Глава одиннадцатая. Летописи 16-17 веков

А. Насонов

Смотрите также:

Русские летописи, сказания, жития святых, древнерусская литература

Повести временных лет

летописи и книги

Карамзин: История государства Российского

Владимирские летописи в составе Радзивиловской летописи ...

летописи - ипатьевская лаврентьевская новгородская ...

Древнерусские Летописи. Ипатьевская летопись

Древнерусские книги и летописи

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Любавский. Древняя русская история

НАЗВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКИХ ГОРОДОВ

Татищев: История Российская

Русские княжества

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Эпоха Петра 1

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Вопрос о положении Новгорода и Пскова принадлежал к числу важнейших вопросов, стоявших перед московской властью в период формирования Русского централизованного государства.

Напомним, что Новгород был лишен архиепископа в 1509 г., накануне падения псковской самостоятельности, при следующих обстоятельствах. Еще в 1479 г., после падения новгородской самостоятельности, у новгородцев отняли право избирать себе архиепископов и их стали присылать из Москвы. Но в 1509 г. сняли с новгородской кафедры и поставленного в Москве архиепископа. В этом году Иосиф Волоцкий просил великого князя Московского взять в свое непосредственное ведение Волоцкий монастырь, лежавший на территории волоцкого князя. Эта просьба была «чрезвычайно лестным для Василия Ивановича выражением мысли о политическом главенстве Москвы над уделами и даже о превосходстве мирской власти над духовной» П6. Иосиф получил согласие. Но архиепископ новгородский Серапион, ,в пределах епархии которого находился Волоцкий монастырь, пытался такому решению воспрепятствовать и отлучил Иосифа. В ответ на это Серапиона сняли с новгородской кафедры и подвергли опале.

17 лет новгородская кафедра пустовала, и только через 17 лет поставили нового архиепископа — Макария. Мака- рий был удобен Москве в силу своих убеждений и своего отношения к центральной великокняжеской власти, хотя он не был, подобно митрополиту Даниилу, низкопоклонником, который мог ради успеха в раболепии перед великокняжеской властью нарушать клятвы и церковные законы.

В Москве были уверены, что Макарий не будет поощрять местный сепаратизм и будет заботиться об укреплении авторитета московской власти в Новгороде и Пскове. Впрочем, даже по отношению к архиепископу Макарию в Москве принимали кое-какие предупредительные меры. Так, в 1528 (7036) г. Макарий предполагал прожить в Пскове месяц, но великий князь «повел^» ему пробыть во Пскове только 10 дней, о чем сообщил ему дьяк Ми- сюрь, показав соответствующую великокняжескую «грамоту» .

Местные летописные записи продолжали вести в Новгороде и в те годы, когда Новгород оставался без «владыки». Но с приездом Макария литературная, в частности, летописная, работа развернулась благодаря направлению его интересов и вкусов ш. Судя по палеографическим показаниям и хронологической последовательности текста известий рукописи из собрания Н. К. Никольского, существовал сокращенный новгородский летописец 1528 г.119 А не ранее 1539 г. был составлен сохранившийся в двух редакциях Новгородский летописный свод, который, как явст,вует из содержания, представляет собою владычный свод Макария. Последнее в полной мере подтверждается наблюдениями, приведенными мною выше, об отношении к своду 1539 г. Василия Михайловича Тучкова и к редакции того же свода, представленного списками Дубровского и Архивским, одного из Квашниных.

Составитель свода 1539 г. пытается объединить интересы церковные (в данном случае новгородской епархии) с интересами великокняжеской политики. Поскольку свод был церковным, «владычным», он построил его как продолжение Новгородской IV летописи, в основании которой лежал «владычный» свод архиепископа Евфимия. Как в своде «владычном», в известиях, предшествующих вступлению на пост Макария, не было укоров по адресу Сера- пиона. О «сведении» этого архиепископа рассказано под 7017 г. без всяких комментариев. Скорее проглядывает (под 7024 г.) сочувствие Серапиону: говорится, что великий князь помирился с Серапионом, а «кто ни постоялъ» (в Новгородской II — «на него ни постоялъ»), те «того лгЬта вси умерли», а владыка рязанский Тарасий «владычество» оставил «его же ради». Новгородская церковная оценка событий, по-видимому, отразилась в записи под7018 Г. о «знамениях» (перед падением Пскова и снятием Серапиона), которые «бываютъ не безд'Ьлно». Множество записей касается церковных событий в Новгороде и, частью, на территории епархии. Описывается, как Макарий, по обязанности «владыки» будучи в Москве, «ко государю великому князю велми ч ест не Ьздя чрезъ день и много печалования творя из своей архиеписконьи о церквах бывшихъ и о поб^дныхъ людехъ, еже во опале у государя великого князя множество много. И государь князь великии архиеписконова ради печалования многимъ милость показ а». Этот рассказ выпущен в редакции списков Дубровского и Архивском, но он сохранился в редакции Новоиерусалимского списка, где отсутствуют приведенные выше сведения, связанные с опальным Серапионом, и запись о знамении.

Вместе с тем ,в своде 1539 г. искусно предусмотрены интересы великокняжеской политики в Новгороде. В записях, начиная с года поставления Макария, систематически выдвигается роль великого князя как главы Новгородской земли. Не менее характерна сама форма ряда записей о новгородских событиях того времени, в которых отмечается: «при великомъ князе Василие Ивановиче века Руси и при архиепископ^ Макарии» или «при благоверном® великомъ князе Василье Ивановиче всеа Руси само- держьци и при архиепископе боголюбивомъ Великого Новагорода и Пскова владыке Макарии» и т. п. Составитель интересуется делами внешней политики, а вызов новгородских воевод в помощь московским против Литвы он описывает так: великий князь и его мать великая княгиня Елена «прислали» к Макарию и «повелеша ему благосло- вити и отпустити своихъ наместниковъ новгород- цкихъ на свое дело, противу своего недруга поити въ Литовскую землю...» и т. д.

Вот из этого-то Новгородского владычного свода и были сделаны систематические вставки в общий протограф Чертковской, Румянцевской и (части текста) Львовской летописей. Когда же они были сделаны? Когда и кем составлялся этот общий протограф?

Прежде всего, заметим, что Новгородский владычный свод 1539 г. входил в сборники, в которых была заинтересована, по ряду признаков, митрополичья кафедра.

Как мы знаем, этот свод входил в сборники Архивский и Дубровского. Согласно наблюдениям М. Д. Приселкова, не дошедший до нас список XVI в. дефектной краткой коллекции ханских ярлыков, данных митрополитам, копиями с которого являются списки ярлыков Архивского сборника и Дубровского, имел близкое родство со списком московской Синодальной библиотеки № 792,2°. А. А. Зимин обратил внимание на близость по составу этих двух сборников, в которых помещен свод 1539 г., со сборниками Синодальный № 792 и Уваровский № 1825/537 митрополичьего происхождения  . Л, В. Че- репнин установил связь коллекций ханских ярлыков с митрополичьими сборниками 562 и 276 и показал значение их коллекций в плане интересов митрополичьей кафедры.

К тому же изводу, как и ярлыки, отмеченные выше, принадлежит коллекция списков Воскресенского сборника. Этот сборник тоже содержит Новгородский владычный свод 1539 г., но другой редакции, которая в основание положила Софийскую I летопись вместе с Хронографическим списком Новгородской IV летописи. В этот сборник, кроме ярлыков, помещены в числе разных памятников Хронограф редакции 1512 г., летописный свод, содержащий текст Софийской I летописи до 6900 г., до л. 1054 об., а с л. 1055 — под тем же годом и без перерыва — текст Софийской 11 летописи, в основание которой положен митрополичий свод 1518 г.  Интересно, что летописные памятники, близкие к тем, которые входят в состав Воскресенского сборника, находим в кругу источников Чертковской летописи.

Есть основания полагать, что летописный свод, куда вошли вставки из Новгородского свода 1539 г., — общий протограф Чертковской, Румянцевской и (части текста) Львовской летописей—-писали в 1545—-1547 гг.

Во-первых, Новгородский владычный свод, из которого делались извлечения, кончался на 1539 г., а редакция списков Дубровского и Архивского составлялась между 1542 и 1548 гг. Под 1535 г. в этих списках упоминается о событиях 7050 г., и, следовательно, эта редакция писалась не ранее 1542 г. Выше мы видели, что извлечения делались из редакции владычного свода, близкого к списку Дубровского.

Во-вторых, судя по содержанию вставок, где нередко упоминается Макарий, потому, что они взяты были из свода Макария, и потому, что изучаемый протограф, в котором они оказались, был по общему направлению интересов составителя сродни своду Макария 1539 г. (в обоих видим попытку объединить церковные интересы с интересами великокняжеской политики) — можно полагать, что делались эти вставки при работе над сводом, к которой был причастен Макарий. А так как изучаемый протограф представлял собою не новгородский свод, а общерусский, то надо полагать, что работа производилась в Москве, когда Макарий был уже митрополитом, т. е. не ранее 1542 г.

В-третьих, и в Румянцевской, и в Чертковской летописях под 7016 и 7017 гг. находим подробные сведения о Глинских в связи с их приездом в Москву (Чертк. лл. 249 об., 251—253; 254 об.—255 и Рум,, лл. 508—511 об. и 532 об.). Эти сведения, отсутствующие в Воскресенской и в Никоновской летописях (нет их и в Львовской: они помещены в части до 1518 г.), всего вероятнее, как мы говорили, могли быть внесены в годы, когда Глинские играли влиятельную роль в делах правления Московского государства,Т. е. В 1545—1547 гг.

Почему же, если изучаемый протограф Чертковской, Румянцевской и Львовской (последней — в части с 1518 г.) был составлен, предположительно, в 40-х годах XVI в., не ранее 1542 г., в основание его положили не дошедшую до нас редакцию «великокняжеского» свода, т. е. не Воскресенскую летопись, кончавшуюся записями августа 1541 г., а предшествующую редакцию 1533 г.? Редакция Воскресенской летописи 1541 г. была исследована С. А. Левиной.

Она убедительно показала, сравнивая Воскресенскую летопись с летописями последующего времени, что Воскресенская летопись 1541 г. излагает события в соответствии с интересами Шуйских ш. Так как Шуйские были фактически у власти с первых чисел 1542 г. до исхода (23 декабря) 1543 г., то более чем вероятно, что эта редакция Воскресенской летописи появилась в 1542—1543 гг. Составители Румянцевской, Львовской и Никоновской продолжили текст 1533 г., близкий к Воскресенской летописи, текстом «Летописца начало царства царя и великого князя Ивана Васильевича», в котором, как показала С. А. Левина, дана другая картина (по сравнению с Воскресенской) в описании некоторых событий 30-х—начала 40-х годов XVI в. Если изучаемый протограф Чертковской, Румянцевской и (части) Львовской писали в годы влияния Глинских, в 1545—1547 гг., то понятно, что автор отказался воспользоваться редакцией 1541 г., предпринятой в интересах Шуйских.

Дошедшая до нас «чертковская» редакция свода 1533 г. была написана в начале XVII в., о чем говорят следы влияния Хронографа редакции 1601 г. И в тексте Чертковской летописи видны вставки (по сравнению с Ль,вовской и Румянцевской), которые могли быть сделаны или при сокращении общего (с Львовской и Румянцевской) источника, или при редактировании в начале XVII в. К таким вставкам следует относить большой текст под 7029 г., озаглавленный «От иного летописца о том же и о ходу со кресты... како избави богъ славный градъ Москву от без- божнаго крымскаго царя Махмет Гирея. ..» и т. д. То, что здесь читаем, отсутствует в Воскресенской, Львовской и Румянцевской, но сходный текст находим в Шумиловском списке Никоновской летописи и в Степенной книге.

В Чертковской рукописи летописная часть, как мы видели, по сравнению с Румянцевской и Львовской (с 1518 г.) подверглась значительным изменениям. Она была, прежде всего, сильно сокращена, составитель Чертковской летописи делал как бы извлечения. Если взять ее известия XVI в., то ясно видно, что именно более всего интересовало его, это — церковные дела и .внешнеполитические события. Напомним, что внешнеполитические вопросы, как показывает изучение и летописей, и нелетописных митрополичьих сборников, живо интересовали представителей высшей церковной иерархии

К содержанию книги: Арсений Николаевич Насонов. ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ 11- начала 18 века