Биографии

 Жрицы любви

Лидия Рындина

Как некоронованная королева,   прошла  свою   жизнь  мадам   Рекамье.

Путь ее тесно сплетен с путями людей, делавших политику и искусство ее времени, и часто, чтобы осветить их личность, нужно обращаться к биографии мадам Рекамье.

Мадам  Рекамье  жила   и  жива  в  своих  друзьях.

Сама она как будто не сделала ничего. Есть ее письма, но их немного, и они менее интересны, чем письма к ней. Ее биография — это тонкая нить, которая связывает многие биографии и касается всех главнейших событий того времени.

Жизнь мадам Рекамье — поэма со многими действующими  лицами.

II

Начало этой поэмы не обещает ничего. В Аионе у незначительного чиновника по фамилии Бернар и его красивой жены родилась в 1777 году дочь. Ее назвали Жанна-Франциск а-Юлия-А дел аи да.

Мягкий и недалекий господин Бернар влияния на дочь не имел. Мать передала ей свою красоту и умение заботиться  о  своем  очаровании.

Господина Бернара переводят в Париж. Несколько месяцев у тетки, начало дружбы с кузиной, будущей баронессой Дальмасси, и девочка помещена в монастырский пансион  де-ла-Дезерт  в  Лионе.

Пансионеркам этого монастыря, видимо, жилось хорошо. Их было мало, они были из богатых семейств. Готовили их к светской жизни, развивая их природные таланты  и  охраняя   их  красоту.

О своем пребывании там Жюльетта говорит впоследствии: «Эта эпоха моей жизни вспоминается мне, как смутный милый сон, с ее облаками ладана, с ее бесконечными обрядами, с ее процессиями в садах, ее пением и ее цветами».

После монастыря Жюльетта Бернар пополняет свое образование и свое воспитание. Она учится игре на клавесине, на арфе и пению. Мать учит ее искусству украшать себя и вывозит ее в свет. Они живут в Версале. Жизнь их с виду кажется роскошной. Их общество состояло главным образом из лионцев, живших или бывших в Париже. Особенным их расположением пользовались литераторы. Тут Жюльетта познакомилась с Эдуардом Лемонтэ и с Ла-Гар-пом. Здесь же она встретила своего будущего мужа,знаменитого  банкира  своего  времени  Жака   Рекамье.

О том, что заставило Жака Рекамье жениться на юной Жюльетте, говорят так много, что трудно сказать, где правда. Так как документы всегда выше слухов, то личное письмо Жака Рекамье по этому поводу должно быть всего ценней. Он пишет своему родственнику в Лион своим тяжелым слогом, каким, вероятно, писал он деловые документы своего   банкирского   дома:

«Я говорил тебе в прошлом году, дорогой друг, что я начинаю останавливаться все с большей снисходительностью на мысли о браке. Но это была еще смутная мысль, неуверенная в себе, без определенных очертаний, хотя уже был завоеватель, оружия которого я не знал и потому не рассчитывал своего поражения. Чтобы ты принял это открытие без предупреждения, какое могут тебе внушить окружающие этот факт обстоятельства, я должен тебе нарисовать портрет этой особы, не так, как могла бы это сделать слепая любовь, но как позволила мне оценить ее видящая все ясно дружба, со всем спокойствием разума и разборчивостью мудрого человека. К несчастью, она очень молода, ей не более 16 лет. Возможно быть красивей, но я никогда не встречал красоты более мне по сердцу. Это чистота и скромность   и   доброта,   украшенные   всеми   чарами молодости.   Несмотря   на   разницу   наших   лет,, как   я   ее всегда нежно любил, так и она высказывала мне всегда особую привязанность. Эта привязанность проявлялась в детских  ласках,  в сдержанной застенчивости чувствительной души,    начинающей    распускаться.    Я    почувствовал эти оттенки, и они подкрепили мои чувства. Я не влюблен в нее, но у меня к ней нежная и верная преданность, которая меня убеждает, что я должен найти в этом интересном существе подругу, которая составит счастье моей жизни, а ее уверенность   в   этом   заставляет   не   сомневаться,   что   это   будет взаимно. Ее образование было очень тщательным и более направленным к вещам серьезным, чем к искусствам, хотя и те не были в загоне. Трудно родиться более удачно. В ней зачатки добродетелей и принципов так развиты, как редко можно видеть в таком юном возрасте. Чуткая, любящая, добродетельная и добрая, любимая всеми, кто ее окружал и кто ее знает! Как ни приукрашен кажется этот портрет, не ослепляясь, думаю, что он не Польщен, и судя по нем, можно спокойно дать себе отчет в моих чувствах. Только после долгого и строгого размышления над их природой и искренностью,   я   решился   их   обнаружить   ее   родителям. Они в тот момент меньше всего ожидали этого, и никогда в их доме я не замечал, чтобы мои планы подозревали ни та юная особа, ни ее окружающие. Был даже вопрос о двух других партиях. Со мной по этому поводу даже советовались. Следствием оказанной мне откровенности была и моя, сначала перед матерью, потом перед отцом. Оба они, знавшие меня хорошо, казались этим очарованы. Нужно было однако прежде всего узнать намерения особы, наиболее в этом   заинтересованной.   Возможно   было,   что   бесконечно уважая  меня,  как  друга,  она  не  полюбила  бы меня,  как мужа. Она, оказалось, была восхищена моим предложением и была тронута до слез, когда узнала, что я решился на это благодаря чувству любви. Она призналась, что разделяет его всей полнотой своего сердца. То же она подтвердила и во время свидания после предложения. Это было в субботу, я видел ее после. Нам не хватает слов, чтобы сказать, что мы взаимно чувствуем. Дополняют наши слезы. Постиг ли ты,  мой дорогой  друг, кто это  очаровательное существо, которое, впрочем, тебе надо назвать. Это мадемуазель Бер-нар.  Предубеждение  могло  бы при  этом  имени  ослабить интерес,   который   я   тебе  внушил,   нарисовав  ее  портрет, физический и моральный. Но верь, мой друг, я достаточно; рассудителен и все взвесил зрело. Не разлучив молодую особу с отцом и матерью или разлучив ее, я не чувствую -упрека во мнении общества, которое будет скоро немо и обезоружено.    Когда    ее    изумительные    качества    будут узнаны и оценены, мой выбор будет оправдан. Могут сказать, что мои чувства к дочери идут от тех, что я чувствовал к ее матери. Но все, кто посещал их дом, знают, что меня к нему привязывала только дружба, может быть, как следствие более живого чувства, которое могло у меня быть в начале нашего знакомства. Сейчас она в годах, в которых уже нельзя ничего ждать. Для нее все в воспитании дочери и в желании сделать из нее достойную и добродетельную жену.   Различные  обстоятельства   ее   жизни   заставили  ее более,  чем  кого-либо оценить,  чего стоит во всяком возрасте уважение к себе самой и уважение других. Отец привязан к месту, требующему большой работы, отдается ей целиком  и  должен  пожинать  плоды этого,  так как  знает свое дело лучше других. Я подозреваю у него состояние в 200 или 250 тысяч луи. У них два дома в Лионе. У них одна дочь, сейчас или после она получит все. Ты согласишься, до этого момента не могло быть вопроса о денежных интересах ни с той, ни с другой стороны, но нужно, чтобы это было в контракте, и на этот счет мы скоро сговоримся. Сейчас вопрос решит время свадьбы. Для нее, как и для меня, лучше, чтобы это было раньше. Мы ежедневно видим, что это полусчастье для нас недостаточно. Кроме того, с ее стороны, как и с моей, это вещь чересчур важная, чтобы не заполнять воображение, а это занятие может меня отвлечь от дел. В то же время с моей стороны еще все нужно подготовить, чтобы начать семейную жизнь. Распределить комнаты, завести все хозяйство с первой тарелки, с первой скатерти,   запасы  всех  родов  и  столько  всяких  вещей...

Мы, тот и другая, расположены к большому порядку и экономии, правильно понятой, но строгой. Нужно еще экипироваться самому, а это не малое дело в данный момент, когда  все  так   дорого».

Письмо это, говоря о многом, конечно, еще не все разъясняет. И брак, и его причины неясны. Девочка 16 лет и банкир Жак Рекамье, влюбленный когда-то в мать Жюльетты,-— это был странный союз. У мадам Рекамье не только никогда не было детей, но известно, что она была только другом своего мужа. Отношения самого Жака Рекамье к своей жене были исключительно отеческие. Может быть, он и был ее отцом. Есть предположение, что этот брак был заключен лишь потому, что Рекамье, жизнь которого в дни революции была в опасности, хотел, чтобы его капитал в случае его смерти перешел на законном основании  к  Жюльетте   Бернар.

3.

Свадьбу надолго не откладывали. Она состоялась 24 апреля 1793 года. Невесте было шестнадцать, жениху сорок  два   года.

Законная жена человека, который был ей только нежным другом, Жюльетта Рекамье, казалось, могла кинуться в  поиски  любовных  авантюр.

«Нам не хватает, как одному, так и другому, только радости жить среди своих родных. Привязанность, которую я чувствую к моему мужу, делает милым все, что к нему относится»,— пишет она, однако, одной родственнице своего  мужа.

После террора резко переменились нравы Франции. Заботами о личном благосостоянии, погоней за развлечениями жило общество Директории. Все веселились с каким-то пламенным упоением. Время роскоши! Роскошь охватила все. Костюм изменился. Нет рукавов —- голые руки, нет туфель, только сандалии, прикрепленные к ногам скрещенными лентами. Мода была такова, что все, еще вчера бывшее резким, стало вполне обычным. Не было ничего, что могло бы показаться слишком эксцентричным и неприемлемым.

Жюльетта Рекамье, в своем всегда белом туалете, с прекрасными обнаженными ногами в котурнах и изумрудами на пальцах рук, проходит через эту эпоху, сдержанная, простая  и  покоряющая.

Она не стремилась играть роли в больших политических интригах того времени. Ее удовлетворяло то поклонение,   которым   ее  окружали   близкие  ей   люди.

Между тем, красота ее расцвела. «Мадам Рекамье, пишет господин Лемонье,— не носит никогда бриллиантов, ее туалет изысканной простоты не допускает ничего, кроме жемчуга... Ее красота имеет ту особенность, что она более притягательная, чем ослепляющая с первого взгляда. Чем больше  ее  видишь,   тем  красивее   ее  находишь».

Жак Рекамье, гордый своей женой, покупает ей замок Клиши, где она устраивает блестящие приемы. Латуш описывает  их  в  своем  романе  «Фраголетта».

Вся эта блестящая, но обычная жизнь меняется от одного  счастливого  случая.

Этот случай — знакомство и дружба Жюльетты с мадам де-Сталь, дружба женщин, столь разных по происхождению   и   темпераменту.

Одна — сила, другая — грация, одна — творившая тысячи новых мыслей, другая — быстро их воспринимавшая, ум мужской и сильный, открывавший себя, и другой нежный   и  женский,   умевший  его  понять.

IV

Начало их дружбы относится к 1798 году. Мадам де-Сталь было 32 года, Жюльетте — 21. С того времени эти две жизни сливаются так тесно на целые двадцать лет, что отделить их уже нельзя. Мадам де-Сталь внесла в жизнь Жюльетты  всю   магию  своего  ума  и  таланта.

Она вводит Жюльетту в литературный мир того времени. Без сомнения, этой ценной дружбе обязана Жюльетта тем, что банальная жизнь хорошенькой женщины  не   затянула  ее.

Озаренная гением мадам де-Сталь, ободряемая нежной предусмотрительностью Жордана, поддерживаемая благородством Жерандо, она быстро подымается над той средой, в которой она находилась, и люди, желавшие увлечь ее назад, встречают ее, вооруженную спокойствием, любезной,  но  непреклонной.

Мягко, но твердо отклоняет она любовь своего юного племянника Поля Давида и, не отклонив, однако, не принимает любви Дон-Жуана того времени, Аюсьена Бонапарта.

Наступает  период  консульства.

Жюльетта сразу почувствовала, что то, что можно большому таланту мадам де-Сталь, в ней показалось бы безвкусным. Потому она не выступает активно в политике, но салон ее украшают все новые и новые интересные люди, граф Луи де-Норбон, Евгений Богарне, художник Флери Ришар,   Массена,   Моро  Легувэ.

Письма некоторых из этих людей к мадам Рекамье говорят  нам  об   искренности   их   поклонения.

«Прелестную ленту, данную мадам Рекамье, генерал Массена носит на себе в боях при осаде Генуи. Она всегда с генералом и всегда дарит победу»,— пишет один из современников  Жюльетты.

Среди милых, порой даже дружеских отношений с посетителями! своего салона была у мадам Рекам-ье нежная дружба с двумя кузенами де-Монморанси, Адрианом и Матвеем.

Нежный, влюбленный Адриан пишет ей в одном письме: «Я более не чувствую обиды быть отвергнутым, уже давно все  мое  самолюбие   я   положил  к   Вашим  ногам».

Все пылкие письма Адриана Жюльетта оставляла без ответа. Она ждала, когда страсть перейдет в дружбу, и предчувствовала,   что  это  будет  так.

Письма Матвея де-Монморанси к Жюльетте похожи на письма Альцеста к Селимене. Он умоляет ее отказаться от суеты жизни, ее окружающей, и предаться чтению и размышлениям. Он любит ее, как влюбленный, уважает, как брат,   и  как  наставник,  оберегает  ее  нежно  и   зорко.

В это время мадам де-Сталь знакомит Жюльетту с Шатобрианом. Они встретились один раз, но Шатобриан запомнил Жюльетту навсегда. После того они не виделись двенадцать  лет.

V

В 1802 году мадам Рекамье со своей матерью едет в Англию. Там она вращается в самом изысканном обществе. Здесь начинается ее дружба с герцогиней Девоншир.

Около нее маркиз Дуглас герцог Гамильтон и изгнанный из  Франции  герцог  Орлеанский.

Многочисленные свидетельства говорят об ее успехах в Англии. Парижские друзья ее тоже не забывают. Мадам де-Сталь пишет ей в это время: «Итак, прекрасная Жюльетта, скучаете ли Вы о нас? Лондонские успехи заставили ли Вас забыть парижских друзей? Я видела одного из них, Адриана, который так печален со времени Вашего отъезда. Мы говорили с ним о Вас целый час, и я осталась им довольна. Он отправился с Дампьер. Я уезжаю завтра на шесть месяцев. Все, кто Вас любят, разъезжаются. Дайте мне знать о себе. Я надеюсь, Вы потеряли уже ту,, странную застенчивость, какую Вы испытывали, когда писали мне. Разве Вы не видите, что я Вас люблю и что ум, в котором Вы меня обвиняете, служит тому, что Вас лучше разгадать и найти новые причины быть к Вам нежно привязанной. Ничего нового в Париже в обществе нет. Дюрок женился на мадемуазель д-Эрва, мадам Гранд, говорят, с Талейраном. Бонапарт желает, чтобы  все  переженились, епископы,   кардиналы  и   т   д.

Я хотела бы, чтобы священникам это действительно разрешили, — не  было  бы соблазна

Если Вы увидите герцогиню Девоншир, я Вас прошу сказать ей, что я очень хочу ее вновь увидеть. Я обременю Вас также поручением передать тысячу приветов леди Кохер. Нужно, чтобы Вы думали обо мне, а для этого я Вас обязываю обо мне говорить. Я водила одну русскую даму в Ваш дом. Мне было грустно видеть его в таком беспорядке. Я не увижу Вас в нем до будущей зимы. Два путешествия в год слишком точно отмечают жизнь. "Неллзя забыть  ее  хода.

До свидания, прекрасная Жюльетта. Мне кажется, что все в Париже скучают. С тех пор, как не о чем думать и говорить, с трудом заполняется время, и я вижу женщин и мужчин, медленно гуляющих рядом, без любви и без честолюбия. Вы в стране, где еще живут душой и умом. Что скажете Вы о нас, когда вернетесь? Все, что хотите, но не любите ни одну женщину больше меня. Восстановите же меня в памяти, мадам Бернар»

По своем возвращении Жюльетта возобновляет свои приемы. Она умела всегда сказать каждому что-нибудь приятное и найти связывающие всех нити разговора. Благодаря этому, ее салон посещали люди самых различных партий и профессий. Нередко приходилось Жюльетте пользоваться своим обаянием и своими связями, чтобы выручать из беды близких и родных. Так, она избавила от тюрьмы Жордана и спасла своего отца, замешенного в заговоре роялистов. В последнем случае ей помог ее горячий поклонник, генерал  Бернадот.

В 1803 году Наполеон высылает мадам де-Сталь из Парижа, и Жюльетта, до того равнодушная к политике, переходит  открыто в оппозицию.

«Человек, который изгоняет женщину и такую женщину, который причиняет ей столько горя, не может быть в моем представлении ничем иным, как безжалостным деспотом,— пишет она.—- С этого времени все мое существо против  него».

Изгнанная мадам де-Сталь поселяется в имении Жюль-етты недалеко от Парижа. Высланы и братья Монморанси. Теперь,  когда  самые  близкие  друзья Жюльетты были в опале, ее личное положение из-за этого стало тоже непорочным.

Но она оставалась твердой и не шла ни на какие уступки врагу  своих   друзей   Бонапарту,   тогда  уже   императору.

Фуше, один из ее тогдашних друзей, очень желал представить ее ко двору. Многие из французской аристократии были уже там. Фуше даже намекал мадам Рекамье на возможность более интимных отношений между нею и императором.   Но   прекрасная  Жюльетта  гордо  прошла   мимо.

В 1806 году ее постигает горе. Умирает мать и разоряется муж. Неизвестно, был ли Жак Рекамье сам виною этого или это сделало случайное стечение обстоятельств, но так или иначе все благосостояние Рекамье рушилось. Был момент, когда император мог спасти Рекамье от разорения, велев дать ему временную ссуду из государственного банка, но он не забыл враждебного к себе отношения Жюльетты  и   отказал  наотрез.

Друзья Жюльетты не оставили ее в это тяжелое время.

Мадам   де-Сталь   пишет   ей:

«Красота, не знающая себе равной в Европе, назапят-нанная честь и благородный характер,— какое другое богатство  нужно  в  этой  печальной   жизни».

А   Бенджамен  Констан  записывает  в  своем  дневнике:

«Я узнал о банкротстве мужа мадам Рекамье. Еще один из моих друзей страдает. Неужели горе постигает только доброе  в  мире».

Одной из неприятных деталей этой катастрофы для Рекамье было то, что она должна была отказывать в денежной поддержке другим. Сама она покинула светскую жизнь без печали. Как говорил о ней Шатобриан, она казалась «созданной равно для одиночества, как и для света». И в это грустное для нее время она не только не потеряла друзей,   но  приобрела  еще  новых.

Кроме графини де-Буань, с которой она очень сблизилась, среди них был еще Проспер Барант. Последний впервые  появился  в  ее  салоне  в  день  накануне  ее  разорения.

VII

Пережитые огорчения сильно повлияли на здоровье мадам Рекамье, и она решила покинуть Париж, чтобы отдохнуть в Коппэ, где жила в то время мадам де-Сталь.

Все, начиная с самого крупного и кончая самыми пустыми вещами, слагалось теперь для Жюльетты неудачно.

Как ни старалась она сохранить душевное равновесие, это было не в ее силах. Ей было уже тридцать лет, и, оглядываясь на свою жизнь, она думала, что теперь все кончено.

В таком грустном душевном состоянии приехала она в Коппэ, к довершению всего вывихнув себе по дороге ногу.

Коппэ, куда она прибыла, уже не было, как раньше, мирным и довольно скучным местом. Мадам де-Сталь вдохнула в него жизнь, соответственную своему темпераменту,— жизнь то непомерной работы, то непомерного веселья. Жюльетта пробыла в Коппэ пять месяцев, подчиняясь во всем установившемуся там до ее приезда укладу.

Среди людей, встреченных ею в Коппэ, был принц Август  Прусский.

Принц влюбился в Жюльетту, и на этот раз, как говорила она сама, это был единственный человек, в ответ на чью  любовь  забилось  ее  до  той  поры  спокойное  сердце.

Принц Август хотел соединиться с Жюльеттой навсегда, женившись на ней. Всеми силами своей души желала этого и Жюльетта. Но как было порвать с мужем, который так   или  иначе   был   ей   близок   всю   жизнь?

«Пожертвовав человеком, который Вас обожает, который хочет посвятить Вам всю свою жизнь, который дал Вам уже самые большие доказательства своей любви, из-за того, чтобы не причинить несколько неприятных минут тому, кого Вы не любите, с кем Вы связаны, пока сами этого хотите, и из-за кого Вы потеряли двенадцать лучших лет своей жизни, это было бы жестокостью, на которую я Вас  не считаю  способной».  Так  пишет ей  принц  Август.

Жюльетта просит своего мужа дать ей развод. Он не отказывает ей в этой просьбе, но напоминает ей все, что было пережито вместе и дурного и хорошего в течение двенадцати  лет.

Рекамье   был  теперь  уже   старым   и   почти  нищим.

В нежной и мягкой душе Жюльетты происходит тяжелая борьба. Решить в ту или другую сторону сразу она не могла и откладывала со дня на день свое окончательное решение. То она долго не отвечает принцу, то пишет ему холодное   письма,   то  опять   подает  надежду.

Наконец, в 1808 году она пишет ему, что между нею и ее счастьем стоит неодолимая преграда. Она не может разорвать  уз,   которые  составляют  ее   горе.

Но это, по-видимому бесповоротное, решение, далось нелегко. Она задумывает покончить с собой и пишет прощальное письмо своему мужу. В последнюю; минуту что-то помешало  ей  привести  свой   замысел  в  исполнение.

В том же 1808 году началась ее дружба с Проспером де-Барант. Из-за этой дружбы чуть не порвала с Жюльет-той  мадам  де-Сталь,   приревновав к  ней  Проспера.

До 1810 года Жюльетта живет снова в Париже, окруженная своими друзьями. Кроме прежних поклонников, в нее влюблен сын мадам де-Сталь, Август дё-Сталь. Казалось, Жюльетта уже оправилась от удара,— она по-прежнему  окружена,   по-прежнему  царит.

В 1810 году она едет на лето в-Экс. Проездом она навещает одну родственницу, там пленяется юной племянницей своего мужа и берет ее к себе на воспитание. С того времени это ее нежный и верный друг, не покидающий ее никогда.

Еще в салоне Жозефины Наполеон однажды сказал, что на всякого иностранца, посещающего салон мадам Рекамье, он смотрит, как на своего личного врага. Жюльетта, правду сказать, не сделала ничего, чтобы расположить императора в свою пользу, и дружеское общение ее с мадам де-Сталь стало,  наконец,  причиной  ее собственного  изгнания.

Судьба права, если за ее верную и преданную дружбу с мадам де-Сталь дала ей и честь славы этой последней 10 сентября 1811 года состоялось Высочайшее повеление  о  высылке  мадам  Рекамье  из  Парижа.

Мадам Рекамье вместе со своею воспитанницей уехала из  Парижа  в  Шалон  на  Марне  и  поселилась  там.

В этом городе она прожила восемь месяцев своей жизни спокойно, не падая духом, поддерживая общение со своими изгнанными   друзьями.

Вести из Коппэ от мадам де-Сталь привозил ей Август де-Сталь. Он все еще был в нее влюблен, ив какой-то мере Жюльетта сама отвечала ему, но и тут она не давала воли своему  чувству.

В   1813  году  она  едет  в  Италию.

Здесь она близко сходится с королевой Гортензией и Каролиной Мюрат, и в Риме ее французский салон обладает такой же притягательной силой, как и в Париже. Среди его посетителей тут были Баланш и скульптор Канова, сделавший ее бюст, который он после переделал в Дантовскую   Беатриче.

Пала империя

Мадам Рекамье опять свободна и возвращается : в Париж. Здесь уже все ее друзья. Спокойно перенесла? она изгнание и так же спокойно приняла возвращение : на родину,  не  проявляя  бурными  выходками  своей  радости.

Ко времени приезда ее в Париж денежные дела Жака Рекамье снова поправились. Вновь открытый салон Жюльетты получает европейскую известность. Никогда еще Жюльетта не была так окружена и так многими любима, как в это время. Образ ее вдохновляет поэтов. В  это  время  она  познакомилась  с  баронессой  Крюгнер.

Никого из своих друзей мадам де-Сталь так не любила, как Жюльетту. Все последнее время она живет с Жюльет-той более, чем когда-либо дружно и в 1817 году умирает у нее  на  руках.

Для Жюльетты это было большое горе, и она до конца своих  дней  была верна памяти своего знаменитого друга.

IX.

Год спустя после смерти мадам де-Сталь в салоне Жюльетты  появился   Шатобриан.

Сен-Беф говорил: «Не полюбите ни Вольтера, ни Жан-

Жака, ни Гете, ни Шатобриана, если случай вам приведет

на вашем пути увидеть этих великих людей. Полюбите...

Кого? Полюбите того, кто просто и полно отвечает вам тем

же, полюбите того, кто даст вам целиком свое сердце, хотя

бы у него не было громкого имени и он назывался только

кавалером де-Грие. Честный де-Грие и мудрая Манон, вот

идеал тех, кто умеет быть счастливым в. тиши. Слава,

третья  среди двух, все  портит».    .

Ничто так не оправдывало этих советов, как история мадам   Рекамье  и   Шатобриана.

Появившись в салоне мадам Рекамье, Шатобриан подчинил ее себе силой своего гения и своего непомерного эгоизма. В нем нашла Жюльетта своего властелина. Для Шатобриана она не была ни первой любовью, ни цервой авантюрой. Он был женат на красивой и преданной ему женщине. Он пережил уже нежную, на время смирившую его любовь Полины де-Бомон, которой единственной он был  верен до  конца ее  дней.

Когда он подошел к Жюльетте, ему было 50 лет. И вот, в течение тридцати лет, мадам Рекамье старается смягчить; и успокоить человека, который не может простить жизни, что   она   менее   разнообразна,   чем   его  фантазия,   и  менее богата,   чем   его  ум.

Друзья отошли для мадам Рекамье на второй план, в том числе и братья Монморанси, и принц Август, не перестававший поддерживать с ней переписку и любить ее издалека.

К концу 1819 года ее муж разоряется вторично и опять мадам Рекамье меняет светскую жизнь на совершенно замкнутую.

Сняв квартиру в Аббей-о-Буа, она поселяется там уже без мужа, одна со своей воспитанницей. Ее маленькая квартирка на четвертом этаже. Шатобриан описывает ее так: «Темный коридор разделял две маленькие комнатки. В спальне был библиотечный шкаф, арфа, фортепиано, портрет мадам де-Сталь и вид Коппэ при лунном свете, на окнах горшки с цветами. Когда, задыхаясь, я влез на четвертый этаж и входил в комнату, был предвечерний час. Я был очарован. Окна выходили в сад монастыря, и в цветущей его корзинке двигались монахини и бегали воспитанницы. Верхушки акаций были наравне с окнами, остроконечные колокольни прорезывали небо и вдали виднелись холмы Севра. Умирающее солнце золотило картину и вливалось в открытые окна. Мадам Рекамье была у фортепиано. Звучала музыка, звон колоколов, казалось, оплакивал умирающий день. Все смешивалось с последними заклинаниями   из   «Ромео   и   Джульетты»   Штенбельта.

Слова Сен-Бефа являются как бы дополнением к словам Шатобриана: «Мадам Рекамье никогда не занимала такого места в мире, как в то время, когда жила в этом скромном убежище на окраине Парижа Оттуда ее нежный гений, освобожденный от условностей, все больше и больше давал чувствовать ее доброту. Можно сказать, что она усовершенствовала чувство дружбы и заставила его сделать шаг вперед. Это было как бы некое новое прекрасное искусство, которое она ввела в жизнь, которое украшало, облагораживало  и   распределяло  все  вокруг  нее»...

Все, кто бывали в ее роскошной прежней квартире, приходили также аккуратно и в ее маленькие монастырские комнатки. Здесь же был ей представлен молодой Жан-Жак Ампер.

С 1818 года Шатобриан был постоянной заботой мадам Рекамье.

Она выхлопатывает ему пост министра, потом посланника в Англию, она охраняет его от политических недоразумений. Когда он в Париже, он ежедневно шлет ей утром записки и в три часа дня приходит к ней. Он не любит общество,   и   потому  в  его   часы  мало  кто  бывал   у  нее.

По-видимому Шатобриан любил ее, хотя в письме к одной своей знакомой он пишет: «Как можете Вы верить этим сплетням на счет мадам Рекамье. Если я получу отставку, Вы увидите, я вернусь с госпожой Шатобриан на много лет, или, что я предпочитаю, я удалюсь с ней в какой-нибудь тихий уголок, чтобы не слышать больше ничего о себе». Рядом с этим, почти одновременно пишет он мадам Рекамье: «Не отчаивайтесь, мой прекрасный ангел. Я Вас люблю. Я буду Вас любить всегда. Я не изменюсь никогда. Я напишу, я вернусь скоро и когда Вы этого пожелаете. Все это продолжится недолго, и потом я буду Ваш  навсегда.   Покойной  ночи».

Но какова бы ни была неискренность и затруднительность Шатобриана, мадам Рекамье любила его. Друзья уже были далеки и чужды, а влюбленного в нее со всем пылом юности 20-летнего Жан-Жака Ампера она выслушивала спокойно и покровительственно, никак не впуская в свою жизнь даже в качестве друга. Одно только не покидает ее, это участие к людям. Все свое влияние на Шатобриана и на Матвея Монморанси она употребляет для того, чтобы помочь другим. Хотя они оба ярые монархисты, уроки и влияние ее друга мадам де-Сталь не прошли для нее бесследно. В это суровое время она была своего рода убежищем   для   либералов.

Шатобриан, по своему любя мадам Рекамье, не умел быть ей верным, она же не могла примириться с его изменами, и под предлогом нездоровья своей воспитанницы она уезжает в Италию. С ней поехали туда Баланш и Ампер. Жила она там спокойно среди друзей, получая нежные, укоряющие письма от Шатобриана и все новости из Парижа от верного Матвея Монморанси. Через два года она возвращается в Париж и выдает замуж свою обрученную еще в Италии воспитанницу за господина Ленорман.

И вот уже совершенно седая, вся в белом, как и раньше, она  встречается   с   Шатобрианом.

Теперь она спокойна, гроза уже прошла, и ничто не может смутить их дружбы. Жан-Жак Ампер тоже из страстного влюбленного стал верным другом. И только изредка влюбленные и ревнивые письма принца Августа нарушали тихую атмосферу царящей вокруг нее дружбы.

«Я слишком люблю правду, чтобы ее осуждать, даже если она меня ранит, но я должен сознаться, что не достиг совершенства, нужного, чтобы переходить так быстро от одной симпатии к другой... Найдя такого любезного утешителя, как г. Шатобриан, Ваша тоска, я уверен, не будет долгой, и после того, как Вы обратите г. Шатобриана, Вы займете видное место среди миссионеров... Способ, которым Вы обращаете, без сомнения нов, но я уверен, он будет иметь большой успех. Хотя я только несчастный еретик, сознаюсь, однако, что эта смесь религиозных идей и чувств очень светских не может быть мной оправдана»,— пишет ей принц  Август.

Умирает верный друг мадам Рекамье Матвей Монмо-ранси. Она собирает все сведения о нем, его планы, дела, письма, и Шатобриан пишет его биографию. Это единственное, чем она могла, кроме своего горя почтить память друга.