Христианство

ХРИСТИАНСТВО ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 2 века. РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ ПРИ МАРКЕ АВРЕЛИИ И КОММОДЕ

В середине и второй половине II в., на протяжении всего лишь нескольких десятилетий, в ожесточенной борьбе не только с приверженцами других религий, но прежде всего между различными течениями в самом христианстве возникла и укрепилась епископальная церковь, были завершены все канонические евангелия, произведен отбор сочинений, вошедших позже в Новый завет и, следовательно, признанных в христианстве священными. В это время приобретает свою окончательную форму миф о богочеловеке Иисусе из Назарета. Этот миф, изложенный в евангелиях и канонизированный церковью, сохранился почти без изменений в течение чуть ли не двух тысячелетий. Совпадение в относительно кратком промежутке времени всех этих обстоятельств позволяет считать вторую половину II в. временем оформления христианства как в идеологическом, так и в организационном отношении.

Быстрое развитие христианства именно в эти десятилетия было обусловлено рядом причин. Одной из важнейших следует считать нарастание внутренних противоречий в римской державе и серьезное ослабление императорской власти. На протяжении первых полутораста лет нашей эры римское государство не испытывало крупных вторжений внешних врагов. Войны, которые вела империя, требовали значительно меньшего напряжения сил, чем военные операции периода республики. Народно- освободительные движения, как, например, Иудейская война, происходили лишь на окраинах государства и, как правило, относительно легко подавлялись римскими легионами. Столкновения между отдельйыми претендентами на императорскую власть были редкими; единственным крупным событием такого рода была гражданская война 68— 69 гг. К тому же в военные действия не вовлекались широкие массы населения, и они заканчивались одним-двумя сражениями. Таким образом, провозглашенный императорской властью «Римский мир» («pax Romana») обеспечил длительную мирную передышку имущим классам империи.

Однако социальные и политические противоречия, приведшие к возникновению империи, не были разрешены, а лишь загнаны вглубь. Вовлечение крупных рабовладельцев провинций в состав сенаторской и всаднической знати расширило социальную базу империи, но не уменьшило в сколько-нибудь значительной степени эксплуатацию провинциального населения. Укрепление и расширение административного аппарата еще более усилило податной гнет и выкачивало все жизненные соки как из городского, так и из сельского населения. Проводившаяся императорской властью политика нивелирования провинций, распространение городов античного типа, насаждение в провинциях норм римского судопроизводства, ростовщичество — все это быстро разрушало пережитки патриархальных отношений, игравшие довольно значительную роль во многих областях империи. Одновременно расширялась сфера рабовладельческих порядков, которые несли с собой гнет, бесправие и разорение для трудового люда. Развитие товарно-денежных отношений с такой же неизбежностью вдекло за собой усиление эксплуатации масс.

С другой стороны, прекращение активных военных действий на границах империи, если не считать дакийских походов Траяна в начале II в., давало передышку не только римлянам, но и соседним с ними племенам, у которых интенсивно развивались производительные силы и складывались все более широкие племенные союзы. На протяжении столетия, с середины I в. до середины II в., соотношение сил между империей и ее соседями, несомненно, изменилось де в пользу Рцма,

Обострение внутренних и внешнеполитических противоречий проявилось с особенной силой при Марке Аврелии (161—180 гг.). Из 19 лет царствования этого «философа на троне» целых 17 прошло в постоянных войнах. В начале его правления парфянские войска вторглись в восточные провинции империи и, нанеся несколько поражений местным римским гарнизонам, продвинулись до Сирии. Для того чтобы задержать и потом отбросить противника, потребовалось перевести на восток чуть ли не все кадровые войска с рейнской и дунайской границ. Пятилетняя парфянская война переросла затем в еще более длительную и опасную войну с маркоманами и другими германскими, а также фракийскими и сарматскими племенами на Дунае. Эта война почти непрерывно продолжалась до самой смерти Марка Аврелия.

Во время ее опустошению подверглись уже не находящиеся на далекой окраине восточные провинции, но жизненно важные части империи, вплоть до Италии, которая в течение двух с половиной столетий не испытывала вражеских нашествий. Римские историки сравнивали маркоманскую войну с вторжением Ганнибала в Италию, когда на карту было поставлено само существование римского государства. Эта война потребовала столь большого напряжения, что власти были вынуждены мобилизовать в армию даже гладиаторов и рабов. Большой ущерб нанесла занесенная с востока эпидемия чумы, от которой погиб сам Марк Аврелий.

В правление этого императора, впервые при империи, внешние войны переплетаются с народно-освободительными движениями. Так, в 172 г. в Египте вспыхнуло восстание буколов (пастухов). Повстанцы нанесли поражение целому легиону и создали угрозу самой столице Египта Александрии. Только с большими усилиями крупнейшему римскому полководцу того времени Авидию Кассию удалось временно подавить восстание. Почти одновременно с восстанием буколов выступили жители провинции Мавритании в северной Африке. Повстанцы не только заняли большую часть своей провинции, но даже переправились через Гибралтар и опустошили многие районы Испании. Наконец, в 175 г. произошел мятеж упомянутого Авидия Кассия, претендовавшего на императорский престол. Подавление мятежа потребовало больших усилий римского правительства.

Все эти события сильно подорвали престиж императорской власти. Во время царствования сына Марка Аврелия— Коммода (180—192 гг.) крайне обострились отношения мэжду сенатом, представлявшим интересы крупнейшей рабовладельческой знати, и императором. Если прежние императоры из династии Антонинов стремились управлять страной при поддержке сената, сохраняя хотя бы видимость соблюдения старых конституционных порядков, то, начиная с Коммода, все более четко проявляются абсолютистские тенденции, и императорская власть становится открытой военной диктатурой. Основной опорой Коммода была его преторианская гвардия. Наконец, в 192 г. Коммод был убит заговорщиками. С его смертью кончилась династия Антонинов. После кратковременной междоусобной войны на престоле в Риме воцарилась новая династия Северов.

Тяжелые военные потрясения, народные восстания, обострение противоречий внутри господствовавшего класса — все это неизбежно вело к ослаблению императорской власти и все острее ставило вопрос о необходимости расширения и укрепления ее политической базы. В качестве одной из возможных (по крайней мере потенциально) опор империи некоторыми кругами уже тогда рассматривалось и христианство; об этом недвусмысленно свидетельствует, например, «Правдивое слово» Цельса. Почти непрерывный рост числа приверженцев новой религии на протяжении всего II в. и не в меньшей степени логика внутренней эволюции христианства неизбежно толкали его на примирение с императорской властью.

По мере численного роста христианских общин в них все большую роль начинают играть представители имущих слоев, часть которых, также задетая кризисом, примыкает к христианству. К их числу принадлежали епископы и другие руководители общин. Возникновение монархического епископата еще более ускорило процесс сближения церкви и императорской власти. Так и с одной и с другой стороны целый ряд обстоятельств действовал в направлении к союзу между христианством и империей.

Все же на пути к признанию церковью империи, к освящению ее авторитетом власти римских императоров стояло еще много серьезных преград. Нельзя забывать, что к середине II в. прошло менее ста лет со времени возникновения христианства как религиозного течения, провозгласившего близкую гибель «блудницы вавилонской». Популярность новой религии главным образом среди страждущих и обездоленных неизбежно делала ее подозрительной в глазах римской знати. В христианской проповеди в начальный период подчеркивались в основном мессианистические и эсхатологические моменты. Вся социальная пропаганда христианства была резко направлена против господствовавших в империи социально-политических порядков. Наконец, несмотря на быстрое распространение христианства, число верующих христиан все- еще значительно уступало числу приверженцев других религий, например митраизма.

Следовательно, в конкретно -исторической обстановке второй половины II в. речь могла идти не о превращении христианства в официальную религию, а в лучшем случае о примирении все более усиливавшейся церкви со слабеющей империей. Такие попытк i делались и с одной и с другой стороны. Заявления богословов о принципиальной непримиримости христианства и «языческой» империи, о массовых гонениях на христиан во II в. весьма преувеличены и не подтверждаются источниками.

Понятно, в отдельных городах могли иметь место и действительно происходили конфликты между императорскими чиновниками и христианскими общинами. Одним из них было описанное Евсевием (ук. соч., V, 1 сл.) преследование христиан в 177 г. в Лугдуне (Лионе) в царствование Марка Аврелия. Однако в общем господствовала тенденция к веротерпимости по отношению к христианству, как, впрочем, и ко всем другим религиям. Недаром уже в самом конце того же столетия христианский апологет Тертуллиан заявлял, что Марк Аврелий был «защитником христиан» («Апология», 5). Ниже будет приведен ряд других свидетельств о легальном существовании христианских общин во многих городах империи.