|
Из книги «Весны и осени Люя»
Когда по пути из Чэнь в Цай[1] бедствия обрушились на
Конфуция, он не мог съесть даже и простой похлебки из лебеды, семь дней не
держал во рту ни единого зернышка и среди бела дня спал от слабости.
Его ученик Янь Хуэй с
трудом раздобыл рису и начал варить его. Когда рис был уже почти сварен,
Конфуций открыл глаза и вдруг увидел, что Янь Хуэй выхватил что‑то из
котла и съел. Конфуций притворился, что ничего не видит.
Немного погодя рис был
готов, и Янь Хуэй попросил Конфуция его отведать. Поднявшись на ноги,
Конфуций сказал:
— Нынче видел во сне
покойного отца, но принести жертву его душе можно, лишь если пища чиста.
— Увы, это невозможно! —
ответил ему Янь Хуэй.— Только что в котел упал уголек, и ваш ученик достал
и съел его, чтобы устранить недоброе предзнаменование!
И Конфуций, вздохнув,
произнес:
— Мы доверяем своим
глазам — но и им нельзя верить; мы полагаемся на свое сердце — но и на него
не стоит полагаться. Запомните же, ученики: поистине нелегко познать
человека!
* * *
Это случилось в царстве Сун.
У семьи по фамилии Дин не было своего колодца. Когда наступало время
полива, один из Динов то и дело уходил со двора. Наконец семья вырыла
колодец, и Дины сказали людям:
— Вот выкопали, мы
колодец — считайте, получили еще одного человека!
А те стали передавать
другим:
— Слыхали, Дины выкопали
колодец и получили оттуда еще одного человека.
Россказни эти пошли по
всему царству и дошли наконец до сунского царя.
Царь отправил посланца,
чтобы тот расспросил самих Динов. Те ответили ему так:
— Не человека из колодца
мы получили, а добыли себе лишнего работника!
* * *
В царстве Ци жили некие
двое похвалявшиеся своей храбростью, один жил у Восточной стены, другой — у
Западной. Случайно они встретились на дороге и тут же решили: «Не выпить ли
нам вместе?»
Пропустили по нескольку
чарок, и вот один из них сказал:
— Не раздобыть ли нам
мяса?
Другой ответил:
— Ты из мяса, и я из
мяса, к чему же еще куда‑то за ним ходить?! — И они купили только
подливку.
Потом вынули ножи и стали
поедать друг друга; лишь смерть остановила их...
Чем такая храбрость, не
лучше ли и вовсе без нее?!
* * *
Конфуций как‑то
остановился в пути на отдых, а лошадь, освободившись от пут, ушла. Она потравила
посевы одного селянина, и тот загнал ее к себе.
Цзы Гун[2] вызвался поговорить с ним. Он истощил
свое красноречие, но селянин не желал ничего слушать.
С Конфуцием был еще
человек — неотесанный, едва приступивший к учению. Он сказал:
— Дозволь мне пойти
поговорить с ним.
Он отправился к селянину
и сказал ему:
— Ты у Восточного моря
пашешь, а я пашу у Западного. Что же, моей лошади и попробовать твоего
хлеба нельзя?!
Селянин широко улыбнулся
и ответил:
— Вот это так! Ты меня
убедил — не в пример тому, первому.— Отвязал лошадь и отдал ее.
* * *
Один житель Чуского
царства переправлялся через реку. И его меч свалился с лодки в воду. Сделав
зарубку на борту лодки, он сказал: «Вот здесь упал мой меч!»
Как только лодку
остановили, он бросился в воду на поиски меча с того места, где была
зарубка... Однако лодка уже прошла вперед, а меч‑то на дне не
двигался...
Разве не глупо
разыскивать меч подобным образом!
* * *
Река Вэй[3] сильно разлилась, и в ней утонул один чжэньский
богач. Некто выловил его труп. Родные богача просили продать им его тело[4], но тот требовал очень
много золота. Тогда обратились к Дэн Си[5].
Дэн Си сказал:
— Не тревожьтесь! Кому
еще, кроме вас, он продаст его!
Завладевший телом тоже
беспокоился и обратился, в свой черед, к Дэн Си. Дэн Си сказал:
— Не тревожься! Где еще,
кроме тебя, они его купят?!
* * *
На севере царства Лян[6] стоял Черный холм, где
жил бес‑оборотень, любивший принимать облик чьего‑нибудь
родственника.
Некий житель тамошнего
села, бывший уже в летах, как‑то возвращался с рынка домой под
хмельком. Бес тотчас принял облик его сына: вроде бы и поддерживал, а сам
всю дорогу мешал идти!
Селянин добрался домой
протрезвел и обратился к сыну с упреком:
— Разве я тебе не отец,
разве я тебя не любил, не оберегал? За что же ты мучал меня по дороге,
пьяного?!
Сын его зарыдал, бросился
на землю и сказал:
— О, горе! Не было этого!
Спросите людей: я ходил на восточный конец села получать долги!
Отец поверил ему и
сказал:
— Э‑ге!, Наверняка
это был тот самый бес‑оборотень, про которого я давно уже слышал!
На следующий день он уж
нарочно отправился на рынок и напился пьян в надежде повстречать снова беса
и убить его. А его сын, опасаясь, что отец не дойдет до дому, вышел его
встречать. Селянин увидел сына, выхватил меч и пронзил его. Разум отца был
затуманен тем, кто принимал сыновний образ, а своего настоящего сына он
убил!
* * *
Среди жителей царства Лу
был некто Гунсунь Чо, который объявил во всеуслышанье:
— Я могу поставить на
ноги мертвого!
Люди стали допытываться о
его секрете.
Он же отвечал так:
— Я ведь способен
излечивать тех, у кого отнялась половина тела, а ныне у меня двойная порция
этого снадобья, следовательно, я в состоянии поднять на ноги мертвеца! ...
«Весны и Осени (то
есть летопись.—Б. Р.) Люя», сочинение, составленное учеными из окружения
министра Люя Бу‑вэя (? — 237 г. до н. э.)
|