<<< ИСТОРИЯ РОССИИ ВО ВРЕМЯ ПЕТРА 1 ПЕРВОГО. Восстания и бунты

Крестьяне жгли помещичьи усадьбы и убивали помещиков. Неповиновение крестьян в эпоху Петра 1

Восстаниями в Астрахани и на Дону не исчерпываются выступления крепостных крестьян.

Борьба против феодально-крепостнического гнёта принимала разнообразные формы: в некоторых случаях она была пассивной и ограничивалась бегством, неповиновением вотчинной и коронной администрации или подачей жалоб на тяжелое положение и просьбами облегчить повинности; в других случаях стихийно возникшее недовольство выливалось в вооруженное выступление: крестьяне жгли помещичьи усадьбы, убивали помещиков и ненавистную вотчинную администрацию, отказывались от барщинных работ, уплаты оброков, налогов, самовольно рубили леса, косили луга, захватывали и распахивали землю.

Такие выступления, как правило, подавлялись военной силой, причем крестьяне оказывали вооруженное сопротивление.

Примером крестьянских восстаний в начале 18 века могут служить волнения с 1702 по 1704 г. на северо-западе в вотчинах Тихвинского монастыря, где в движение оказалось вовлеченным зависимое население соседних вотчин, к восставшим примкнули их ближайшие соседи — крестьяне Введенского девичьего монастыря. Крестьяне отказывались от сельскохозяйственных работ на монастырь, и монастырские «хлебные пашни остались не паханы, и сенные покосы остались не кошены».

Крестьяне захватывали пашенные земли, сенокосные угодья, а в 1704 г. подожгли Введенский монастырь, который от их «поджогу... сгорел весь без остатку». Движение приняло настолько угрожающие размеры, что монастырские власти просили прислать в Тихвин воинскую команду «для усмирения бунта» .

В неурожайные 1704—1706 гг., когда «глад был по деревням великой» , происходило множество крестьянских волнений. В феврале 1706 г. в Шацком уезде крестьяне Чернеева монастыря отказались вносить оброк, уверяя, что «от недороду и градобитья они голодают». Была вызвана воинская команда, и крестьян босых и голых сажали в подполье.

В сентябре того же года в Окологородном стане Московского уезда крестьяне оказали сопротивление при сборе недоимок и изгнали команду солдат.

В том же 1706 г. крестьяне Муромского и Рязанского уездов вотчин рязанского митрополита воспротивились рекрутскому набору, «не шли записываться и детей своих не пускали» и повиновались только после вызова солдат. Целое лето, с июля по сентябрь 1707 г., длилось восстание крестьян в Ярославском уезде в вотчинах Спасова Ярославского монастыря.

Крестьяне отказались платить недоимки, за что их руководителя Аврамова «посадили за караул». Крестьяне созвали мирской сход, освободили Аврамова, выбрали его в сотские и послали с жалобой в Москву. Крестьяне «с кольем и дубьем и с рогатинами многолюдством расхаживали», сменяли старост, выгоняли приставов и подьячих.

Осенью восстание было жестоко подавлено, «расправу чинили поголовную», били людей плетьми, разоряли дома и забирали пожитки. В 1707 г. в Мещевском и Вяземском уездах крестьяне Юхнова монастыря в течение ряда месяцев «посыльных людей за сборами всякими бьют и в деревни не пускают» .

В течение нескольких лет происходили волнения во владениях Симонова монастыря в Устюжской провинции в селе Весь Егонская. Крестьяне этого села в 1703 г. отказались платить подати и затем «все годы были непослушны, ничего не давали — ни провианту, ни податей и когда в 1706 г. стали сыскивать, учинили бунт». Неповиновение продолжалось весь 1707 г.

Монастырские власти в 1708 г. решили взыскать всю накопившуюся за много лет недоимку и с этой целью в село Весь был отправлен приказчик и с ним десять драгун.

Но крестьяне отняли у солдат лошадей, повозки, разбили и привели в негодность оружие, забрали скот и хлеб из амбаров, а документы вотчинной канцелярии уничтожили. Восставшие держали целовальника и старосту в кандалах, а драгун возили скованных по деревням «от села Веси верст за 60» . Неповиновение продолжалось и в следующем, 1709 г., когда крестьяне отказались послать односельчан на работы в Петербург, не платили оброчных денег и оказали сопротивление сборщику провианта. В село была направлена воинская команда, и в марте 1709 г. восстание было подавлено.

События 1707—1708 гг., происходившие на Дону, сказывались и на крестьянах центральных уездов и особенно в южных уездах и в волжско- окском районе. К 1708 г. относятся сведения о появлении «воров» на Волге между Кинешмой и Юрьевцем и на Оке близ Нижнего.

Повстанцы с Дона сносились с крестьянами Казанского и Симбирского уездов. Восстанием были охвачены все уезды, граничившие с территорией войска Донского: Курский, Тамбовский, Михайловский, Одоевский, Веневский и др. В 1708 г. повстанческие отряды действовали в Звенигородском, Вяземском, Бежецком, Галицком, Тверском и других уездах .

Длительное сопротивление в 1708 г. оказали крестьяне Спасского монастыря в Ярославском уезде. Крестьяне монастырского села Медведки имели недоимочную задолженность трехлетней давности. В ответ на требование выплатить недоимки крестьяне в январе 1709 г. «учинили мятеж», а когда солдаты пытались их «взять за караул, крестьяне сломали житницы, взяли хлеб и ушли все в леса». В апреле неповиновение продолжалось, крестьяне, «бегая», жили в деревнях соседних помещиков; приезжающих сборщиков «многолюдством бьют и увечат, себя же увезти никого не дают».

При этом помещичьи крестьяне оказывали помощь монастырским и сопместно сражались с воинской командой . Выступления крестьян в это время происходили в Смоленском, Дорогобужском и Вяземском уездах. Из этих уездов крестьяне массами, «человек по 100, по 200, по 300 и по 500 и больше, подняв села и деревни», уходят к Брянску, «якобы на жительство в новонаселяемую слободу, но перед уходом разоряют помещичьи дворы и животы и людей бьют до смерти...» Посланным солдатским отрядам крестьяне оказывали сопротивление.

Крестьянское движение продолжалось и в последующие годы. В 1710 г. происходили волнения в Переяславль-Залесском уезде, во владениях Покровского и Троице-Сергиевского монастырей. Крестьяне не дали собирать в вотчинах провиант для высылки в Нарву и, собравшись до 500 чел., с кольем и дубьем освободили 10 чел., ранее взятых под стражу за «буйство», а стражу избили . Село Лысково Нижегородского уезда в 1713 г. отказалось повиноваться владельцу—грузинскому царю Арчилу; волновались крестьяне Меллера в Верейском уезде, монастырские крестьяне села Вознесенского (Новый Иерусалим) .

В 1712 г. в Копытовской волости Клинского уезда были убиты приказчик Меншикова на пильной мельнице, приказчик села Раменье Городецкого уезда — вотчины Троице-Сергиева монастыря и др. Выступления, подавленные военной силой, происходили в 1716 г. в Тульском уезде, в селе Хавкове, в 1719 г. в Дмитровском уезде крестьяне Кириллова монастыря сопротивлялись рекрутскому набору. В Новгородском, Можайском и Мещевском уездах в 1719 г. ходили «ватаги» «по 100 и по 200 чел. и больше верхами, вооруженною рукою, с порядком регулярным» .

Одна из «ватаг» сумела даже овладеть на время городом Мещовском и выпустить из городской тюрьмы содержавшихся в ней колодников. Были «ватаги», которые преследовали разбойничьи цели, однако в целом они являлись одной из форм борьбы крестьянства против феодального гнета.

Борьба крестьян вновь усилилась в 1720—1725 гг. Этому способствовало введение подушной подати и неурожаи 1722—1724 гг. Наряду с множеством «ослушаний» и «дерзостей крестьянских» следует отметить восстание помещичьих крестьян в 1721 г. в Кашинском уезде, в селе Никольском. Воинская команда расправилась с восставшими, но в 1723 г. волнения вспыхивают вновь с большей силой и охватывают владения многих помещиков. Крестьяне жгли усадьбы, уничтожали крепостные документы, рекрутские списки .

Ярким свидетельством обострения классовой борьбы народных масс являлись многочисленные процессы крестьян, привлекавшихся к судебной ответственности за высказывания против правительства и его деятельности.

Критика внутренней и внешней политики правительства, порицание приказных порядков, жалобы на рост налогов, осуждение образа жизни и поведения царя и другие «непристойные речи» уже в конце XVII в. расценивались как тягчайшее политическое преступление.

Основной, наиболее волнующей крестьян темой, всегда вызывавшей с их стороны самые резкие высказывания против властей, являлись налоговая политика правительства, введенные Петром I повинности и продолжительная война. «Годы де ныне стали голодные, а подати с нас великие, а ныне пришел указ с нас же взять за ветчинное сало по рублю. А промыслов у нас нет, бог знает, неведомо как и быть, чем платить...»; «годы де стали тугие, а в подводах только повертывайся».

При этом нередко добавляли резкие суждения по адресу самого Петра: «Какой де это царь, мироедец, выел свое царство все, а если долго не изведетца и он де выест мирской и корень»; «какой де он государь, всех вытаскал в службу, все царство запустошил»; «разорили де нас указы, с естими бы де указами ево бы, государя, повесил»,— говорили дворцовые и помещичьи крестьяне Московского, Тульского, Переяславль-Рязан- ского и других уездов. «Какой де он царь, он де их, крестьян, разорил з домами, мужей их побрал в солдаты, з детьми осиротил и заставил плакать век»,— жаловались крестьянки московской вотчины Спасо-Андронь- евского монастыря .

Резко осуждая и критикуя деятельность правительства и порицая Петра I, крестьяне все же продолжали сохранять наивные царистские представления. Политические процессы крестьян показывают, что им была свойственна патриархальная вера в справедливость царя и его готовность заботиться о благе всех своих подданных. Не вязавшаяся с этой верой деятельность правительства способствовала широкому распространению среди крестьян мнения, что Петр I не был «истинным» царем, а являлся узурпатором или антихристом. «Есть ли б де он был государь, стал ли б так свою землю пустошить»,— говорил крепостной крестьянин .

Особой популярностью пользовались среди крестьян легенды о пленении и заточении «настоящего» царя и легенды о подмене царской дочери немецким мальчиком. «Великого государя скрали немцы у мамок в малых летех»,— говорили одни; «государь семь лет в полону, а на царстве сидит немчин»,— рассказывали другие; царь «не русской породы и не царя Алексея Михайловича сын, взят в младенчестве из Немецкой слободы у иноземца на обмену» и «вместо царевны взяли ево»,— передавали третьи .

Доказательство и подтверждение всем этим рассказам невежественное, находившееся под властью религиозных верований, крестьянство видело в слухах о необычайном поведении царя, а также в таких его действиях, как казнь мятежных стрельцов, заключение царицы в монастырь, снятие колоколов, введение иноземного платья, брадобритие, разрешение курить табак и т. п. «Какой де он государь, царицу свою в ссылку сослал, а стрельцов всех перерубил, а ныне де стал и нас разорять, берет даточных»,— рассуждал крестьянин московской вотчины Ново девичьего монастыря Никитин. «Бороды велит брить, платье поганское носить, табак курить и пить явно», «а я де жив не хочу быть, есть ли у меня бороду обрить»,— заявил в Преображенском приказе костромской крестьянин Семенов, привлеченный к суду за публичное поношение Петра 1 .

Как показывают политические процессы, царистские представления крестьян находили свое выражение также в идеализации царевича Алексея. Ребенок, оторванный от матери, юноша, страдающий от отцовского деспотизма, приверженец старины, покровитель юродивых и нищих, Алексей представлялся многим крестьянам в ореоле страдания. Они награждали царевича совершенно несвойственными ему качествами, и в их рассказах Алексей, чье имя к концу десятых годов стало знаменем реакции, часто оказывался заступником народа и врагом бояр.

В Тамбовском уезде, где крестьяне сочувствовали и помогали булавинцам, говорили, что царевич любит казаков, в Подмосковьи сообщали, что он не признает Петра I отцом, в Нижегородском уезде крестьяне три года прятали от властей и содержали авантюриста А. Крекшина, называвшего себя царевичем . Крестьяне хранили живую память о восстании Степана Разина и возлагали большие надежды на донских казаков. В 1704 г. среди крестьян Нижегородского уезда ходили упорные слухи, что к Москве движутся казаки. «Пора де ево на копья,— говорили крестьяне о царе, — ужо де ему учинят указ, донские казаки идут к Москве по вестям, ужо де ево скончают».

Сержанту Преображенского полка Новокщенову, явившемуся произвести аресты в Нижегородской вотчине Л. К. Нарышкина, крестьяне оказали активное сопротивление. «Той деревни староста,— писал в Преображенский приказ сержант,— собрався со крестьяны, многолюдством, з дубьем и з кольи и с поленьем ево, Фочку (одного из восставших.— Ред.) у меня отбивали и бросками меня поленьем били» .

Политические процессы свидетельствуют о сочувствии крестьян восстаниям в Астрахани и на Дону. «Ныне емлют со всякой скотины и с поземель- щины и всякую иную пошлину вновь», не думая «где де нам деньги будет имать», государь «весь мир выел», «поделом де отложились астраханцы»,— говорил московский крестьянин Галахтионов, приговоренный за свои слова в 1705 г. к битью кнутом, вырезанию ноздрей и пожизненной ссылке на каторгу. Летом 1708 г., по доносу приказчика помещика Ивинского, в Преображенский приказ была взята группа крестьян Тамбовского уезда, выражавших сочувствие восстанию на Дону.

Критикуя правительство, крестьяне часто и резко высказывались против бояр и дворян. Особой формой протеста против помещиков, получившей широкое распространение, стали доносы. Зная, что закон обещает за «правый извет» на помещика освобождение от крепостной зависимости, крестьяне, начиная с 1695 г. и в течение всей первой четверти XVIII в., систематически приносят как справедливые, так и ложные доносы на своих владельцев. Причиной доносов являлось либо желание освободиться от крепостной зависимости или кабалы, либо стремление отомстить за насилия и побои ^Такого рода доносы поступали в Преображенский приказ как от одиночек, так и от целых групп крестьян.

За критику правительства и оговор помещиков устанавливалось, как правило, самое тяжелое из всех определявшихся за «непристойные речи» наказание — ссылка на каторгу, чему предшествовало битье кнутом и урезание языка или ноздрей. Случаи оправдания крестьян были весьма редки; так, из 109 крестьян, привлекавшихся к суду в 1700— 1702 гг., было оправдано всего два человека.

Выступления крестьян были вызваны усилением в стране феодального гнета. Несмотря на то, что стихийная и разрозненная борьба крестьян оканчивалась их поражением, ее значение было велико. Она являлась важным средством противодействия стремлению класса помещиков и абсолютистского государства к безграничной эксплуатации крестьянства. Несмотря на беспощадное, «в страх другим», подавление крестьянских выступлений, антифеодальная борьба не прекращалась.

Смотрите также:

Всемирная история