в виде утки (рис. 127).

     Таким  образом,  архетип  яйца  и  сотворившей  его  птицы

прослеживается    на    протяжении    всей   истории   русского

мировоззрения. Сохраняясь долгое время  в  сакральных  народных

обычаях   и   обрядах,  они  перешли  частично  впоследствии  в

духовно-мистическую поэзию русского сектантства  --  хлыстов  и

скопцов.  Сектанты  вообще  считали  себя  и  именовали птицами

райскими: "все райские птицы -- братцы и  сестрицы".  Но  образ

этот  был  совмещен  также  и  с образами Святого Духа, Матушки

Богородицы, Батюшки Сына Божьего, слетающих с Неба в виде птиц.

"Сманить с  неба  птицу",  по  терминологии  сектантов,  значит

привлечь  Бога  на  землю, войти с ним в благодатное общение на

радении. Сектантский пантеон представлен и в виде птицы вообще,

("прилетела райска птица -- сама  матушка  царица")  и  в  виде

конкретных  разновидностей  птиц:  Сын Божий -- сокол или орел,

Святой   Дух   --    соловушко,    сектантские    пророки    --

гулюшки-голубки.    В    свое    время   именно   эти   пророки

воспользовались древней поэтической версией народного космизма,

системой  его  образов  и  приспособили  их  к  новой   религии

(аналогично  тому,  как в свое время христианство в целом, а на

Руси  особенно,  приспосабливалось  к  неискоренимым  языческим

обычаям и традициям).

     Древнейшими  символами  русского народного мировоззрения и

его космоустремленности являются мифологические птицы  русского

фольклора:  Гамаюн,  Алконост,  Сирин  (см.  рис.  в  Прологе),

Феникс,  Жар-птица  и   Стратим-птица.   Наиболее   древний   и

смыслообразующий   образ   Гамаюна   --  птицы  вещей  с

человеческим  (женским)  лицом.  Название-имя   образовано   от

общеславянских  слов  "гом"  ("гам",  ср.  "шум-гам"), "гомон".

Раньше так и писалось -- Гомоюн ("гомоюн", по Владимиру Далю --

это "заботливый, усердный, трудолюбивый, смирный  человек"  или

же  напротив  -- непоседа, живчик, крикун, хлопотун). Исходя из

перечисленных  смыслов   Гамаюн-птица   --   значит,   вещунья,

говорунья,   глашатай,   вестник   древних   языческих   Богов,

хранительница тайн прошлого, настоящего и будущего Земли,  Мира

и  Вселенной.  Именно  такой  образ воспроизведен реставратором

древнерусской мифологии А.И.Асовым в  литературно-художественно

воссозданных "Песнях птицы Гамаюн" и "Звездной книге Коляды".

     Алконост  и  Сирин  -- две райские птицы с женскими

лицами -- излюбленные образы русского  народа.  Их  изображение

можно   встретить  и  на  древних  украшениях,  и  на  лубочных

картинках, и в резьбе по дереву, и в творчестве многих  русских

художников  и  поэтов. Имена Алконоста (птица радости) и Сирина

(птица  печали)  толкователи  обычно  возводят  к  византийским

источникам   и   древнегреческим   образам:   образ   Алконоста

проистекает якобы из мифа об  Алкионе,  превращенной  Богами  в

зимородка, а образ Сирина восходит якобы к легендарным сиренам,

заочаровавшим своим пением еще Одиссея.

     Однако  и  трактовка генезиса имени Алконоста, и трактовка

образа Сирина нуждается в значительных  уточнениях.  Говоря  об

Алконосте,  уместнее  всего  вспомнить миф об Алкионее -- самом

могучем из крылатых гигантов, рожденных Богиней земли  Геей  от

капель  крови  Бога  неба  Урана.  Как  и Антей, он черпал свою

бессмертную силу от Матери-Земли, и так же, как  и  Антея,  его

хитростью  победил  Геракл: оторвал исполина от родной земли. С

точки зрения корней  русского  фольклора  интерес  представляет

отнесенность  образа Алкионея к тому пласту общеиндоевропейской

мифологии, когда она была  слабо  расчлененной,  а  ее  события

разворачивались   на   далеком   Севере.   Второе  существенное

обстоятельство -- крылатость Алкионея: на знаменитом Пергамском

алтаре  погибающий  Алкионей  с  распростертыми   крыльями   --

центральная  фигура.  Впрочем, не лишено вероятности, что более

поздний образ русской птицедевы Алконоста впитал в себя черты и

Алкионея и Алкионы (Альционы).

     Одновременно Алконост --  звездно-космическая  птица.  Это

связано  как  с  традицией  древнегреческой  мифологии помещать

многих своих героев после смерти на небо в виде различных звезд

и созвездий, так  и  с  общеславянскими  верованиями,  согласно

которым  крылатые  девы  (у  сербов, хорват, болгар и некоторых

других народов это -- вилы) живут на небесах, где строят дворцы

из облаков и водят хороводы между звездами (они  же  научили  и

людей   хороводным  танцам  --  коло)79.  Астрально-космическая

природа Алконоста запечатлена и в его изображениях на одной  из

стен  Дмитриевского  собора  во  Владимире,  а также на монетах

Великого князя  Рязанского  Василия  Иоановича,  где  священная

птица  славян,  символизирующая  неумирающую  память  о древних

временах  Радости  и  Блаженства,  представлена   между   двумя

звездами.

     "Сирин"  --  вообще русское слово, означающее сову, филина

или особый вид длиннохвостой совы, похожей на ястреба и ведущей

как ночной, так и дневной образ жизни.  (В  этом  смысле  слово

"сирин"  одного  корня  с  понятиями "сирый", "серый".) Сова --

одна из священных птиц, почитавшаяся индоевропейскими и другими

евразийскими  народами  как  птица  мудрости.  Именно  в  такой

ипостаси  выступает  сова  как спутница и атрибут Афины-Минервы

(рис. 128).  Среди  знаменитых  томских  петроглифов  (писаниц)

самым   запоминающимся   является  тотемное  изображение  совы.

Тотемический   культ   совы   или   человекосовы   был   широко

распространен  в  Древнем  мире  (рис.  129) и по всей северной

Евразии.

     Гиперборейское  прошлое  этих  краев  помогает  установить

генетические  исторические  корни Афины-Паллады. Многочисленные

бронзовые  изображения  прото-Афин  найдены   в   Прикамье   на

территории древней Бьярмии и Гипербореи. Впрочем, возникновение

культа человекосовы и других человекоптиц относится к временам,

когда культурно-религиозной дифференциации практически не было,

а картина расселения народов была принципиально иной.

     Тотемическая  сопряженность  Афины  и символизировавшей ее

птицы достаточно убедительно подтвердилась при  археологических

раскопках  на  месте  легендарной Трои в Малой Азии, когда было

обнаружено множество сосудов,  маленьких  каменных  и  глиняных

изваяний  в  виде  стилизованной совы, а также сотни черепков с

изображением  сов,  имеющих  человеческий  рот.  Генрих  Шлиман

совершенно  правильно  истолковал  эту  совиную изобразительную

доминанту.  Афина  как   покровительница   Трои   и   троянская

заступница  первоначально  имела  совиную  голову;  потому-то и

гомеровский эпитет Паллады -- "глаукопис" следует переводить не

"голубоглазая"  и  не  "сверкающая  очами",  а  "совоокая"  или

"совьеглазая".  (Между  прочим,  в  другом сопряженном с Афиной

эпитете -- София, Софья -- при желании можно  уловить  звучание

"совья"  и  производные слова "совесть", "совет".) Впоследствии

слитный образ Афины-Совы был разделен, и птица  превратилась  в

спутницу Богини.

     Во  времена  Шлимана  не  было  еще распространено понятие

"тотем" во всем  богатстве  его  социально-этнических  функций.

Поэтому, опираясь на современную этносоциологию, вполне уместно

предположить,  что  Афина-Сова  была  не просто покровительница

троянцев. Вероятно, что в далекие дотроянские времена она  была

предводительницей        или        вдохновительницей       тех

фракийско-фригийских  племен  --  будущих   основателей   Трои,

которые  когда-то  мигрировали с Севера на Юг и тотемом которых

(во всяком случае, какой-то части из них) была Сова.

     Представляется,  что  образ  Сирина  в  русской  мифологии

следует понимать с учетом всех древних традиций. Даже сирена --

далеко  не  чисто  греческий  образ,  древность происхождения и

хтоническая сущность  возводят  его  к  арийским  и  доарийским

временам.

     Есть  достаточно оснований полагать, что Сирин -- образ не

вторичный, а первичный. Слишком глубокий смысл заложен  в  этом

древнем  слове-имени.  По сей день существует страна Сирия, еще

раньше  была  Ассирия.  Культ  великого  Бога  египтян  Осириса

сопрягается  с  самой  почитавшейся ими звездой -- Сириусом. Во

всех перечисленных наименованиях корень "сир" -- и не случайно.

Требуется  лишь  определить,  с  какого  звена  начинается  вся

цепочка.   Во   всяком   случае,   далеко   не   первым  в  ней

представляется   эллинизированное   название   звезды    Сириус

("знойный", "сверкающий"). В Древнем Египте он отождествлялся с

созвучным   ему  Осирисом,  странствующим  Богом,  который,  по

Плутарху, прежде чем обосноваться в Египте, обошел весь  мир  с

просветительской   миссией.   Однако,  помимо  этого,  известны

обозначения Сириуса по имени  Бога  Тота,  а  также  собственно

астронимы  -- Сотис, Сигор, Сати, Тайот. Последнее имя означает

"пес"  в  соответствии  с  расположением  Сириуса  в  созвездии

Большого Пса.

     По  тому же признаку образовано латинское название Сириуса

-- Canicula, что означает "собачка" (от canis  --

"собака").  Отсюда  же  произошло  и  современное,  всем хорошо

известное слово "каникулы", что связано  с  той  исключительной

ролью,  которую  играл  Сириус в летосчислении Древнего Рима, а

еще раньше -- Древнего Египта, где появление Сириуса на  ночном

небосклоне   означало  наступление  Нового  года  и  очередного

разлива Нила (20 июля по Юлианскому календарю). С этого времени

начинались самые жаркие дни, и  в  римских  школах  объявлялись

каникулы,         названные         так         по        имени

Canicula-"собачка"-Сириус.

     Сириус наблюдается лишь в южных краях, в северных  широтах

его не видят и не знают. Однако здесь имеется немало понятий со

сходным  звучанием.  Что это значит? Только одно: более древнее

северное понятие в процессе длительных  миграций  этносов  было

позже  перенесено  на  другие  объекты.  Так  тотемное, то есть

социально значимое имя Сирин могло быть вполне экстраполировано

на хозяйственно и календарно  значимый  космический  объект  --

звезду  Сириус, а впоследствии, по мере продвижения мигрантов к

устью  Нила,  --  и  на  Бога   Осириса,   тождественного,   по

представлению  древних,  с  Сириусом.  Кстати,  среди  "народов

моря", вторгнувшихся в Египет в 1198 --  1167  гг.  до  н.э.  и

упоминаемых   в  древнеегипетских  папирусах,  были  загадочные

"сирдана" (обратим внимание на два  русских  корня),  давшие  к

тому  же  название  древней  и  современной  Сардинии.  Древним

римлянам, между  прочим,  были  известны  мифические  Серийский

океан  и Серийская страна. Такое название появилось потому, что

древние  римляне,  соприкасаясь  с  китайцами,  именовали   тех

"серами"  -- от искаженного китайского слова "сир", означавшего

"шелк"80. Небезынтересно также, что на побережье Арктики бытуют

легенды о человекообразных  существах  "сиртя",  которых  якобы

можно   встретить   и  по  сей  день  (так  именуют  мифических

аборигенов ненцы, сам народ пришлый, переселившийся на  Крайний

Север сравнительно недавно).

     Корневая   основа   "сир"   сопрягается  и  с  древнейшими

индоевропейскими словами, означающими "сырой" ("влажный") (ср.:

"сыр-бор"),  и  с  древнерусским  языческим  названием  рая  --

"ирий".  Может  быть,  отсюда у наших предков-христиан возникло

стойкое  мнение,  что  все  языческое  очень  тесно  связано  с

сирийским. По старорусским представлениям дьявол олицетворял не

одни  только  темные силы ада, но и противостоящее христианству

языческое  мировоззрение.  Потому-то  в  старых  переводных   и

оригинальных  рукописных  текстах неоднократно повторяется, что

дьявол  говорит  по-сирийски81.  А  в  знаменитом  сказании  "О

письменах"  черноризца  Храбра  вообще  утверждается,  что  Бог

первоначально  сотворил  именно  сирийский  язык,  на   котором

говорили Адам и Ева.

     В  Велесовой  книге (11 15а) описывается, как наши предки,

преодолев  снега  и  льды,  проникли  через  Ирийские  горы   в

Сирийскую  землю,  где  были наречены скифами. Ясно, что земля,

где господствуют снега и льды, никак не может быть  ни  Сирией,

ни  Ассирией.  Точно  так  же  совсем  ни  к чему отождествлять

Двуречье  и  Семиречье,  помянутые   в   Велесовой   книге,   с

Месопотамией или Северным Казахстаном; это могут быть сочетания

каких  угодно  рек  в каком угодно месте. Сирия Велесовой книги

никакая не средиземноморская или переднеазиатская  страна,  тем

более  что  здесь  же  рассказывается об основании Новгорода на

берегу Ильмень-озера. В Велесовой книге речь вполне может  идти

о  некоей  стране Сирина, символом которой и стала птица Сирин,

постепенно распространившая свою семантику с Севера на Юг.

     Смысловая нагрузка понятия "сирин"  становится  еще  более

определенной,  если  вспомнить,  что в русском языке есть целая

группа слов (ныне малоупотребительная) для обозначения  ледяной

корки;  это -- "серен" -- "ледяной наст" и ряд диалектизмов для

обозначения  замерзшего  твердого  снега:  "серена",  "серень",

древнерусск.   --   "серенъ".   Небезынтересные   реминисценции

обнаруживаются и в популярном среди  древних  греков  и  римлян

мифе   о   нимфе  Сиринге.  Она  стала  объектом  вожделений  и

домогательств со стороны козлоногого Бога Пана,  сына  Гермеса.

Образ      Пана      древнейшего     общеиндоевропейского     и

доиндоевропейского происхождения. Неспроста  также  и  имя  его

означает  "все"; в смысле "господин" оно сохранилось в чешском,

польском, украинском, белорусском, а  оттуда  --  и  в  русском

языках.  В  древности  образ  Пана  не лишен был и космического

звучания.  У  античных  авторов  сохранилось   обращение:   "О,

Солнце-Пан!",  так  же  именовали  его римские жрицы-весталки и

легендарный  Орфей.  Спасаясь  от  преследования  Пана,   нимфа

Сиринга  бросилась  в  реку  Ладон  и обратилась в тростник. Не

найдя возлюбленную в зарослях тростника, Пан  срезал  несколько

тростинок,  сделал  из  них  свирель,  и  с тех пор в ее звуках

слышится   печальный   голос   Сиринги   (по-латыни   syrinx

означает и "тростник", и "свирель").

     Птица  Феникс  --  не менее древний образ русской и

мировой мифологии,  впитавший  в  себя  черты  древнегреческих,

византийских  и более древних восточных сказаний -- египетских,

финикийских, ассирийских. Античные авторы  --  от  Геродота  до

Овидия  -- называли родиной Феникса Египет, где, действительно,

существовал культ "Огненной" птицы (рис. 130). Живет она  много

сотен  лет,  но перед смертью сжигает себя в гнезде. И здесь же

из  пепла  рождается  новый  Феникс  --  символ  космогоничного

вечного возвращения.

     В  известной  переводной  древнерусской естественнонаучной

энциклопедии "Физиолог" говорится: "Феникс  красна  птаха  есть

паче всех... [далее -- перевод на современный язык]. Обитает же

Феникс  близ  Индии,  около  Солнечного города. Возлежит он лет

пятьсот на недрах ливанских без еды.  Питается  же  от  святого

духа.  И  по  пятьсот лет наполняет крылья свои благовониями. И

бьет в било иерей Солнечного города, и та птица идет к иерею  и

входит  в  церковь...  И превращается птица в пепел. А назавтра

приходит иерей и находит птицу  в  виде  маленького  птенца.  А

через  два  дня  он  находит ее зрелой, какой была раньше..."82

(рис. 130-а).

     Подтверждением  древнейшей  общности   корней,   связующих

русскую  народную и переднеазиатско-средиземноморскую культуру,

служит популярная сказка "Перышко Финиста Ясна  Сокола".  Герой

сказки  --  добрый  молодец-оборотень  -- объединяет в себе два

исходных начала: 1)  солнечного  (ясного)  сокола  и  2)  птицу

Феникс,  к  которой  в  конечном счете восходит имя Финист. Оно

связано со Средиземноморьем и  непосредственно  через  названия

страны  Финикии  и народа финикийцев (откуда финиковая пальма и

финики).

     Древние  представления   о   Фениксе   не   ограничиваются

легендами,  известными  еще Геродоту. Апокрифическая литература

донесла до нас образ  космического  Феникса,  летящего  впереди

Солнца  и  охраняющего людей от его испепеляющих лучей. Об этом

говорится в старославянских "Книге тайн Еноха" и  "Апокалипсисе

Варуха",  восходящих к несохранившимся греческим апокрифам. Вот

как описывает космического Феникса книга о Варухе:

     "Впереди Солнца летит птица величиною как девять гор --

крылья ее от востока до  запада.  Птица  эта  --  хранительница

мира,  она  распростирает свои крылья и заслоняет огненные лучи

Солнца. Если бы она не заслоняла солнечных  лучей,  то  ни  род

человеческий  и  никакая  тварь не могла бы стерпеть солнечного

пламени; Бог повелел  этой  птице  служить  всей  Вселенной  до

скончания  века.  На правом крыле этой птицы находится огромная

золотая надпись такого содержания: "ни земля  меня  родила,  ни

небо,  но родил меня престол отца". Имя этой птице -- Феникс...

На рассвете раздается звук, подобный грому: это ангелы отворяют

365 врат, и отделяется свет  от  тьмы.  Тогда  Феникс,  став  в

Океан-море, куда камень идет три года, возглашает: "Светодавче,

пошли  свет  твой  миру.  Тогда  пробуждаются петухи на земле и

поют..."83.

     Тесная  связь  Феникса  с  петухами  и   намеки   на   его

впечатляющие  размеры  обнаруживаются  и в китайской мифологии.

Если верить древним комментаторам, "спереди  Феникс  напоминает

лебедя,  со  спины  он  похож  на единорога... У него шея змеи,

хвост рыбы,  окраска  дракона,  туловище  черепахи,  подбородок

ласточки,  петушиный  клюв"84.  Но  самый  древний  из дошедших

мифологических компендиумов (все остальное, как известно,  было

уничтожено  еще во времена Цинь Шихуана) -- "Книга гор и морей"

-- отдает предпочтение петушиному облику Феникса. Что  касается

его  размеров,  то  о  нем можно судить по знаменитой поэме Цюй

Юаня  "Лисао"  ("Скорбь")  --  предтечи   Овидиевых   "Скорбных

элегий", где описывается воображаемый полет на чудо-птице:

     На Феникса сажусь, дракон в упряжке,

     Над бренным миром я взмываю ввысь.

     .................................

     И приказал я Фениксу: в полете

     Ни днем, ни ночью отдыха не знать.

     Поднялся ветер, зашумела буря,

     И облака приветствовали нас.

                                  (Перевод Анны Ахматовой)

     Считалось, что китайский Феникс приносит в Поднебесную мир

и покой. Для Конфуция он был символом счастья и удачи.

     Один  из  самых  популярных образов в русской мифологии --

Жар-птица (рис. 131) -- не  просто  волшебное  сказочное

существо,   но   олицетворение   огненно-световой   стихии   и,

следовательно,  закодированного  в  ней  космотворящего  начала

Вселенной.  Жар-птица не водится где попало и не сидит в кустах

за забором. Изредка  прилетает  она  из-за  синя  моря  и,  как

правило,  быстро  возвращается  назад,  в  чудесную страну, где

жизнь течет по отличным от земных законам. Местонахождение  той

страны  --  тоже  закодировано в устойчивых сказочных образах и

понятиях.

     Случается,  что  в   сказках   ее   роль   низводится   до

похитительницы чудесных яблок, но прилетает она из "тридесятого

царства"  (смутная  память  о  Гиперборее)  и  в конечном счете

восходит к тем птицам, которым, по представлению древних,  были

обязаны своим сотворением и вода, и суша, и люди, и звери.

     Генетически  и  этимологически  образ Жар-птицы восходит к

индоарийским и доарийским представлениям о  космотворящей  роли

птицы и "огненной" первосущности Вселенной. Слово "жар" в имени

чудесной  птицы  выступает  в  своем  первоначальном  смысле --

"сияние", "горение" (от древнеиндийского  "гарас"  --  "огонь",

"пламя":   путем   чередования   согласных  "г"  и  "ж"  оно  и

образовано).   (Отсюда:   Жар-птица   --   такой   же   древний

огненно-сияющий  образ,  как  и вся группа солнечных и световых

существ всемирной мифологии,  уходящей  корнями  в  космические

представления древнего пранарода, говорившего на общем праязыке

и  имевшего  устойчивую систему знаний об устройстве и эволюции

мироздания.) С учетом чередования согласных "ж" и  "г"  понятия

"жар"  и "гарь" имеют общую генетическую и смысловую основу. Ту

же корневую основу имеет и имя царя птиц  индуитской  мифологии

Гаруды,  ездового  животного Бога Вишну (вспомним общеарийского

Вышнего   и   общеславянского   Вешнего).   Гаруда   --   имеет

солнечно-световую  природу,  его  сияние  ослепительно даже для

Богов. В отличие от русских птицедев Гаруда изображается в виде

существа с человеческим туловищем, крыльями и орлиной головой с

клювом (рис. 132).

     Есть свой Гаруда и в русской  мифологии,  но  в  волшебных

сказках  он действует как исполинская безымянная птица, которая

спасает героя -- выносит его из  Подземного  царства  на  Белый

свет.  Здесь тоже своя космическая символика: Подземное царство

в русской сказке -- совсем не обязательно бездонная темная яма.

Это скорее место, куда на ночь заходит  Солнце,  обратная,  так

сказать,  сторона  Земли  при  условии,  что она представлялась

плоской. Потому-то отождествляется иногда это Подземное царство

с Золотым (Солнечным) или Серебряным (Лунным).

     Функционально и по смыслу к  Жар-птице  и  ее  доарийскому

прообразу,  из которого вышел индийский Гаруда, примыкает также

и самая таинственная и самая могучая птица русской мифологии --

Стратим   (Страфил).   Такое   разночтение   объясняется

искаженным переводом с греческого языка, где это слово означает

"птицу"  (отсюда  же происходит название "страус", но в русский

язык  оно  попало  уже  опосредованно   --   через   немецкий).

"Стратим-птица  --  всем  птицам мать", -- утверждает Голубиная

книга. И это неспроста. Стратим-птица -- прародитель и  владыка

всего  птичьего  мира  -- обитает посреди моря-океана. Стоит ей

встрепенуться, и налетает буря. Она же способна укротить шторм,

а на ночь прячет под крыло солнце, чтобы утром  вновь  подарить

его  миру.  Может  спрятать под крыло и землю, спасая ее от бед

вселенских. Поутру она возвещает о начале утра, и по  ее  знаку

по  всей земле начинают петь петухи. Эти подробности сообщаются

в различных вариантах Голубиной книги.

     Представленные выше мифологические персонажи так или иначе

отображают древнейшие пласты  человеческой  предыстории,  когда

Птица  занимала главенствующее положение в иерархии природных и

космических  сил.  Ее  символом,   сохранившим   первоначальную

смысловую  насыщенность  вплоть  до  наших  дней,  выступает не

только  Яйцо,  но  и   Перо   --   необременительный   и

впечатляющий  спутник  человеческой жизни. Нет такого этноса --

даже в самом глухом и Богом забытом уголке  земли,  --  где  бы

перо   считалось   зряшным  отбросом  и  не  было  бы  окружено

множеством легенд и поверий. В разных  культурах  и  на  разных

этапах  их  развития  Перо символизировало Воздух, Ветер, Свет,

Высоту, Полет, Легкость, Сухость, Пустоту и  в  конечном  счете

замыкалось  на  такие  узловые  понятия  как  Творец Вселенной,

Слово,  Истина.  У  североамериканских  индейцев   великолепные

головные  обрамления  из  перьев  символизируют,  помимо  всего

прочего, и Великого Духа Вселенной. Но  почти  такой  же  смысл

вкладывали  в  Перо  и  древние  египтяне,  у которых знак пера

означал "Создателя форм всех вещей". Перья являются непременным

атрибутом головных уборов главных египетских Богов --  Осириса,

Амона-Ра,  Хора,  Шу, Птаха и др. Отличительным символом Богини

Истины Маат --  жены  Тота-Гермеса  --  также  выступает  перо.

Испокон  веков  оно  означало принадлежность к высшей власти --

политической и духовной. В традиционных общественных структурах

Африки, Северной, Центральной и Южной Америки, Азии, Австралии,

Океании (включая Новую Гвинею) вожди, шаманы, колдуны и  поныне

предпочитают перьевое одеяние. Есть все основания предполагать,

что  перья  в  одежде  и особенно в головных уборах играют роль

своеобразных  антенн,  способствующих   улавливанию   импульсов

биосферы и энерго-информационного поля Вселенной. Скорее всего,

именно перья-антенны помогают птицам так хорошо ориентироваться

по  магнитному,  гравитационному  и другим физическим полям при

перелетах на дальние расстояния и при весенне-осенних миграциях

из одного полушария Земли в другое.

     К  сожалению,  перо  --  один  из  самых  недолговечных  и

уязвимых  для  стихий материалов. Поэтому о "перьевой культуре"

индоевропейцев -- какой она была в древности -- мы можем судить

главным  образом  по  сведениям,  сохранившимся   в   мифологии

(крылатые   Божества),   фольклоре   (птицедевы  и  птицемужи),

этнографии  (многочисленные  обряды   и   обычаи).   Интересные

свидетельства  оставили  и  античные  историки.  Так,  Павсаний

сообщает, что первая модель Дельфийского храма была сделана  из

перьев,  и  Аполлон  послал  ее  в  качестве  подарка  на  свою

историческую родину -- в Гиперборею. В русском фольклоре  также

сохранилась  память  о  тех  временах. В волшебных сказках Перо

Жар-птицы несет гораздо большую смысловую  нагрузку,  чем  сама

птица: оно не просто источник ослепительного огня и света, но и

носитель  света  истины  и  правды  (напоминая тем самым своими

функциями перо Богини Истины  Маат).  Центральную  роль  играет

перо и в архаичном сюжете о Финисте Ясном Соколе: именно оно --

волшебное  перышко  --  превращается  попеременно  то  в живого

молодца, то в его тотемную ипостась -- сокола.

     Обожествление    и    космизация    колеса     объясняется

естественными причинами: два главных небесных светила -- Солнце

и  Луна  имеют  круглую форму. Кроме того, с субъективной точки

зрения движущегося наблюдателя кажется,  что  небесные  объекты

крутятся; кажущееся это вращение убыстряется по мере увеличения

скорости  наблюдателя.  Поклонение  космическому  колесу в виде

Солнца и  Луны  намного  древнее  появления  вещного  колеса  и

использования  его  в  хозяйственном  обиходе (колеса повозок и

телег, колеса  прялки,  мельницы,  жернова,  гончарный  круг  и

т.д.).  Возможно,  именно наблюдение за естественными небесными

"колесами" (и поклонение им) привело к  открытию  того  колеса,

которое,  войдя  в  практику,  произвело  настоящую революцию в

хозяйственной жизни и в быту.

     Вместе с тем в мировой традиции колесо выступает  символом

всего  мироздания,  а  не одного только Солнца или Луны. Колесо

олицетворяет вечные круговороты в Макро- и Микрокосмосе, вечное

возвращение "на круги своя" в  природе  и  человеческой  жизни.

Этимологически   это   закрепилось   в  понятии  "коловорот"  =

"солнцеворот"  =  "возвращение  Солнца",  а  также  в  народном

астрониме  Кол,  в  ряде областей означающем Полярную звезду. В

последнем случае  представление  о  небесном  неподвижном  Коле

предполагает вращение вокруг него звездного небосклона.

     Все  это  нашло  отражение  в  мифологии  и в фольклоре. В

древнеиндийском мифе  громовержец  Индра  с  помощью  колес  от

колесницы  Солнцебога  Сурьи  побеждает  злокозненного  демона.

Солнечное  колесо  Балсага  из  осетинских  нартских   сказаний

перебивает  колена непобедимого богатыря Сослана. На территории

России следы поклонения  солнечному  Колесу  прослеживаются  со

времен  Каменного  века.  При раскопках палеолитической стоянки

Сунгирь близ Владимира  (бассейн  реки  Клязьмы)  были  найдены

солнечные диски из бивня мамонта (рис. 133).

     Достоен  неподдельного  изумления  факт,  что  подобный же

символ Солнца  в  виде  рельефа  изображен  на  торце  каменной

гробницы   Ярослава   Мудрого   в   Софии   Киевской.  Впрочем,

дохристианская языческая символика, как известно, в  наименьшей

степени    пострадала   от   преследования   церкви   (наиболее

характерный пример -- традиционный орнамент в вышивках, резьбе,

росписи и т.п.).

     В популярной русской сказке о Еруслане Лазаревиче богатырь

встречается с  волшебным  царем  Огненным  Щитом  --  Пламенным

Копьем,  который  ни в огне не горит, ни в воде не тонет, своих

врагов он испепеляет негасимым пламенем. Здесь Огненный  Щит  в

руках  у царя олицетворяет Солнце, а Пламенное Копье -- молнию,

и сказочный царь, таким образом, соединил в себе  функции  двух

древних  Божеств -- солнечного и громово-молниевого. В одной из

русских сказок, по  свидетельству  Афанасьева,  таким  Огненным

Щитом,  что  палит  на  все  четыре  стороны, владеет Баба-яга,

устрашая своих врагов.

     С философско-мировоззренческой  точки  зрения  космическое

колесо  символизировало не одни только дискообразные светящиеся

объекты, движущиеся  по  небу.  Космическое  колесо  --  еще  и

обобщенный  образ вечного круговорота во Вселенной, цикличности

времени, проявляющейся в смене дня и ночи, а также времен  года

-- весны-лета-осени-зимы.  Отсюда  такое  знакомое  с детства и

вместе с тем древнейшее словосочетание -- круглый год.

     Древнерусское  и  общеславянское  наименование  колеса  --

коло.  Кроме  того,  есть  все основания полагать, что одним из

древних имен Солнца также было Кол(о). Наиболее веский довод  в

пользу такого предположения -- древний праздник в честь зимнего

солнцестояния  --  Коляда  и соответствующее ему имя языческого

Бога. Про него еще Гоголь  писал  в  "Ночи  перед  рождеством":

"...Был  когда-то  болван  Коляда,  которого принимали за Бога,

...от того пошли и колядки".

     Имя языческого Солнцебога, как уже говорилось ранее, нашло

отражение и в названиях  реки  Колы  и  Кольского  полуострова.

Можно  вспомнить  также коло -- хороводный танец на Балканах (у

болгар  и  румын  он  именуется  также  хоро  и   хора   --   с

употреблением  другого "солнечного корня" "хор"). В этот же ряд

следует поместить сакральные и, несомненно, древнейшие  понятия

"колдун",   "колдовать",   "колдовство",   хотя   в  позднейшем

понимании они и не  обязательно  должны  относиться  к  Солнцу.

Значение округлости как отличительного качества колеса наложило

отпечаток  и  на  другие  русские  слова: "кольцо", "кольчуга",

"колесница",  "колымага",   "колодец",   "колыбель",   "калач",

"колобок", "колган" (примитивная посуда), "колоброд", "около" и

др.  (ср.:  также  иноязычное  "колье", кольцеобразное значение

которого доказывает, что корневая основа  "кол"  имеет  древнее

индоевропейское происхождение).

     С   достаточной  вероятностью  уместно  предположить,  что

корень "кол" в  слове  "сокол"  (его  глубинная  этимология  во

многом  неясна)  тоже не случаен, если учесть, что образ сокола

отождествлялся с Солнцем не только у древних  славян,  но  и  в

египетской мифологии, а также в мифологиях других народов.

     Олицетворением  Солнца  в конечном счете были и знаменитые

циклопы (киклопы) (в переводе с греческого  --  "круглоглазые")

-- дети  Неба-Урана  и  Земли-Геи.  Единственный  огромный глаз

циклопа как раз и символизировал Солнце. Известна версия  --  и

она была достаточно распространенной в античные времена, -- что

Афина-Паллада  была  дочерью  вовсе  не Зевса, а циклопа Бронта

(Грома). Связь Афины с циклопами подтверждают также  орфические

тексты  (переведены  на  русский  язык А.Ф.Лосевым): именно они

научили  Афину  и  Гефеста  "всем  искусствам,   которые   небо

содержит"85.

     В  таком  случае  становится  понятным  смысл  архаических

изображений Афины в плаще, усыпанном свастиками. Последние, как

известно, являются древнейшими символами Солнца, а также  огня.

Точно   такие   знаки   обнаружены  археологами  на  славянских

пряслицах86 (рис. 134). Если Афина -- дочь Солнечного  Циклопа,

то  вполне  естественна  и сопутствующая ей символика. Впрочем,

возможны и иные объяснения. Известны  попытки  интерпретировать

свастику как стилизованное изображение птицы87 (рис. 135). Если

согласиться  с  данной  версией, то Афина попросту становится в

один ряд со всеми Птицедевами Евразии и Гипербореи.  Солнце  же

сливается с образом птицы, как это было в Древнем Египте.

     Лишь    в    позднейшей   интерпретации   Гомера   циклопы

превратились в кровожадных людоедов. Через рассказ о  спутниках

Одиссея,   которых  сожрал  циклоп  Полифем,  искаженный  образ

небесных  великанов  внедрился  и   в   сознание   современного

читателя.  Сохранился  и истинный смысл понятия "циклоп"; слово

-- корень "цикл", означающий "круг", в самых различных  смыслах

вошел  в  повседневный обиход, науку и технику. У наших предков

было более правильное  представление  о  циклопах  как  могучих

сынах  неба.  Известна  гравировка  на  древнерусском браслете,

изображающем     одноглазого     циклопа-Солнце,     натурально

рождающегося  из  лона  Небесной  зари (рис. 136). Данный сюжет

повторяет представление древних египтян  о  рождении  Солнца-Ра

Небом-Нут  (рис. 137). Древнее общечеловеческое представление о

небесно-солнечных закономерностях, движении солнечного  светила

по небосклону сохранилось в мировоззрении всех народов.

     Эта   идея  воплощалась  также  и  в  народном  орнаменте,

связанном  с  кругом  или  колесом.  Так,  на  лопатках  прялок

изображалась   Земля,   освещенная  Солнцем.  На  двух  боковых

"серьгах" лопаток помещали восходящее и заходящее Солнце, а его

дневной путь отмечался различными солнечными знаками в  верхней

части  прялки,  расположенными  как  бы по дуге небосвода (рис.

138). В центре прялки помещалось или огромное  Солнце,  или  же

искристая  композиция  из  пятилучевых розеток, символизирующих

"белый свет"88, то есть всю Вселенную (рис. 139).

     Солярные (солнечные) мотивы из глубин веков дошли до наших

дней также в виде вышивок, кружевов, украшений, росписи посуды,

резьбы по дереву,  оконным  наличникам,  внутреннего  убранства

покоев  и  т.п.  (рис.  140).  Русский дом -- это целая избяная

Вселенная, отразившая в народной памяти Большой Космос, со всех

сторон окружающий людское племя и глядящая на него тысячью глаз

звезд и светил.

     Космические  знаки  и  символы  несут  двоякую   нагрузку:

во-первых,  выражают  непосредственную  причастность человека к

космической стихии и, во-вторых, что вытекает  из  первого,  --

защищают  человека  силой космического огня и света от темных и

враждебных поползновений. Таковы "громовые или солнечные знаки"

-- колеса (розетки) с шестью спицами (их количество может  быть

иным),  которые  вырезались над дверями, на матице, наличниках,

мебели, утвари.

     Своими  корнями  солярно-космическая  символика  уходит  в

самые   глубины  общечеловеческой  истории  и  культуры.  Среди

северных  петроглифов,  то  есть   Гиперборейского   порубежья,

выделено множество имеющих солярное и лунарное значение.

     В    процессе    межэтнических    контактов   протославяне

соприкасались с китайцами, которые обратили внимание на  обычай

наших  предков  катать  зажженное  колесо  по снегу. Обмотанное

колосьями  коло  просмаливалось,  затем  его  зажигали  и  так,

огненный  символ Коло-Солнца, катали, проткнув палку во втулку,

по снегам, заставляя их таять89.

     Этот  архаичный  обычай,  связанный  еще  с  доарийским  и

постарийским  культом Солнца, сохранился и в традиции зажигания

колес  во  время  самых  буйных  языческих  праздников  --   на

Масленицу  при  встрече  весны и на Ивана-Купалу в день летнего

солнцестояния. Обычай этот -- один  из  неотъемлемых  элементов

незыблемых  обрядовых традиций. Другой неотъемлемый элемент тех

же традиций -- обрядовые песнопения.

     Обрядовая поэзия, которая еще  недавно  была  неотторжимой

частью  русской жизни, ныне воспринимается по большей части как

архаический памятник народной словесности. Ранее крестьяне пели

древнейшие песни, уходящие в языческое прошлое, не  задумываясь

над   их  истинным  смыслом.  Современный  читатель,  полностью

утратив исполнительскую и ритуальную  культуру,  имеет  тем  не

менее   счастливую   возможность   вдуматься   в   казалось  бы

простенькие      строки      (записанные,      к       счастью,

подвижниками-фольклористами)  и  обнаружить  в  них  нетронутые

пласты древнейшего мировоззрения.

     Одним из самых устойчивых по своим традициям праздников  в

честь   древнего   Бога  Колы  выступает  святочная  Коляда.  С

Рождеством  Христовым  она  совпала   чисто   случайно   --   в

действительности  же  связана с зимним солнцеворотом, поворотом

зимы на лето. В Коляде  все  дышит  архаикой  --  и  игрища,  и

гадания,  и переодевания (ряжение), и песнопения-колядки. Уже в

играх на святочных  посиделках  поминаются  (в  названиях  игр)

главные  священные  животные  древних славян: гусь, бык, кобыла

(лошадь)90. Играют и в "блины", а блин --  традиционный  символ

Солнца. Оно же и поминается в святочных песнях.

     Солнце греет,

     Солнце греет,

     Да во всю землю,

     Да во всю руську,

     Да святоруську.

     Собственно,  обряды  колядования,  когда  ряженая молодежь

ходит  от  дома  к  дому,  распевая  песни-колядки  и   собирая

дары-угощения  за  свое  усердие,  и все тексты древних игровых

песнопений насквозь космизированы.  Достаточно  приглядеться  к

наиболее  известным  текстам,  приводимым, как правило, во всех

сборниках русского обрядового  фольклора.  Вот  лишь  несколько

примеров,  взятых  наугад из рассчитанной на массового читателя

книги  "Русская  народная  поэзия.   Обрядовая   поэзия"   (Л.:

Художественная литература, 1984).

     ...Красны девушки

     Сочили, искали

     Иванова двора.

     А Иванов двор

     Ни близко ни далеко,

     Ни близко ни далеко

     На семи столбах;

     Вокруг этого двора

     Тын серебряный стоит...

     Во этом во тыну

     Стоит три терема

     Златоверхие:

     Во первом терему --

     Светел месяц,

     Во втором терему --

     Красно солнышко,

     В третьем терему --

     Часты звездочки.

     Светел месяц --

     То хозяин во дому,

     Красно солнышко --

     То хозяюшка,

     Часты звездочки --

     Малы детушки.

     Триада   Солнце-Месяц-Звезды   присутствует  во  множестве

колядок,    иногда    просто    составляя     пассивный     фон

театрализованного  игрища,  иногда  же называясь в качестве его

активных участников:

     Ой, будет к тебе

     Троечко гостей.

     Первые гости --

     Жаркое солнце,

     Другие гости --

     Ясен месячко,

     Третие гости --

     Дробен дождичек.

     Здесь чувствуется позднейшее нечаянное исправление "звезд"

на "дождичек" по  аналогии  "часты  звезды  --  частый  дождь".

Случается,  однако,  что  уточнение и исправление, неизбежные в

устном  народном  творчестве,  не  модернизируют   колядку,   а

усиливают ее космическое содержание.

     Свети, свети месяц,

     Частые звезды,

     Соборная церковь.

     Здесь  соединенные  в  неразрывное  смысловое  триединство

месяц, звезды и собор только  подчеркивают  соборно-космическую

значимость святочного действа.

     На  Коляду  прославляли Зимнее Солнце-Коло, повернувшее от

зимы к лету. На  Масленицу  его  провожали  и  встречали  новое

весеннее  Коло  (Ярило нижегородских сказаний). То, что в обоих

случаях речь идет об одном и том же Коло, но в разных ипостасях

-- зимнем и весеннем -- доказывает  бытовавший  еще  в  прошлом

веке обычай "петь Коляду" на Масленицу. В масленичных колядках,

тексты   которых   сохранились,   также,  как  и  в  святочных,

величаются  хозяин,  хозяйка  и  их  дети,   живущие   в   трех

златоверхих   теремах  и  попеременно  сравниваемые  с  Красным

Солнышком, Светлым Месяцем и Частыми Звездочками.

     Архаика колядок обнаруживается еще  и  в  том,  что  в  их

устойчивых  образах  явственно  проступает предшествующая эпоха

Космического   яйца:    в    святочных    песнопениях    помимо

космическо-небесных  светил доминируют птицы: гуси-лебеди, ясны

соколы, серы утушки. Вообще мифологические доминанты могут быть

привязаны  к  той  или  иной  исторической  эпохе  более  менее

условно.  Любая  из предшествующих эпох сохраняется в следующих

за ней. В результате происходит  перемешивание,  пересечение  и

даже  слияние образов, появившихся в разное историческое время.

Так  произошло  соединение  крыльев  и  солнечного   полета   и

возникновение  нового  символа -- Крылатого (солнечного) диска,

распространенного в  Древнем  Египте,  Двуречье,  Иране,  Малой

Азии,  откуда  через  хеттов  и  Византию  символика  в  сильно

изменившейся форме попала на герб России в виде двуглавого орла

с распростертыми крыльями.

     Коляда  --  ликующе  бесшабашный  праздник  с   элементами

карнавала.  Но не всегда он был веселым и безобидным, а колядки

-- шуточными, задорными припевками. Чудом сохранившаяся русская

колядка из собрания Ивана Михайловича Снегирева (1793 --

1868) -- убедительное свидетельство тому:

     За рекою, за быстрою, ой, колядка!

     Леса стоят дремучие,

     Во тех лесах огни горят,

     Огни горят великие,

     Вокруг огней скамьи стоят,

     Скамьи стоят дубовые,

     На тех скамьях добры молодцы,

     Добры молодцы, красны девицы,

     Поют песни колядушки.

     В средине их старик сидит,

     Он точит свой булатный нож.

     Котел кипит горючий,

     Возле котла козел стоит,

     Хотят козла зарезати!..91

     Приведенный  отрывок  недвусмысленно  свидетельствует:   в

древности  празднование Коляды на Руси сопровождалось кровавыми

жертвоприношениями,   которые   постепенно    были    вытеснены

символическими дарами в честь Бога Колы (Коляды).

     Однако  у  вышеприведенной  колядки  есть еще и окончание,

живо напоминающее сказку о сестрице Аленушке и братце Иванушке,

превратившемся  в  козленочка.  Жалобы  девушки,  утопленной  в

сказке  ведьмой,  неожиданным  образом  переносятся  на  братца

Иванушку:

     Ты, братец Иванушко,

     Ты выди, ты выпрыгни!

     Я рад бы выпрыгнуть,

     Горюч камень

     К котлу тянет,

     Желты пески

     Сердце высосали.

     Ой, колядка! Ой, колядка!

     Особый    интерес    здесь     представляет     устойчивое

словосочетание   "пески   сердце   высосали".   По   объяснению

Снегирева,  в  нем  изображено  жертвоприношение,  когда  кровь

жертвы  изливалась  на  специально  насыпанный  песок  (что  до

недавнего времени еще практиковалось у северных  народов).  Тот

факт,  что жутковатая идиома превратилась в невинную поговорку,

свидетельствует,  во-первых,  о  древности  самого  обряда,   а

во-вторых,   о   перемешении  в  нем  человеческих  и  животных

жертвоприношений.  Сама  колядка  вроде  бы  свидетельствует  о

вытеснении   человеческого  жертвоприношения  козлиным,  но  из

контекста  так  и  проступает  ужас  человека,  обреченного  на

заклание  (к  тому  же  и  названного  по имени). Вспомним, для

примера, что еще  незадолго  до  испанского  завоевания  ацтеки

только  в  один  праздник плодородия вырезали в качестве жертвы

Солнцу сердца у 20 тысяч (!) обреченных.

     Летом 1907 года немецкий историк О.Шрадер  по  приглашению

российских  коллег  посетил  Олонецкую губернию. Более всего он

был поражен архаикой одного на первый взгляд заурядного обычая:

русские  крестьяне  в  так  называемое  "баранье  воскресенье",

приуроченное   к  Ильину  дню,  повсеместно  резали  жертвенных

барашков. Мясо заколотых животных относилось на берег  озера  и

варилось   в  12  котлах  (исключительно  мужиками,  женщины  к

жертвенному таинству не допускались)92. Схема  ритуала  та  же,

что  и  в приведенной выше колядке, разница только в приносимых

жертвах. Профессор Бреславльского университета сразу же  уловил

главное:  следы  русского  северного  обряда  теряются  в самых

отдаленных глубинах индоевропейской древности.

     Сам по себе характер жертвоприношения  менялся  в  течение

веков  и  тысячелетий.  Человеческие  жертвы повсюду заменялись

животными, растительными плодами или иными дарами, хотя  еще  в

начале  нынешнего  века среди некоторых народностей Российского

Севера еще бытовало мнение,  что  человеческая  жертва  намного

действеннее  животной.  Русский  фольклор также хранит память о

трагических ритуалах. В былине о Садко разбушевавшуюся  морскую

стихию пытаются умилостивить путем принесения жертвы по жребию,

который, как известно, достался самому Садко.

     Из  поколения  в  поколение,  из  года  в  год -- и так на

протяжении многих веков да и тысячелетий -- колядующие  внушали

каждому хозяину, что его дом -- частица Вселенной. Так как семь

столбов символизируют семь древнеарийских священных небес), что

все  люди -- в родстве с Солнцем, Месяцем и частыми звездами. И

та звезда, которую несли в обязательном порядке впереди  группы

ряженых  песенников,  лишь  после  введения  христианства стала

называться Вифлеемской  звездой  (слабая  смычка  с  новым  для

древних   славян   праздником   Рождества).   А  до  этого  она

олицетворяла древнее Божество -- Коло, в честь которого  пелись

колядки  и  отмечался  самый праздник Коляды. А рукотворный лик

Колы -- расписной круг с  зубцами  одинаково  соответствовал  и

Солнцу,  и звездам (одним из древних народных названий Полярной

звезды,  главного   ориентира   северного   неба,   было   Кол,

сопряженное с именем Бога Колы).

     В архаичном миропонимании не только славян, но и прибалтов

(например,   латышей)   Солнце   зачастую  имеет  женский  род.

Древнерусское женское название Солнца -- Солонь  встречается  в

самой   древней   из   дошедших   русских  рукописных  книг  --

Остромировом   евангелье   (в   современном   языке    известно

малоупотребительное   слово   "посолонь",   что   означает  "по

Солнцу"). По русским народным поверьям, Солнце, возвращаясь  из

зимы  в  лето,  надевает  праздничный  сарафан  и кокошник, что

наглядно свидетельствует о женской принадлежности (об  этом  же

говорит популярная загадка: Что такое: красная девушка в окошко

глядит? -- Солнце).