НАРУШЕНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РФ ОБ ОХРАНЕ ЗДОРОВЬЯ ГРАЖДАН КАК ПРИЗНАК НЕНАДЛЕЖАЩЕГО ВРАЧЕВАНИЯ

Примеры судебно-медицинских экспертиз

Приведем несколько примеров судебно-медицинских экспертиз, в заключениях которых помимо прочих дефектов устанавливалось то или иное нарушение действовавшего законодательства об охране здоровья граждан.

Призывник В. находился на стационарном лечении в больнице по поводу ревматоидного артрита высокой степени активности - псевдосептический вариант. Экспертная комиссия отметила ряд недостатков динамического обследования больного, при котором не выявлено значительного увеличения печени, непроведение рентгенологического исследования грудной клетки не позволило диагностировать осложнение основного процесса в виде пневмонии. Это не позволило своевременно распознать нарастание клинических проявлений осложнений и привело к недостаткам в лечении (несвоевременной и неадекватной терапии). Все это повлияло на наступление смерти больного от легочно- сердечной недостаточности.

Эксперты выразили убеждение, что лечение должно было проводиться в специализированном учреждении - в ревматологическом отделении клинической больницы, как это рекомендовали консультанты. Однако рекомендация не была выполнена по формальным соображениям - из-за отсутствия направления военкомата.

Вместе с тем эксперты отметили, что в данном случае имело место нарушение ст. 2 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, в которой, в частности, указано, что основными принципами охраны здоровья граждан являются соблюдение прав человека в области охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет профилактических мер и доступность медико-социальной помощи. Кроме того, имело место нарушение действующего приказа Минздрава СССР от 31.07.63 № 395, которым утверждено Положение о лечебно-профилактическом учреждении, о своевременном направлении больных в специализированные лечебные учреждения и использовании высококвалифицированных консультантов. Очевидно, что при выполнении положений этих нормативных документов шансов сохранить жизнь, а возможно, и здоровье молодого человека было бы больше.

Другой пример показывает, что многочисленные требования закона по предоставлению полной информации больному о его болезни и связанных с ней действиях врача не всегда выполняются.

Гр-н С. из ЦРБ 30.04.00 переведен в хирургическое отделение БСМП-2 г. Ростова-на-Дону в тяжелом состоянии по поводу желудочно-кишечного кровотечения, язвенной болезни двенадцатиперстной кишки. На четвертый день после поступления наступила смерть. При патанатомическом исследовании его трупа установлено, что смерть наступила от язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, осложнившейся эрозией кровеносного сосуда и массивным кровотечением в развитие острой постгеморрагической анемии. Судебно-медицинской экспертизой установлено, что в день поступления в БСМП-2 больному дважды, сразу при поступлении и через 3 часа, была предложена операция, от которой он отказался. Причем второй раз сделана запись в истории болезни о том, что в случае рецидива кровотечения будет проведена экстренная операция. 01.05 сделана запись о том, что дочь больного извещена о тактике ведения больного и возможности проведения операции при повторном кровотечении. Экспертная комиссия не отметила... недостатков в ведении и лечении больного. Однако отмечены серьезные недостатки в информации больного и его близких. Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан, не определяя форму информации (это может быть и запись в истории болезни с подписями) в ст. 32 "Согласие на медицинское вмешательство" и 33 "Отказ от медицинского вмешательства" четко регламентируют, что информация должна быть добровольной и деликатной с учетом компетентности больного. Обязательно в записи должны быть указаны альтернативные методы лечения, возможные последствия при отказе. Причем подпись должна быть как больного (или его законного представителя), так и лечащего врача. Все это не имело места в кратких записях. Но особенно важно, что в данном случае, учитывая состояние больного, если не удалось его убедить в проведении операции, мог встать вопрос о проведении операции без согласия больного. Это предусмотрено ст. 34 и замечено в одной из записей. Однако не получило отражения в истории болезни.

Третий пример нарушения законодательства отмечен при более сложных обстоятельствах.

В горбольницу доставлен гр-н К. с колото-резаным ранением груди в состоянии сильного алкогольного опъянения. Возбужден, вел себя агрессивно, сквернословил, оскорблял персонал, едва удерживался нарядом милиции. Проведена плевральная пункция с отрицательным результатом (воздух и кровь не отмечены). Однако при рентгенологическом исследовании выявлен небольшой пневмоторакс справа. Далее следует отказ больного от госпитализации. Больной выписан через 2 часа пребывания в стационаре, в истории болезни сделана запись: "В связи с хулиганским поведением пребывание в стационаре невозможно". Диагноз: "Проникающее ранение грудной клетки, гемоторакс. Алкогольное опьянение. Наркомания". Через 3 часа после выписки вне больницы больной умер. При судебно-медицинском исследовании трупа установлено проникающее ранение правой половины грудной клетки в 10-е межреберье с повреждением межреберной артерии, сквозное ранение нижней доли правого легкого, диафрагмы, печени, правосторонний гемоторакс: 3000 мл, ателектаз. Алкогольная интоксикация, возможно, эректильная фаза шока.

Для оценки действий медицинского персонала назначена комиссионная судебно- медицинская экспертиза, которая отметила ряд недостатков в диагностике (не проведена повторная плевральная пункция, рентгенологическое исследование и анализы крови в динамике), не проводилось лечение, адекватное, прежде всего оперативное, вмешательство без согласия больного, не давали успокаивающих веществ. Важным организационным и этико-деонтологическим недостатком была выписка больного с неправильной записью "в удовлетворительном состоянии для амбулаторного лечения". По существу имеет место неоказание помощи больному. Но наряду с этим отмечен ряд нарушений законодательства об охране здоровья. Не оформлен должным образом отказ больного от медицинского вмешательства (ст. 33). Непонятно, имел ли он возможность в силу своего состояния сознательно воспринимать опасность и принимать решение. С учетом опасного для жизни состояния вмешательство могло быть и без согласия больного. Ни о чем этом не позаботились медицинские работники и, в частности, дежурный хирург, в функциональные обязанности которого входило и оказание экстренной помощи, и ведении документации.