<<< ИСТОРИЯ РОССИИ 19 ВЕКА. Правление Александра 1

Внутренняя политика Александра 1. Архимандрит Фотий. Новый цензурный устав. Доносы тайной полиции

Во внутренней политике Александра его новое настроение выразилось, впрочем, и после 1818 г. главным образом только в отрицательной форме — именно в отказе от всяких либеральных начинаний и в полном равнодушии ко всякого рода преобразованиям.

Сам Александр интересовался в этот последний период своего правления только военной администрацией, в особенности военными поселениями, которые развивались весьма быстро наперекор общественному мнению страны и протестам жителей, обращаемых в военных поселенцев. В это именно время особенно сильно развивалось в Александре и то мистическое настроение, которое в последние годы совершенно овладело его умом. Он был весьма мрачно настроен и старался забываться в путешествиях по России, совершавшихся с необыкновенной быстротой. Мистическое настроение, которое овладело его душой, простиралось тогда так далеко, что к нему получили доступ уже не только английские квакеры или баронесса Крюденер, а и прямые мракобесы и изуверы вроде архимандрита Фотия.

Архимандрит Фотий был сначала простым законоучителем в одном из кадетских корпусов, а затем вошел в моду, отчасти благодаря своей поклоннице графине Орловой-Чесменской, которая готова была для него все сделать, а отчасти и при помощи Аракчеева и того князя А. Н. Голицына, который заведовал Министерством духовных дел и вскоре, неожиданно для себя, сделался сам жертвой Фотия. По отношению к Голицыну Фотий, поощряемый Аракчеевым, дошел до такой степени наглости, что проклял Голицына за то, что тот продолжал терпеливо относиться к инославным вероисповеданиям и сильно распространявшимся тогда различным мистическим сектам.

Характерно, что Голицын, несмотря на личную дружбу Александра, после этого проклятия должен был оставить свой пост, хотя личные дружеские отношения с Александром сохранились у него и после того. При этом и самое Министерство духовных дел и народного просвещения распалось на свои составные части,— духовные дела отошли опять к обер-прокурору Синода, которым был сделан князь Мещерский; на пост же Министра народного просвещения был назначен адмирал А. С. Шишков, тот самый, который когда-то воевал с Карамзиным за неприкосновенность старого русского слога, а потом, во время Наполеоновских войн, сочинял знаменитые патриотические манифесты от имени Александра и читал ему пророчества древних израильских пророков.

При Шишкове некоторое время сохраняли свою силу и Магницкий, и Рунич. Магницкий, покончив с разгромом Казанского университета, занялся в это время составлением нового цензурного устава, причем напряг до крайности всю свою реакционную изобретательность.

Устав вышел небывалый по своему ультрареакционному направлению. Опубликован этот устав был уже в следующее царствование и просуществовал потом очень недолго.

Следует, однако, заметить, что, несмотря на полный разгул реакции в этот период, никаких резких преследований против революционных организаций и обществ правительством не было предпринимаемо, и это обстоятельство многих наводило на мысль, что правительство о них ничего не знало. Но теперь можно считать установленным, что Александр с 1821 г., в сущности, был осведомлен почти о каждом шаге этих обществ, получая постоянные доносы. Но, узнавая о них все подробности, он долго не принимал никаких мер.

Мы уже видели, как сам Александр в разговоре с Васильчико- вым, докладывавшим ему содержание одного из первых доносов, объяснил свое бездействие тем, что он сам был первым министром распространения либеральных идей и взглядов в России и что теперь ему поэтому едва ли прилично резко преследовать последователей этих самых идей. Сознавая это довольно ясно, Александр, по-видимому, стеснялся принять решительные меры.

Чрезвычайно странно было положение тогдашней тайной полиции: шпионаж развивался довольно быстро, но носил какой- то академический характер. Правительство знало, что в Южном обществе дело приняло характер прямого заговора против него, но мер никаких не принимало. Только в самый последний год Александр обратил внимание на донос унтер-офицера Шервуда о Южном обществе: он принял Шервуда, действовавшего через Аракчеева, и поручил ему добыть новые-сведения о положении дел в Южном обществе.

Уже будучи в Таганроге, куда он отправился осенью 1825 г. с больной императрицей, Александр решился, получив дополнительный донос Шервуда и новый донос капитана Майбороды, одного из подчиненных Пестеля, принять более решительные меры. В Южную армию был послан генерал Чернышев с приказанием арестовать главарей Южного общества и начать расследование. Что вышло бы из этого, если бы Александр не умер, довольно трудно сказать, но можно предполагать, что преследования заговорщиков не вылились бы, вероятно, в такую жестокую форму, в какой они разразились при Николае после восстания 14 декабря.

Смотрите также:

Всемирная история