Глава одиннадцатая. Летописи 16-17 веков

А. Насонов

Смотрите также:

Русские летописи, сказания, жития святых, древнерусская литература

Повести временных лет

летописи и книги

Карамзин: История государства Российского

Владимирские летописи в составе Радзивиловской летописи ...

летописи - ипатьевская лаврентьевская новгородская ...

Древнерусские Летописи. Ипатьевская летопись

Древнерусские книги и летописи

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Любавский. Древняя русская история

НАЗВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКИХ ГОРОДОВ

Татищев: История Российская

Русские княжества

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Эпоха Петра 1

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Перейдем к рассмотрению той части свода 1533 г., отразившегося в Чертковской рукописи, которая была заимствована не из хронографа или хронографов, точнее — не из дошедших до нас хронографов.

Для изучения этой части необходимо привлечь изданную Львовскую летопись и неопубликованный летописный свод, сохранившийся (неполностью) в рукописи ГБЛ Румянцевского собрания (ф. 256) под № 255. Румянцевская рукопись содержит, согласно нумерации, 859 листов, писанных скорописью первой половины XVII в. После двух вкладных листов, написанных позднее (в XVIII в.), следует аннотация глав. В этой аннотации («Сказании главам») последний год 7068. Текст летописи начинается на л. 38 (с главы 17): «Великое княжение Василия Димитриевича, внука Иванова, правнука Иванова же, праправнука Александрова Невского, пращура Всеволода Володимер- ского, препращура Юрия Долгорукова Володимеровича Маномахова. В л-Ьто 6897, месяца августа въ 15 день. . .» и т. д. Следует известие о том, что на великом княжении во Владимире сел Василий Дмитриевич, а «посажен царевым Тахтамышевым послом Шиахматомъ». Рукопись обрывается на словах послания патриарха Александрийского Иоакима к царю Ивану Васильевичу под 7066 г.: «... то- лико же несказанне превысочаишая благодать» по.

В основе Румянцевской летописи лежит летописный свод 1533 г. После известий 1533 (7041 г.) в Румянцевской летописи следует текст «Летописца начало царства царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Руси.. .» (ср. Львовскую и Никоновскую летописи). В Румянцевской и Львовской статья 1533 г. кончается известиями о том, что был слит колокол Николаем Немчином и поставлен 19 декабря и что из Астрахани приехал Кудалыяр. В Чертковской летописи после известия о том, что 19 декабря поставили колокол, идут дополнительные статьи (о смерти Александра Свирского, житие Данилы Переяславского и т. д.). Напомним, что А. А. Шахматов в последней своей обобщающей статье о летописях, напечатанной в Новом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, писал, что Львовская летопись «в первоначальной редакции» доходила до 1533 г.; что и предшествовавшая Львовской Воскресенская летопись также «в первоначальной редакции» доходила до 1533 г.

Текст Румянцевской летописи чрезвычайно близок к Львовской в части с 1518 до 1533 г. Этот общий их источник — подробный свод, в основе которого лежит Воскресенская летопись. Чертковская летопись имеет явно общий источник (или источники) с Румянцевской на всем протяжении последней (напомним, что она начинается с известий конца XIV в.). Чертковская представляет редакцию текста 1533 г. более позднюю, поскольку она дает сокращения или извлечения из их общего источника.

При сравнении с Львовской летописью в Румянцевской обнаруживаются заимствования из Никоновской. Так, под 7028 г. в разделе «Отпущение икон во Владимерь и ход со кресты», в отличие от Львовской и Воскресенской в Румянцевской и Чертковской видны заимствования из Никоновской. Вообще, в Чертковской и Румянцевской можно отметить нить известий, восходящих к Никоновской. Так, под 6899 г. известие Чертковской летописи о поездке Кип- риана в Тверь восходит к Никоновской летописи. Ни в Воскресенской, ни в Софийской I, ни в Хронографах (ред. 1512 г., Погодинском, Академическом) нет текста «и возра- довася князь великии о пришествии митрополиче и едва умолиша диакона митрополича Арсения быти епископом-ь во Твери: бояше бо ся вражды; и едва поставиша его во Тверь епископомъ месяца августа в 15 день» (л. 93). Аналогичный рассказ имеем в Румянцевской (л. 42 об.) и Никоновской летописях.

Сближает Чертковскую и Румянцевскую с Никоновской и житие Сергия под 6900 г. (в Чертковской сокращено: см. текст на лл. 94—98 об.; ср. Румянцевскую, лл. 45—72). К тому же источнику восходит и рассказ Чертковской о хождении Пимина в Царьград под 6897 г. (Чертк.,лл. 83—91). В Воскресенской, Софийской I и хронографах (ред. 1512 г., Погодинском и Академическом) такого рассказа нет. Но он есть в Никоновской (в Чертковской несколько сокращено).

Под 6908 г. в Чертковской читаем: «Того же л-Ьта князь великии Олегъ Рязанский с пронскими князи и с муромскими и с козельскими побита татаръ на Хопору, возл^ Дону, и царевича Мамат-Салтана яша и иныхъ князей ординьских» (л. 70 об.). Этого нет ни в Погодинском (лл. 586—587), ни в Академическом (лл. 500—502), ни в хронографах, ни в Софийской I и Воскресенской. Но имеется в Никоновской и Румянцевской (л. 122), по сравнению с которыми в Чертковской небольшое сокращение (нет слов «в пределех Черленаго Яру и в карау- лех»). Под 6918 г. в Чертковской сообщается о том, что был срублен град Плесо (л. 77 об.). Этого известия нет ни в хронографах, ни в Софийской I, ни в Воскресенской Но оно имеется в Никоновской и Румянцевской (л. 159). Рассказ о взятии г. Владимира Талычем под 6919 г. в отличие от Софийской I и Воскресенской начинается в Чертковской как в Никоновской и Румянцевской (л. 160 об.): «Того же л-Ьта пресвященныи Фот-Ьи митрополит поиде с Москвы в Володимерь и тамо ему пребывшю н^колико дней...» (лл. 77 об.—78). Рассказ в Чертковской дан в той же редакции, что в Никоновской и Румянцевской, но с сокращениями. Под 6921 г. к тому же источнику восходит пространный рассказ о случае с Лукою «земледельцем» в лесу (Чертк., лл. 80—82). Аналогичную с Никоновской летописью редакцию рассказа находим и в Румянцевской (лл. 168—170). Но в Чертковской местами текст сокращен. К тому же источнику восходит рассказ о нашествии Улу Махмета под 6946 г. Такого рассказа не находим в Софийской I и в Воскресенской и в помянутых хронографах, но он есть в Никоновской летописи; причем в Чертковской небольшие сокращения. Под 6950 г. в Чертковской читаем о приходе татар «на рязанския украины», о морозах, о бурях, об «отзимии» весною, о дороговизне, о пожаре в Новгороде, о «напрасных» казнях по подозрению в поджоге. Всего этого нет в Воскресенской, Софийской I и указанных хронографах, но имеется в Никоновской и Румянцевской (л. 244 об.).

Воскресенская летопись в ранней редакции составляла подоснову общего источника Львовской и Румянцевской, который кончался 1533 г. и который в сокращенном виде отразился в Чертковской рукописи. Нетрудно убедиться, что текст Чертковской рукописи в значительной мере представляет собою выборки, часто сокращенные, из текста, восходящего к Воскресенской летописи, например, текст в конце рукописи под заголовками: «Слитъ колокол», «Туча велика», «Туча страшна», «Женился князь Андрей», «Опала на Шигал^я», «Звезда», «Гость индийской», «Священие церкви», «Поставление церкви на Москв-Ь», «Звезда велика» и т. д. Общую основу с Воскресенской летописью можно проследить в Чертковской и под предыдущими годами.

Однако в Чертковской, Румянцевской и Львовской (в последней в части с 1518 г.) имеются одинаковые отступления от Воскресенской летописи. Эти отступления и ведут нас к редакционной обработке, имевшей определенную общественно-политическую целенаправленность.

Начнем с мелких общих отступлений Чертковской рукописи и Львовской летописи (с 1518 г.) от Воскресенской, которые еще сами по себе ничего не говорят о направлении, но подтверждают факт общности в происхождении трех летописей. Таковы прибавления под 7039 г. в Чертковской и Львовской к известию о построении каменного города Осетра слов: «у Николы чюдотворца у Заразскаго» (л. 285); под 7028 г. — о посылке великим князем к турскому «Салимшагъ салтану» Бориса Голо- хвастова и о его пути Доном к Азову, морем к Кафе и к Царьграду и далее к «Яндренуполю» и в Димотих; и далее о его пути на «Сербьскую землю» к Дунаю, затем на Белгород и к Днепру и через Перекоп к крымскому царю» (лл. 273 об.—274). Под 7027 г. — в рассказе о рати на Литву — о том, что захватили королевского дворянина по имени Рая и «иных многихъ», а «городенскаго воеводы Юрия Николаева кошь взяли» и т. п.

Но перейдем к тем общим отличиям Чертковской, Румянцевской и (в части с 1518 г.) Львовской от Воскресенской, которые представляют для нас существенный интерес.

Это — вставки, которые имеются одинаково и в Львовской, и в Румянцевской, и в Чертковской летописях и которых нет в Воскресенской. Они сообщают о делах в Новгороде и в Новгородской земле и преимущественно связаны с московско-новгородскими отношениями и, как нетрудно заметить, подобраны с определенной целью.

Нить этих вставок, взятых из одного источника, — владычного новгородского свода 1539 г.—-начинается в Чертковской рукописи и в Румянцевской до 1518 г. В Ль вов- ской летописи эти вставки содержатся только в части после 1518 г. по той простой причине, что Львовская летопись явилась результатом соединения двух сводов и состоит из двух частей, из которых вторая начинается С 1518 Г. И звестно, что свод 1518 г. сохранился и в отдельном виде, хотя, к сожалению, без начальной части (до 6905 г.); кроме того, сохранился он в части с 6900 г. как продолжение Софийской I летописи (см. ниже) и с продолжением (после 1518 г.), но иным, чем в Львовской летописи. Сейчас для нас важно подчеркнуть, что свод 1518 г. в составе Львовской летописи продолжен с помощью другого летописного свода, т. е. составителем Львовской летописи был привлечен для текста с 1518 г. другой свод, близкий к Воскресенской летописи, хотя и не совпадавший с нею. Сказанное ясно обнаруживается при рассмотрении Львовской летописи под 1518 г., здесь повторяется рассказ о перенесении икон в Москву, причем в первой редакции он аналогичен тексту Софийской II летописи (своду 1518 г.), а повторный рассказ близок к Воскресенской летописи. Далее, в Львовской летописи повторяется рассказ о приезде в Москву дьяка Племянникова и т. д., причем повторный рассказ дан в редакции, также близкой к Воскресенской летописи. Уже эти повторения заставляют предполагать, что свод, использованный составителем Львовской летописи в части с 1518 г., имел какое-то начало. И это подтверждается сравнением трех летописей: Чертковской, Львовской и Румянцевской.

Сходство Румянцевской летописи со Львовской начинается как раз с того известия, на котором кончается свод 1518 г. Это — известие о смерти князя Семена Ивановича под 7026 (1518) г.: «Того же л^та месяца июня въ 26 въ суботу. . .» и т. д. (Рум., л. 541; ср. Львовскую летопись, ч. I, стр. 395). На этом известии кончается свод 1518 Г. как видно из Архивского списка Софийской II летописи и др.; следует иметь в виду, что само известие о смерти Семена совпадает в Воскресенской, Софийской II и Львовской. Предшествующий текст Румянцевской расходится с Львовской и Софийской II. Нет в Ру- мянцевской рассказов о перенесении икон в Москву и о приезде в Москву дьяка Племянникова, изложенных в редакции Софийской II и Львовской. Таким образом, рассказы эти в Румянцевской не дублируются. А перед известием о смерти Семена Ивановича помещено сообщение о событии 4 марта 1518 г. в редакции, отличной от Львовской и Софийской и близкой к Никоновской летописи. Здесь в Румянцевской упоминается о приезде из Царьграда Василия Копыка и Ивана Варавина, о чем в Львовской и Софийской II не упоминается. Выше, под 7025 г., текст Румянцевской также начинается с изложения, более близкого к Никоновской летописи, чем к Львовской.

Никоновская летопись могла служить одним из компонентов Румянцевской летописи, кончавшейся 7068 (1560) г. Другим компонентом Румянцевской летописи служил тот свод, который в Львовской летописи использован только с 1518 г. Текст Румянцевской летописи с 7027 (1519) по 7041 (1533) г. очень близок к Львовской. Так, например, весь обширный текст под 7041 г. в Румянцевской летописи почти слово в слово совпадает со Львовской. Если же действительно в Румянцевской до 1518 г. отразился тот свод, который использован в Львовской только с 1518 г., то тогда, во-первых, до 1518 г. в Румянцевской, согласно предыдущим данным, одним из основных источников должна быть Воскресенская летопись, хотя и проредактированная и дополненная, и, во-вторых, тот же источник должен обнаружиться и в Чертковской рукописи. Иными словами, и в Чертковской, и в Румянцевской должно обнаружиться присутствие текста Воскресенской летописи и в то же время одинаковые особенности, свидетельствующие об общей идейной направленности.

Сравнение Чертковской рукописи с Румянцевской действительно обнаруживает присутствие такого общего текста и, главное, одинаковых особенностей, характеризовавших, очевидно, их общий источник.

Прежде всего, отметим ряд мест в части до 1518 г., имеющихся в Чертковской, Воскресенской и Румянцевской и отсутствующих во Львовской. Так, под 7023 г. от слов (цитирую по Румянцевской рукописи) «много желнЬрь с пищал(ь)ми, а м'Ьсто пришло тЬсно...» до слов «...Темку Ростовского» (л. 534); под 7022 г. от слов «а в Смоленску тогда...» до слов «... пан Юрьи Салогу- бович» и ниже от слов «яко от пушечнаго и пищалнаго» до слов «... чтобы государь великии князь пожаловал, меч свои унял, а бою вел"Ьл престати»; под тем же годом слова «и жаловал его портищи и ден(ь)гами и его бояр и д"Ьтеи боярских» (л. 533); под тем же годом в начале от слов «и многи скорби и великии напасти граду Смоленску нанесе...» до слов «...землю их пленив» (л. 529); под 7021 г. слова «за Вилною в Берештах» и от слов «богъ в^сть которыми д^лы...» до слов «... ответа не дал» (л. 527 об.); под 7016 г. слова «а мастер Феодо- сеи Денисьев з братьею» и далее известия о закладке из камня укреплений Нижнего Новгорода, о решетках, о пожаре в Москве, о засухе, о пожаре в Новгороде Великом, о строительстве в Москве и т. п.

Собственно, источник, аналогичный Воскресенской летописи, прослеживается уже в ранних известиях Чертковской летописи (например, в редакции Воскресенской летописи известие под 6901 г. об убийстве в Торжке боярина великого князя и его «доброхота» по прозванию Максима и о казни великим князем 70 человек и под тем же годом известие о смерти Данилы Феофановича, в монашестве Давыда, которому дается лестная характеристика, как верного слуги великого князя — Чертк., л. 105). Тот же источник прослеживается и под более поздними годами (например, текст под 50 -ми и 60 -ми годами XV в. или начиная с 1490 г., где видны систематические извлечения из источника, близкого к Воскресенской летописи) ш.

Мы показали, что свод 1533 г.,, к которому восходят Румянцевский свод и Чертковский, отличался в части До 1518 г. от Львовской летописи, иными словами — от свода 1518 г.

Итак, в основу свода 1533 г. была положена одна из редакций великокняжеского свода. Однако свод 1533 г., к которому восходит Румянцевский свод и в конечном счете Чертковский, не был великокняжеским сводом, а как мы покажем в дальнейшем, сводом, в котором материал великокняжеского свода был сближен с митрополичьим.

Обратимся к источнику и разберем с этой стороны текст Чертковской рукописи начиная с 1454 г., т. е. с года, следующего за годом, где помещен рассказ о взятии Царьграда.

Под 6963 г. по поводу прихода Седи-Ахметовых татар к Оке и перехода их через реку ниже Коломны в Чертковской читаем: «а Иванъ Васильевич Ощ^ра стоял с Коломенскою ратию и пропустил ихъ мимо себя, апротивъ их не см^л» (л. 154). Этого упрека в адрес воеводы Ивана Васильевича Ощеры нет ни в Воскресенской летописи, ни в Уваровской, ни в Симеоновской, ни в Никоновской, но он есть в Румянцев- ском своде («...а прити на нихъ не см^лъ», л. 358), где рассказ в общем совпадает с Чертковским. Восходит он, как мы видели, к митрополичьей летописной традиции, к своду 1518 г. Симеоновская летопись приписывает победу над татарами Ощере, а Воскресенская — и Ощере, и Басенку, который ходил «с двором великого князя». По -видимому, митрополичья традиция (Софийская II) была в данном случае наиболее близка к истине, упрекая Ощеру и отмечая, что татар бил Басенок с великокняжеским «двором».

Дальнейшее рассмотрение Чертковской летописи и Румянцевской дает новые указания, что основной источник Чертковской летописи был обработан в кругах, близких к митрополичьей кафедре. Почти весь текст под 6967 г. мог быть извлечен из летописи, аналогичной Воскресенской (его нет в Симеоновской). Но здесь в Чертковской читаем добавление, касающееся архиепископа Ионы, которого нет в Воскресенской и в Никоновской, со ссылкой на Михаила Клопского (от слов «иже бысть последи. . .» до слова «. .. Клопскии» — л. 156). Этого добавления нет и в Софийской II. Но в Румянцевской находим более обширные, чем в Чертковской, добавления, касающиеся архиепископа Ионы и тоже со ссылкой на Михаила Клопского (л. 343—343 об.). А под 6969 Г. в отличие от Воскресенской летописи читаем описание умершего митрополита Ионы и о том, что он был «родомъ града Галича» (л. 157 об.). Этих дополнений нет также в Симеоновской, Никоновской, Софийской II. В Румянцевской же в связи с известием о смерти митрополита на л. 346 сообщается о том, как был поставлен Иона и о том, что «от сих м-Ьст начаша ставити митрополитов на Москв"Ь и к Цареграду не ходя», так как Царьградом «обладал... турскии царь»; далее биографические сведения об Ионе и т. п.

Столь же характерны подробности, отсутствующие в Воскресенской летописи, которые мы встречаем в Чертковской и Румянцевской летописях, в известии о построении церкви в Москве у Боровицких ворот; это — сведения о приделе Варлаама Хутынского и об установлении празднования «на Москв-Ь и повсюду» (л. 158). Эти сведения восходят к митрополичьей традиции, как видно из сравнения Чертковской с Софийской II летописью. Но в Чертковской и Румянцевской несколько иная редакция, с указанием точной даты празднования. Заметим, что всех этих сведений нет ни в Симеоновской, ни в Воскресенской летописях.

Под 6980 г. в рассказе о набеге «царя» Ахмата «по научению литовского короля Казимира» на г. Алексин Черт- ковская сообщает данные о поведении алексинского воеводы Семена Беклемишева: «воевода ж олексинскои Се- менъ Беклемишев восхотЬ у гражанъ посула, и они даша ему пять рублевъ, он же восхотЬ шестаго рубли женЬ своей, и о сем глаголющим имъ, услышаша, яко татарове хотятъ паки приступити ко граду, Семен же поб-Ьжа за рЬку за Оку, и с женою своею и с людми» (л. 178). Этот рассказ, которого нет ни в Воскресенской, ни в Си- меоновской, ни в Никоновской летописях, восходит также, как мы видели, к летописной митрополичьей традиции: его читаем в Софийской II и Львовской летописях; помещен он также и в помянутом выше Хронографическом списке Новгородской IV летописи, а также и в Сокращенных летописных сводах конца XV в. Находим его и в Румянцевской летописи на л. 391.

Особенно показательны одинаковые отступления Чертковской и Румянцевской от Воскресенской и Никоновской летописей под 6990 г. Здесь ясно видно соединение в общем протографе Чертковской и Румянцевской двух источников. В обеих летописях мы читаем «О тъ иного л^- т о п и с ц а», и затем текст от слов «Того ж лЬта бысть мятеж в Литовской землЬ, восхотЬша вотчичи Олшанскои да Олелкович. . .» и до слов «.. . корол же не отдаде ея». Весь этот текст (в Чертковской —- лл. 207 об.-—208 —- обнаруживаются незначительные сокращения) находим в Софийской II и Львовской летописях. На ту же летописную традицию указывает и одинаковое отступление Чертков- ской и Румянцевской под тем же годом от Воскресенской, когда они повествуют о работе иконников, называя их имена. Рассказа этого нет также в Симеонов ской и Ник о ковской. Но он имеется в Софийской II и Львовской, в Румянцевской — на л. 461 об.

Одинаковые характерные отступления в равной мере Чертковской и Румянцевской от Воскресенской наблюдаем, например, под 6998 г. Это рассказ о том, как лечил князя Ивана Ивановича лекарь «мистръ Леон» и как за неудачную практику был казнен по приказу великого князя: от слов «а жилъ всего 32 л"Ьта и 20 дней...» до слов «... и ссЬкоша ему голову на Болванове, апреля в 22 день» (л. 214). Этот рассказ, отсутствующий в Воскресенской летописи, также находим в Софийской II и Львовской. В Румянцевской он имеется на л. 469. Следует, однако, оговориться, что данный текст под 6998 г. имеется в Никоновской летописи и мог попасть в Черт- ковскую и Румянцевскую из Никоновской.

Не менее интересны одинаковые отступления Чертковской и Румянцевской от Воскресенской под 7000 г. В Воскресенской читаем только краткое сообщение о «поима- нии» Андрея Васильевича Углицкого без указания причин. В Чертковской и Румянцевской — подробный рассказ об «измене» (Чертк. от слов «Сентября в 20 день...» до слов «...на Русскую землю» — лл. 216 об.—217). Этот рассказ обнаруживаем в Софийской II, Львовской и Хронографическом списке Новгородской IV летописи, а также в Никоновской летописи. Однако в отличие от всех этих летописей, а равно и от Румянцевской, вместо последующей фразы «да с великого князя силою на ор- динского царя воеводы своего и силы не посла...» и т. д., в Чертковской написано: «или будет безумнии челов'Ьцы братоненавистники и лукавии челов-кцы сатанины ученицы иное и налгаша на него». Эта фраза бросает лишний штрих, обрисовывая ту среду, в которой формировалась изучаемая нами летопись.

К содержанию книги: Арсений Николаевич Насонов. ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ 11- начала 18 века