Христианство

ЕПИСКОПАЛЬНАЯ ЦЕРКОВЬ

Согласно ортодоксальной догме, церковь возникла непосредственно из группы прямых учеников Иисуса, апостолов; постепенно, по мере распространения христианства, количество верующих все более возрастало, а тем самым росла и церковь, представлявшая собой объединение всех правоверных христиан. В теологии церковь называется «телом христовым»; отсюда вытекали утверждения богословов о непогрешимости церкви в лице ее главы — папы римского, об охватывающей весь мир «вселенской церкви» и, наконец, даже об извечном ее существовании.

В этих и аналогичных рассуждениях богословы в значительной мере ссылались на то, что в христианской литературе греческое слово еххХтрих имеет два значения (см. стр. 122). Под ним подразумевается и христианская община и церковь в целом. Мы же не раз отмечали, что в наиболее ранних христианских сочинениях это слово можно понимать только в первом смысле. Так, Откровение Иоанна было направлено «семи малоазийским церквам». Ясно, что здесь речь идет об общинах верующих, а не о вселенской церкви. Такое же значение имеет это слово и в других раннехристианских сочинениях. Во втором значении термин exxfojoi'oc впервые встречается в средних посланиях Павла во второй четверти II в. Примером может служить то место из евангелия от Матфея, где говорится, что апостол Петр (по-гречески тсетра — скала) станет тем камнем, на котором будет создана церковь христова (XVI, 18).

Церковь — такое же исторически обусловленное явление, как, например, государство, феодализм и само христианство. Важнейшей предпосылкой для возникновения церкви было объединение разрозненных христианских общин в единое целое. Пока эти общины жили каждая своей внутренней жизнью, пока в них не появлялся обособленный от рядовой массы клир и борьба между различными сектами шла свободно внутри каждой общины, до тех пор не возникало нужды в объединенном, авторитарном органе, который бы в централизованном порядке декретировал принципы вероучения и всем аппаратом церковной иерархии обрушивался на инаковерующих. Процесс возникновения и оформления церкви должец был идти параллельно создаййю христианской догматики и образованию клира.

Решающим шагом в канонизации вероучения было освящение образа евангельского Иисуса и придание ореола святости сначала евангелиям, а затем и прочим новозаветным сочинениям. Важным звеном на пути образования клира было возникновение епископата.

С середины II в. и в дальнейшем основным должностным лицом в христианских общинах становится епископ и его помощники — диаконы. Борьба с ересями возлагается на епископов; съезды епископов,— местные, а позже и вселенские соборы,— являются высшим органом христиан. Повиновение епископам вменяется в главную обязанность верующим. На протяжении двух столетий вплоть до победы христианства авторитет епископов объявляется абсолютно непререкаемым. В сочинениях отцов церкви постоянно подчеркивается, что епископы получили свой сап непосредственно от апостолов.

Эта тенденция к максимальному возвеличению епископата проводится особенно последовательно в «Церковной истории» Евсевия, для которого главы отдельных христианских общин в Риме, Коринфе или Александрии, не говоря уже об Иерусалиме, являются епископами уже в силу своего руководящего положения в общинах. При чтении этого сочинения создается впечатление, что Евсевий обращал внимание прежде всего на два момента: на доказательство священного характера канонических произведений и на установление непрерывности списков епископов во всех важнейших городах империи. Он тщательно подбирает даты управления епископов, посвящает отдельные главы (например III, 2, 4, И, 13—15 и др.) смене епископов, причем обязательно начинает с легендарных апостолов. Эти подробные сообщения Евсевия, само собой разумеется, являются плодом поздних изысканий христианских апологетов. Единственным источником для всего их творчества послужили упоминания в посланиях о тех или иных лицах. Так, названный во Втором послании к Тимофею (IV, 21) некий Лин возводится Иринеем и следующим за ним Евсевием в сан первого после апостола Петра епископа Рима (И, 3 и 4), хотя в самом послании об этом не говорится ни слова. Тем более показательно, что при всей искусственности приводимых списков Евсе- &ий избегает называть епископами йерйых йз них, йапрй- мер Аппиана в Александрии (II, 24). Это тем более достойно внимания, что в ранних христианских сочинениях упоминания об епископах сначала полностью отсутствуют, а судя по несколько более поздним сочинениям, епископы пользуются значительно меньшим авторитетом, чем другие должностные лица.

Епископат появляется лишь в определенной конкретно-исторической обстановке. Очевидно, здесь мы имеем дело с явлением, аналогичным эволюции самой церкви. Рост авторитета епископов был тесно связан с процессом ее становления. Поэтому для времени раннего христианства термин «епископальная церковь» представляет собой неразрывное целое и связывает воедино две стороны оДно- го и того же процесса. Ввиду значения, которое этот процесс сыграл во всей дальнейшей истории христианства, нам придется остановиться на нем более обстоятельно.

Термин «епископ», как и Все другие новозаветные термины, не был в то время специфически христианским. Это греческое слово состоит из предлога Ьп' («на») и из корнй глагола аховее) — «смотреть». Таким образом, это слово, подобно латинскому inspector, HMeet Значение «надсмотрщик» или «надзиратель». В этом чисто светском смысле оно часто встречается у различных древнегреческих авторов; так же оно применяется и в завершенном задолго до нашей эры греческом переводе Ветхого завета.

В новозаветных сочинениях об епископах подробно говорится в так называемых пастырских посланиях. Здесь епископы выступают в качестве признанных глав не только отдельных общин, но и их объединений, например, на Крите; притом опи обладают правом назначать пресвитеров (старейшин) в подчиненных им общинах. Согласно посланиям, епископы Тит и Тимофей возводятся в сан самим апостолом Павлом. Однако в наиболее раннем Откровении нет ни слова об епископах; в этом сочинении речь идет только о цресвитерах, апостолах и пророках.

В ранних посланиях перечисляются те же категории лиц, что в Откровении, но дополнительно идет речь об учителях, целителях, чудотворцах, увещевателях и раздава- •гелях. В этом отношении особенно показательно одно место из Первого послания к коринфянам (XII, 28 сл.), где сочинитель перечисляет всевозможные градации среди членов «тела христова», но,— казалось бы, удивительйай вещь,— не упоминает ни епископов, ни диаконов. Средняя группа посланий добавляет к этому перечню еще пастырей и евангелистов, опять-таки умалчивая об епископах и диаконах. Последние встречаются один-единственный раз лишь в вводной части Послания к филиппийцам (I, 1), где соответствующее место является, очевидно* позднейшей интерполяцией.

Умолчание именно о тех категориях Должностных лиц, которые впоследствии играли решающую роль в церкви, разумеется, не случайно. Единственное объяснение состоит в том, что рост влияния епископов начался йменно с половины II в., уже после создания наиболее ранних памятников христианской литературы.

Итак, во всех новозаветных сочинениях, за исключением пастырских посланий, почти ничего не говорится об епископах. Характерно, что греческое слово eiciaxo'irouc й русском синодальном издании правильно переводится как «блюстители», а«е «епископы» (Деяния апостолов XX, 28). Зато тем больше сообщается об епископах в некоторых не канонизированных произведениях, относящихся, видимо, ко II в. Прежде всего в этом отношении показательны послания Климента Римского к коринфянам. Первое из них датируется церковниками последними годами I в., однако оно значительно более позднего происхождения потому, что было составлено, несомненно, после анализированных выше посланий Павла (ср. гл. XLVII этого послания). В данной связи представляет интерес уже самый повод послания Климента. В коринфской общине «люди бесчестные восстали против почтенных, бесславные против славных, глупые против разумных» (гл. III) и лишили сана своего епископа (гл. XLIV). Автор этого послания считает такое поведение большим грехом, несовместимым с христианской моралью. Особое внимание здесь обращается на обоснование главенствующей роли епископов в общинах. Сочинитель ссылается на то, что епископы и диаконы были поставлены самими апостолами, следовательно не могут быть низложены смутьянами и т. д.

Первое послание Климента, вероятно, почти современно средним посланиям Павла и относится к первой половине II в. Поэтому характерно, что в нем утверждение о святости епископского сана сопровождается рядом существенных оговорок, которые после установления монархического епископата, несомненно, были бы сочтены еретическими. Так, автор послания признает, что епископом можно стать лишь «с согласия всей общины» (гл. XLIV). Весьма многозначительно упоминание здесь же о том, что «апостолы наши знали... что будет раздор о епископском достоинстве». Наконец, в конце послания виновникам возмущения предлагается покориться не власти епископа, а «пресвитерам» (гл. LVII). Таким образом, автор признает, что старейшины общины стоят выше епископов. Очевидно, в те времена авторитет епископов далеко еще не был столь непререкаемым, как это изображал значительно позже Евсевий.

Если судить по этому посланию, в коринфской общине в начале II в. происходил процесс, имевший большое значение для всего дальнейшего развития христианства. Как видно из канонических посланий к коринфянам, вначале руководство общиной находилось в руках харизма- тиков (апостолов, пророков и наставников). Всеми организационно-хозяйственными делами общины ведали старейшины-пресвитеры. Однако постепенно управление общиной все более концентрировалось в руках епископов и их помощников, диаконов, которые первоначально занимались лишь незначительными имущественными делами. В этом плане интересно место из Дидахе (гл. XVI): «Выбирайте себе епископов и диаконов, достойных господа, мужей кротких и не сребролюбивых, праведных и испытанных... Не пренебрегайте ими, ибо они должны почитаться вами вместе с пророками и учителями». Очевидно, авторитет епископов был еще весьма невысок в глазах верующих, если автор сочинения призывает уважать их лишь наравне с пользовавшимися большим почетом пророками и учителями.

Одной из причин быстрого роста влияния епископов и диаконов было то, что они должны были принадлежать к имущим слоям населения, так как, с одной стороны, они ведали определенными материальными ценностями, принадлежавшими общине, и следовательно должны были иметь возможность нести за них ответственность, а с другой — им требовалось свободное время для различных хозяйственных дел. Ни рабы, ни свободная беднота не могли претендовать на такие посты.

Власть епископов постепенно усиливалась не только в Коринфе, но и в других христианских общинах. Темпы этого процесса зависели от степени социального расслоения среди христиан и популярности различных ересей. К середине II в. он зашел наиболее далеко в христианских общинах Малой Азии и Сирии. Об этом свидетельствуют послания Игнатия Антиохийского к эфесянам, магнезий- цам, траллийцам, филадельфийцам и смирнянам.

Основной темой посланий Игнатия является прославление клира и прежде всего епископов. Сочинитель посланий подчеркивает, что епископы, пресвитеры и диаконы поставлены «изволением божьим» (Филад., 1) и, следовательно, должно повиноваться епископу, как «самому богу» (Тралл., 2; Магн., 2; Эфес., 6). Постоянное сравнение епископов с Христом приводит его, в конце концов, даже к необычному умозаключению, что Иисус является «епископом человечества» (Магн., 3).

Из этих предпосылок следует категорическое требование к верующим: не делать ни шага без ведома епископа и пресвитеров (Магн., 7). Автор посланий резко порицает то, что «некоторые на словах признают епископа, а делают все без него» (Магн., 4). Он несколько раз повторяет, что люди, не повинующиеся епископу, тем самым ставят себя вне церкви (Тралл., 3 и 7). Утверждение «кто не внутри жертвенника, тот лишает себя хлеба божьего» (Эфес., 5), диаметрально противоположное всему духу, например, ранних посланий Павла, становится к концу II в. фактически основой христианского вероучения и церковной практики.

Таким образом, в посланиях Игнатия налицо новый этап в становлении церкви. Если в начальный период христианства епископата, как такового, не было, а руководство общинами находилось в руках «осененных благодатью» харизматиков, то наиболее характерной чертой дальнейшей эволюции христианства стало усиление власти епископов. В Первом послании Климента епископ был фактически подчинен пресвитерам и власть его ограничивалась согласием рядовых верующих. Послания Игнатия, наоборот, требуют уже подчинения пресвитеров епископу. Настаивая на необходимости согласия между епископом, пресвитерами и диаконами, сочинитель этих посланий постоянно подчеркивает, что верховная власть в христианских общинах должна принадлежать только епископам. Это был дальнейший шаг на пути формирования монархического епископата.

Разумеется, столь резкий отход от первоначального равенства всех верующих неизбежно вызывал сопротивление со стороны рядовых христиан. Следы недовольства засвидетельствованы и для коринфской и для малоазийских общин. Настоятельные призывы к сохранению единства среди верующих красноречиво говорят о силе сопротивления новым порядкам. И все же победа в борьбе течений внутри христианства неизбежно должна была остаться за клиром.

Историческое развитие христианства вело его к примирению со светскими властями. Условием такого примирения был, разумеется, отказ от всех «крайностей» времен Откровения и ранних посланий как в идеологическом, так и в организационном отношении.

Борьба вокруг прав епископов и роли зарождающегося клира протекала в различных формах и вовсе не ограничивалась спором о компетенции епископов. Несколько своеобразное преломление получила эта борьба в другом, уже знакомом нам апокрифическом христианском произведении — в «Пастыре» Герма. Большая часть этого сочинения посвящена вопросу о церкви. Герм рассказывает, что в одном из видений пред ним предстала старица, показав- тая ему стройку высокой башни. В основании башни лежали блестящие квадратные камни. Другие камни, с которыми работали строители, частично годились в стройку, частично же были круглыми или с трещинами. Старица объяснила Герму, что башня символизирует церковь, а гладкие камни в ее основании — апостолов, епископов и диаконов. Прочие камни обозначают рядовых верующих, которым требуется усвоить христианские добродетели, чтобы стать полноценным материалом для возведения церковного здания. Старица предупреждала Герма, что после завершения постройки будет уже поздно, а непригодные для церкви люди не дождутся спасения.

Таким образом, в «Пастыре» Герма проводится та же идея, что и в посланиях Климента и Игнатия: христианство — это лишь церковь, а ее основа, клир,— камни в основании башни. Прочие же христиане лишь условно пригодны для церкви.

По мере роста влияния епископов их функции все более расширялись, что, естествепно, поднимало их вес в общинах. Круг их деятельности в середине II в. довольно подробно охарактеризован в канонических пастырских посланиях. Прежде всего в их ведении находились финансы общин. Распространение христианства, особенно среди имущих слоев общества, вело к накоплению в общинах денежных средств и материальных ценностей. Все расходы на кладбища, молельни, трапезы, религиозную литературу, богослужение проходили через руки епископов и диаконов. Ожидание близкого конца мира, подогреваемое эсхатологической проповедью, склоняло некоторых верующих к отказу от своего имущества в пользу церкви. Особенно частыми были такие случаи при составлении завещаний. Даже после того, как эта радикальная практика была заменена лицемерным предписанием давать милостыню, объем финансовых оборотов христианских общин вряд ли уменьшился. Благотворительность оказывалась главным образом верующим, а распределение милостыни опять-таки сосредоточивалось в руках клира. В Первом послании к Тимофею почти вся пятая глава посвящена способам призрения бедных, в частности вдов. Право распоряжения большими ценностями, несомненно, усиливало власть епископов и их аппарата среди христиан.

По-видимому, соприкосновение с крупными суммами вызывало злоупотребления. Авторы пастырских посланий многократно напоминают о том, что епископы и диаконы пе должны быть корыстолюбивыми или сребролюбивыми (I Тим., III, 3 и 8; Тит., I, 7 и т. д.). Постоянные призывы к воздержанию от вина и даже от побоев (там же), к соблюдению целомудрия и благочинности также дают достаточно яркую картину распространения среди клира различных пороков.

Однако главной функцией епископов была борьба с еретиками. Авторы пастырских посланий, впрочем так же как и сочинитель посланий Игнатия, призывают уже пе к увещеванию инаковерующих, а к тому, чтобы «не вступать в словопрения, что нимало не служит к пользе, а к расстройству слушающих» (II Тим., II, 14). Споры с еретиками называются «непотребным пустословием» (там же, 16). Таким образом, главным орудием воздействия епископов на паству оказывается уже не проповедь, а репрессивЦые меры и благотворительность. Характерно, что среди многочисленных требований, предъявляемых претенден - там на епископский сан, отсутствуют такие, как способность к проповедничеству, разъяснение сомнений верующих, начитанность в посланиях и т. д.

Говоря о возникновении монархического епископата, не лишним будет остановиться несколько более подробно на развитии христианской общины в Риме. Во-первых, сведений о римской общине у нас больше, чем о какой- либо иной; во-вторых, римские епископы сыграли важную роль в окончательном установлении новозаветного канона.

Свою претензию на верховную власть папы римского во всем мире главари современного католицизма аргументируют прежде всего тем местом в евангелии от Матфея, где Иисусу приписывается следующее обращение к апостолу Петру: «Ты — Петр (по-гречески — камень), и на сем камне я создам церковь мою и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи царства небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (XVI, 18 сл.). Католические богословы считают Петра основателем римской общины и первым ее епископом. С ортодоксально-католической точки зрения последующие римские епископы, которых стали называть папами, являются прямыми наследниками Петра и в качестве таковых обязаны возглавлять вселенскую церковь.

Приведенное место из евангелия от Матфея, несомненно, позднего происхождения. Евангелисты вообще избегали применять термин «церковь». Бросается в глаза, что намерение основать вселенскую церковь никак не согласуется с проповедью о близком конце мира. Кроме того, указанное место отсутствует в других канонических евангелиях.

Христианская община в Риме, по всей видимости, возникла лишь во II в. Об этом свидетельствуют археологические памятники. Древнейшие следы христиан в Риме прослеживаются с середины II в., о чем говорят и литературные источники. Список римских епископов, восходящий к Петру, впервые встречается у Иринея и достоверен лишь со второй половины II в.

Главы римской общины вплоть до второй половины II в. не претендовали на какое-либо особое место по сравнениюс епископами других городов. Тертуллиан и Ориген резко выступали против представления, что церковь основана только Петром, а не сообща всеми апостолами. Когда в 178 г. римский епископ Элевтерий резко выступил против монтанистов, галльские общины призвали его к примирению. Его преемник Виктор отлучил от церкви малоазий- ские общины, праздновавшие пасху одновременно с иудеями. Однако, когда Ириней выступил в пользу компромисса, Виктор отменил свое решение. Тертуллиан издевательски спрашивал римского епископа, не считает ли тот себя «верховным жрецом и не собирается ли оп в качестве епископа над епископами давать приказания последним».

Все эти факты показывают, что во второй половине II в., т. е. уже после возникновения монархического епископата, римские епископы впервые стали предпринимать попытки подчинять своей власти другие общины и что при этих поползновениях они постоянно встречали сопротивление и неоднократно вынуждены были отказываться от своих намерений. Только столетие спустя, с конца III и особенно с начала IV в., они действительно подчинили своей власти христианские общины западной половины империи. Изучение этого процесса выходит, однако, за хронологические рамки этой книги. Для интересующего нас периода стоит отметить активную роль римских епископов в установлении канона. Древнейшие списки канонических сочинений относятся к Риму и к общинам, находившимся под его непосредственным влиянием. Борьба с монтанистами и гностиками также особенно упорно и настойчиво проводилась римскими епископами.

Вся дальнейшая эволюция христианства сопровождается развитием церковной иерархии, все более отделяющейся от рядовых верующих. С III в. появляются уже «хор- епископы» (епископы областей); впоследствии, с VI в., их стали называть архиепископами. Начиная с IV в., епископов крупнейших городов восточной части империи (Александрии, Антиохии, Константинополя) стали называть патриархами или митрополитами. Увеличение числа диаконов привело в начале IV в. к появлению должности архидиакона. Примерно в то же время появляются и протопресвитеры, замещавшие епископов. Все эти и другие чины церкви составляли мощную централизованную корпорацию клириков, цепко державшую в своих руках громадные церковные имущества и использовавшую свое влияние среди верующих для примирения их с эксплуататорами. Важнейшей функцией церковного аппарата была борьба против еретических движений, в которых сохранилось еще много элементов первоначального христианства.

Параллельно формированию епископата шел процесс создания канона. В период существования харизматических общин проповедь новой религии велась устно; основную роль на собраниях верующих играло пророчествование «языками», о котором столь подробно рассказывается в ранних посланиях Павла. Харизматики, проповедовавшие в состоянии религиозного экстаза, понятно, не чувствовали себя связанными какими бы то ни было письменными документами. Притом, чем менее связной и понятной была для присутствующих речь «пророчествующего», тем большее она производила впечатлепие, так как полагалось, что на пророке «почил святой дух». Память о такого рода экстатических пророчествованиях сохранилась и в первых главах Деяний апостолов. Это самое позднее из новозаветных сочинений сохранило много следов первоначальной христианской идеологии и быта. Показательно, что, несмотря на борьбу клира против харизматиков, все же некоторые черты жизни раннехристианских общин, связанные в традиции с апостолами, окружались в христианской среде известным почетом даже во второй половине II в. Одной из таких черт и было «пророчествование».

Постепенно потребности проповеди, зарождение клира и вообще распространение христианства потребовали установления основ новой веры и закрепления их в письменных документах. Важные с той или иной точки зрения сочинения переписывались и читались на собраниях. Наиболее распространенной и одной из древнейших форм христианской письменности были послания, составленные в виде писем отдельным общинам. Темой таких посланий было положение дел в данной общине. Для придачи большего веса посланиям их авторство приписывалось обычно кому-нибудь из христианских «знаменитостей», преимущественно апостолам.

Здесь стоит отметить, что слово «апостол», аналогично термину «епископ», сначала вовсе не имело чисто христианского и даже религиозного оттенка. Этот греческий термин обозначал человека, посланного с каким-то поручением. У иудеев так назывались, в частности, люди, посланные палестинскими религиозными властями <в общины диаспоры, например для сбора денежных взносов. Такой же смысл первоначально имело это слово и в древнейших христианских общинах. Лишь после того как возник миф об Иисусе, апостолами стали называть легендарных спутников и учеников Иисуса. О том, что апостолы были символическими фигурами, свидетельствует хотя бы следующая подробность. В Деяниях апостолов (I, 15—26) рассказывается, что после распятия Иисуса его ученики решили довести число апостолов до двенадцати, так как предатель Иуда уже не входил в их состав. Очевидно, числу «двенадцать» приписывалась магическая сила. Ближайшую аналогию дают двенадцать колен Израилевых. Количество некоторых чиновников в греко-римских городах также равнялось двенадцати.

Другим ранним видом христианской письменности были различные откровения (апокалипсы), темой которых были видения, обычно связанные с пришествием мессии- спасителя. Такие откровения пользовались широкой популярностью в иудейской среде. Часть их вошла в Ветхий завет.

Специфически христианским видом письменности стали евангелия, в которых передавалась «благая весть» о пришествии Христа и рассказывались эпизоды из его деятельности во плоти. Евангелия возникли относительно поздно, когда христианство не только выделилось, но и стало отмежевываться от иудаизма. Как откровения, так и евангелия приписывались обычно апостолам. Число известных нам, хотя бы только по названиям и небольшим фрагментам, евангелий превышает два десятка. Из них церковь признала только четыре. Достоверность последних, понятно, от этого не увеличилась.

Ко второй половине II в. христианство уже обладало многочисленной литературой, возникшей в различных общинах и пользовавшейся в зависимости от разных обстоятельств определенным авторитетом в глазах верующих. Во всей этой литературе по-разному излагались вопросы вероучения. Мы видели, что даже по такому основному для христианства вопросу, как земная жизнь Иисуса, в канонизированных церковью евангелиях имеются очень серьезные расхождения. Тем большие разногласия были в отвергнутых ею сочинениях. Борьба между отдельными течениями внутри христианства шла по самым различным вопросам. Доходившие до раскола споры возникали по вопросу об отношении к иудаизму, о времени празднования пасхи, о божественной или человеческой природе Иисуса и по множеству других вопросов. Не будет преувеличением утверждать, что от установления основ христианского вероучения зависело тогда само существование новой религии.

Представители возникающего клира лучше всего понимали необходимость придать ореол святости некоторому количеству христианских сочинений и отвергнуть все прочие. Канонизация одной группы таких книг создавала некую преграду распространению ересей и давала в руки духовенства прекрасное оружие для борьбы с инаковеру- ющими. К тому же при такого рода канонизации легко было объявить порочными те сочинения, в которых проводились неприемлемые для верхушки христианских общин идеи (кстати говоря, идеи, характерные для первоначального христианства). Притом установление канона создавало прекрасные условия для попутного исправления тех раннехристианских сочинений, которые пользовались слишком широким распространением в общинах и поэтому не могли быть попросту отвергнуты как апокрифические. Это относилось в первую очередь к Откровению Иоанна, резко отличавшемуся по всему своему духу от прочих канонических сочинений.

Создание христианского канона было, с точки зрения церкви, столь важным делом, что именно этому воцросу, как мы видели, посвящена основная часть первой истории христианства, составленной Евсевием. Он (ук. соч., III, 25) не только перечисляет все признанные каноническими сочинения, но и отмечает, что в отношении некоторых из них, как, например, посланий Иакова, Иуды, последних посланий Петра и Иоанна, имеются такие же разногласия, как и относительно Откровения Иоанна. О прочих евангелиях Евсевий пишет, что «мысли и заключающиеся в них положения весьма далеко отступают от истинного православия и явно представляются вымыслами еретиков».

В истории установления христианского канона мы располагаем двумя надежными хронологическими вехами.. Это, во-первых, сочинение Иринея, признающего священными «четыре и только четыре евангелия» (около 180 г.), и, во-вторых, канон Муратори (около 200 г.), в котором перечислены почти все вошедшие в канон сочинения.

Итак, процесс создания канона был тесно связан со становлением монархического епископата. Собственно говоря, это были две стороны одного и того же явления, которое в основном завершило начальный период истории христианства. В последующее время христианство выступает уже в качестве вполне сформировавшейся религии.