МОНОГРАФИИ БОЯРСКИХ РОДОВ. Древнейшие боярские семьи

С. Б. Веселовский

Смотрите также:

горожане-землевладельцы, служилые по прибору

Служилые люди жалование...

Набор военно-служилого класса...

Карамзин: История государства Российского

Права и обязанности бояр. Вольные слуги и бояре вотчинники...

БОЯРСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Царь и бояре...

классы русского общества, сословия бояре

Татищев: История Российская

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Эпоха Петра 1

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

РОД ОКАТИЯ – ВАЛУЕВЫХ

К древнейшим московским родам принадлежит род Окатия (Акатин), от которого произошла известная в истории фамилия Валуевых. В XIV в. это был крупный боярский род. В XV в. Валуевы как-то незаметно сходят со сцены и в дальнейшем так опустились и захудали, что их род не попал не только в Государев родословец, но не встречается и в частных родословцах, которые составлялись после Государева родословца в XVI и XVII вв.

Подавая в конце XVII в. в Разряд свое родословие, Валуевы сочинили, как полагалось, легенду о выезде, воспроизведенную С. Андреевским в его небольшой монографии о роде Валуевых Роспись, напечатанная Андреевским, для XIV—XVI вв. не имеет никакой цены. Она начинается выездом из Литвы в 1240 г. Окатия Вала или Вола и никуда не годится с хронологической и генеалогической точек зрения. Например, Тимофей Васильевич Волуй, убитый в 1380 г. на Куликовом поле, показан сыном Вала, выехавшего в 1240 г. В действительности Волуй был не сыном, а внуком Окатия. Ниже внук Тимофея Волуя показан тысячником царя Ивана в 1550 г. Прозвище Волуй носил не Окатий, а его внук Тимофей, и для объяснения его незачем было ездить в Литву: «волуй» есть чисто русское слово, означающее гриб из рода сыроежек, который в большинстве местностей считается несъедобным.

Окатий, современник Ивана Калиты, был, несомненно, крупным человеком и, вероятно, боярином. В духовных грамотах Ивана Калиты упоминается слободка Окатьева в Звенигороде, которую Калита завещал своему сыну Ивану 2. Этот Окатий, бывший владелец или устроитель слободки Окатьевы, был отцом боярина Василия Окатьевича, который подписался как свидетель на договоре 1341 г. вел. кн. Семена с братьями  . Сын Василия Окатьёвича, Тимофей Волуй, как упомянуто выше, был убит на Куликовом поле. В летописях в числе убитых на Мамаевом побоище упоминается воевода Владимирского и Юрьевского полков «Тимофей Васильевичь Окатьевичь, нарицаемый Волуй»  .

С именем Окатий и прозвищем Волуй связан целый ряд существующих ныне селений бывшей Московской губернии, т. е. древнейшей территории Московского княжества: в бывшем Московском уезде с. Акатово-Лобаново на р. Пехорке, в двадцати километрах от Москвы на восток; деревня Акатово на р. Ликове, в таком же расстоянии на юго-запад от Москвы; в нескольких верстах от деревни Акатова на той же речке Ликове с. Валуево-Покровское, которое еще в XVII в. было во владении Валуевых (см. об этом ниже); в Коломенском уезде, в пятнадцати километрах от Коломны, на р. Оке сельцо Акатьево; на западной окраине Московского княжения Акатьево в семи километрах на восток от Клина и Акатово в девятнадцати километрах от Рузы; затем Акатьево на р. Рузе в одном километре от Рузы; на восток от Москвы деревня Акатова в двадцати одном километре от Бронниц; в Можайском уезде деревня Валуево и сельцо Валуево на реке Колоче,' недалеко от поля Бородинского сражения.

На территории великого княжения мы находим гораздо меньше селений с соответствующими названиями. Три деревни С/катовы в бывшей Владимирской губернии ( в Гороховецком, Меленковском и Судогодском уездах) и два селения в бывшей Костромской губернии: с. Валуево на р. Воче, в девятнадцати километрах от Чух- ломы, и деревню Валуеву в тридцати девяти километрах от Солига- лича.

Дальнейшее исследование, наверное, установит еще селения с теми же названиями на той же территории, которые послужат для исследователя наводящими указаниями для отыскания вотчин Окатьевичей. (Из запустевших в XVI в. селений известны две деревни Окатовы — в Горетове стану Московского уезда и в волости Воре, при впадении Торгоши в Ворю б.)

Конечно, было бы очень опрометчиво и смело утверждать, что все эти селения^ существующие и исчезнувшие, были вотчинами Окатия и Волуя1 й их потомков, но принадлежность их Окатье- вичам в некоторых случаях может быть доказана, а в других весьма вероятна. Во всяком случае, заслуживает внимания тот факт, что эти селения находятся на древнейшей территории Московского княжения.

По наводящим указаниям топонимических данных удается обнаружить вблизи Москвы очень крупную вотчину Окатия, которая более 300 лет держалась в его роде. •

Выше было упомянуто, что в бывшем Подольском уезде на р. Ликове (притоке Десны) находилась деревня Акатова. (Она показана на двухверстке Московской губернии. Новейшие карты показывают только деревню Баранову, смежную с деревней Акатовой и образовавшую с ней одно селение.) Верстах в двух от деревни Акатовы, за речкой Ликовой, находится деревня Мешкова, в километрах семи ниже по течению Ликовы на левом берегу находится с. Валуево-Покровское. Деревня Мешково получила свое название от Григория Михайловича Мешка Валуева, жившего в первой половине XVI в. (Мешок Валуев в 1518/19 г. был писцом Верейского уезда  .) Два акта Вельяминовых дают основание предполагать наличие родственных связей Григория Мешка с Вельяминовыми. В 1509/10 г. Мешок был послухом у купчей грамоты на вотчину Ивана Васильевича Шадры Вельяминова. В 1540/41 г. он упоминается как должник в духовной грамоте Василия Ивановича Шадрина-Вельяминова  .

Акатово, Мешково и Валуево в первой четверти XIV в. составляли одно владение по обоим берегам р. Ликовы, образуя участок земли в длину более семи верст, площадью не менее 2500 десятин. От Окатия оно перешло по прямой линии к его сыну Василию, внуку Волую и т. д. В дальнейшем Окатьевичи делили свою вотчину, и она по частям переходила в другие руки. Впрочем, большую, по- видимому, часть им удалось сохранить до третьей четверти XVIB.

Некоторые подробности этого процесса дробления первоначальной вотчины и перехода ее по частям в другие руки мы можем проследить по актам XVI—XVII вв.

В первой половине XVI в. южная часть вотчины Окатия, с. Покровское с четырьмя деревнями, принадлежало Ивану Михайловичу Валуеву, младшему брату Григория Мешка. Иван Михайлович сделал карьеру на службе Софийскому дому и при новгородском владыке Пимене был софийским дворецким. Не имея детей, он дал перед смертью, по духовной грамоте от 21 марта 1553 г., свою вотчину Софийскому дому. По писцовым книгам 1551 г. Андрея Лодыгина и Ивана Челищева, к с. Покровскому было написано четыре деревни: Алферьева, Пирожкова, Рытикова и на р. Ликове деревня Исакова, пашни доброй земли 242 четверти, 195 копен сена и 7 с половиной десятин леса. При переводе на десятины это составит немного менее 300 десятин.

Иван Михайлович обусловил вклад выдачей 100 рублей жене — «за ее приданое в наделок» — и оценил вотчину на случай выкупа родичами: для ближних родственников в 400 рублей, а если «дальние братья в роду похотят ее взяти», то в 500 рублей  . Владыка

Пимен получил 20 февраля 1554 г. жалованную грамоту на с. По- кровское, но оно было выкуплено родным племянником Ивана Михайловича, Леонтием Григорьевичем, от которого оно перешло к его сыну Григорию Леонтьевичу, а затем к внукам. О дальнейшей судьбе этой части вотчины Окатия будет рассказано ниже.

Несколько моментов дробления и отчуждения северной части вотчины нам известно из актов Кириллова монастыря.

В 1569 г. боярин Иван Васильевич Большой Шереметев дал Кириллову монастырю с. Шильбутово (существующее ныне) на р. Ликове с двадцатью деревнями и пустым сельцом Негонцевым. Из этих селений ныне существуют только с. Шильбутово и деревня Баранова, о которой было упомянуто выше. Это владение Шереметев образовал незадолго перед вкладом путем нескольких купель. Село Шильбутово он купил за 300 рублей в 1566 г. у Субботы Васильева Стромилова. К нему он прикупил в том же году у Андрея Васильева Валуева и его жены Прасковьи Михайловны, урожденной Картмазовой, деревню Мишневу. Эта не существующая ныне деревня находилась между деревней Акатовой и существующей ныне на р. Сетуни деревней Картмазовой, родовой вотчиной Картмазовых. Очевидно, Андрей Валуев, живя по соседству с Карт- мазовыми, породнился с ними и деревня Мишнева была приданым его жены.

Затем в 1568 г. Шереметев купил у старицы Александры, вдовы Андрея Михайловича Валуева, и ее сына Ивана треть деревни Не- гонцевы, а другую треть той же деревни купил у Андрея Васильевича Валуева  . Все эти участки находились в северной части вотчины Окатия, прилегавшей к земле с. Шильбутова.

Кому из Валуевых принадлежала в это время деревня Мешкова, неизвестно, а с. Валуево находилось во владении прямых потомков Григория Мешка Валуева. От Мешка с. Валуево перешло к его сыну Леонтию, а затем к внуку, Григорию Леонтьевичу, известному воеводе Смутного времени и царствования Михаила Федоровича. Григорий Леонтьевич имел сына Ивана и дочерей, Мар- фуиТатьяну. В писцовых книгах 1626/27—1627/28гг. записано: «За вдовою Ульяною, Степановою женою Валуева, половина сельца, что было село Покровское Большое, на речке на Лекове, а другая половина того сельца за Иваном Григорьевым сыном Валуевым». По другую сторону р. Ликовы находились вотчины кн. Ивана Михайловича Мещерского — половина сельца Настасьина— и Никиты Ивановича Карамышева, другая половина сельца, а владели они по данной грамоте 1622/23 г. Григория Леонтьевича Валуева, который дал сельцо Настасьино по половинам своим дочерям, кн. Марфе Мещерской и Татьяне Карамышевой  .

На основании исследованных источников можно составить следующую схему потомков Михаила Валуева:

1.         Михаил

2.         Григорий Мешок     1

3.         Василий         1

4.         Андрей           1

5.         Федор 2

6.         Леонтий         2

7.         Прокофий      2

8.         Андрей Уелюм         3

9.         Иван 4 10. Григорий            6 И. Иван       10

12.       Марфа, замужем за кн. Мещерским         10

13.       Татьяна, замужем за Василием Карамышевым   10

В летописях и актах упоминаются три значительных лица, которые не могут быть приурочены ни к одному из известных боярских родов. Это Федор и Данила Тимофеевичи и Семен Васильевич.

Семен Васильевич несомненно боярин, был свидетелем второй духовной вел. кн. Дмитрия Донского п. В начале княжения Василия Дмитриевича Семен Васильевич в числе других великокняжеских бояр участвовал в мене великого князя с митрополитом Киприаном землями. По родословным источникам, вдова Семена Васильевича занимала при дворе вел. кн. Василия Дмитриевича высокое положение — среди жен боярина Александра Остея и Ивана Федоровича Собаки Фоминского  .

О Федоре Тимофеевиче мы находим в Никоновской летописи под 6891 [1382 г,], без связи с другими событиями, следующее сообщение: «Тоя же осени Феодора Тимофеевичь убиен бысть от своего лукаваго раба»  . Конечно, это был значительный, всем известный человек, если летописец в таких выражениях отметил его смерть.

О Даниле Тимофеевиче летописи упоминают в 1392 г. Вел. кн. Василий Дмитриевич послал в Великий Новгород за черным бором и с другими поручениями Ивана Дмитриевича Всеволожа и Данилу Тимофеевича  . С подобными поручениями в Новгород посылали обыкновенно выдающихся бояр, таких, как И. Д. Всеволож, Ф. А. Свибло и А. Белеут.

Другие источники дают возможность доказать, что эти три лица — потомки Окатия, и соединить разрозненные историей кости в скелет рода.

В архиве Троицкого монастыря есть запись о том, что в великий мор (около 1425 г.) Акулина, вдова Федора Валуева, дала монастырю в волости Воре Московского уезда с. Петровское  . Нет сомнения, что этот Федор Валуев был Федором Тимофеевичем летописей, убитым своим «лукавым рабом» в 1382 г. По времени жизни Федора Тимофеевича и другим обстоятельствам есть полное основание считать его сыном Тимофея Васильевича Волуя.

Подтверждение этому мы находим в известном Харатейном синодике Московского Успенского собора, в котором среди других боярских имен написано вечное поминание «Тимофею Васильевичу и брату его Семену Васильевичу и сыну его Феодору и Данилу» .

На основании изложенных выше фактов можно дать такую схему первых четырех колен рода Окатия:

№ отца

1.         Окатий. Вероя1ный боярин вел. кн. Ивана Калиты

2.         Василий Окатьевич. В 1341 г. боярин вел. кн. Семена Гордого          1

3.         Тимофей Волуй. Воевода вел. кн. Дмитрия Донского, убит на Куликовом поле в 1380 г. 2

4.         Семен. Боярин великих князей Дмитрия Донского и Василия Дмитриевича. Жена — Ирина    2

5.         Федор Тимофеевич Валуев. Убит в 1382 г. своим рабом. Жена, Акулина, дала около 1425 г. с. Петровское монастырю 3

6.         Данила Тимофеевич. Боярин вел. кн. Василия Дмитриевича 3

Так, из отрывочных показаний различных источников получается путем кропотливого исследования, сопоставления и сближения разрозненных фактов целая новая страница из истории московского боярства XIV в. В числе первых сотрудников первых московских князей были Окатий и его потомки, занимавшие в четырех поколениях в течение всего XIV и в начале XV в. видное место среди московских бояр. Их многочисленные вотчины находились возт ле самой Москвы и в уездах Московского княжения. Занимая высокое положение, Окатьевичи могли, казалось бы, разбогатеть и приобрести вотчины в уездах великого княжения, вероятно, они и приобретали их (в Костромском и Владимирском уездах), но, очевидно, это было не так просто и легко. Этим, вероятно, и объясняется их судьба в XV в.

В таком небольшом масштабе, как Московское княжение, местные бояре-вотчинники, вроде Окатия или Мины, могли занимать высокое положение, но им было трудно соперничать с такими многовотчинными, крупными боярами общерусского масштаба, как Акинфовичи (род Ратши), как Зерновы (род Сабуровых-Годуновых), как Кобылиныи Морозовы, или с такими выходцами княжеского происхождения, как смоленские Все- воложи или литовские Гедиминовичи Патрикеевы. Нет указаний на опалы, которые могли бы повредить карьере Окатьевичей. Еще менее вероятен отъезд их на службу к удельным князьям. Остается предположить постепенное вытеснение Окатьевичей из первых рядов боярства и затем захудание рода из-за постоянного дробления вотчин от многочисленных семейных разделов.

В конце XV в. из Валуевых был один выдающийся человек — Матвей Иванович, который в 1498 г. был писцом Шелонской пятины  . По поводу этой службы следует заметить, что в писцах в то время бывали обыкновенно представители крупных боярских родов. Из рода Валуевых вышел еще один писец — упомянутый выше Григорий Михайлович Мешок Валуев, который в 1518/19 г. был писцом Верейского уезда. Младший брат Мешка, Иван Михайлович был вытеснен с великокняжеской службы и сделал карьеру, как выше было упомянуто, на службе Софийскому дому.

Сын Мешка, Федор Мешков, в 1562 г. был поручителем по кн. Вельском, а в 1566 г. на Земском соборе был в дворянах второй статьи. Два других сына Мешка, Леонтий и Прокофий, в 1571 г. были поручителями по кн. Мстиславском  . В середине XVI в. десяток Валуевых служили по дворовому списку, т. е. принадлежали к верхнему слою «детей боярских» (в Тетради дворовой записаны: по Москве — Федор Степанов, по Ржеве — Хотен Андреев, по Боровску — Андрей Михайлов с сыном Иваном, по Старице — Василий и Андрей Михайловы и Тихон и Иван Андреевы, по Можайску — Андрей и Услюм Васильевы)  . Федор Степанов в числе других дворовых слуг был зачислен в 1550 г. в тысячники и получил поместье под Москвой. Из этого видно, что в середине XVI в. большинство Валуевых служили по городам с поместий и не имели вотчин под Москвой.

В начале XVII в. выделился как дельный воевода Григорий Леонтьевич Валуев, и это был последний выдающийся представитель рода Окатия: после него Валуевы сходят окончательно в ряды городского дворянства.

29 мая 1938 г., Ново-Гиреево.

К содержанию книги: Степан Борисович Веселовский - ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ИСТОРИИ КЛАССА СЛУЖИЛЫХ ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦЕВ