ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА (до конца 11 века)

В.Т. Пашуто

Смотрите также:

Внешняя политика древней Руси

История России учебник для вузов

Княжое право в Древней Руси

Карамзин: История государства Российского

Киевская Русь

Древняя русь

Внешняя политика Киевской Руси...

Внешняя и внутренняя политика Древней Руси

История древнерусского государства - Руси

Рыбаков. Русская история

Любавский. Древняя русская история

Древне-русские книги и летописи

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

НАЗВАНИЯ ДРЕВНЕ-РУССКИХ ГОРОДОВ

Внешняя политика Ивана Грозного

Татищев: История Российская

Русские княжества

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ РУСИ С ПОЛЬШЕЙ, ВЕНГРИЕЙ И ЧЕХИЕЙ

РУСЬ И ПОЛЬША

При киевском дворе ученые люди знали, что ляхи (и пруссы) «преседять к морю Варяжьскому» что Польша состоит из земель полян, лютичей, мазовшан и поморян2. Не сомневались здесь и в этнической близости населения Руси и Польши: «бе един язык , словенеск... и ляхове, и поляне, яже ныне зовомая Русь» 3. Более того, существовала традиция, видимо основанная на польском фольклоре, что население двух бывших земель славянской конфедерации на Руси — Радимичской и Вятичской — происходит «от ляхов».

Подобного рода мысли о близости славянских народов нашли отраженно и в легенде о Чехе, Лехе и Русе, впервые встречаемой у польского хрониста познаиьского епископа Богухвала (умер в 1253 г.): «Читается в древних книгах (in velnstissimns codicibus), что Паннония — мать и колыбель (origo) всех славянских народов... Итак, в той Паннонии у Лана, князя паннонского, родились три сына, из которых первенец назывался Лех, второй Рус, а третий Чех. Эти три брата, когда умножился их род и народ, положили начало трем королевствам: Лешскому, Русскому и: Чешскому» 5. В основе этого предания лежит «весьма старое славянское народное представление о родстве славян вообще» 6.

Граница с Польшей — древнейшая среди русских границ. Арабский еврей Ибрагим иби Якуб из Испании посетил в 966 г., вероятно в качестве посла кордовского халифа, двор германского императора Оттона I, побывал в Чехии в Бодрицком княжестве; он писал, что «с [землей польского князя] Мешко [I — умер в 992 г.] соседствует на востоке Русь, а на севере — Бурус» (Пруссия) 7; следовательно, во времена Ольги уже существовала по крайней мере руоско-мазовецкая граница8. Источники, связанные с русско-византийскими отношениями (см. стр. 60, 63), позволяют думать, что земли хорватов, дулебов и тиверцев признавали власть Киева. В польской науке высказан взгляд, что Володислав, представленный в русско-византийском договоре 944 г. послом Улебом9, был князем ледзян (населявших Сандомирскую и Червенскую земли10), которые с упадком Великоморавского государства (к началу X в.) оказались данниками Руси11, как это подтверждает современник договора император Константин Багрянородный 12.

Русь и Польша пришли в соприкосновение в то время, когда складывались их государственные территории. Русское государство, объединяя земли восточнославянской конфедерации, освободило некоторые из них из зависимости от скандинавских викингов, хазарских каганов, избавило от угрозы со стороны степных кочевников и происков Византии. При этом киевские князья старались включить под свою власть на западном пограничье дулебо- хорватский (червенско-перемышльский) район, расположенный на древнем торговом пути из Руси на Краков и Прагу; стремились они также овладеть частью Пруссии, а именно Ятвягией, лежавшей на торговом пути из Руси через Туров — Дорогичин в польско-'прусское балтийское Поморье. Объективные международные условия формирования территории Древнерусского государства были относительно благоприятнее (она окружена поясом менее развитых народов, отделявшим ее от сильных государств), чем Полыни, которая, тяготея к Одеру и стремясь подчинить землю лютичей, сталкивалась с враждебностью сильной Германии и противодействием Чехии, а на востоке — в Червенско-Перемышльской и Прусской землях — с Русью.

Наши сведения приходятся отнюдь не на начало этих отношений, а на тот их момент, когда Мешко I, завладев Червенско-Перемышльской землей и стремясь подчинить землю лютичей, выступал против императора Оттона II, поддерживая союз с чешским Болеславом II (967—999), баварским Генрихом, маркграфом саксонской северной марки Дитрихом, а также с союзным бодричам датским Гаральдом I Синезубым (умер около 986 г.). Польско-немецкие противоречия вытекали из коренной непримиримости интересов славянских стран с универсалистской программой германских императоров 13,

Около этого времени «иде Володимер к ляхом и зая грады их — Перемышль, Червей и ины грады, иже суть и до сего дне под Русью» и. Я не вижу веских оснований в предложении считать это известие поздней вставкой и читать его так: «Иде Володимер иа хорваты (т. е. на Перемышль,—П.) и на дулебы (т. е. на Червен)», с целью подчинить эти бывшие догосударственные княжения 15< Выступал ли Владимир в союзе с другими державами сказать трудно, хотя Червеиский поход не обособленное действие, он стоит в ряду с походом Владимира иа Ятвя- гию (983 г.) 17 и подчинением им Радимичской земли, имевшей еще с догосударственпой поры (подобно связям Словенской земли с Чудской или Вятичской с Хазарией и т. п.) какие-то связи с Польшей18.

Не требуют пересмотра и последующие события. В. Д. Королюк показал, что в 985 г. Мешко I осуществил дипломатический поворот — заключил союз с Саксонией (матримониально он связан с ее знатыо с 980 г.) против лютичей, поддержанных теперь Чехией, с которой он вступил в конфликт из-за Силезии и Малой Польши19. Присоединив эти две земли, он значительно расширил протяженность польско-русской границы20. Со своей стороны, Владимир в 992 г. «иде на хорваты» 21, т. е., видлмо, стремился, используя польско-чешские противоречия, укрепить свое господство в Перемышльской земле и влияние в Подунавье.

Если это так, то понятно, что новый польский великий князь Болеслав I Храбрый (992—1025) не смог поспеть на помощь Оттону III (983—1002) под Бранибор ввиду участия в большой войне против русских. Гильдесгейм- ские анналы говорят об этом совершенно недвусмысленно («Болеслав, сын Мешко, не имел никакой возможности лично прийти \ господину королю, поскольку ему угрожала серьезная война против русских»22). Видеть в отказе Болеслава I лишь «дипломатический маневр» 23, лишенный реального содержания, тем более затруднительно, что другие источники XI в. утверждают даже, будто в союзе с Оттоном III он повоевал Славию (междуречье Лабы и Одры), Русь и Пруссию.

Пруссия лежала на русско-польском пограничье. По документу «Dagome index...» (около 990—992 гг.), польская граница шла морским побережьем до земли пруссов, а далее Польша соседствовала с Пруссией и Русью (fine Pruzze usque in locum, qtti dicilur Husse) 25. В Ятвягйю русские князья проникли давно — уже в русско-византийском договоре 944 г. с,реди послов Руси упомянут Ят~ вяг2б„ Не один Владимир водил туда свое войско.

Болеслав I тоже ходил на ятвягов-селенциев, а также на других пруссов и поморян27; при его содействии в Пруссию были посланы католические миссионеры — дипломаты Войцех-Адальберт (убит в 997 г.) и посещавший Венгрию и Русь Бруно (убит в 1009 г.) 28. В согласии с Оттоном Ш и папской курией Болеслав I добился образования Гпезпенского архиепископства (999 г.), а на съезде в Гиезно в 1000 г. император «уступил ему и его потомкам все права империи в отношении [замещения] церковных должностей в самой Польше или в других уже завоеванных им варварских странах, а также в тех, которые еще предстояло завоевать» 29. В свете сказанного сообщение летописи иод 996 г. (относящееся к концу жизни князя) о том, что Владимир был в .мире, скрепленДом любами (т. е. договорами) с Болеславом30, а также с правителями Венгрии и Чехии, может означать стабилизацию границ, на которую обе державы, еще формирующие свои территории, затратили немало усилий.

К 1000 г. граница Германии, как и при Карле Великом, проходила по Лабе (Эльбе) 31. Стремление Германии помешать Польше собрать свои земли делало польско-немецкий мир непрочным. По вступлении на престол Генриха II Болеслав I Храбрый повел борьбу за Лужицкую, Мисьненскую марки и Мильско. Успех породил новые планы — в 1003 г. он захватил Прагу и заключил новый союз с Баварией (с Генрихом ГОвейпфуртским) против императора. Грубая политика польских феодалов в Праге ускорила потерю ими Чехии. Имея против себя немецко- венгерско-чешско-лютичскую коалицию, Болеслав I сумел по Кведлинбургскому миру удержать лишь Моравиюа2. Война возобновилась в 1007 rt

Болеслав I через посредство Бруно, видимо, искал сближения с Владимиром Святославичем (возможно, миссионер содействовал браку Святополка Владимировича с дочерью Болеслава) 33 и заключил какое-то соглашение с печенежскими ханами; возможно, что Бруно поехал и в Пруссию искать ему союзников, так как был против союза Генриха II с лютичами34. О русско-польском сближении узнаем и от мерзебургского епископа Титмара, который около 1012—1013 гг. начал писать свою хронику. Он сообщает, что Владимир имел трех сыновей и «одному из них [Святополку] взял в жены дочь нашего преследователя [Титмар враждебен Болеславу I], князя Болеслава. Вместе с ним был послан из Польши епископ колобжегский Рейн- берн» 35? который, кстати говоря, ревностно вел свою проповедь в подвластной Святополку Туровской земле36. Война с Германией закончилась съездом в Мерзебурге (1013 г.), где за Польшей признали Лужици и Мильско в качестве имперского лена37.

Но мир с Германией означал войну с Русью, против которой император обещал дать помощь. По очень вероятному предположению В. Д. Королюка, поводом для похода на Русь стало выступление туровскопо князя Святополка, зятя Болеслава, против единовластия Владимира; как и неподчинение отцу новгородского князя Ярослава, оно было симптомом будущего расчленения Руси, чьи князья в борьбе за власть уже используют иноземную поддержку — польскую и скандинавскую38. В последующие годы мы будем свидетелями неоднократной поддержки со стороны Польши (да и других стран) князей Юго-Западной Руси (и волынских, и галицких) в их стремлении обрести самостоятельность от Киева.

Не все обстоятельства дела нам ясны, но Титмар утверждает, что «король (Владимир.—Я.), когда стало известно, что его сын по наущению Болеслава готовит против него восстание», приказал схватить его вместе с женой и епископом и «заключить в отдельной темнице», где Рейнберн вскоре и умер39. Возможно, что разрыв следует датировать временем немецкого брака Владимира и его сближения с Генрихом II (после 1011 г.) (см. стр. 122). Германский император, продолжая воинственную политику империи, увяз в Италии, где вел борьбу с византийским императором Василием II, потенциальным союзником которого могла быть Русь (см. стр. 78); поэтому Генрих II легко нарушил союз с Русью, надеясь больше на оружие, чем на родство княжеских до!мов.

Титмар говорит, что Болеслав I, узнав о провале заговора Святополка, «не переставал метать [Владимиру], как только мог» 40. Он направил против Руси свое войско, подкрепленное немецкими и печенежскими (результат трудов Бруно!) отрядами; оно повоевало русское погра- ничье, но тут между польскими и печенежскими воинами

произошел конфликт — кочевников порубили, а поход сорвался41. Перед третьей польско-немецкой войной Болеслав I потерял русского союзника, пргавда, он сблизился с Данией, где правил Кнут Великий42. В 1015 г. началась польско-немецкая война, в которой Венгрия и Чехия были союзниками империи.

В это же время на Руси умер Владимир Святославич, «оставив свое наследство полностью двум сыновьям», среди них не было Святополка43, который, видимо, находился в Вышгороде, где в кругу его двора — «болярцев» (милостников) — были и польские, вроде упомянутого летописью Ляшько44. И в Киеве45, и среди печенежских ханов46, и в Польше у Святополка были союзники. Не найдя юпоры на Руси, Святополк потерпел поражение от Ярослава и скрылся в Польшу47, может быть, через степь. Ярослав Мудрый, стараясь избежать германо-польского сближения, отправил в 1016 г. посла к Генриху II, обещая ему военную поддержку против Польши (см. стр. 123); он действительно «напал на Болеслава, ню, — как пишет Титмар, — ничего не сделал для овладения городом» 48. Видимо, речь идет о Берестье, куда Ярослав пойдет походом и позднее. Этот Пород и в дальнейшем играет видную роль в русско-польских делах. Со своей стороны Болеслав ] Храбрый тоже прислал посла в Мерзебург и склонил императора к миру, заключенному в Будшпине (1018 г.) 49. Император опасался Руси, чьи силы в 1017 г. участвовали в подавлении мятежа южпоитальянских норманов, руководимых Мелосом, его потенциальным союзником.

Готовя новый поход на Русь, Болеслав I использовал свой союз с печенегами: «очень сильный город Киев» по его наущению «стал жертвой постоянных нападений печенегов и понес большой ущерб от пожаров» 50. В 1018 г. начался польский поход. «Приде Болеслав со Святопол- комь на Ярослава с ляхы» 5l, — сказано в летописи. Современник Титмар уточняет: «Не подобает умолчать о печальной потере, случившейся на Руси»52, куда вместе с польским войском шли 300 немцев, 500 венгров и 1000 печенегов 53. Следовательно, с Венгрией отношения у киевского правительства были нарушены, но с Чехией у него, вероятно, был союз54. 22 августа Ярослав проиграл битву на Буге, и союзники направились в Киев. В пути Болеслав, о котором и наша летопись говорит, что он был умный политик («бяше смыслен»55), держал свою рать вуз- де и «принимался всюду жителями с большими дарами и с честью» 56. 14 сентября «Болеслав же вниде в Кыев съ Святополкомь». Это произошло, конечно, потому, что у Святополка были сторонники среди городской знати, включая и митрополита, иначе бы союзникам в «большой и богатый»57 Киев (недавно отбивший печенежский приступ) не войти.

Святополк, заняв стол, тотчас же отослал вспомогательные силы немцев, венгров и печенегов 58, одарив их. Болеслав в свою очередь склонил митрополита поехать в Новгород и попытаться обменять родню Ярослава на дочь Болеслава. Судя по летописи, Болеслав провел некоторое время в Киеве «седя»; доверившись Святополку, он поставил свою дружину «на покоръм» (как это и позже не раз практиковалось) по ближайшим городам. Из Киева, где, по Титмару, он «возвел» Святополка на стол59 (причем Святополк для Титмара senior, т. е. великий князь Руси, а Ярослав—rex60), Болеслав отправил одно дружественное посольство, аббата Туни, к императору Генриху II и другое — к Василию II, заявляя о своей готовности к дружбе с ним и угрожая при его отказе сотрудничать враждой61.

Но дни торжества Болеслава были уже на исходе: добившись цели, Святополк поспешил отделаться от союзников, распорядившись: «елико же ляхов по городом, избивайте я», и горожане «избиша ляхы». Из Киева, как до того из Праги, пришлось уходить. Но из летописи видно, что Болеслав имел достаточно сил, чтобы уйти: он прихватил с собой бояр Ярослава (около тысячи человек) и его сестру Предславу, он увез его именье, которым ведал переметнувшийся на польскую сторону грек Анастас, наконец, он вернул старый объект спора — «зая собе» Червен- скую землю62. Титмар тоже пишет, что Болеслав «весело» возвратился восвояси63. Но, конечно, главной цели, если таковая у него вообще была,— иметь в Киеве вассального князя 64 — Болеслав не достиг, ибо Святополк был разбит Ярославом (1019 г.); он еще надеялся на помощь тестя и был больной доставлен к Берестью, но, видимо, поддержки не нашел и, «пробежа Лядьскую землю», умер где-то «межю Ляхы и Чехы», если последнее выражение — не поговорка, указывающая на отдаленность65.

Сам Ярослав ходил иод Берестье (1022 г.), но, видимо, решающего успеха не добился, и Болеслав удержал за собой Червенскую землю66. До 1026 г. Ярослав Мудрый был занят внутренними войнами с Полоцком, Черниговом. Но когда при Мешко II начался социально-политический кризис и расчленение Польского государства, он в свою очередь вмешался в польские дела.

Мешко II (1025-1034) ~1муж Рихезы (с 1013 г.), сестры Оттона III, поддерживая союз с Венгрией и лота- рингским герцогом Фридрихом, боролся против императора Конрада II (1027—1039), на чьей стороне действовали чешские войска Бржетислава I, сына Олдржиха. В этой начавшейся в 1028 г. войне Мешко II опустошил земли Саксонии; ответные действия империи и под Будишином (1028 г.), и против Венгрии (1030 г.) оказались неудачными.

Именно в это время Ярослав пошел на Волынь и занял Белз67. Это предвещало Мешко II крах. Императору удалось расстроить польско-венгерский союз и подписать с Венгрией мир (J031 г.). Мешко II воевал против Германии, не имея надежного тыла: Ярослав и Мстислав совместно двинули войска на запад я вновь заняли Червенскую землю68. При этом они использовали возникшие в Польше династические смуты. Мешко II изгнал своих братьев Бесприма и Оттона, по крайней мере один из которых нашел прибежище на Руси69. Германия в это время вновь шла на сближение с Русью (см. стр. 123). Русские войска двигались на Польшу, где «многы ляхи» были взяты в плен (пленные были Ярославом поселены по р. Роси).

Мешко II поспешил заключить мир с Германией, уступив ей часть Лужиц, а затем бежал в Ч ехию 70, которая, как и Русь, пользуясь выгодной обстановкой, присоединила Моравию, а позднее и Сплезшо. Власть в Польше перешла к Бесприму, но он пал жертвой заговора, а вновь севший на трон Мешко II в 1033 г. на съезде в Мерзебурге был вынужден отказаться от королевского титула и уступить империи земли лужичан и мильчан; западное Поморье отошло к немецкому ставленнику маркграфу Дитри- ху; Оттон, видимо, сел в Силезии.

Новому великому князю Болеславу Забытому (1034— 1037) пришлось столкнуться с народным движением, которое знать Мазовии п Поморья использовала в своих враждебных Кракову политических целях 71. О начале этого движения сохранились известия и в русских источниках; которые давно занимают наших ученых72; они восходят к двум информаторам — венгру Моисею, попавшему в плен к Болеславу73, и Гертруде — жене Изяслава Яро- славича74, которая со ссылкой на печальные последствия конфликта государя с церковью в Польше остерегала своего мужа от преследования оппозиционной ему духовной знати. Польское государство распалось, и оно нашлю поддержку Германии, опасавшейся усиления Чехии, и помощь Руси, которая видела в сильной Польше противника устремлениям Германии75-

В 1039 г. в Польшу вернулся Казимир Пяст (правил до 1058 г.) из Венгрии, где его держал при дворе король Иштван I Святой. При поддержке Германии Казимир подавляет антифеодальное движение и объединяет Великую и Малую Польшу. По сообщению хрониста Галла, немецкая помощь составляла 500 копий. Казимир ст|ал ленником, а Польша — леном империи76. Но предстояло еще объединить Силезию, Поморье и Мазовию, чему препятствовала чешско-поморско-мазовецкая группировка.

Тогда Казимир обратился к союзу и с Русью: Галл знает, что, возвратись из Саксонии на родину, князь взял жену из Руси77, это была сестра Ярослава — Добронега- Мария Владимировна78; в связи с браком Казимир вернул ш Русь 800 пленных из числа взятых Болеславом I Храбрым79. В соответствии с русско-польскими переговорами и мирным договором Ярослав организовал несколько походов на Мазовию, что было в духе его политики в этом тревожном районе: в 1038 г. он ходил на Ятвягию (которую не смог, однако, занять) 80, в 1040 г.— на Литву81.

О числе русских походов на Мазовию идет ученый спор, в котором, мне представляется, ближе к истине Б. Влюдар- ский. Первый поход на ладьях по Бугу датируется 1041 г.82; видимо, еще в 1040 г., когда Казимир находился в Германии и там добывали при дворе Генриха III русские послы, был принципиально решен вопрос о союзе и браке.

Казимиру приходилось идти на уступки, которые, мне думается, и были закреплены в договоре, заключенном около 1042 г.: во-первых, признание новой русско-польской границы, по которой Червепская земля, а также Белз и Берестье83 отходили к Руси; во-вторых, отказ от Ятви- гии (поэтому затем долго нет на нее русских походов, хотя на Галиндию походы бывали84); в-третьих, признание особых интересов Руси в Мазовии; в-четвертых, возвращение пленных. Договор скреплялся женитьбой Казимира на

Добронеге-Марии, а затем браком Изяслава Ярославича с Гертрудой, сестрой Казимира85,

Второй поход падает на 1043 г,86, когда Русь организовала и выступление против Византии (см, стрв 79), как видно, не поддержанное Германией, куда в этом году приходило от Ярослава посольство. И, наконец, третий поход (1047 г.) закончился разгромом Мецлава и присоединением подвластной ему Мазовии к Польше87, Союз с Русью существенно облегчил Казимиру борьбу за воссоединение Поморья (после 1047 г.) и возвращение Силезии (около 1050 г.) 88. Решив цри участии Германии польский вопрос и не получив помощи Генриха III против Константинополя, Ярослав поспешил укрепить союзы Руси с Польшей, Венгрией, Скандинавией, Францией и Византией,

Митрополит Иларион в проповеди 26 марта 1049 г, в церкви св. Благовещенья в Киеве, (обращаясь к Ярославу Мудрому, имел все основания сказать, что его страна «ведома и слышима есть всеми [четырьмя] конци земли» 89.

Но вскоре Русь и Польша вновь меняются ролями. В Польше правил сын Казимира Болеслав II Смелый (1058—1079), когда в 1068 г. восставшие киевляне, поднятые черниговской группировкой князей, понудили к бегству туровско-волынско-киевского великого князя Изяслава Ярославича (1054—1073 гг. с перерывами и 1077 — 1078 гг.). В Киеве сел черниговский союзник полоцкий князь Всеслав. Разгорелась борьба за власть между волын- ской и черниговской группировками князей. Изяслав воспользовался союзной помощью Польши Болеслава II — племянника своей жены; это войско Болеслав вел лично: «поиде Изяслав с Болеславом на Всеслава» 90. Когда Все- слав (опасаясь полоцко-польской войны) покинул киевское войско, горожане, связанные с Черниговом, обратились к Всеволоду и Святославу Ярославичам, прося оградить Киев от польской угрозы: «Мы уже зло створили есмы, князя своего прогнавше,— писали киевляне,— а се ведеть на ны Лядьскую землю, а поидета в град отца своего; аще ли не хочета, та нам неволя: зажегши град свой, ступим в Гречьску землю» 9l. Последние слова отражали скорее всего тревогу купечества (быть может, помнившего 1018 г.) перед возможным грабежом.

Черниговские князья с готовностью поддержали Киев, отправив Изяславу грамоту со словами: «Всеслав ти бежал, а не води ляхов Киеву, противно бо ти нету; аще ли

хощеши гнев имети и погубити град, то веси, яко нама жаль отня стола». Они требовали, чтобы он пришел «с миром», с малой дружиной. Изяслав внял демаршу; он «ос- тави ляхы [т. е. их основные силы, может быть, на Волыни] и: поиде с Болеславом, мало ляхов поим». Его сын Мстислав, прибыв загодя в Киев, подготовил союзникам встречу, расправившись с руководителями прочернигов- ской партии. Киевляне приняли Изяслава, ион занял стол 2 мая 1069 г. Об этом есть известие в хронике Галла, правда в ее первой части, где он недооценивает Русь и поэтому пишет, что Болеслав II «вступил врагом в столицу русского королевства — выдающийся город Киев» и возвел «на царский престол одного русского из своей родни, которому принадлежало королевство, а всех мятежников, не подчинявшихся ему, отстранил от власти» 92. На самом деле роль Болеслава была более скромной: как союзник он привел войско, за которое получил, очевидно, вознаграждение. Видимо, на этот раз обстановка для пребывания польских отрядов на Руси была еще менее подходящей, чем в 1018 г.: их стали без приказа власти тайно истреблять («избиваху ляхи отай»); может быть, действовали сторонники Чернигова, что вынудило Болеслава II возвратиться в Польшу93. Это, должно быть, ухудшило волын- ско-польские отношения, но с Полоцком дела у Волыни были урегулированы.

Волынско-тюльский союз был вновь оживлен в 1073 г., когда черниговско-переяславские великие князья Святослав ж Всеволод, опасаясь волынско-полоцкого союза, изгнали Изяслава и стали сами править в Киеве. Изяслав вместе с семьей прибыл в Польшу; располагая большими средствами, он надеялся вновь нанять войско («сим налезу вой»). Но Болеслав II, помня опыт 1068 г., не спешил ввязываться в войну 94. Возможно даже, что в это время войска Болеслава повоевали Волынь, район Берестья, взятый тогда же под контроль новыми великими князьями; в сожженный город был послан Владимир Мономах, который вспоминал, что братья-соправители послали его «на головне, иде бяху ляхове пожгли, той ту блюд город тих» 95. Затем он же в 1074 г. подписал с Польшей Болеслава ТТ мир: из Владимира он ездил «на Сутейску мира творить с ляхы» 9б.

Чернигово-киевско-польский договор осложнил положение Изяслава Ярославича. На этот раз и Чернигов постарался обеспечить себя от волынско-польского сближения. Святослав Ярославич как будто обручил свою дочь Выславу97 с Болеславом II и, кроме того, обещал ему военную помощь и действительно поддержал его потом в войне с Чехией (см. стр. 56 ) 98. Понятно, что в этих условиях Изяслав не нашел поддержки в Польше, где имел связи не только при краковском дворе, по и среди высшего духовенства в Гнезно". Как бы то ии было, деньги у пего взяли, ia помощи не дали и велели покинуть страну («по- казавше ему путь от себе») 10°. Деньги Болеславу II, вероятно, пришлись очень кстати, так как он в 1073—1074 гг. воевал с Венгрией за короля Ласло I Святого против Ша- ламона. Тогда Изяслав вместе с сыном Ярополком направились в Германию. Как вскоре выяснилось, Генриху IV самому был дорог союз с Русью, и, узнав об этом, Изяслав послал Ярополка в Рим, к противнику императора папе Григорию YII 10i.

Он неплохо знал папскую курию, если заявил о готовности получить Русь dono sancti Petri, лишь бы Болеслав вернул ему отнятые богатства и помог вновь занять киевский (или волыиский?) стол. Григорий VII действительно написал 20 апреля 1075 г. Болеславу II: «Беззаконно присвоив себе казну русского князя, ты нарушил христианскую добродетель. Молю и заклинаю тебя именем божьим отдать ему все взятое тобою или твоими людьми, ибо ослушники не внидут в царствие небесное, если не возвратят похищенного» 102. Но успех Изяслава зависел не от папы, 'а от международной ситуации.

В годы внутренней смуты (1071—1077) Генрих IV искал поддержки Дашти и Руси против саксонских князей. Саксонское восстание началось во время подготовки им похода 1073 г. на Польшу. Оно сорвало поход, и позднее Польша (где Болеслав II в 1076 г. с благословения папы стал королем) поддерживала папство и Саксонию против императора, который опирался на Чехию. В 1076 г. Генрих IV повел борьбу с Григорием VII, а Болеслав II в союзе с Русью воевал против чешского Братислава II, быть может, склонного поддержать Изяслава. Исход этого дела едва ли принес успех Польше (в 70-е годы XI в. и Поморье оторвалось от Польши, вплоть до начала XII в.), и союз ее с чернигово-переяславской группировкой разладился. На Руси тоже произошли перемены — умер 27 декабря 1076 г. Святослав. Польский король меньше всего хотел вновь ока заться между единодержавной Русью и Германией.

Пользуясь вмешательством курии как предлогом и смертью Святослава как поводом к пересмотру Сутейско- го договора, он поддержал Изяслава, и тот по соглашению со Всеволодом на Волыни (где они «створиста мир», определили условия своей диархии) вновь занял киевский стол 15 июля 1077 г. 103; Ярополк получил Вышгюрод и позднее держал Волынь и Туров. Возвращению Изяслава в Киев немало содействовала волынская группировка, в которую входили и видные церковники104 — печерский игумен Феодосии, в страстных посланиях обличавший черниговских князей, и его преемник Стефан; ей противостоял сам митрополит Георгий (тот, что сомневался в святости мощей Бориса и Глеба) 105.

Волыиско-польский союз поддерживал и Ярополк Изи- славич (а также Антоний и Никон), домогаясь в борьбе с дружественным Византии великим князем Всеволодом Ярославичем (1078—1093) великокняжеских прав на Киев.

В Польше корона перешла к Владиславу-Герману (1079—1102), который вызвал Мешко из Венгрии (где он жил при дворе Ласло 1 после смерти отца Болеслава II) и «вопреки завистливой судьбе» женил его «на русской девушке» Ш6, как полагают, Евдокии, сестре Ярополка107, т. е. союз с Волынью сохранялся.

Недовольный тем, что Всеволод передал Дорогобуж Давыду Игоревичу, Ярополк в 1085 г. выступил против Киева, послушав «злых советник», как сказано во враждебном ему летописном своде. Успеха он не имел и «бежа в ляхы» 108. Сын Всеволода Владимир Мономах передал волынскую столицу Владимир Давыду. Жена и мать Ярополка, тюрингская Кунигунда и польская Гертруда, были захвачены Мономахом и увезены в Киев, а имущество их забрано. С этой поры можно наблюдать в общем недружественное отношение суздальских князей к Польше. В 1086 г. Ярополк вернулся из Польши, добившись ее военной или дипломатической поддержки, и «створи мир» с Владимиром Всеволодовичем, который возвратился в Чернигов 109. Возможно, был оформлен какой-то польско- волынско-киевский союз против набиравшего силу Галича. Зимой 1086 г. Ярополк отправился в поход на Галичи- ну, но был под Звенигородом предательски убит Нерад- цем; последний бежал к Рюрику Ростиславичу в Пере- мышль, а убитого доставили в Киев. Его вдова Кунигунда тогда покинула Русь вместе с дочерью (двое сыновей остались на Руси), которая в Германии вышла за тюринг- ского князя Гюнтера; ее сыном был граф Сиццо по. Можно думать, что галицко-польские отношения оставались враждебными: под 1092 г. сохранилась запись, что Василь- ко Ростиславич с половецкой ратью повоевал Польшу111 (это произошло в тот год, когда в Чехии стал править Бржетислав II, сын Братислава, на чьей дочери женат Владислав-Герман, и польский князь перестал платить ему силезскую дань, предусмотренную договором 1054 г.). Переяславский летописец уточняет, что половцы взяли Песочен, Прилуку (видимо, владения либо Киева, либо Волыни) и «ляхов поимали и всю землю» *12.

Повоевали сильно, ибо уже ослепленный волынско- черниговской группировкой Василько Ростиславич рассказывал попу Василию: «Се слышю, оже мя хочет дати ляхом Давыд [Игоревич, союзный волынско-киевскому великому князю Святополку Изяславичу — 1093 — 1113], то се мало ся насытил крове моей, а се хочет боле пасы- титися, оже мя вдасть им? Аз бо ляхом много зла творих и хотел есмь створити и мстити Русьской земли. И аще мя вдасть ляхом, не боюся смерти» 113 — т. е. и в 1097 г. он пощады в Польше не ждал. Почему так рьяно воевал пе- ремышльский князь с Польшей? Вероятно, обособившись от Киева, он оказался один на один с ее князьями, отнюдь не оставившими цели подчинить хотя бы «хорватскую» часть «червеиских городов».

Общая концепция восточноевропейской политики га- лицкого князя действительно не сулила Польше ничего хорошего. Он установил связи с кочевыми ханствами — с печенегами, берендеями, торками, которые уже выступили ему на помощь, и собирался испросить у брата Воло- даря и Давыда Игоревича их младшую дружину — «и помыслих: на землю Лядьскую наступлю на зиму и па лето — и возму землю Лядьскую и мыцю Русьскую землю». После подчинения Польши он собирался «переяти болгары дунайские», (видимо, речь идет о подунайской болгарской вольнице) и «посадити я у себя», очевидно в Понизье, а уж потом — «проситися» у великих князей Святополка Изяславича и Владимира Всеволодовича «ити иа половци»114. Собираясь в 1097 г. в поход на Польшу,

Василько Ростиславич, видимо, знал, что Владислав-Герман, оставив себе Вроцлав (Силезия), Краков (Малая Польша) и Сандомир, жил в Мазовии; сыновьям Болеславу и Збигневу он выделил столы 115? затем Болеслав держал Краков ж Вроцлав, а Збигнев — Плоцк П6.

Великий киевский князь Святополк, пользуясь смутой среди волынско-галицких князей, сам думал прибрать к рукам их земли; но наступление на Волынь неизбежно приводило его к конфликту с Польшей. Используя как предлог данное галицким князьям обещание изхнать Да- выда Игоревича с Волыни, он направил войско ему в тыл — «к Берестью, к ляхом». Давыд обратился за поддержкой ко двору Владислава-Германа. За 50 гривен золотом (такова в эту пору цена наемной военной дружины) тот обещал помочь. Но дело осложнилось предложением Свято- полка Владиславу встретиться для прямых переговоров. Так в Польше родилась мысль о посредничестве. «Поиди с нами к Берестью,— сообщил Владислав-Герман Давы- ду,— яко се вабит (т. е. приглашает.— В. Я.) ны Святополк на снем и тут умирим тя с Святополком» 117.

В 1099 г. на Буге начались переговоры. Стороны «сослались речами», т. е. обменялись грамотами, содержащими предложения, и выяснилось, что Польше выгоднее поддержать Киев, ибо Святополк давал больше — он «вдаст дары вейикы на Давыда». Поэтому Владислав отказал Давыду в помощи, заявив; «Не послушаеть мене Святополк»,— и посоветовал возвращаться во Владимир, пообещав, впрочем, помощь против других князей, которые нападут на него. У Святополка был «съвет» и с Болеславом III юшзья, видимо, заключили тогда союз. Давыд, у которого с Киевом был конфликт и по византийскому вопросу (см. стр. 87), не удержался на Волыни; не дождавшись помощи Владислава, он через Червен «бежа в ляхы» 119, а во Владимире сел Мстислав

Менее удачно сложились для Святополка дела в Гали- чине, где, потерпев поражение на Рожне поле, он привлек к союзу против нее венгерского короля Кальмана, приславшего с Ярославом Святополчичем, зятем Ласло I Святого, многотысячную рать. Положение осложнил Давыд; вернувшись с пустыми руками из Польши, он вступил в сговор с перемышльскими Володарем и Василько Ростиславичами и привлек к союзу против Киева половецкого хана Воняка, Русско-венгерское войско Святопол- ка было наголову разбито у Перемышля (1099 г,); сам великий князь ушел в Киев, а Ярослав бежал «на ляхи» к Берестью. Давыд Игоревич вновь занял Владимир, где был убит Мстислав Святополчич

До решению Уветичевского съезда, и столица Волыни и Берестье остались, однако, за Свягополком, где сел ого сын Ярослав 121. Но в 1101 г. конфликт возобновился, так как Ярослав Ярополчич воевал у Берестья. Святополк велел его схватить и привезти в Киев. За князя вступились митрополит и игумены; Святополк был вынужден освободить крамольного вассала под клятву 122. Но Ярослав, нарушив ее, пытался бея^ать. видимо, в Польшу. На р. Нурс, что впадает в Западный Буг, его настиг Ярослав Святополчич и вернул в Киев, где тот и умер в 1102 г. 123.

Умер и Владислав-Герман124, а вскоре послы Болеслава III Кривоустого (1102 — 1138) прибыли сватать за него Сбыславу Святополковну 125. На этот брак 1103 г. «между родственниками по крови» (в третьем поколении) краковский епископ Балдвин выхлопотал в Риме у папы Пасхалия II (1099 — 1118) специальное разрешение — «в виде исключения», сославшись на какие-то «пережитки» в обычаях христианской веры, а главное, на необходимость «этого брака для родины» 126. Последняя ссылка была основательна, и Русь действительно оказала влияние на судьбы Польши, на ее защиту от агрессии Германии. Папство, понятно, интересовало в этом деле другое — поддержка сил, враждебных империи в разгар борьбы за инвеституру.

В Польше вспыхнула борьба за власть между мало- польским Болеславом III и его братом Збигневом, который тщетно искал поддержки киево-волынского князя 127, а затем выступал в союзе с Чехией и поморянами; возможно, уя^е тогда он заручился и помощью Галича. Но зря покойный Владислав-Герман опасался, как бы Збиг- нев «не примкнул к язычникам или другим чужеземньш пародам» i28. Болеслав III помимо союза с Русью заключил договор о дружбе с венгерским королем Кальманом, «наиболее образованным,— по словам Галла,— из королей того времени» 129, договор 1105 г. был направлен против Германии и союзной ей Чехии короля Боривоя (1100 — 1107) 130.

Болеслав III вел борьбу с большим напряжением сил, опираясь на Малую Польшу. В 1106 г. он был вынужден обратиться к союзникам; «с большой поспешностью собрал свое войско и отправил послов к королю русских [Святополку] и венграм за помощью. И если бы он ничего не смог сделать сам по себе и с их помощью, то он своим промедлением погубил бы и само королевство и всякую надежду на его восстановление» 131,—пишет Галл, и нет оснований ему не верить. Ему удалось восстановить мир с Чехией 132. Святополк Изяславич, несмотря на угрозу со стороны половцев, прислал ему войско с сыном Ярославом (видимо, женатым на сводной сестре Болеслава ш), дал подмогу и Кальман. «Тогда впервые подоспела помощь русских и венгров, с которыми, отправившись в путь, он перешел через реку Вислу», а Збигнев, «придя в отчаяние, под влиянием Ярослава {Святонолчпча], князя русских, и Балдвииа, епископа краковского, явился к брату» и «в присутствии всех», т. е. на польско-русско-венгерском съезде князей, признал себя вассалом Болеслава и получил Мазовию. «Войска русских и венгров вернулись домой» 134.

Збигнев, однако, не выполнил договора, и мы читаем > Галла, что Болеслав «изгоняет его из королевства польского, а сопротивлявшихся ему [т. е. Болеславу] и защищавших град на границе страны покоряет с помощью русских и венгров» 135. Новое участие киево-волынских и венгерских сил было вызвано тем, что Збигнев, не встретив сочувствия в Киеве, где побывал около 1107 г., нашел поддержку в Поморье и Пруссии, а также у галицко-перемышльских Володаря и Василъко Ростиславичей, которые привлекли к делу и половцев. Об этом знал и схоластик из Бамберга Герборд (умер в 1168 г,) 136.

Положение Польши особенно осложнилось, когда немецкий король Генрих V (с 1106 г., император 1111 — 1125) напал па союзную ей Венгрию, Збигнев в союзе с чехами Святополка (1107—1109) грабил Силезшо 137, а с севера вторглись поморяне 138. Генрих потребовал передачи Збиг- иеву половины Польши и вассальной зависимости от Болеслава в виде годовой дани в 300 марок или службы 300 польских рыцарей. Болеслав гордо отверг эти условия: «Найдешь войну, если [хочешь] сражаться», — писал он королю 139.

С «небольшим войском» Болеслав III поспешил к Одре, откуда «отправлял гонцов за своими, за русскими и за паннонцами», т. е. венграми 140. Судя по ходу событий, союзники и на этот раз не подвели. Генрих V грозил и Глогову, и Вроцлаву, и Кракову, но успеха в Польше не добился: его чешский союзник Святополк погиб в одной из битв, а престол в Чехии занял Владислав I (1109 — 1125). Немецкое наступление на Польшу сорвалось, и войска Генриха ушли за Одру; в этом немалую роль сыграла Русь. Русско-польские отношения были тогда очень тесными 141.

Русь и Польша нашли в это время и какое-то соглашение в прусской политике, унаследованное князьями последующего периода. О борьбе Болеслава III с пруссами дважды говорит Галл 142, но датировать его известия трудно. С русской стороны мы знаем прусский поход Ярослава Святополчича (1112 г.) 143. Видимо, и половецкий вопрос продолжал интересовать Польшу: не зря слух об успешном походе Святополка на степь в 1111 г. дошел и до польского и венгерского союзников (как, впрочем, и до Чехии и Византии) 144.

Следовательно, взаимоотношения двух славянских стран восходят к глубокой древности. Несмотря на наличие сфер взаимных противоречий в Червенской и Прусской землях, оба государства, пройдя через испытания взаимного вмешательства в распри князей и участия во враждебных друг другу союзах держав, постепенно не только стабилизировали свою границу, но и пришли к тесному союзу. Этот союз поддерживался с русской стороны прежде всего Киевом и Волынью, а с польской — Краковом; он содействовал укреплению государственной власти обеих стран и борьбе славянства с наступлением Германии па Восток.

К содержанию книги: Владимир Терентьевич Пашуто. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ДРЕВНЕЙ РУСИ