Архивы. Периодические издания – журналы, брошюры, сборники статей

Журнал Здоровье

75/8

С. ЛАПТЕВА

В КАТАЛОГЕ центральной медицинской библиотеки значится название кандидатской диссертации 3. С. Мироновой: «Экзартикуляция бедра при тяжелых гнойных огнестрельных кокситах». Год защиты—1946. Потом другие научные работы—глубокие, уникальные—принесут ей мировую известность, увенчают высокими званиями. Но мне захотелось посмотреть, полистать именно эту, первую, в тишине библиотечного зала прикоснуться к ушедшим, но не забытым дням жизни лейтенанта медицинской службы, ныне профессора, заведующей отделением спортивной и балетной травмы Центрального научно-исследовательского института травматологии и ортопедии имени Н. Н. Приорова—Зои Сергеевны Мироновой.

Она работала тогда хирургом в военном госпитале № 5004, в отделении, куда поступали раненые с гнойным воспалительным процессом в бедре. Операции были мучительны и редко приносили удачу. «Должен же быть какой-то выход. В чем он?»—в сотый раз спрашивала себя Миронова. Поиски—сомнения—уверенность. Новый метод хирургического вмешательства, детально разработанный ею, начисто исключил летальный исход... За каждой страницей диссертации, обобщившей опыт военных лет,—спасенная жизнь.

Заполнив бланк заказа, я подала его дежурному библиотекарю.

— Что вы!—воскликнула она, едва взглянув и тут же возвращая листок.—Сорок шестой год—это так далеко... Это в дальнем архиве—очень долго искать. И потом у вас нет специального отношения...

Я извинилась и подумала, что дежурная, наверное, права: хорошо, что сегодня «нет отношения» к жестоким ранам войны, что пластом памяти, а не руководством к действию лежат в дальнем хранилище «тяжелые, гнойные, огнестрельные...». В мирное время лечат мирные раны.

ПОСТАВИВ машину у входа в институт, Зоя Сергеевна быстро поднялась в свой кабинет. Распахнула окно. Ветер унес душный запах привядшей за ночь сирени, подхватил и рассыпал разноцветный ворох телеграмм с поздравлениями по поводу присуждения ей—первому советскому ученому—премии имени Президента Международного совета физического воспитания и спорта, страстного борца за мир Филиппа Ноэль-Бейкера.

Сменив воду в вазе с цветами, Зоя Сергеевна надела халат с вышитой монограммой и мысленно прикинула ближайшее будущее. Прежде всего посмотреть пациента, он уже ждет в перевязочной. Потом пятиминутка, которая, отнюдь не исключено, затянется на целый час. Профессорский обход. Перевязки. Назначения на операцию в ближайшую среду и четверг. А главное, сегодня в отделении гости, делегаты 1! Всесоюзного съезда травматологов и ортопедов. Вникать во все будут досконально. Надо успеть подготовить интересные до- и послеоперационные снимки, остальное она помнит наизусть: каждый коленный сустав, позвоночник, плечо...

Для одного дня дел, конечно, многовато, но если «уплотниться» и не терять больше ни минуты... В дверь постучали.

—        Здравствуйте, Зоя Сергеевна! Я к вам...—Светловоло

сый парень с открытым, симпатичным лицом возник на

пороге.

—        Очень приятно,—ответила она, предчувствуя реаль

ную угрозу перегруженному графику. Действительно поне

дельник—тяжелый день.—Откуда прибыл?

—        Из Владивостока.

—        Ого! Ну, показывай ногу. Футболист? Это кто же тебя

так? Свой, говоришь, бутсой заехал... Нина Ильинична,—по

звала она старшую сестру,—этого парня нужно принять,

назад не пошлешь, далековато.

Начинался обычный рабочий день.

В ОТДЕЛЕНИИ спортивной и балетной травмы лежали футболисты, гребцы, парашютисты, конькобежцы, легкоатлеты, артисты балета и цирка. Все молодые, здоровые люди. Здоровые больные? Да, пожалуй, это так же нелогично, как нелогична сама жестокость спортивной травмы, вышибающей из седла на полном скаку, за секунду до победы, за метр до удачи.

Спортивная травматология выделилась в самостоятельную отрасль медицины под девизом необычным и смелым—вернуть пострадавшего спортсмена спорту, артиста—на арену цирка, на сцену театра. «Заживление раны, сращение перелома—этого мало,—говорила председатель Федерации спортивной медицины СССР 3. С. Миронова в одном из своих выступлений.—Задача травматолога—полная ликвидация последствий травмы, полное восстановление функции поврежденного органа и уровня тренированности спортсмена». Еще два десятка лет назад немногие верили в это несколько задиристое, вызывающее на спор слово «полное». Спор решили шесть тысяч спортсменов и артистов, лечившихся в ЦИТО: они вернулись к любимой работе, к тренировкам, соревнованиям, рекордам.

...В плавном прыжке Жизель пролетела по воздуху, но, приземляясь, ударилась об пол правым коленом.

— Ой!—Она позволила себе вскрикнуть, потому что, к счастью, это была репетиция. И, к несчастью, третья травма колена. Так Лариса Ш. оказалась в отделении у Мироновой.

Лечащий врач, специалист по балетным травмам Иван Аверьянович Баднин, заполнил историю болезни. Солистка балета. Несколько лет назад первая травма. Консервативное лечение дало хорошие результаты. Однако через год колено подвело снова, теперь без операции не обойтись. Снимок подтвердил смещение наружного мениска. С внутренним как будто бы все благополучно. Именно это обстоятельство и показалось врачу странным: обычно бывает наоборот—внутренний мениск повреждается гораздо чаще наружного. Иван Аверьянович пригласил на консультацию профессора Миронову.

Она мягко положила руки на распухшее колено, чутко ловя трепет и боль поврежденной ткани...

—        Я  думаю,   внутренний   поврежден  тоже.   Потерпи, девочка...

Во время операции под местным обезболиванием Лариса, вцепившись в руку операционной сестры, вдруг спросила громко и отчетливо: «Зоя Сергеевна,—и голос дрогнул,—я буду танцевать?» И Миронова ответила быстро и весело:

—        Будешь. И меня пригласишь на спектакль, хорошо?

У АКТРИСЫ Московского ТЮЗа Марины В. длинный шов после очень сложной операции. Разорванные связки, отслойка хрящей, поврежденный мениск—этого с лихвой достаточно, чтобы при иных обстоятельствах распрощаться со сценой.

Марина дает мне интервью лежа на спине, тихонько сгибая и разгибая ногу.

—        Больно?

—        Немножко. Но щадить нельзя—мышцы атрофируются,

а мне скоро на сцену. Не видели наш новый мюзикл «Три

мушкетера»? Много движений, танца, акробатики, словом,

нагрузка большая. Я в нем занята.

«Я в нем занята...»—настоящее время глагола—это победа трех хирургов, стоявших у операционного стола,—Риммы Ивановны Меркуловой, Марата Алексеевича Харанова, Зои Сергеевны Мироновой.

А в одной из палат я познакомилась с мастером спорта Юрием Перельштейном, тем самым футболистом из Владивостока, которому Зоя Сергеевна и Евгения Васильевна Богуцкая провели полную ревизию коленного сустава и который как раз при мне «дал отставку» костылям:

— В августе обязательно буду играть за свой «Луч»!

СПОРТСМЕНКА лежала на койке ничком. Лица не видно, лишь золотая волна волос на подушке. Длинные, сильные, стройные ноги, покрытые загаром, и на одной аккуратный шов—все, что осталось от опухоли-гигромы. Зоя Сергеевна наклонилась, медленно повела рукой от ступни к бедру, задержалась на шве, удовлетворенно выпрямилась:

— Хорошо, Люда. Продолжай работать.

Пациентка быстро поднялась и оказалась известной конькобежкой из сборной страны. Две женщины, два заслуженных мастера спорта стояли рядом, и разница в возрасте не мешала им быть похожими друг на друга: обе высокие, светловолосые, светлоглазые. И в глазах одной я прочла благодарность, во взгляде другой—далекую, затаенную нежность. Кто знает, может, в этой пациентке, как в волшебном зеркале, видела профессор Миронова отражение своей юности? Может быть, вот такой и была, открывая первые блистательные страницы советского спорта, дважды абсолютная чемпионка страны по конькам Зоя Миронова? Между той, юной чемпионкой, и доктором медицины с признанным мировым авторитетом пролегли долгие мудрые годы. Но разве и сейчас, когда в очередной истории болезни появляется запись о том, что «опорность и сила, точность движений конечности постепенно восстанавливаются до исходного уровня»,—разве не значит это, что одержана еще одна—вполне спортивная—победа!

Мы возвращались с обхода (Зоя Сергеевна любезно согласилась взять меня с собой), и у самых дверей кабинета к ней подошел молодой человек с букетом свежих роз. Лицо его показалось мне знакомым. И память невольно подсказала: вдохновение атаки, мяч в сетке ворот, крупным планом на телевизионном экране волевое лицо и гром оваций на трибунах... И вот теперь знаменитый спортсмен протягивает Зое Сергеевне цветы—знак любви и признательности, безграничного уважения за ее подвижнический, творческий, исцеляющий труд.