Дело солдата Ивана Седова - суды над солдатами за высказывания об императрице. Доносы. Подполковник Нарвского пехотного полка Афанасий Бешенцев

Форма русской армии в середине 18 века

Русская армия во второй четверти 18 века

Смотрите также:

Всемирная история

Карамзин: История государства Российского в 12 томах

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Татищев: История Российская

Эпоха Петра 1

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Справочник Хмырова

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Любавский. ЛЕКЦИИ ПО ДРЕВНЕЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ ДО КОНЦА 16 ВЕКА

Политические процессы целых групп солдат происходили во второй четверти 18 в. довольно часто, особенно в годы «бироновщины» и накануне переворота 1741 г.

Большой интерес представляет дело солдата Ивана Седова. Оно дает возможность судить о настроениях солдат и о том, как откликались они на свирепые приговоры, которые выносили их товарищам за критику действий правительства и условий солдатской жизни.

1 июня 1732 г. капрал Пасынков, подойдя к казармам Новгородского полка в Кронштадте, услышал, что солдаты говорят о тяжести их службы, при этом один из них добавил, как было бы хорошо, если бы в Кронштадт приехала царица, тогда их хотя бы от работ освободили.

Капрал Пасынков решил поддержать и крепить у солдат авторитет императрицы и стал рассказывать о ее доброте. И тогда солдат Седов сказал: «кирпичем бы де [я] ее сверху ушиб лутче бы». После этого Седов был арестован и приведен в Тайную канцелярию, где подвергся тяжким допросам, сопровождавшимся жестокими пытками.

Начальник Тайной канцелярии генерал Ушаков, придававший этому делу особое значение, пытался узнать у Седова, хотел ли он сам свой «злой умысел» привести в действие, кто были его сообщники и пр. Несомненно, что в солдатских казармах Новгородского полка подобные разговоры уже шли, но Седов никого не выдал.

Тайная канцелярия вынесла решение — Седова обезглавить, капралу Пасынкову выдать вознаграждение в размере 10 руб., а каждому из трех гренадер того же полка, которые выступили свидетелями против Седова, дать по 5 руб.

Но Анна Ивановна заменила Седову смертную казнь вечной каторгой в Охотске, а капралу Пасынкову и трем гренадерам повысила вознаграждение, первому до 50 руб., а остальным по 10 руб. на человека.

Кроме того, капрал Пасынков получил чин сержанта. Так, пыталась императрица Анна Иоановна предстать в мнении солдат милостивой к преступнику и щедрой к верным своим слугам.

Интересно, что товарищи Седова по полку не забыли ни Седова, ни тех, кто его предал, и упрекали доносчиков: «съели вы солдата Ивана Седова ни за денежку, обрадовались десяти рублям».

Нередко солдаты «закрывали» тех офицеров, которые в их присутствии или в разговоре с ними осуждали внутреннюю и внешнюю политику правительства, неуважительно говорили об императрице и т. п.

Так, в августе 1738 г. в Тайной канцелярии рассматривалось дело поручика Енисейского полка Сибирского гарнизона Пахова, который говорил «дерзкие слова» и порицал указы императрицы Анны Иоановны в беседе с солдатами Тобольского полка Коппиным, Протозановым и Власовым.

Последних и судили за то, что они не донесли на Пахова. Среди офицеров русской армии было не мало таких прогрессивных и патриотически настроенных дворян, которые сами резко критиковали проводившуюся в это время антинациональную политику правительства.

Среди этих офицеров бывали и такие, которые делились своими мыслями с солдатами, и в солдатах, порицающих правительство, видели своих единомышленников.

Примером такого прогрессивного офицера-патриота может служить подполковник Нарвского пехотного полка Афанасий Бешенцев. В ноябре 1733 г. солдат этого же полка Андрей Сидненкин неосторожно говорил в присутствии многих солдат «важные злодействе иные слова» против императрицы. Солдат Стряпчев написал донос на Сидненкина. Этот донос попал в руки солдата Титова, тот принес его Бешенцеву, которому, видимо, солдаты доверяли.

Получив донос, Бешенцев вместо того, чтобы направить его в Тайную канцелярию, приказал солдату Титову сжечь его, что и было немедленно исполнено. Уже одним этим Бешенцев бросил вызов самодержавию и должен был ожидать самых тяжких для себя последствий.

Однако Бешенцев зтим не ограничился и предупредил Сидненкина, что Стряпчев хочет донести на него, открыв таким образом тайну доноса. В то же время Бешенцев вызвал к себе Стряпчева и «бил его по щекам», видимо, для того, чтобы устрашить Стряпчева и спасти Сидненкина.

Сам Сидненкин тоже предупреждал Стряпчева, что за донос его «разорвут как собаку». И действительно, девять месяцев Стряпчев боялся заявить на Сидненкина и только в июле 1734 г., когда его наказывали батогами за пьянство, он заявил на него «слово и дело», чтобы путем предательства заслужить прощение.

В Тайной канцелярии пытались добиться от Сидненкина признания, что именно подполковник Бешенцев научил его «важным злодейственным словам». Но Сидненкин не сказал ни одного слова против Бешенцева. Солдат Сидненкин и подполковник Бешеицев были казнены, им отрубили головы.

Капрал Коротыгин, дряхлый и старый, за недонос на Сидненкина был приговорен к жестокому наказанию кнутом и ссылке в Охотский острог «на житье вечно»