ХАРАКТЕРИСТИКА ИСТОЧНИКОВ

С. Б. Веселовский

Смотрите также:

горожане-землевладельцы, служилые по прибору

Служилые люди жалование...

Набор военно-служилого класса...

Карамзин: История государства Российского

Права и обязанности бояр. Вольные слуги и бояре вотчинники...

БОЯРСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Царь и бояре...

классы русского общества, сословия бояре

Татищев: История Российская

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Эпоха Петра 1

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Что касается боярских родов, то к ним был приложен другой критерий. В Государев родословец, в виде общего правила, попали только те древнейшие роды, представители которых до того времени и во время составления родословца служили в думных чинах, т. е. принадлежали к боярским родам в узком смысле слова.

Роды записаны в следующем порядке:

1) Сабуровы-Годуновы, 2) Морозовы, 3) Плещеевы, 4) Ратши, 5) Кутузовы, 6) Воронцовы- Вельяминовы, 7) Квашнины, 8) Всеволожи-Заболотские, 9) Во*- лынские, 10) Кобылины, род Редеги, разделенный на 2 главы, 11) Добрынские и 12) БелеутовыДЗ) Даниловы-Мамоновы, 14) Со- рокоумовы, 15) Карповы (от кн. Фоминских, но без Полевых и Еропкиных), 16) Ховрины-Головины. Из древних родов, утративших боярское положение, внесены: 17) Отяевы (Хвостовы), 18)Новосиль- цевы и 19) Старковы; из тверских родов — одни Бороздины (20). Затем внесены два рода выезжих греков — Ласкиревых (21) (начало XVI в.), которые, может быть, служили в печатниках, но вообще в думных чинах не бывали, и 22) Траханиотовых (конец XV в.), которые служили казначеями. Наконец, 23) род Адашевых, которые стали думными по милости царя Ивана, а до того были безвестными, хотя, быть может, и старыми, служилыми людьми костромичами.

Присутствие первых шестнадцати родов и Бороздиных не вызывает вопросов. Это, несомненно, старые боярские роды, представители которых в середине XVI в. образовывали правящую верхушку нетитулованного боярства. Непонятно присутствие Хвостовых, Новосильцевых и Старковых. Это, несомненно, старые роды, но такие, которые давно утратили положение в боярской и думской среде.

Можно указать еще несколько таких же старых родов, которые встречаются во всех частных родословцах, но не попали в Государев. Таковы Софроновские и Проестевы (от Мины), Овцыны, Сатины, Меликовы, Мячковы и т. п. Не попали в Государев родословец и Нагие, род новый, но такой, два представителя которого перед составлением родословца служили ловчими, а после как родственники царя Ивана попали в думные люди.

Наблюдение над составом частных родословцев, которые составлялись во второй половине XVI и в XVII в. всяким «по своему изволу», подтверждает высказанную выше мысль. Все это такие роды, которые либо в прошлом принадлежали к боярским и надеялись попасть в думу, или такие, которые с течением времени попадали в думу и чувствовали потребность составить в связи с этим свое родословие.

Резкую дисгармонию в Государев родословец вносит род Адашевых. Начать с того, что они не решились внести своих предков, хотя наверное знали их, а начали свой род с фаворита Ф. Г. Ада- шева (оставив свое старое прозвище Ольговых). Правдоподобное объяснение этому высказал Н. П. Лихачев: Адашевы попали не только по фавору и по положению в думе, но и потому, что А. Ф. Адашев принимал участие в самом составлении родословца.

Интересен вопрос, был ли закончен Государев родословец, т. е. внесли ли в него составители все, что хотели и имели в виду, или составление родословца было прервано и работа не была закончена. Н. П. Лихачев полагает, что родословец остался незаконченным: «об этом ясно говорят те родословные росписи, которые около того же времени образовали частные родословцы... Среди глав этих частных родословных есть такие, отсутствие которых в Государевом родословце может быть объяснено только случаем и перерывом официальных работ. Таковы, например, роды Мели- ковых или Милюковых, Беклемишевых* Кондыревых, Собаки- ных, Нагих, Шетневых, Сакмышевых (Левашевых), Сунбуловых, Ивашкиных, Селивановых-Коробьиных и др. Большая часть этих фамилий имела в первой половине XVI столетия видных представителей и, несомненно, сложила свою родословную легенду в одно приблизительно время с Государевым родословцем»  .

Тот или иной ответ зависит от того, как мы определим цель Государева родословца. Если считать, что предполагалось составить родословную книгу, то, конечно, составление родословца, как позже Бархатной книги, следует признать делом, не доведенным до конца.

Если же видеть в Государеве родословце прежде всего политическую меру, то для прославления московских царей было совершенно достаточно тех царских, княжеских и боярских родов, которые были в него внесены.

Частных родословцев дошло до нас огромное количество, и предстоит еще исследовать и выяснить различные редакции их, списки, взаимное соотношение редакций между собой и с Государевым родословцем. Следует также поставить и постараться выяснить вопрос о родословцах времени, предшествовавшего Государеву.

Для XVII—XVIII вв. нам известно большое количество частных родословцев родовитых людей*. Таков, например, родословец кн. А. И. Лобанова-Ростовского 1664 г. в 80 главах  . В ближайшей зависимости от него находится родословец А. М. Пушкина, воронежского губернатора 6, родословец Андрея Самарина в 43 главы, как в Государеве родословце   (рукопись второй половины XVII в.), родоСлойец кн. С. В. Ромодайовского в 80 глав  , родословец кн. А. И. Вадбальского  .

Списков XVI в., к сожалению, пока неизвестно (быть может, к концу XVI в. относится рукопись № 240 из собрания Мазурина  ), но несомненно, что боярские роды задолго до составления Государева родословца вели домовые записи как своего рода, так и других, родственных или таких, с которыми приходилось сталкиваться по службе.

Н..П. Лихачеву не были известны очень интересные родословные заметки, приложенные к так называемой Типографской летописи  .

Здесь после родословия великих князей московских идут роды князей ростовских, тверских, белозерских, еще ростовских, смоленских, ярославских, ордынских царей, еще тверских князей, суздальских и нижегородских. Затем идут роды боярские: Всево- ложей-Заболотских, Акинфовичей, Кобылиных, Морозовых, Зерновых-Сабуровых (Годуновых нет), Владимира Даниловича Красного, Дмитрия Васильевича, угасший в начале XV в., род Воронцовых-Вельяминовых, Добрынских, опять Акинфовичей и еще Кобылиных. Далее текст сильно испорчен переписчиками и содержит заметки, которые позже встречаются в частных списках разрядов и в добавлениях к частным родословцам: память Геннадия Бутурлина, память Петра Константиновича Добрынского, списки бояр, подписавшихся на духовных грамотах великих князей и на меновной вел. кн. Василия Дмитриевича с митрополитом Кип- рианом. Затем, после митрополий и епископатов Константинопольского цатриархата, идут заметки из летописей, среди которых родословная кн. Константина Юрьевича Оболенского.

Все это производит впечатление не приведенных в систему родословных заметок какого-то родовитого человека. Большинство княжеских и часть боярских родов доведены до конца XV в., другие же роды— только до середины века. Можно определить приблизительно время составления заметок.

Так, последний вел. кн. тверской Михаил Борисович назван «бывши» (лишился престола в 1485 г.). Последним в роде великих князей московских показан Андрей Иванович Старицкий, родившийся в 1490 г. С другой стороны, в других родах нет лиц, живших в начале XVI в. Например, в роде князей Холмских последним показан кн. Данила Дмитриевич, но нет его сыновей, из которых старший, Семен, получил боярство в 1495 г. Наибольшей полнотой отличается родословие Всеволожей. Оно настолько полно в сравнении с другими боярскими родами, что обращает на себя внимание. Впрочем, й это родословие добедейо только до конца XV в.

В общем эти заметки чрезвычайно интересны как образец родословных материалов, довольно плохо упорядоченных, бывших в обращении задолго до составления Государева родословца.

В связи с вопросом о родословных заметках до составления Государева родословца позволю себе обратить внимание на следующую интересную черту частных родословцев. При всем разнообразии частных родословцев их можно разделить на две основные группы. К первой можно причислить такие,которые находятся в очевидной связи с Государевым родословцем. Иногда это копия его в 43 главы с небольшими изменениями. Чаще это Государев родословец того же состава, за которым идут «приписные роды», «по своему изволу». Для характеристики родословцев этой группы интересен родословец из собрания кн. Оболенского  . До л. 233 идет список с Государева родословца, а затем на л. 233 об., после рода Адашевых, отмечено: «По сей род писано в Государеве в большой в родословной Елизаровской книге». На л. 234 об.:. «А се роды писаны припис новая для памяти по своему изволу» — князья Мосальские и Черниговские и четыре рязанских рода (Соло- хмировых, Сидоровых, Денисьевых и Кичибеевых). На л. 240 об.: «Да в сей же книге приписаны роды из ыных книг, для памяти»— роды кн. Бабичевых и Путятиных, Беклемишевых, Поливановых, Меликовых, Коробовых, Нагих и Собакиных, Щетневых, Лева- шевых, Софроновских и Проестевых, Владимира Даниловича Красного, Монастыревых и Полевых. В последнем роде нет однород- цев Полевых — Еропкиных. На л. 256: «Род Еропкиных писан по изволу их, не против Государева родословца (в Государеве родословце их не было совсем.— С. В.)> для памяти поколенья Еропкиных». Далее, в 61-й главе идет род Полевых по росписи А. И. Полева 1649 г., а затем роды Мячковых, Скурата Зиновьева, Леонтьевых и Петровых-Соловых, Погожих и Тяпкиных, а в 66-й главе род князей Семеновских «писан по изволу не против родословца, для ведомости поколения их».

Далее идут роды Совиных, Сатиных, Бибиковых, Тутолминых, князей Волконских, князей Друцких, князей Коркодиновых, а в 74-й главе родословная князей Вяземских: «А в Государеве разрядном родословце Вяземских князей поведения не написано, а писан сей род в домашних памятных родословцах по своему изволу». После князей Вяземских идут роды Хлоповых, Алферьевых-Нащокиных, Клементьевых (Чепчуговых), Долгих- Сабуровых и, наконец, в 79-й главе писан по своему изволу род князей Соломирских  .

Во вторую группу следует выделить родословцы, отличающиеся от Государева родословца не только составом, но и расположением родов по главам. Особенно бросается в глаза иное расположение боярских родов: на первом месте — Кобылины, на втором — Воронцовы-Вельяминовы, на третьем — Квашнины, на четвертом — Сабуровы-Годуновы и т. д. 

Самым своеобразным по содержанию и расположению материала, насколько мне известна, является рукопись № 240 из собрания Мазурина, в которой после различных выписок из летописей идут родословия родов, перемежающиеся родословными заметками, тождественными с теми, которые мы находим в приложении к Типографской летописи  .

Связь родословцев, подобных Мазуринскому № 240, с Государевым едва ли можно установить. Естественно высказать предположение, что подобные родословцы образовались совершенно независимо от Государева и не только независимо, но и раньше его, т. к. после создания Государева родословца, ставшего официальной книгой, все предпочитали брать его за основу 16.

Для моей темы нет надобности обсуждать вопрос о Бархатной книге в целом. Для меня она имела значение как наилучший текст Государева родословца, который, как было указано выше, до нас не дошел ни в подлиннике, ни в точных списках. Известно, что в основу Бархатной книги был положен целиком Государев родословец, который по указам 12 января 1682 г., 26 января 1686 г. было велено «обновить и пополнить», а для родов, которых не было в Государеве родословце, составить особую родословную книгу.

Вновь в Бархатную книгу внесен только род Татищевых по особому указу государей.

Порядок составления был такой. Переписывали род из Государева родословца, а затем прибавляли по росписям, подаваемым служилыми людьмй, отмечая дополнение: «да ныне пополнено». Некоторые роды целиком и ветви других родов остались без дополнений совсем. Некоторые представители ветвей давали пополнение своей отрасли рода, а про других родичей писали, что они «поколению своему прине сут сами о себе роспись».

Так, например, в роде Квашниных осталась без дополнения отрасль Дудиных  . Остались без дополнений многие отрасли родов Морозовых, Плещеевых (Фоминых, митрополичьих), сильно разветвившихся родов Ратши, Кобылы и т. п. Некоторые роды, например Ласкиревы, Траханиотовы, Адашевы, остались совсем без пополнений, потому ли, что вымерли, или потому, что некому было подать росписей.

Таким образом, по Бархатной книге мы можем восстановить точный текст и состав Государева родословца, и в атом отношении она является необходимым источником. Интересен также факт, который мы наблюдаем при составлении Бархатной книги, тот, что родословие рода, так сказать, склеивалось из росписей, подаваемых представителями отдельных ветвей рода. Этот факт мы можем наблюдать и в составлении Государева родословца, и он имеет большое значение для оценки родословцев как исторического источника.

Дело представляется в таком виде. Когда в середине XVI в. приступили к составлению родословца, то заинтересованные роды стали подавать росписи. Т. к. многие старые роды очень размножились и разветвились, то представители различных ветвей рода подавали росписи «своего поведения», как выражались при составлении Бархатной книги. Если старшие родичи не протестовали, то такую ветвь присоединяли к общему древу. Иногда желание «причислиться» к роду вызывало протест. Так, в 1687 г. потомки князей смоленских Крапоткины протестовали против же- лания'князей Вяземских, Полевых, Еропкиных и Татищевых быть причтенными к роду князей смоленских: «Вяземские князи с нами Смоленского великого княжения родами сродством не считались и согласия сродственного с Вяземскими князи у нас, смоленг ских князей, откуда повелись, от старых сродников не слыхали. А Полевы и Еропкины к Смоленскому княжению подали росписи и причитаются напрасно ж»  . Подобные случаи бывали, наверное, и при составлении Государева родословца.

Многие родословцы пишут, что у Андрея Кобылы был брат Федор Шевляга, а у Шевляги — три сына: от Тимофея Мотовила пошли Мотовиловы и Грабежевы, от Кирилла Воробы—Воробьины иТру- совы, а Нестер Деревль был бездетным. Потомства этих лиц нет ни в одном родословце, а это значит, что в роде Кобылиных было воспоминание о родстве с этими родами, но сами они не знали этих измельчавших родственников, а последние не подали сами росписей.

Далее, некоторые родословцы сообщают, что у Михаила Терентьевича, родоначальника Морозовых, было два сына: Семен и Елизар, от которого пошли Бурцевы (Кузьмины), Баландины и Вешняковы. Один из Вешняковых (Игнатий Михайлович) во время составления Государева родословца был постельничим, трое Вешняковых попали в 1551 г. в избранную тысячу, но, по-видимому причисление их к роду Морозовых вызвало протест, и род Елизара не попал ни в Государев родословец, ни в Бархатную книгу, 'ф.

В роде Ратши не написаны потомки Владимира Холопища, Давида Казарина, Александра Неведомицы, братьев Григория Пушки.

Иногда ветви одного рода так далеко расходились, что у родичей оставалось только смутное воспоминание об общем родоначальнике, но склеить родословия ветвей в одно древо они уже не могли, хотя, быть может, и не протестовали. Так, в Бархатной книге и в некоторых родословцах род Добрынских показан в отдельной главе (27-я глава) от Константина Ивановича, а род Белеутовых «от Редеги» показан особо (в 28-й главе) от Александра Белеута, а ниже, в 32-й главе — особый род Михаила Сороко- ума. Между тем некоторые частные родословцы вполне правдоподобно и, по-видимому, основательно выводят Добрынских и Бе- леутовых от одного корня и показывают Александра Белеута племянником Константина Добрынского. С меньшим правдоподобием они выводят от общего родоначальника и Сорокоумовых-Гле- бовых. (О путанице в начальных коленах рода Сорокоумовых см. стр. 289.) Следы неудачной склейки и пробелов росписей можно видеть в потомстве К. Добрынского. Потомки Никиты, обесчестившие себя изменой, не показаны, тогда как из актовых источников мы узнаем об их существовании. Но особенно подозрительна роспись потомства старшего сына Константина — Дмитрия Зайца. Вместо трех-четырех колен, как это следовало бы и как есть у других братьев Д. Зайца, Бирдюкины-Зайцевы показали за тоже время семь поколений, что хронологически очень неправдоподобно.

Ограничусь еще одним, последним указанием. Род Воронцовых уже в XV в. разошелся на две главные ветви — Воронцовых, от Федора Васильевича Воронца, и Вельяминовых — от младшего брата его Юрия Грунки.

Воронцовы размножались очень слабо: в момент составления Государева родословца их было всего пять человек, и занимали они в XV--XVI вв. все время очень высокое место в боярской среде. Вельяминовых было десятка три, многие еще в XV в. перешли на службу к удельным князьям и в общем измельчали и опустились. Несомненно, что они и Воронцовы подали особые росписи, которые соединены не всегда удачно, и в первых коленах от Юрия Грунки в родословцах разногласия и путаница. В Бархатной книге: у Юрия Грунки—Андрей, у Андрея—Вениамин, у Вениамина—Федор и Алексей. В одном из родословцев: «Юрьи Ко лома, а в иных родословцах пишет, что Федор Ко лома,—и то справить,—а у Коломы дети Андрей, Вельямин»19. По другой редакции, у Федора Коломы: Вениамин, Федор Пьяница, Александр Пелеш (Телец?) да Данила Соловец, от которого пошли Исленьевы и Со- ловцовы. По родословцу Вадбальского, у Юрия Грунка сын Андрей, у Андрея сыновья: Вениамин, Данила Соловец и Федор Пьяница. Исленьевы, вероятно, не подали росписи, а в росписи самих Вельяминовых была путаница, роспись же Соловцовых в некоторых частных родословцах была приклеена к Данилу Со ловцу.

В Государеве родословце этих ветвей не было, было только написано, что Башмаковы и Исленьевы от Юрия Грунки. Исленьевы были вписаны позже в Бархатную книгу по росписи Ислень- евых и по сказке Вельяминовых  .

К содержанию книги: Степан Борисович Веселовский - ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ИСТОРИИ КЛАССА СЛУЖИЛЫХ ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЕВ