КУЛЬТУРА И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ РОССИИ 15 - 16 веков

Школа и образование в московской Руси 15 века. Грамотность в средние века в России

Школа и просвещение

Татаро-монгольское иго надолго затормозило и развитие просвещения и школьного образования на Руси. Центры русской образованности того времени — монастыри — хранили исторические и литературные памятники, в них продолжала развиваться грамотность, сюда посылали детей для обучения грамоте.

Но организованные училища, какие были на Руси до монголо-татарского ига, в XIV—XV вв. только начали заново возникать. Среди центров просвещения следует выделить Ростовское и Тверское княжества и особенно Новгородскую землю, менее пострадавшие от татар. Последние археологические открытия все больше убеждают нас в том, что уровень грамотности в Новгороде в XIV—XV вв. был для того времени высоким . Вместе с тем быстро вырастал новый центр просвещения — Москва. Грамотность в Новгороде XV в. была распространена не только между торговыми людьми, но и среди ремесленников. В XV в. увеличивается количество монастырей; и некоторых из них подготавливались опытные переписчики, обучались грамоте дети. Таким центром просвещения становится основанный в XIV в. Троицс-Сергиевский монастырь, З'наменитая Соловецкая библиотека, обязанная своим происхождением монаху Досифею (конец XV в.), не была единственной; значительные книжные собрания в конце XV — начале XVI в. были при Новгородском Софийском соборе, Кирилло-Белозерском, Волоколамском, Ростовском и других монастырях.

В XV — первой половине XVI в. появляются грамотные писцы не только в монастырях и крупных городах, но и но деревням. Например, одна рукопись 1410 г. написана на пергамене в селе Петровском близ Вологды , а Евангелие 1527 г. написано в селе Новом около Вязьмы . Не исчезли на Руси и «мастера грамоты», которые были как духовными, так и светскими людьми. У подобных мастеров обучались грамоте не только дети, но и взрослые. Архиепископ новгородский Симеон обучался грамоте в родной деревне около Москвы, Александр Свирский и Зосима Соловецкий — тоже в деревнях, и Обонежье, Антоний Сийский— в деревне близ Белого моря, Александр Ошевенский — в деревне у Белого озера. Александр Ошвенский, поступив уже грамотным в Кириллов монастырь, был отдан игуменом для лучшего «наказанья» (обученья) «к дьяку некоему разумну и искусну» . Занимались обучением детей грамоте и монахи. Игумен одного новгородского монастыря в послесловии к написанной им самим рукописи (1438) просит читателей не судить его за ошибки, «аще где буду опп сался есмь или с другомь глаголя или дети уча»  (курсив наш.—Ред.).

Некоторые обучались чтению и письму самоучкой. Так, в житиях Григория Пелыпемского (XV в.) и Корнилия Комельского (XV—XVI вв.) не говорится об обучении их грамоте, но в то же время о первом известно, что он «книги чтяше», а о втором — что он «книги писаше в церковь». Говоря об образованности в Русском государстве, следует помнить о классовом характере образования при феодализме. Грамотность и образование были доступны прежде всего представителям господствующего класса. Широким кругам народных масс в лучшем случае была доступна только элементарная грамотность.

В конце XV — первой половине XVI в. наблюдается распространение грамотности наряду с духовенством и средп светских феодалов. Особенно большой процент грамотных был среди бояр и детей боярских. Правительство заботилось о том, чтобы выборные должности занимались грамотными людьми. Так, в 1539 г. оно требует, чтобы в Белозерске «учинили собе... в головах детей боярскых, в волости человекы три или четыре, которые бы грамоте умели» . Подписи у актов, появившиеся с 10-х годов XVI в., свидетельствуют о том, что преобладающая часть крупной феодальной знати была грамотной .

Довольно значительный процент грамотных среди феодальной знати объясняется в первую очередь ее привилегированным положением. Купечество, а тем более посадские люди и крестьяне, были грамотны в гораздо меньшей степени, хотя на документах середины XVI в. и встречаются подписи крестьян .

Основные принципы обучения детей в школе в конце XV — первой половине XVI в. сложились в результате дальнейшего развития методики обучения предшествующего периода истории древней Руси.

Ребенка начинали учить с семи лет; однако нередки были случаи, что к учителю ходили и юноши, по каким либо причинам не овладевшие грамотои в детстве, и взрослые люди, стремившиеся увеличить свои познания в «книжной премудрости». Обучалось несколько детей одновременно. Долго и упорно приходилось учиться детям по рукописным учебникам, написанным разными почерками, со слитно нчписанными словами, с большим количеством сокращенных слов «под титлами». Ребенка приучали к заботливому отношению к книге, а позже — к «почитанию книжному». Обучение начиналось, как и в древней Руси, с затверживания азбуки «на зубок», затем переходили к складам — сначала из двух букв, а затем иэ трех. После этого ученик приступал к изучению сокращенных слов «под титлами» и молитв, помещенных в азбуке Этим обычно и завершался первый круг обучения: дчти овладевали I амыми первыми началами чтения, писать они еще не умели. На это уходило до дву х лет и более. Изучивши азбуку, ученику надлежало, по свидетельству новгородского архиепископа Геннадия, «мастеру принести каша да гривна денег» .

Переходя к изучению первой церковной книги — часослова , который, как и азбука, затверживался наизусть, ученики обычно начинали учиться писать. Ооучьние письму гусиным пгром на неровной и шерохс ватой бумаге того времени было нелегким делом. Даже научиться приготовлять («чинить») перо для письма особым, предназначенным для этого «перочинным:: ножичком было трудно. Процесс обучения письму складывался главным образом из копирования букв, а затем слов, «надписей» и «прописей». В качестве прописей подбирались, как правило, тексты из церковных книг и молитв. Таким образом, уже с самых первых лет обучения ученик воспитывался в нужном для церкви и государства духе.

Научившись читать часослов и немного писать, ученик завершал второй круг обучения и, если была возможность, переходил к изучению псалтири . На этом обычно и заканчивалось обучение ребенка грамоте. Реже переходили к чтению «апостола», еще реже изучали евангелие. Эта программа обучения у мастеров грамоты «книжной премудрости» сохранялась в течение многих веков и дожиладоХ1Хв. В результате обучения по такому методу ученик овладевал в какой-то мере грамотой и письмом.

Наряду с малограмотными людьми на Руси в это время были и высокообразованные деятели, такие, как переводчик Дмитрий Герасимов, знаток греческих и латинских книг Сильвестр, ряд новгородских книжников и т. д. Мы не знаем, как и какими способами получали они эти знания, но самый факт появления образованных людей в это время показателен.

Кроме чтения и письма, в школах сообщались также первые приемы счета. Обучение счету начиналось с механического заучивания чисел до 1000. Из четырех действий арифметики обычно усваивались сложение и вычитание. Умножению и делению, а также дробям обучали редко.

Относительно методики обучения до нас дошло мало сведений. Уроков на домне задавали, ученики все учили в школе, причем каждый занимался тем, что ему было задано. От зубрения вслух в комнате стоял непрерыв ный гул. Уроки начинались рано, с 7 часов утра, и продолжались до 12 часов дня, затем был перерыв до 2 часов, а с 2 до 4 снова учились. После окончания уроков ученики убирали комнату. Перед сном ученики повторяли заученные за день тексты.

Дисциплина в школах была строгой, но русская педагогика того времени едва ли выходила из обших рамок эпохи. Наряду с требованиями «сокрушать ребра» и «учащать раны» ученику, наряду с рассуждениями о «душеспасительной» розге, общественная мысль конца XV — первой половины XVI в. выдвигала и гуманные положения. Вместе с многочисленными поучениями (например, «како детем чтити родителя своя» или «Слово и притчи о наказании детей к родителем своим»)  мы находим в сборниках того времени гуманные по направлению статьи, образно и с большим чувством раскрывающие лучшие образцы заботы родителей о детях, имеющие большое нравственно-воспитательное значение. Таково, например, «Слово како достоит чаду чтити родителя своя» из сборника XVI в.   В противоположность распространенному «Слову о злых женах», в этой статье раскрывается высокий образ матери, отдающей всю свою жизнь воспитанию ребенка. Она готовит ему пишу и одежду, качает в колыбели, кормит «мягкой и безтрудной» пищей. Стоит ребенку закричать — и мать бросает беседу, и «за многую любовь погребився (наклонившись) к тебе телом и мыслию», утешает дитя. Мать учить его ходить, переносит на своих руках через грязь и через ручьи, «аки бремя ношаше, дыша вельми, ноша- ше тя». Автор «Слова» особо отмечает заботы, «творимыя за тя дидаскалом (учителем.— Ред.) твоего деля учения хотяша, дабы хытр был и разумен умом и смыслен, а не грублий человек» . В «Степенной книге», составленной в 1563 г., но отразившей в себе уровень общественной мысли первой половины XVI в., мы находим большое поучение, вложенное в уста первого киевского митрополита Михаила, который призвал к себе учителей и наказывал им «праве и благочиние учити юныя дети, яко же словесем книжьнаго разума,тако же и благонравию...,учите же их не яростию, ни жестостию, ни гневом, но растовидным страхом и любовным обычаем и сладким проучением и ласковым... с рассуждением противу коежгождо силы и со ослаблением; да не унывают» . Эти слова являются памятником русской педагогической мысли XVI в.

Даже «Домострой» и тот наряду с требованием «не ослабевай, бия младенца», подчеркивал и другое, не менее важное: «обучая детей, люби их и береги». Не случайно и в широко распространенных в это время сборниках поучительного содержания, так называемых «Пчелах», часто встречаются изречения воспитательного и педагогического характера, в которых подчеркивается значение нравственного воспитания, добрых дел, трудолюбия.

Многие изречения рекомендуют учить примером, а не только наставлениями («Учитель нравом да покорит ученика, а не словом»). Педагогическая мысль этого времени обращала особое внимание на моральное воспитание ребенка.

Конечно, училища, дававшие лишь самые начала грамотности, выпускали лиц, которые не могли удовлетворить всем требованиям правительства и особенно церкви. Выходившие из подобных школ ученики не знали всех правил церковной службы, с большим трудом разбирались в богослужебных книгах и тем более были несведущи в сложных богословских вопросах, волновавших в то время русское общество.

Борьба с еретиками в Новгороде побуждала лучше поставить дело образования священников. В годы наибольшего развития ереси туда и был назначен архиепископом известный Геннадий, который вскоре обратился с посланием к московскому митрополиту Симону о необходимости устроить специальные училища для подьячих. Геннадий, очевидно, имел в виду таких священников, которые могли бы успешно бороться с еретиками  .

В послании архиепископа Геннадия, как и позднее в решениях Стоглавого собора 1551 г., «звучит забота об открытии школ и, вероятно, для усиления аргументации о необходимости школ состояние грамотности того времени умышленно преуменьшено» .

Русская школа в конце XV — первой половине XVI в. непрерывно росла и совершенствовалась. Оправившись после удара, нанесенного ему татаро-монгольским игом, русское просвещение начало быстро развиваться по пути, который привел в XVII в. к организации школ общегосударственного масштаба. Школа конца XV — первой половины XVI в. снабжала страну сравнительно большим количеством грамотных людей, главным образом из представителей господствующего класса. Но высококвалифицированных специалистов было мало. Круг высокообразованных людей был весьма ограничен.

Частные школы «мастеров грамоты» не готовили и не могли готовить специалистов большой квалификации, которые нужны были растущему Русскому централизованному государству. Знания, даже в виде простой грамотности, получало меньшинство населения.