ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РУСИ С НАЧАЛА ДО СЕРЕДИНЫ 13 века

В.Т. Пашуто

Смотрите также:

Внешняя политика древней Руси

История России учебник для вузов

Княжое право в Древней Руси

Карамзин: История государства Российского

Киевская Русь

Древняя русь

Внешняя политика Киевской Руси...

Внешняя и внутренняя политика Древней Руси

История древнерусского государства - Руси

Рыбаков. Русская история

Любавский. Древняя русская история

Древне-русские книги и летописи

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

НАЗВАНИЯ ДРЕВНЕ-РУССКИХ ГОРОДОВ

Внешняя политика Ивана Грозного

Татищев: История Российская

Русские княжества

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

ВОЕННАЯ И ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ БОРЬБА РУСИ ПРОТИВ НАСТУПЛЕНИЯ ВЕНГЕРСКО-ПОЛЬСКОЙ КОАЛИЦИИ НА ГАЛИЦКО-ВОЛЫНСКУЮ ЗЕМЛЮ (ДО 1238 г.)

Гибель Романа Мстиславича у Завихоста (1205 г.) привела к распаду созданного при нем политического объединения Юго-Западной Руси и вследствие этого к резкому ухудшению ее внешнеполитического положения. Поело Романа остались двое малолетних сыновей — Даниил и Василько, опекуншей которых стала их мать княгиня Анна (1205—1219). Княгиню поддерживали та часть волынского боярства, которая была обязана своим обогащением покойному князю, а также города, выступавшие за единство, мир и процветание торговли. Княгиня состояла в родстве с венгерским королем Андреем II и краковским князем Дешко Реальная власть оказалась в руках группировки богатого галицкого боярства во главе с Володиславом Кормиличичем. С претензией на га- лицкие земли выступили князья суздальские, киевские, черниговские, смоленские.

Княгиня имела встречу с королем Андреем II в Саноке (1205 г.), где он принял княжича Даниила, как «милого сына своего», и дал ему большой гарнизон во главе с пала типом Мотом 2. Но затем по не совсем ясным причинам (может быть, этого хотела Анна, моя^ет быть, действовал традиционный галицко-венгерско-суздальский союз3) венгерское посольство пригласило из Переяславля Ярослава Всеволодовича4, а королевские войска ушли5. Ярослав опоздал прибыть, галицкие же бояре сочли наиболее выгодным пригласить северских князей — Владимира, Романа и Святослава, которые и заняли столы Галичины и западной Волыни (Галич, Звенигород и Владимир). Княгиня с семьей была вынуждена бежать в Краков ко двору князя Лешко6. Началась феодальная война, которая продолжалась 40 лет; она описана нами в другой работе7, рассмотрим лишь ее внешнеполитический аспект. Лешко принял беглецов «с великой честью» и, видимо, по просьбе Анны отправил в Венгрию посла с княжичем Даниилом и грамотой, в которой предложил Андрею как другу Романа и опекуну его детей8 выступить совместно и вернуть им княжение («Яз не помяпух свады Романовы. Тобе бо друг бе, клялася бо беста, яко оставило в животе племени его, любовь имети. Ныне же изгнание бысть на них. Ныне же идемь и вземше предаево им отечьство их»).

Андрей выразил сожаление о случившемся и оставил Даниила при своем дворе. В это жо время он включил Галич и Владимир в свой титул9. Не дремали и Игоревичи — сидевший в Галиче Владимир отправил в Венгрию и Польшу многие дары. Поход не состоялся: король предпочел не связывать себя с Игоревичами, а Лешко может быть уже раньше был связан с ними 10.

Восточная Волынь (Луцк, Дорогобуж, Шумск), Белз- ская земля, Пересоппица, Туров, Пииск обособились под властью местных князей; причем города перешли к боярам-вотчинникам, которые принялись восстанавливать свои права, ограниченные Романом,— это был «великий мятеж» боярский. Отдельные князья самостоятельно завязывали внешнеполитические союзы — в союз с Краковом вступили Луцк (Иигвар Ярославич выдал свою дочь Гремиславу за Лешко) п, Пересопница (Мстислав Ярославич) и Владимир (дочь Святослава Игоревича Агафья вышла замуж за мазовецкого князя Конрада). Не удивительно, что Ольговичи скоро пришли в столкновение п между собой и с боярством.

Ослаблением страны не замедлили воспользоваться ее соседи. Венгрия поддержала звенигородского Романа против галицкого Владимира; приведя из Венгрии войско, он занял Галич 12, но сидел в ном непрочно 13 и недолго. Интересно, что папство внимательно следило за событиями и поручило кардиналу Григорию, ведавшему Венгрией, провести унию на Руси, но толку тогда не вышло 14, а в 1210 г. король послал войско палатина Бенедикта Бора, который с помощью провенгерской группировки бояр Володислава Кормиличича и других захватил князя Романа, «в бани мыющася», и завладел Галичем15.

На Волынь вторглись польские войска кра'ковского князя Лешко и мазовецкого Конрада, поддержанные князьями Луцка, Белза и Пересопиицы — во Владимире сел их ставленник белзский князь.

В создавшихся условиях крупной силой, способной помочь восстановлению единства и независимости страны, показали себя города и их ополчения («вой»). По мере развития феодальной усобицы торгово-ремеслеиные «мужи градские» все энергичнее выдвигали в качестве законных князей сыновей Романа Мстиславича. По тре: бованиго послов г. Берестья краковский князь передал этот город Романовичам, которые, таким образом, получили возможность начать «собирание» своей волынской <полуотчииы». Воспользовавшись противоречиями в среде князей, Анна добилась от Кракова передачи ее сыну и Белза 16,

Политическое положение в стране было крайне неустойчиво. В Галичине режим венгерской оккупации, экономическое и религиозное притеснение жителей иностранными феодалами вызвали отпор. Летопись говорит, что палатпн Бор «бе томите ль боярам и гражаном» и духовенству. Используя народное недовольство, черниговские князья, выбравшись из венгерского и польского плена, в 1211 г. возглавили движение, приведшее к изгнанию венгерских войск из Га личины. Игоревичи вновь заняли княжеские столы с той лишь разницей, что Святослав получил Перемышль (взамен утраченного Владимира), а Изяслав, сын Владимира, занял Теребовль 17. Стремясь обезопасить себя, князья казнили 500 «великих» галицких бояр, а многих изгнали: в числе укрывшихся в Венгрии были бояре Володислав, Судислав Бернатович и др.18 Имущество казненных и бежавших князья роздали своим сторонникам. Стараясь избегнуть венгерского вмешательства, Владимир Игоревич отправил к королю посла с дарами 19, но это не помогло.

Изгнанные бояре получили от Андрея II сильное войско, с ними по их просьбе был отпущен и десятилетний князь Даниил как законный «отчич» Галича. С ним надеялись склонить па свою сторону горожан. Венгерское войско было очень велико, и во главе его стоял Пот — «великий дворский» короля; летописец перечислил имена еще семи воевод, некоторые из них уже побывали в Галиче с воеводой Бором. Венгерские и боярские силы заняли Перемышль (1211 г.), который с этой поры стал центром боярского сепаратизма, сломили сопротивление Звенигорода (местные горожане «люто» сопротивлялись) и, наконец, вошли в Галич, где провозгласили Даниила номинальным князем. В последнем акте участвовали и подоспевшие во- лынские бояре и польское войско Сулислава, будущего сандомирского кастеляна, с которым прибыла и княгиня Анна20. Тогда же боярские вожаки выкупили за большие деньги из венгерского плена и «мьсти ради» повесили двух князей Игоревичей21. Этот необычный в древнерусской истории факт свидетельствует о большой силе галицкого боярства и об ожесточенности борьбы групп внутри господствующего, класса.

Бояре, достигнув цели, собирались править в Галичи- не по своему усмотрению при малолетнем князе и сохранении номинальной зависимости от Венгрии. Галицкие бояре подолгу живали при венгерском дворе, одни из них (как Володислав) имели в Венгрии пожалованные земли22, другие (как Судислав) породнились с венгерской знатью23; это давние связи, ибо некоторые бояре носили явно католические отчества — Володислав Витович, Юрий Витанович и др.24 На этот раз бояре столкнулись с кия* гиней Анной, которая, оказывается, «хотяща бо княжити сама» 25. Предприимчивая княгиня, имея поддержку части волынского боярства, вновь прибегла к помощи Венгрии. Король Андрей II привел свои войска, пришли под Галич и волынские полки. Галич был занят, сторонники боярского самовластья схвачены, часть их имущества конфискована и, вероятно, пошла на уплату королю за военную помощь. Боярин Володислав был увезен в Венгрию. Однако княгиня не смогла удержать галицкого стола, где фактическая власть оставалась у боярства. Вместе с Даниилом она бежала в Венгрию, а боярин Мирослав отвез Василько в Белз. Вскоре мы щдим короля Андрея II опять в походе на Галич; при нем боярин Володислав и какие-то чешские наемники. По дороге король неожиданно получил известие о мятеже придворной знати, о гибели своей супруги Гертруды, которой, уходя, оставил власть, и воротился в Венгрию2б. Боярские войска и чешские наемники продолжили поход без него: боярин Володислав вступил в Галич, где вокияжился и «седе на столе» (1213 г.) — факт для русского средневековья необычный.

Между тем на Волыни продолжала укрепляться власть Романовичей. Краковский князь Лешко, обладая меньшими силами, чем венгерский король, постоянно заботился о союзниках среди вольшских бояр и мелких князей. Но опыт прошедших лет показал местному боярству и юродам, что выход надо искать в упрочении политического единства, следствием чего стал отход волынских бояр от польского князя.

Вот почему, когда Лешко, держась союза с сидевшим во Владимире белзским князем, решил вернуть тому Белз, прежде данный Романовичам, то, говорит летописец, бояре «не изневерились», а пошли все с князем Василько в Каменец 27. Сюда же приехала из Венгрии и княгиня Анна с Даниилом. Любопытно, что, ведя борьбу за Волынь, Романовичи пользовались поддержкой черниговского великого кпязя Всеволода Святославича28, Причин этому я пока не нахожу. Рост политического влияния князя Даниила иа Волыни летописец объясняет тем, что были его «вой» многочисленны и сильны потому, что великие бояре покойного Романа остались ему верны. Что касается Лешко, то попытка его самостоятельно проникнуть в Галич кончилась неудачей; тогда же княгиня Анна добилась у него передачи сыновьям Тихомля и Перемиля, бывших прежде у белзского князя; попытка Лешко вызвала вооруженное выступление и Венгрии против него 29. Тогда Лешко направил краковского воеводу Пако- слава к Андрею II с предложением: «Не есть лепо боярину княжити в Галичи, но поими дщерь мою за сына своего Коломана и посади и [т. е. его] в Галичи»30. Это было предложение о совместном подчинении Галичиньг. Мысль королю понравилась. В 1214 г. на свидании в Сепеше (Спиши) король Андрей II и краковский князь Лешко Белый заключили договор о завоевании и разделе Галин- кой земли. Трехлетняя дочь Лешко была обручена с пятилетним Кальманом. Силой венгерско-польских полков уже известного нам воеводы Бенедикта Бора Кальман был посажен в Галиче; западная часть Галичины с Пере- мышлем и Любачевом отошла под власть краковского князя. Боярин Володислав кончил свои дни в галицкой темнице. О Волыни в этом сообщении летописи ничего не говорится, хотя известно, что там польский князь захватил Забужские земли (с городами Берестье, Угровск, Ве- рещин, Столпье, Комов и «всей украиной»31). Договор в Сепеше (Спиши) — свидетельство перехода двух правительств от политики замаскированных вторжений к открытому дележу страны. В то же время княгиня Анна, пользуясь своими связями при краковском дворе, в частности содействием кастеляна Пакослава, вновь добилась получения от Лешко города Владимира.

Стремясь упрочить свое господство в Галичине, король Андрей обратился к папе Иннокентию III с просьбой поручить эстер томскому архиепископу Иоанну короновать Кальмана и укрепить его положение церковной унией. Таким образом, и в Юго-Западной Руси лозунги католической церкви были выдвинуты для оправдания агрессии. «Надлежит знать вашей святости,—писал король,—что вельможи и народ Галиции покорно молят нас, чтобы мы поставили над ними королем нашего сына Кальмана, что намерены и впредь оставаться в единении со святой римской церковью и в послушании ей, притом, однако, что будет дозволено им в ином от своего собственного [греческого] обряда не отступать» 32.

В 1215 г. Кальман был коронован33. Завоеватели чинили грабеж в стране и преследовали веру, о чем читаем в киевской летописи; «Король угорский посади сына своего в Галиче, а епископа и попы изгиа из церкви, а свои попы приведе латинские иа службу» 34. Однако народ опрокинул расчеты папы и короля. В том же году началось восстание против преступной политики бояр и грабежа захватчиков. Оно приняло такой размах, что король отправил обратно присланного папой легата, который привез разрешение на коронацию и должен был сопровождать русских епископов на Латеранский собор. С пути на Русь, куда он в который раз вел войско, король ответил папе, что благодарит его за разрешение, и добавил: «Га- лицкий народ не только выступил против своего короля, нарушил присягу, но и, собрав войско от соседних русских, обложил галицкий замок, где пребывал наш сын с малым гарнизоном». Король просил папу побудить и Лешко выступить на «защиту» Галича; он обещал, если удастся, сам послать епископов на собор и подтверждал желание получить золотую корону для Кальмана, чтобы с помощью этой регалии привлечь подданных35. Это был горький дар Андрея папе к Латеранскому собору. Лешко уклонился от помощи королю, вследствие чего тот отобрал у него галицкие владения. Тогда Лешко вспомнил о старом союзе со смолеиско-киевской коалицией и направил послов в Новгород, зовя на галицкий стол своего дядю Мстислава Удалого36.

К этому времени сложилась внешнеполитическая обстановка, благоприятная для Руси. Внутри Польши в 1216—1218 гг. вспыхнула борьба двух группировок князей, когда Лешко (Краков), Конрад (Мазовия), князья малопольские и мазовецко-куявские столкнулись с вели- копольскими — причем Владислав Одонович и отчасти Генрих Бородатый (Вроцлав) выступали против Владислава Ласконогого 37, Венгерский король в 1217—1218 гг. был отвлечен от русских дел крестовым походом на арабов в Палестину38. Война в Галичине продолжалась несколько лет. С помощью войск киевского князя Владимира Рюриковича Мстислав Удалой разбил наголову венгерские полки и бывших с ними чешских наемников 39 к к '1219 г. окончательно овладел Галицким княжеством. Воевода Бенедикт вместе с королевичем и боярином Су- диславом (видимо, канцлером при Кальмане) бежали в Венгрию.

В годы княжения Мстислава Удалого в Галичине (1219—1228) князьям Романовичам пришлось временно забыть о своих правах на нее, сосредоточившись на объединении Волыни. Этому содействовало заключение мирного договора 1219 г. с союзом литовских князей40, которых, так же как и пруссов, удалось использовать против Польши, что не замедлило найти отклик и в польских и в чешских хрониках41. Мстислав Удалой не был дальновидным политиком, основывая свою власть на вооруженной силе, главной составной частью которой были половцы его тестя хана Котяна, и не сумел ограничить самовластья бояр, ставших по существу орудием в руках иностранных держав. Сперва Мстислав, связанный соглашением с Краковом, не вмешивался в волынско-польские дела. Это не помешало князю Даниилу направить свои войска за Буг и освободить Берестейщину, забужские земли и «всю украину», оттеснив поляков за р. Вепрь 42. В Бе- рестье вокяяжился Василько Романович.

Краковский князь решил тогда возобновить союз с Венгрией даже ценой отказа от западной Галичины. В его грамоте Андрею говорилось: «Не хочю части в Галичи, но дай его зятю моему» 43. Король поддержал предложение. Новое выступление венгерско-польских сил против Галичины обнаружило непрочность здесь власти Удалого, что особенно верно относительно «горной страны Перемышль- ской», где хозяйничали бояре. После упорных битв Мстислав Удалой, несмотря на помощь киевских («русских»), черниговских и волынских отрядов, потерял и Перемышль и Галич. На совете Удалого с Даниилом было решено привлечь к делу хана Котяна.

Галич вновь попал в венгерские руки, здесь опять был посажен Кальман, а венгерско-польским гарнизоном ведал палатин Филий, зять галицкого боярина Судислава. Этот воевода оставил след в летописи своими самонадеянными заявлениями о том, что острого меча и резвого коня с лихвой хватит для владения Русью («острый мечю, борзый коню — многая Руси»), и о том, что «един камень много гориьцев [т. е. горшков] избиваеть»44. Воодушевленный такими мыслями, он направил свою рать на Волынь. Любопытно, что как прежде на Волыни, так теперь и в Галичияе часть боярства отказалась следовать воле иноземной власти — не все бояре пошли в поход — «иные разбегошася» 45. Из Польши свои полки пододвинул к Щекареву Лешко, чьим союзником опять стал белз- скпй князь Александр46. Этой группировке противостояла Волынь, союзная половцам хана Котяна, Литве 47 и пруссам 48. Лешко, опасаясь проиграть, задумал пригласить князя Даниила на мирные переговоры с целью схватить его, но тут стал вырисовываться новый положительный момент предпринятых ранее дипломатических усилий. Страдая от литовских набегов, Конрад, князь Мазовии, стал искать сближения с Волынью: он выступил посредником в краковско-волынских переговорах, он же предупредил Даниила о вероломстве Лешко49. Впрочем, подобное вероломство — довольно распространенное явление в дипломатической практике средних веков.

В это время половецкие союзники Удалого ворвались в Галичину, венгры были разбиты, Кальман и Филий попали в плен. Победе Удалого помогли горожане Галича; по-видимому, они, как и в 1215 г., восстали, так как венгры в них «стреляли и метали камни». Поднялось и крестьянство, истребляя отступавшего врага: летописец прямо говорит, что остальные венгры были перебиты смердами50. Народное движение горожан и смердов опрокинуло очередную попытку феодалов Венгрии и Польши утвердиться на Руси. Мстислав вновь стал княжить в Галиче51. После долгих переговоров 52 в 1221 г. был заключен с Венгрией мирный договор, согласно которому, во- первых, Галич переходил Мстиславу, во-вторых, дочь Мстислава обручалась с королевичем Андреем, сыном Андрея II, в-третьих, Кальмана выпускали из плена, наконец, по смерти Удалого Галич переходил его венгерскому зятю. На этом договоре чувствуется явное влияние провенгерской группировки галицких бояр.

Король Андрей II видел в договоре средство выиграть время. Он не мог тогда проводить наступательной политики, будучи занят борьбой с собственной знатью, которой он, наконец, в 1222 г. даровал «золотую буллу», сильно ослабившую королевскую власть. Донимали короля и распри с Тевтонским орденом и папством. Впрочем, папа по просьбе Андрея уже в 1222 г. освободил его от присяги Удалому относительно пункта договора о переходе прав на Галич от Кальмана на Андрея-младшего. Папа ссылался иа то, что Кальман был коронован с санкции курии и что защита его прав предусмотрена венгерско-польским договором, т. е. что новый договор противоречит Сепешскому; освобождал и от обязательств по поводу брака Андрея до поры, пока тот достигнет совершениоле- тия53. В 1222 г. князь Даниил одержал еще одну дипломатическую победу, понудив краковского князя Лешко заключить с Волынью мирный договор. По условиям его Лешко отказался от воссоединенных Даниилом земель и от поддержки белзского князя («отступи Лестько от Олександра»). Этот договор вырабатывали Держислав Абрамович и Флориан Войцехович по поручению польской стороны и тысяцкий Демьян — русской54.

Вторжение монгольских полчищ и поражение па Калке весьма отрицательно сказались и на положении Нижней Руси, тем более что и Мстислав и Даниил и другие галицко-волынские князья были ее деятельными участниками («галичане и волынци кийждо со своими князи»); привлекли они и галицких «выгопцев», т. е. южнорусских ушкуйников северного Причерноморья, населявших междуречье Днестра и Дуная; те выставили 1000 ладей, т. е. около 40 тыс. воинов ь5.

Поражение на Калке должно было на время ослабить не только военную силу волынских и галицких князей, но и их союзников — князей Киева, Смоленска, Чернигова и поднепровской орды хана Котяна. Нарушился и внутренний мир, когда Мстислав Удалой при поддержке Киева, Белза и половцев Котяна вздумал воевать Волынь. Даниил Романович противопоставил ему союз с Краковом56, и в результате на переговорах в Перемиле восстановился мир (1225 г.) 57. Однако за время конфликта га- лицкое боярство добилось от Мстислава действий, направленных к реализации условий русско-венгерского договора 12-21 г.: состоялось обручение королевича Апдрея с Марией Мстиславной, и тогда же Удалой дал зятю в вассальное «держаиье» Перемышль — важный город и крупный боярский центр58.

Ошибочный шаг Удалого привел к тяжелым последствиям. Уже в следующем, 1226 г. королевич бежал в Венгрию, откуда на Русь двинулось большое войско, сопровождаемое дружинами некоторых галицких бояр. Оно прошло Перемышль, заняло Звенигород и направилось к Галичу, которого взять не смогло. Тогда в ход был опять пущен Сепешский договор, и Лешко прислал малопольское подкрепление с воеводой Пакославом. Союзники овладели Теребовлем, Тихомлем, потерпели неудачу под Кременцом и, наконец, были наголову разбиты при отступлении к Звенигороду войсками Удалого, после чего, по насмешливому замечанию летописца, венгерский полководец «смятеся умом и поиде из земле борзо». Волынские князья Даниил и Василько, поддерживая Мстислава, помешали Лешко двинуться с войском на помощь венграм 59. Таков итог еще одной подготовленной галицким боярством интервенции. Народ там, где его не предавали (например, в Кременце), сражался и побеждал.

Действия и симпатии народа обеспечили победу Удалому, но его боярская политика не менялась. И на этот раз, уступая давлению боярства и его нового руководителя Судислава, князь отказался от преследования разбитого противника. Прошло немного времени, и то же боярство потребовало, чтобы Мстислав уступил королевичу Галич («княже, дай дщерь свою обрученную за королевича и дай ему Галич, не можешь бо держати сам, а бояре не хотять тебе») 60. Оставив и Галич и дочь, Мстислав уехал в Понизье, в Торческ, где вскоре и умер (1228 г.). Интересно, что Киев (Владимир Рюрикович) и Чернигов (Михаил Всеволодович, внук Казимира Справедливого) остались в союзе с его зятем — королевичем Андреем. Видимо, в это время не сохраняли силы традиционные га- лицко-суздальская и волынско-смоленская коалиции.

На Волыни события развивались благоприятно для Романовичей. На их сторону перешел центр восточной Волыни Луцк («предашася лучане») 61, тогда же была занята Пересопница, у пинских князей отобран Черторыйск, а сами они попали в зависимость от Волыни 62.

Внешнеполитические отношения улучшались. Сохранялся союз с Литвой. Окрепли отношения с Польшей. Мы видели, что дипломатические связи с Малой Польшей, и ее князем Лешко складывались трудно. 23 ноября 1227 г. краковский князь был убит, как замечено в летописи, по сговору неверных бояр63 на встрече со Святополком, поморским князем, и его союзником Владиславом Одоно- вичем, у которого он пытался отнять г. Накло. Как отнесся князь Даниил к гибели Лешко, мы не знаем, но на следующий год его союз со Святополком был, кажется, скреплен браком поморского князя с Саломеей Даниловной б4.

Понятно, что мазовецкий князь Конрад, имея соседями Волынь и союзные ей Литву и Поморское княжество, должен был искать дружбы Даниила Романовича. Он уже раньше старался помирить Русь с Малой Польшей; в то время как Лешко помогал Венгрии, он сохранял нейтралитет. Конрад и лично был связан с Русью как сын княгини Елены, дочери смоленско-киевского Ростислава Мстиславича, и как муж Агафьи Святославны.

После смерти Лешко началась борьба за великокняжеский краковский стол. Конрад, участвуя в ней, еще больше сблизился с волынскими князьями (он «прия» их «в великую любовь») б5. Лешко оставил свою жену Греми- славу Ингваровну опекуншей Болеслава Стыдливого; по договору он поручил опеку над ними Владиславу Ласко- ногому (Великая Польша), чьим соперником был Владислав Одонович. Гремислава, перебравшись в Сандомир, защищала права сына на Краков, используя помощь Генриха Бородатого. Она же продолжала сохранять союз с Даниилом Романовичем даже и после того, как тот занял Луцк, где взял в плен ее брата Ярослава Ингваровича. Когда Даниил, воюя против князей Киева и Чернигова, обратился' к ней за помощью, она послала ему отряд воеводы Пакослава 66. Вероятно, поэтому Ярослав Ингваро- вич был освобожден Даниилом из плена и получил в держанье Перемиль67. Словом, произошли разительные перемены; можно сказать, что Волынь и Польша вновь поменялись ролями.

Конрад, мазовецкий князь, правильно считая, что как брат покойного Лешко он имеет на Краков прав во всяком случае больше, чем Генрих Бородатый, захватил последнего в плен (1229 г.) 68, но победой воспользовался Владислав Ласконогий, который разбил Владислава Одоно- вича и сел княжить в Кракове.

Тогда Конрад обратился за содействием на Волынь69. Даниил Романович выступил с войском ему на помощь. Польский поход протекал успешно: в северной Сандомир- щине войско Даниила и Василько встретилось с силами сандомирского воеводы Пакослава и вислицкого кастеляна Мстивоя. Союзники перешли реки Варту и Просну, осадили Калиш, совершая рейды вплоть до Старграда; в Силезии они взяли Милич и повоевали окрестности Вроцлава.

Город Калиш сдался войску Даниила, дав князю выкуп за пленных (за «многу челядь и боярыне») 70, К прекращению войны князя Даниила склоняли сандомирские паны во главе с Пакославом, который позднее жил при дворе волынского князя. Поход закончился, вероятно, в 1230 г. Тогда же был подписан новый русско-польский договор, из которого летописец сохранил лишь один любопытный пункт о взаимном отказе от убийства и угона в плен челяди в случае вооруженных конфликтов. Вот как звучит статья этого договора, подтверждающая справедливость наблюдения о возрастающей стоимости рабочих рук в феодальном хозяйстве и свидетельствующая о первой попытке внести подобного рода сюжет в международное право: «Створиша же межи собою клятву Русь и Ляхове: аще по семь коли будеть меят ими усобица, [то] не воевати Ляхом руское челяди, ни Руси лядьской»71. Можно думать, что статья (одна из случайно уцелевших от более обширного договора) внесена польской стороной, ибо в другом месте летописи отмечено, что был у поляков закон «челяди не имати, ни бити, но лупяхуть» 72— значит, разрешалось челядь только грабить, но не убивать или угонять.

В итоге этой войны Конрад принудил Гремиславу уступить Краков его сыну Болеславу, вытеснив княгиню в Вислицу, чему не смог помешать Владислав Ласконо- гий73. Позднее, в 1234 г., Конрад признал права Болеслава Стыдливого на Краков, оставив за собой лишь часть Сандомирщины. Бесспорно, договор 1230 г. укрепил во- лынско-польские отношения. Современники — и составитель холмской летописи, и описавший польский поход боярин Мирослав — высоко оценивали его результаты: «Внидоста со славою в землю свою,— читаем запись о Романовичах,—иный бо князь не входил в землю Лядску толь глубоко, проче Володимера Великого».

Участие Руси в борьбе за польский великокняжеский стол, разумеется, не укрылось от внимания римской курии. Толкая польских князей на сотрудничество с Тевтонским орденом в Поморье, она всячески стремилась помешать польско-русскому сближению. Курия запрещала полякам браки с русскими74, приглашение русских князей на помощь75, следила за эмиграцией (из Польши на Русь76, наблюдала, чтобы латиняне, проживавшие в русских землях (а такие имелись, особенно в забужской «украине»), не утрачивали своей веры77 и т. д.

Более того, курия пыталась активизировать свою деятельность внутри Нижней Руси. Возник проект основа- кия католического епископства для Руси. Он изложен в булле папы доминиканскому провинциалу в Польше.

Видимо, в этой связи при цистерцианоком монастыре в Опатове было создано епископство in partibus для Руси и его глава Герард числился «епископом русским для местных [т. е. живущих на Руси] католиков». Но князь Генрих Бородатый вскоре присоединил эту кафедру вместе с ее бенефициями к любушской78, которая располагалась далеко от Руси, но почему-то давно считала себя епископством in partibus для Руси, Впрочем, любушские деятели признавали сами, что фактически епископских прав на Руси они не осуществляли «по причине обширности сей земли, вероломства ее князей и злобы обитателей» 79. Попытки курии вызывали отпор, тем более что на это время падает активизация папской доминиканской агентуры и на Руси 80 и в Половецкой земле (см. стр. 267). Киевский князь Владимир Рюрикович изгнал около 1233 г. папских агентов из Киева81, где они сосредоточивались в монастыре Марии на Копыревском конце; в ответ папа Григорий IX издал охранную грамоту Ульриху, олдермену латинских купцов в Киеве, поручив опеку над проживавшими в Киеве католиками саидомирскому капитулу 82.

Даниилу было необходимо урегулировать отношения с князьями на Руси: в 1229 г. киево-черниговская коалиция, используя помощь турово-пинских, чернорусских (новогродских) князей и хана Котяна, начала поход на Волынь. Князь Даниил осуществил умелый демарш, перекупив Котяна (через посла Павла он передал хану: «Отче, измяти войну сию, приими мя в любовь собе»), получив военную помощь Кракова и использовав стремление киевского митрополита Кирилла погасить войну83, ничего хорошего не сулившую церковному фиску, тогда как в Галичине его права были под ударом. Поход во- лынских сил к Киеву закончился примирением и съездом великих князей владимиро-суздальского (Юрий Всеволодович), черниговского (Михаил Всеволодович), Волынского (Василько Романович) и киевского князя Владимира Рюриковича. В связи с политическим возрождением Волыни князья возобновили общерусские отношения между собой, а также совещались касательно Киева и Новгорода84. Соглашение было упрочено династическими связями85. Вероятно, обсуждался на этом съезде и венгерский вопрос, но единства мнений достичь не удалось. И после общерусского съезда 1231 г. в Киеве черниговский князь

продолжал держаться союза с Венгрией и Малой Польшей. Во всяком случае Волынь заручилась поддержкой Киева п дружественным нейтралитетом Владимиро-Суз- дальской земли.

При таких условиях волыыские князья начали борьбу за освобождение Галичины, где сидел королевич Андрей, а фактическую власть осуществлял боярин Судислав Вер- натович. У князя Даниила были прочные связи с городским патрициатом страны, поддерживали его и горожане Галича. В 1230 г. он получил от них такое послание: «Судислав шел есть во Понизье, а королевич в Галичи остал, а поиди борже [т. во борзо, быстро]» 8б. Князь привел большое ополчение и с помощью горожан занял Галич, захватив в плен и королевича Андрея и Судислава. Когда венгерские пленные, а с ними и Судислав покидали Галич, то горожане бросали в боярина каменья с криками: «Изыди из града, мятежпиче земли!» 87

Занятие Галича явилось лишь началом борьбы. Используя ресурсы бывшей в их руках «горной страны перемышльской», поддержку болоховского боярства восточной Галичины, а также помощь Венгрии, бояре с венгерским войском сына и соправителя Андрея И — младшего короля Белы двинулись на Галич. С Белой шла и половецкая рать, вероятно с территории созданного папством «Половецкого епископства». При поддержке Польши (какой ее части — не знаем) и хана Котяиа это войско было разбито, а сверх того понесло огромный урон от эпидемии; оставляя «люди за собою оружники [пехоту] мно- ги и фаревники [т. е. конницу]», разрозненные отряды неприятеля истреблялись жителями городов («нападшим иа не гражаном мнозим»), и лишь немногим удалось добраться до Карпатских проходов 88. Очередное наступление Венгрии сорвалось. Стараясь подорвать силу галицких бояр, князь Даниил проводил широкую конфискацию их земель в Понизье и других местах, руководствуясь формулой Романа Мстиславича89, которую провозгласил иа галицком вече сотский Микула: «Господине, не погнетши пчел, меду не едать»90. Перераспределяя собственность, князь укреплял служилое боярство и дружбу с городами Но и крамольные бояре не теряли времени, интригуя при венгерском дворе. Вот почему, когда Даниил направил рать к Перемышлю, на стороне бояр оказалось большое

Венгерское войско, предводимое королем Андреем II и его сыновьями Белой и Андреем.

Уместно спросить, чего искало венгерское правительство на Руси? Для этого надо вспомнить, что участие в крестовых походах в Переднюю Азию и на Балканы подорвало венгерские финансы. В конце концов Андрей II задолжал даже церкви, которой под давлением папства дал большие льготы91.

Видимо, король рассчитывал изыскать в русских походах те средства, которые истратил в походах арабских и балканских.

Успеху короля содействовали боярские измены: сторонники Судислава сдали сильную крепость Ярослав (жители которой успешно оборонялись и нанесли большой урон противнику) 92; «предались» королю и бояре Галича. Пощадив здесь вновь Андрея, королевские войска понудили воеводу Мирослава, оборонявшего Владимир, уступить им Белз и Червен. Так из-за боярских измен к 1232 г. восстановилось прежнее положение: Галичина осталась в руках венгерских феодалов. Более того, действуя, видимо, в контакте с Черниговом, королевич Андрей с сильным войском вадргоя в восточную Волынь (1233 г,,.) 93. Князь Даниил выступил против него, поддержанный Киевом и ханом Котяном, попытка привлечь на свою сторону Смоленск не удалась: Изяслав Мстиславич и в прошлом бывал союзен Венгрии и теперь, поколебавшись, примкнул к венгерско-черниговской группировке94. Это объяснимо, если вспомнить, что Смоленск оставался во вражде и с суздальскими князьями. Как видим, борьба княжеских группировок в Нижней Руси имела не менее пагубное влияние на внешнюю политику, чем в Верхней.

На этот раз горожане тоже решили исход дела. Хотя Михаил Всеволодович оттеснил киевско-гсоловецкую рать к югу, все же князь Даниил сумел вторично овладеть Галичем: когда он подступил к городу, его встретила «большая половина», т. е- посадские люди, а также часть бояр (Доброслав Судьич и другие), занявших более гибкую позицию. При поддержке галичан после семинедельной осады была взята цитадель, где укрылись венгерский воевода Дионисий, королевич Андрей, вскоре здесь умерший, боярин Судислав Бернатович и их сторонники (1233 г.) 95. Король не мог их поддержать, занятый войной с Австрией96. Успех волынско-киевского союза был скреплен новым договором князей Даниила и Владимира о «братстве» и «великой любви» 97.

Однако успешный исход войны был сведен на нет чернивдвско-смоленско-половецким выступлением против Волыни и поражением волынско-киевских войск: преданные боярами киевский князь Владимир и волынский воевода Мирослав попали в половецкий плен под Торческом98. Черииго.вский князь Михаил Всеволодович отобрал Киев у вернувшегося из плена Владимира и передал его своему смоленскому союзнику Изяславу Мстиславичуа следом — вступил и в Галич, где оставил княжить своего сына. Это апзогей успеха черниговской политики, поддержанной частью половцев, а также Венгрией и Мазовией. Чтобы противостоять этому союзу, Даниил Романович предпринял ряд дипломатических шагов на Руси, среди ее вассалов и за рубежом. Он, должно быть, еще раз перекупил половцев, которые вышли из игры 10°. Часть боярских (болоховских) союзников Чернигова была разбита Владимиром Рюриковичем, который на короткий срок возвратился в Киев. Против Чернигова выступил и третий великий князь: в 1235 г. суздальский Ярослав Всеволодович, (может быть с согласия Волыни101, отобрал Киев у Владимира. Все же и он не мог удержать древнюю столицу: монгольские рати двигались к суздальской границе. Киев опять попал в руки Михаила Всеволодовича 102.

Соединение в одних руках Чернигова, Киева и Галича едва ли соответствовало видам Венгрии, и князь Даниил тогда завязал с ней, а также с Австрией переговоры с целью добиться невмешательства короля в волынско-чер- ниговский конфликт. Может быть, еще в 1235 г. Даниил начал переговоры с австрийским Фридрихом II, если Допустить, что именно черниговских послов с подарками императору перехватил в Вене герцог Бабенберг 103. Напомним, что союзная Руси Никейская империя в эти годы искала сближения с Германией. Даниил ездил в Венгрию сразу же после оставления Галича 104 и участвовал в церемонии коронащш Белы IV в Секешфехерваре в октябре 1235 г.; он вел королевского коня, а бывший галицкий король Кальман нес меч 10°. Этот дружественный шаг князь Даниил сочетал с политикой какой-то помощи Австрии, герцогу Фридриху Ворхнетвенному Бабепбергу, бывшему тогда во вражде с Германией. Это могло произойти в конце 1236 —начале 1237 г., когда, по словам летописи, «пошел бяше Фридрих цесарь [т. е. Гогенштауфен] на герцыка войною». Фридрих II завоевал Штирию и Австрию в конце 1236 г. и в январе был в Вене. Дипломатическое давление Венгрии заставило Даниила отказаться от намерения помочь Австрии. О дипломатической активности волынского двора свидетельствует и визит Романовичей к венгерскому королю «па честь» 106. Вероятно, возможно и другое толкование фактов, но занятие после смерти Фридриха Бабен- берга австрийского престола Романом, сыном князя Даниила (1252 г.) 10Г, трудно объяснимо без какой-то предшествующей русско-австрийской традиции. Как бы то ни было, венгерский король вплоть до окончания монгольского нашествия на Европу не вмешивался в галицкие дела 108«

Отношения с Мазовией ухудшились, когда Конрад неожиданно 109 попытался порвать с Русью и заключить сююз с Тевтонским орденом, который сулил ему защиту от пруссов и Литвы. Конрад, кроме того, привлек на службу отряд меченосцев во главе с Бруно, обосновавшийся в Добжини110. Возродив старый план подчинения Полесья, Конрад пожаловал добжиньцам русский город До- рогичин, которым не владел111, а сам попытался занять Червен.

Из Червена он был выбит, потеряв немало бояр, волынскими войсками112; решительно пресек князь Даниил и попытку немецких рыцарей проникнуть в Юго-Западную Русь: «Не лепо есть держати нашее отчины кри- жевникомь [т. е. крестоносцам] тепличемь [т. е. темплие- рам], рекомым соломоничем». Русское войско разбило рыцарей, в плен попал и Бруно пз. Дорогичин был освобожден. Это событие нетрудно поставить в один ряд с битвой у р. Эмайыги 1234 г. и Шауляйской битвой 1236 г. После изгнания рыцарей князь Даниил использовал против Ма- зовии дружественную Литву и заставил Конрада восстановить союзные отношения.

После такой дипломатической подготовки князь Даниил начал решительную борьбу с Черниговом. Михаил Всеволодович, распространив свою власть на всю Гали- чину114, включая и Перемышль 115, отправил сына Ростислава в поход на Литву, союзную Волыни. Это стоило ему тлицкого стола. Князь Даниил обошел противника и подступил с войском к Галичу. Связи с горожанами принесли свои плоды и на этот раз: «мужи градские» вопреки воле служивших черниговскому князю 116 дворского Григория Васильевича и епископа Артемия открыли городские ворота Даниилу. Он в третий раз овладел Галичем. Ростислав Михайлович, узнав об этом, прямо с литовского похода бежал в Венгрию 117. Объединив Галицко-Волынскую Русь (1238 г.), князь Даниил предъявил свои требования на Киев. Дриблготлись монгольские (рати. Черниговский Михаил Всеволодович, отобрав Киев у суздальского Ярослава Всеволодовича, продержался здесь недолго и бежал «перед татары» 118. В Киев вернулся Владимир Рюрикович, но вскоре умер119. Появился тут было и смоленский Ростислав Мстиславич, однако его изгнал князь Даниил, который оставил в Киеве, вероятно с княжеским гарнизоном, своего наместника боярина Дмитра120. Наконец, в 1239 г. здесь, на юге, еще раз оказался Ярослав Всеволодович (может быть, в поисках убежища ют татар); он занял Каменец, захватив жену черниговского Михаила Всеволодовича, сестру Даниила Романовича, с которым, впрочем, помирился121. Как видим, среди великих князей Руси не было единства: они не столько обороняли Киев, сколько продолжали соперничать из-за него.

История Нижней Руси сложилась так, что именно в эти годы ей был нанесен второй страшный удар монгольскими захватчиками.

К содержанию книги: Владимир Терентьевич Пашуто. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ДРЕВНЕЙ РУСИ