ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА (до конца 11 века)

В.Т. Пашуто

Смотрите также:

Внешняя политика древней Руси

История России учебник для вузов

Княжое право в Древней Руси

Карамзин: История государства Российского

Киевская Русь

Древняя русь

Внешняя политика Киевской Руси...

Внешняя и внутренняя политика Древней Руси

История древнерусского государства - Руси

Рыбаков. Русская история

Любавский. Древняя русская история

Древне-русские книги и летописи

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

НАЗВАНИЯ ДРЕВНЕ-РУССКИХ ГОРОДОВ

Внешняя политика Ивана Грозного

Татищев: История Российская

Русские княжества

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

Единство Древнерусского государства складывалось в процессе междоусобной борьбы новых феодальных центров, в ней участвовали и варяги как наемники князей, искавших опоры в еще живом и сильном сепаратизме земель Верхней Руси. Владимир Святославич именно так шел к власти. Великий князь Ярополк старался подчинить Новгород, где посадил своих посадников с русским гарнизоном, видимо, ликвидировав варяжский корпус, но бежавший за море Владимир прибыл с варяжским отрядом и прогнал их Зб. Возможно, что он восстановил варягов в правах «засадного» корпуса, обеспеченного еще Олегом даныо и правовой охраной по Русской Правде «Вой многи», двинутые Владимиром на юг, состояла, однако, вовсе не из одних варягов, а были собраны от земель Словенской, Кривичской и Чудской, чья знать, вероятно, сохраняла оппозицию Киеву. Подчинив с их помощью полоцкого князя Рогволода и добыв Киев, князь Владимир умело держит варяжский корпус в руках: когда варяги потребовали было окупа с Киева в размере по две гривны с жителя, он перебирает их, оставив себе более благонадежных, а остальных отсылает в Византию, сопроводив письмом к императору Василию II, из которого видно, что русские князья отлично знали, как управляться с наемниками: «Се идуть к тебе варязи. Не мози их держати в граде, оли то створять ти зло, яко и еде, но расточи я разно, а семо не пущай ни единого»38. Прибывшие в Византию варяги вступают в уже давно бывший там служилый корпус (см. стр. 75).

Мы не знаем государственных соглашений Руси с правительствами северных стран о пополнении варяжского корпуса, едва ли они и существовали (ведь и гораздо позднее набор рыцарства для заморских войн нередко производился путем вербовки), но можно думать, что при Владимире Святославиче такой набор облегчался его тесными династическими связями, если действительно его женой была норманка Малъфрид 39. Из договоров Руси с Византией мы видим варягов на русской службе в качестве послов и купцов40; видимо, немало было их и среди княжеских слуг: таков Варяжко — один из отроков князя Яро- полка41, таков Ждъберн — агент князя Владимира в Кор- суни42, таковы, наконец, те варяги, что по распоряжению Святополка Окаянного участвовали в убийстве князя Бориса 43, т. е. выполняли поручение, в будущем ставшее уделом наемников-торков. Варяги, постоянно служившие на Руси, втягивались в ее жизнь, вместе с русскими они знакомились с христианством — уже в войске Игоря «мнози бо беша варязи хрестьяни»44; среди первых мучеников тоже оказались два варяга-христианина (из них один «пришел из Грек»), принесенные в жертву волхвами — защитниками языческой старины45.

Новая вспышка борьбы за власть над Киевом при Ярославе Владимировиче сопровождалась непродолжительным возрождением роли порманского корпуса в Новгороде. Но и здесь вновь ®идна его подчиненная роль: стоило варягам вступить в конфликт с местной знатью (своевольно задеть честь «мужатых жен»), как все они были перебиты, видимо, в их гриднице — па Паромоновом дворе 4б. Хотя Ярослав Владимирович и снес головы самовольным новгородцам, но все же в поход на юг (1015 г.) он выступил, имея рать, где новгородцев было 3 тыс., а варягов только 1 тыс. 47

Столкнувшись после победы над Святополком с Польшей, Ярослав использовал против нее войска Нижней Руси, а также словен и варягов из Верхней Руси. Поражение в битве с поляками на Буге заставило Ярослава вновь искать поддержки Новгорода, где в помощь местной рати на собранные деньги нанимают варяжский отряд 49 (на это время приходится и женитьба Ярослава на Ингигерде, дочери шведского короля). Ярослав гонит Святополка в печенежскую степь, а затем одерживает победу па р. Альте50.

Наконец, столкновение с черниговским князем Мстиславом Владимировичем еще раз приводит Ярослава в Нов- юрод, откуда он сам, т. е. на свои средства, приглашает варяжский отряд Якуна51. Этот Якуи известен, видимо, как Хатсон Эймундовой саги 52, знает его и Киево-Лечер- ский патерик — там Якун (Хакои) Слепой «отбеже от зла- ты луды (плаща.— В. П.), бияся плъком» за Ярослава при Листвене в 1024 г.53 Имеется в виду битва, в которой се- верцы Мстислава разбили рать Ярослава, дав повод первому заметить, что побиты чуждые ему северцы и варяги, а его собственная дружина уцелела.

После мира 1024 г. и первого раздела домена Русской земли между Киевом и Черниговом 54 Ярослав продолжал некоторое время использовать варяжский корпус. В битве 1036 г. с печенегами он имел много воев и ьарягов и ело- вен, но центр рати дал держать варягам (наемников не жаль), а крылы — киевлянам и новгородцам 55; по сообщению одного из источников, он и в поход на Византию с Владимиром Ярославичем оз 1043 г. посылал «варязи Русь» 56. При Ярославе Мудром, сыне полоцкой скандинавки Рогнеды, русско-скандинавские связи, должно быть, окрепли. Точная датировка едва ли возможна, но факты свидетельствуют, что эти связи оказывали влияние на политические судьбы Европы.

В соперничестве самих скандинавских стран Русь занимала самостоятельную позицию. Это особенно ясно для времени, когда датский король Кнут Великий (около 995— 1035 гг.) распространил свою власть и на Англию (1016 г,) и на Норвегию, где сидел его сын Свен (около 1030—- 1.036 гг.). Вспомним, что па Руси нашли убежище сыновья разбитого Кнутом английского короля Эдмунда (см, стр. 135), что женой Ярослава Мудрого была Ингигерда- Ирина, дочь шведского короля Олафа Скотконунга (умер около 1024 г.) 57, что при русском дворе нашел поддержку норвежский король Олаф Трюгвасон (995—1000) — из Руси он ушел воевать против Дании; из Руси же призвали норвежцы на престол его сына Магнуса Доброго (около 1036—1046 гг.), который по смерти Кнута Великого завоевал и Данию. Примечательно, что тогда же и англичане сбросили датскую власть, посадив на престол Эдуарда (около 4002—1066 гг.). Ввиду сказанного представляется вероятным вывод Г. Лябуды о дружбе Кнута Великого с Болеславом I Храбрым58.

Не удивительно, что дочь Ярослава Мудрого Елизавета сделалась женой брата норвежского короля Олафа — славного викинга, ставшего норвежским королем,— Гаральда Грозного (около 1047—1066 гг.); на норвежский престол он пришел после службы на Руси и в Византии. Он успешно воевал против Дании, а затем отправился в Англию, где вмешался в борьбу, возникшую по смерти Эдуарда, и погиб под Станфордбриджем. Елизавета же Ярославна вышла замуж за датского короля Свен-а (1047—1075 гг.). В рукописи XIV в. дошла песня Гаральда в ее честь59. Вероятно, русско-датские отношения упрочились, если король Эрик III Добрый (около 1095—1103 гг.) накануне вступления на престол побывал при дворе Святополка Изясла- вича60.

Длительное пребывание варяжского корпуса и деятельность варяжского торгового двора на Руси отразились не только в скандинавском фольклоре, который сообщает немало любопытного и о Киеве. Киево-Печерский патерик сохранил интересное свидетельство о том, что служить на Русь в XI в. шли младшие представители скандинавских феодальных семейств. Благодаря щедрому вкладу, сделанному в монастырь потомком (варяжского выходца суздальским тысяцким Григорием, сыном Шимоиа (Симона), в Патерик внесена его родословная: уже известный нам Ха- кон Слепой, вернувшись на родину, изгнал своих племянников Фриада и Шимона «от области ею» б2. Шимон нашел пристанище на Руси, где Ярослав его «приимъ» и «в чести имяше». Шимон был тяжело ранен в битве на р. Альте; затем Ярослав передал его на службу своему сыну Всеволоду, «да будет старей у него»; тот поручил норманскому вассалу какой-то важный пост («Шимон пряя же велику власть от Всеволода») 63. Таково предание о службе на Руси варяжской семьи в течение двух-трех поколений.

Итак, источники сохранили нам немало свидетельств о выходцах из стран Северной Европы и их деятельности на Руси сперва в качестве враждебных «иаходников», а затем как наемников — князей, воинов, купцов, дипломатов, сыгравших в общем положительную роль в строительстве славянской знатью огромного и многоязычного Древнерусского государства.

С другой стороны, на Руси приобрели популярность такие скандинавские имена, как Ивор64, Свень65, Ол~ стинб6, Улеб67. В старых поминальных записях, уцелевших на севере России, есть немало католических имен, среди них Олаф (почитался норвежцами), Канут (почитался в Дании), Албан, Ботульф (почитались в Англии) 68. До разделения церквей в 1054 г., да и много позднее, вплоть до крестового похода на Русь и подвластные ей земли, разница религий не препятствовала не только (внешнеполитическим действиям князей, но и общению простых людей с иноземцами. Тому свидетельство — случаи посещения варяжских церквей новгородцами в XII в.69 Подобно тому, как в летопись проникали элементы фольклора половецкого (о траве евшан), югорского (о ненцах) или польского (о радимичах и вятичах), нашел в ней отражение и скандинавский эпос (определению его элементов немало труда посвятил А. Стендер-Петерсен70). Например, сюжет с парусами в описании похода Олега на Византию имеется и в .скандинавских сагах: кто сильнее, тому паруса даются тоньше и дороже71.

После возникновения Древнерусского государства и вплоть до княжения Владимира Мономаха складывалась подвластная Руси вассальная иноязычная сфера на северо-западе. Можгто думать, что включение под власть Руси чуди заволочскоГт (Биармгти) и чуди эстонской обошлось без серьезных осложнений, хотя набеги нормапов на Эстонию отмечены летописью, а на Биармию — сагами72. Земля финнов была освоена русской властью в ее южной части: емь есть в летописном перечне народов 73 и в списке данников Руси74. Летопись отметила поход Владимира Ярославича с новгородским войском на емь в 1042 г. 7Г) Емь была побеждена, но участники похода понесли большие потери в копях вследствие мора. К этому времени можно с известным основанном отнести подчинение южной Финляндии, по походы сюда и позднее были сопряжены с большими экономическими трудностями76.

Говорить о непосредственной границе между Русью и Норвегией преждевременно. Может быть, случались встречи русских данщиков с отрядами заезжих викингов при сборе лопьской, финской или заволочекой дани. Разграничение округов сбора даней —> дело будущего. Основой связей Руси со странами Северной Европы оставались торгово-поморские сношения и служба (постепенно затухавшая) скандинавских викингов при русском дворе, тем более что во второй половине XI в. началось феодальное дробление скандинавских государств, преодолевать которое они стали лишь к концу XII в. 77 В этой части Европы внешнеполитическое положение Руси крепнет; правда, нарастает активность поморян и пруссов. Впрочем, и Русь и страны Северной Европы могли иметь общие международные интересы в поддержании торговли на Балтике, в защите своих прав в Византии, в охране торговых путей к арабам и пр.

При Владимире Мономахе русско-скандинавские (со Швецией и Норвегией) государственные (вероятно, скрепленные договорами) связи сохранялись.

К содержанию книги: Владимир Терентьевич Пашуто. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ДРЕВНЕЙ РУСИ