Глава двенадцатая. Летописи 16-18 веков

А. Насонов

Смотрите также:

Русские летописи, сказания, жития святых, древнерусская литература

Повести временных лет

летописи и книги

Карамзин: История государства Российского

Владимирские летописи в составе Радзивиловской летописи ...

летописи - ипатьевская лаврентьевская новгородская ...

Древнерусские Летописи. Ипатьевская летопись

Древнерусские книги и летописи

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Любавский. Древняя русская история

НАЗВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКИХ ГОРОДОВ

Татищев: История Российская

Русские княжества

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Эпоха Петра 1

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Время Петра 1 — последняя страница в истории русского летописания  . Как «последняя страница», она представляет несомненный интерес. Сейчас мы можем изучать ее по документам. Мнение, что «летопись в глазах Петра не имела официального значения», теперь оказывается более чем сомнительным. Благодаря главным образом найденным рукописным документам при обследовании хранилищ в связи с задачами изучения и публикации летописей дело представляется в несколько ином свете.

Хорошо известны желания Петра видеть историю победоносной «Свейской» войны, историю его царствования, и результаты работ такого рода. Но что мы знаем о результатах работ по составлению русской «истории» или русской «летописи»? Судя по разрозненным сведениям и сохранившимся документам, представление Петра о «полноте» такой «летописи» испытывало колебания, установилось не сразу.

10 декабря 1708 г. судья Монастырского приказа И. А. Мусин-Пушкин писал справщику Синодальной типографии Федору Поликарпову (бывшему учителю греко- латинской школы): «Историю указал государь писать, почав с царства великаго князя Василья Ивановича, даже и до днесь росиских дел. И естьли ты сие можешь делать, и ты делай с прилежанием; а будет тебе невозможно, и ты ко мне отпиши. А естьли зделаешь, приймешь милость». Так именно понял, очевидно, желание Петра И. А. Мусин-Пушкин. Если под Василием Ивановичем разуметь Василия III (сына Ивана III), которого хронографы XVII в. называют «царем и великим князем», то желание Петра иметь «историю» начиная с XVI в. можно объяснить особым интересом его к той эпохе  .

Спустя 16 дней И. А. Мусин-Пушкин писал к тому же Ф. Поликарпову: «О летописании, каковым образом писать, аще повелит бог быть мне на Москве, общим советом учиним; но твоя милость ныне напиши лет пять пространно и сокращенно, и буде мы замешкаемся, пришли к нам. А естьли труды твои будут угодны в совершенстве, уповаю, не без добраго воздояния быти»  .

Как теперь выясняется, «истории» — летописи — была предпослана первоначально большая хронографическая часть, может быть, согласно «общему совету» Ф. Поликарпова с И. А. Мусиным-Пушкиным. Последний, надо предполагать, был знаком с библиотекой Синодальной типографии.

О первой попытке составить летописную «историю» свидетельствует рукопись, обнаруженная при обследовании рукописных собраний и хранящаяся в ЦГАДА, в ф. 181 под № 849. Она представляет собою том, писанный скорописью начала XVIII в., на 579 л., в 1°, причем часть листов в конце, размером в 4°, вшита. На л. 425 об. (898 об.) обрывается текст хронографа (II редакции по классификации А. Н. Попова) на словах «преставися Филипп митрополитъ и положиша его в церкви святыя Богородицы, еже сам заложи». А л. 426 (899) начинается известием («того же л^та апреля въ 20 день») о смерти патриарха Питирима, затем идет 7182 г. («горело на Москв-Ь за Москвою рекою»), 7183 г. и т. д. На корешке переплета читаем: «Библия, часть 2»; а лист первый по старой нумерации обозначен л. 467, и на середине первой страницы читаем заголовок: «Царство 30, в РимЬ Декиево и Валерианово. . .»

Таким образом, начало хронографического текста имелось в первой части. А при переплетении второй части или ранее были утеряны конец хронографического текста и начало летописного. Судя по водяным знакам, которые проходят через всю дошедшую до нас рукопись, и почерку (почерк неровный, но, по-видимому, одно лицо писало и хронографический текст, и следующий за ним летописный), оба текста составляли один труд. Такой вывод подтверждается сведениями, что Петр в 1712 г. захотел, чтобы летописная история, которую писал Ф. Поликарпов, не была бы хронографического типа: «понеже его царское величество желает видеть Российского государства историю, и о сем первее трудится надобно, а не о начале света и других государствах, понеже о сем много писано» . Если эти сведения правильны, то надо думать, что труд Ф. Поликарпова первоначально содержал хронографическую часть и был Петром забракован, а Ф. Поликарповым не закончен, только может быть впоследствии дополнен сырым материалом.

Знакомство с содержанием рукописи ЦГАДА, ф. 181, № 849 подтверждает, что она — результат работы, производившейся Ф. Поликарповым или под его наблюдением. На это указывают и крайняя хронологическая дата, и официальный характер летописи, и до.вольно подробные материалы о событиях, об изложении которых в летописной истории писал, как увидим ниже, Петр.

С л. 899 (426) идет (см. выше) сравнительно краткая летопись; под 7184 г. сообщается о смерти Алексея Михайловича; под 7185 г. — о том, что «турский салтан» присылал визиря своего и пашей и крымского хана с ордою под Чигирин; под 7186 г. — о взятии и разорении г. Чигирина; под 7187 г. — о нашествии «под Киев градъ». Но под 7189 г. — более или менее обширный рассказ о заключении мира с «турским салтаном» и крымским ханом, основанный, по-видимому, на официальном документе (статейном списке?); о смерти и рождении членов семьи царствующего дома. Под 7190 г.— о «междоусобной брани» в Москве: описывается приход стрельцов к Красному крыльцу («а по Белому городу всЪ врата за творили и караулы кр'Ьпкие поставили»), перечислены убитые бояре. Далее — описание пожара. Вообще, описание пожаров занимает значительное место в летописи, с подробными топографическими данными, представляющими интерес для историка Москвы. Под 7196 и 7197 гг. говорится о походах к Перекопу.

Характерно, что под 7203 г. рассказано о «потехах», устроенных согласно царскому указу, дан дневник этих маневров; отмечено, что «много было побито и поранено».

По официальным документам сообщается, довольно подробно, о событиях под Азовом («числа в 29 день пришла почта из-под Азова. ..» или: «Августа въ 9 день пришла почта ис-под Азова, а писано июля в 31 день, а в писм-Ь написано.. .» и т. д.). Далее читаем о событиях в царской семье, о пожарах, а под 7204 г. — о взятии Азова.

Обращено в летописи внимание на заговоры и мятежи, как видно, с целью указать на опасность и оправдать решительные или жестокие меры правительства. Так, под 7205 г. рассказано о казни «воров и изменников, кресто- преступников» Саковнина, Цыклера и других; о самом заговоре, видимо, по документам; приведены показания на пытках; о цели заговорщиков: «казакамъ было Москву разоряти с конца, а имъ стрел(ь)цам з другова конца» (лл. 440 об. — 443 об.); далее — о внешнеполитических событиях.

Особое место отведено «бунту» под Воскресенским монастырем (лл. 444 об.—445), о ходе «бунта» и о казнях и других мерах наказания.

На л. 445 об. читаем о «еицких казаках», которые «чинили всякое ,воровство и разбой на Волге, торговых людей разбивали и взяли Гур(ь)ев городок. . .»; о том, что их «побили» астраханские служилые люди и как «за,вотчи- ков» казнили в Москве на Пожаре и на Болоте, а «иные по дорогам перевешаны».

На л. 446 составитель опять возвращается к бунту под Воскресенским монастырем, повествуя о но.вом «розыске» (лл. 446—448) по указу возвратившегося из-за границы Петра. Подробно описаны вины стрельцов и их намерения (объявить, что государя «за морем не стало», иноземцев всех порубить, бояр побить, призвать «в правительство» царевну Софью и царя к Москве не пустить). Разъясняется, что стрельцы «в роспросе и с пытокъ и с огня во всемъ винились» (л. 447—447 об.). А далее следует подробное описание казней.

Многочисленные описания пожаров с точными датами и подробными топографическими данными ясно показывают, что летописные записи в Москве велись.

С л. 451 помещены обширные материалы Емельяна Игнатьевича Украинцева (о переговорах в Константинополе и т. п.)  , затем московские известия (в частности, о падении в пожар 1700 г. царь-колокола), а под 1706 г. — об Астраханском восстании, описывается осада и сдача города.

Далее после нескольких записей — рукописные и печатные документы, местами они перемежаются с погодными записями. Так, на л. 491—о «баталии» 1706 г. под Калишем и (на л. 492) «реестр» о пленных, убитых и раненых; на лл. 494—496 об. — о «баталии» со шведами при деревне Лесной, на лл. 496 об. — 498—«Описание наших полков», а на лл. 500—504 об. — «Обстоятельная реляция о главной баталии» со шведами «неподалеку от Полтавы 27 июня 1709 г.» (лл. 500—504 об.); потом о пожарах в Москве, а затем печатные материалы («Изъявление торжественного входа. . .», «Изъявление фейерверка», «Реляция о взятии Выборка» и др.) и рукописные, относящиеся к русско-турецким отношениям 1711 г. Далее ( на лл. 570—573) — ряд летописных известий  , «вгкдомосте» о мире с «салтаном», опять о пожарах и, наконец, — печатная «реляция» о победе над шведами в Тонингене (1713 г.) и запись об освобождении Ша- фирова, Шереметьева и других (1713 г.).

Таков далеко не полный перечень содержимого летописи. Летописные записи кончаются 1711 г. (л. 572 об). Наиболее поздняя дата документов — 21 августа 1714 г. (печатная реляция о «морской баталии»).

Вариант летописной «истории» с хронографической частью был Петром, по-видимому, отвергнут. Его требования изменились в том смысле, что он хотел теперь иметь «историю» не с Василия Ивановича, а «полную» , но все же без хронографической части. Так заставляет думать рукопись, на которую обратили внимание составители первого выпуска «Исторического очерка и обзора фондов Рукописного отдела Библиотеки Академии наук», вышедшего в свет в 1956 г. Ссылаясь на сведения И. И. Голикова о вознаграждении Ф. Поликарпова за сочиненную им «для образца часть российской истории и треязычный лексикон», автор предполагает, что сообщение это касается рукописи № 78, хранящейся в настоящее время в Отделе рукописной книги БАН СССР под шифром 32.6.30  . Оставляя в стороне вопрос о том, насколько точны сведения И. И. Голикова, следует думать, что предположение автора «Обзора» вполне вероятно  .

Эта рукописная «История» значительно отличается от летописной «истории» в рукописи ЦГАДА, ф. 181, № 849, рассмотренной нами выше, но в конце содержит тоже немало сырого материала, исключительно рукописного. Датировано окончание «истории» в рукописи № 78 16 мартом 1715 г.

Во исполнение желаний Петра I была составлена «История Российская» (ГБЛ, Муз. № 4698).

В некотором отношении она могла бы считаться хотя «краткой», но «полной». Начинается она не с княжения Василия Ивановича, а с решения проблемы «О словен- скомъ народЬ и откуды изыде и како до Европии и Сар- мацы прииде, и о ихт) бранехъ, и како Александр!) Македонский писание имъ даде» (ГБЛ, Муз. № 4698, л. 8), затем следует о Кие, Рюрике и т. д.

Изложение ведется сначала по «княжениям», с перечислениями сыновей великих князей. Вначале излагается весьма кратко: на всю историю, включая Василия Ивановича, отведено всего 37 листов (см. Муз. № 4698) тогда как всего в «истории» 396 листов. Но всего интереснее, что подробное изложение событий начинается не с Василия, а с Ивана Васильевича IV (Грозного), описание царствования которого занимает лл. 38—-93 (Муз. № 4698), причем изложение — погодное. Составитель проявляет такое внимание к эпохе Ивана Грозного, конечно, не случайно. Об этом свидетельствует некоторый летописный материал, о котором мы сообщали в 1955 г. , и особенно та оценка деятельности Грозного, которая дана в летописной «истории» петровского времени более позднего периода и которую следует связывать с работой Г. Скорнякова-Писарева. Иван IV был хотя и неудачным, но все же предшественником Петра в деле борьбы за выход к Балтийскому морю.

С л. 274 об. (Муз. № 4698) начинается раздел «История Российская. Самодержавство великого всероссийскаго монарха Петра. . . описующая». Здесь следует отметить некоторые материалы, полученные и включенные в текст составителем, с л. 316 об. — «Юрнал, или поденная роспись, что с мимошедшю осаду под крепостью Нотенбур- гомъ чинилось...», — следуют записи по дням за 1702 и 1703 гг. С л. 332—«Юрнал, или поденная роспись, что под крепостью Нарвою чинилось 1704 году» и т. п. Кроме того, и в этой рукописи имеются также «Реляция взятия Выборка. . .» (л. 384 об.) и «Обстоятельная реляция о главной баталии. . .» (л. 373 об.).

Труд Ф. Поликарпова был показан Петру и им одобрен не был. 2 января 1716 г. И. А. Мусин-Пушкин писал Поликарпову, что его «история» и «лексикон» царю «не очень благоугодны были»  . Этим, может быть, объясняется, что в 1722 г. составление летописца было поручено Г. Скорнякову-Писареву. В 1722 г. Петр «указал» ему «сочинить книгу летописец». Г. Скорняков-Писарев просил Синод дать «писца», в Синод, согласно указу от 16 февраля 1722 г., «из всех епархий и монастырей» следовало взять «летописцы, степенные, хронографы и прочие»  .

Среди «летописей», которые я пересматривал, разыскивая летописец, составленный Г. Скорняковым-Писаревым или под его наблюдением, была изданная Н. Л. (Львовым) «Подробная летопись от начала России до Полтавской баталии» (ч. 1—4, СПб., 1798—1799). Так как было известно, как издал Н. А. Львов другую летопись 31 (он «допустил в своем издании довольно значительное число отступлений от оригинала, то подновляя язык, то исключая некоторые известия, то заменяя текст рукописи заимствованиями из других источников» ), необходимо было разыскать рукописный экземпляр изданного Н. А. Львовым свода. К тому же экземпляр, которым пользовался Н. А. Львов, был ветхим, и, как он сам замечает, потому опубликовать последнюю тетрадь не решился. Рукописный экземпляр был мной обнаружен в ЦГАДА, ф. 181, № 358. Позднее я узнал, что два списка того же свода имеются в Рукописном отделе БАН в Ленинграде.

Изучение рукописи № 358, а затем и других списков заставило меня составление летописца связывать с именем Г. Скорнякова-Писарева. Имею в виду и хронологические показания текста, и указания самого Петра на события, которые следует вносить в летописец, и официальный характер самого летописца.

Оставляя в стороне статьи, предшествовавшие летописцу 33, обратимся к самому своду. В нем преобладает сплошной, а не погодный рассказ, и он может быть назван скорее «историей», чем «летописцем». Начинается он статьей «О начал-к великого Словенска, еже есть имя- нуется Великий Новъградъ и о первыхъ новогородскихъ княз-Ьхъ и ихъ потомкахъ. В л-кто отъ создания мира 2244. ..» В известный летописный текст вставлен материал, почерпнутый, видимо, из переведенной и издана ной в 1722 г. в Петербурге книги Мавро Орбини (№ 358, л. 681). Следует заметить, что «реестр» о «Преславных действиях» Петра в печатном издании не переходит за 1722 г. Материал о всемирно-исторической роли славян указывает или на интересы составителя, или того, кто давал указания на составление летописца  .

Думается, что в рассуждениях летописца о том, как Россия избавилась от грозивших ей бед после того, как племянник Василия Дмитрий был посажен в темницу, где и умер в 1506 г., и как «царь Василий Иоанновичь укрепился на российском престол-Ь», отразились косвенно события петровского времени и судьба царевича Алексея (№ 358, л. 793—793 об.). Не случайно, конечно, страницы, посвященные характеристике Ивана Грозного, представляют собой интересную его апологию, как противника старого боярства, и там же подчеркивается, что Грозный жаловал «многих чюжестранных людей» («имели от него милость») и т. п. (лл. 1006—1007 об.). Немало внимания уделено борьбе Грозного за Прибалтику (лл. 948 об. — 997). Летописец вообще носит признаки официального, петровского летописания (см. о «знамениях» в ночь зачатия «императора», предсказания рождения Петра, рассказ о его обучении, о стрелецких мятежах, составленный на основании современных записей, трактовку роли Софьи, материалы об азовских походах и т. д.).

Имеются данные, свидетельствующие, что Петр I лично указывал на материалы, которые необходимо было включить в летописец. В одной из книг, хранящихся в «Кабинете Петра Великого», можно прочесть следующие записи, принадлежащие Петру : «Писать о юрналах и действах азовских, чтоб спросили у дьяков Байбакова и Андреяна Протопопова, ибо они тогда были в азовском походе.

О книге, что делал Ф. Поликарпов.

Выбрать из разрядных записок с царства царя Михаила Федоровича.

Спросить записок о азовских походах у А. Ш.

Кревтовы письма и протчия старыя со времени азовских походов беречь; из них что пристойно в историю выбрать; также и после того, что делалось во время заморских и архангелогороцких походов и о бунте под Воскресенским монастырем, все вносить в историю» 36.

Таким образом, Петр отмечает, что следует сделать выборки из «разрядных записок», что следует «выбрать также» «что пристойно в историю» из материалов по азовским походам, указывает внести «в историю», наряду с другими событиями, о бунте под Воскресенским монастырем. Очевидно, не случайно в летописце № 358 и «Подробной летописи» в тексте событий второй половины XVII в. обильно использованы материалы разрядов; в летописце № 358 весьма подробно изложено об азовских походах (лл. 1215—1248), причем записи расположены по дням с точными датами и сведениями о составе воинских частей (по «ротам»). Не случайно также в летописец вписан и интересный рассказ о бунте стрельцов, т. е. о «бунте под Воскресенским монастырем» (№ 358,лл. 1254—1255 об.).

Летописцы петровского времени, в сущности, составляют последнюю страницу истории русского летописания. С новым периодом в истории России, и, в частности, в истории общественной мысли, возникали новые задачи в осмыслении и построении «истории» страны и вместе с тем вырастала потребность в новых формах исторического изложения. Эти новые формы зарождались, как известно, еще в XVII в., но только в следующем столетии утвердились окончательно.

К содержанию книги: Арсений Николаевич Насонов. ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ 11- начала 18 века