Титулы, мундиры и ордена Российской империи

Леонид Ефимович Шепелев

Для российского императорского двора была характерна помпезность. Роскошь дворцовых интерьеров и парадных церемоний дополнялась нарядностью туалетов: мундирами придворных чинов и кавалеров, мундирными платьями дам. По свидетельству многих очевидцев, торжественные придворные церемонии выглядели очень эффектно. Так, государственный секретарь А. А. Половцов, наблюдая коронационные торжества 1883 г. в Московском Кремле, отметил в дневнике: «Картина в этот момент прекрасная. Наружная лестница залита золотыми мундирами предшествующего государю Двора».

Роскошь придворных мундиров контрастировала с относительно скромным обычно одеянием самих императоров. В XIX — начале XX в. все они носили исключительно военные мундиры. Александр III вообще предпочитал поношенное платье. СЮ. Витте вспоминал, что, будучи на общем приеме в Гатчинском дворце, увидел императора «по обыкновению, очень скромно одетым, конечно, в военную форму, но форма эта была уже более или менее поношенной». Не только на приемах, но и на балах и даже во время коронации императоры надевали военную форму. В 1855 г. делалась попытка разработать специальную коронационную одежду, но она не реализовалась. «Царь считал себя военным, первым профессиональным военным своей империи», —замечает в своих воспоминаниях начальник канцелярии министра Императорского двора А. А. Мосолов относительно Николая П. При коронации военный мундир дополнялся, конечно, официальными императорскими регалиями: красной мантией с горностаевым подбоем (порфирой), короной, державой и скипетром. Вне коронационных торжеств названные императорские регалии почти не употреблялись.

Точное время появления придворных мундиров неизвестно. Историк Н. Е. Волков, специально изучавший двор русских императоров, зафиксировал самое раннее упоминание о них в 1802 г. А первый указ с подробным описанием формы мундиров появился, по его данным, только 11 марта 1831 г. Однако исследователь по непонятным причинам упускает из виду указ Павла I от 30 декабря 1796 г., озаглавленный «Описание мундиров придворным чинам и служителям». В нем, в частности, упоминаются мундиры шталмейстеров и егермейстеров, изготавливавшиеся «по данным образцам» (никаких рисунков последних не сохранилось). Косвенное подтверждение существования мундиров такого образца находим в воспоминаниях графини В. П. Головиной. Она сообщает, что во время коронации Павла I весной 1797 г. «все были в полном параде: в первый раз появились придворные платья (заменившие национальный костюм, принятый при Екатерине II)». Воспоминания написаны на французском, и из текста нясно, идет ли речь только о женском платье или же и о мужском.

Сохранилось «Объявление Экспедиции церемониальных дел», относящееся, по-видимому, к декабрю 1796 г., интересное, кстати сказать, своим началом. Вот его текст: «Его императорское величество, простирая свое внимание вообще на все предметы без всякого изъятия, желает положить и роскоши надлежащие пределы, с наблюдением, однако ж, приличного великому двору достоинства. А потому высочайше указать изволил, чтоб все придворные и другие ко двору въезд имеющие дамы являлись в торжественные по случаю коронации праздники в робах из черного бархата» с таким же шлейфом и юбкой «из богатой или шитой материи». Подробно оговаривалась отделка наряда и его варианты в разное время года. Из текста объявления следует, что наряд этот должен быть сохранен и впредь (после коронации). Вряд ли дамские форменные придворные платья могли появиться, если уже не существовали какие-то мужские придворные костюмы.

По нашим данным, самое раннее упоминание о существовании особых придворных мундиров в XIX в. относится к 15 августа 1801 г., когда Александр I распорядился «всем... камергерам носить придворный мундир и быть при дворе наравне с прочими». Эта дата важна, поскольку указывает на то, что придворные мундиры существовали ранее возникновения относительно хорошо известных сенаторских (декабрь 1801 г.), которые имели французский покрой кафтана.

В 1826 г., вскоре после воцарения Николая I, для наведения порядка в придворном ведомстве организуется особое Министерство императорского двора. Назначенный его главой генерал от инфантерии князь П. М. Волконский не смог найти в Придворной конторе (1828 г.) никаких нормативных материалов о мундирах чинов двора и придворных кавалеров, а также о парадных нарядах придворных дам.

Упоминаемый Н. Е. Волковым указ от 11 марта 1831 г. (опубликован 5 января 1832 г.) назывался так: «Положение о мундирах для чинов Императорского двора». Лишь в Российском государственном историческом архиве сохранились черно-белые рисунки к нему — изображения узоров шитья и фрака. Через три года указ 1831 г. оказался поглощен общим «Положением о гражданских мундирах» от 27 февраля 1834 г., к которому прилагался набор цветных рисунков мундиров и шитья к ним.

В обоих законодательных актах речь идет о двух видах форменной одежды для придворных чинов и кавалеров — о мундирах гражданского и военного покроя. Те и другие изготавливались из темно-зеленого сукна, имели стоячие воротники и обшлага из красного сукна, золотое шитье и золоченые пуговицы с изображением государственного герба.

Основной части придворных чинов и кавалеров полагались мундиры гражданского покроя. Шитье на них должно быть «по узору, ныне [к 1831 г.] существующему: на воротнике, обшлагах, карманных клапанах, под оными и на полах — широкое, а по швам и фалдам — узкое; по борту же на груди шитые бранденбуры». Бран-денбурами называлась узорчатая обшивка бортовых петель, включавшая имитацию ниспадающих кистей. Шитье по основным швам мундира (на рукавах и спине) полагалось лишь первым чинам двора.

Особым знаком камергеров являлся «всемилостивей-ше жалуемый им ключ». Золотой декоративный ключ этот (у обер-камергеров «осыпанный бриллиантами») символизировал право камергера (от нем. Kammer-herr — букв, «комнатный господин») входить в императорские покои. Камергеры носили ключ на голубой ленте у левого карманного клапана мундира, а обер-ка-мергеры — у правого карманного клапана, на золотых кистях. Ключ сохранялся и в тех случаях, когда камергер носил мундир другого гражданского ведомства. Так, на портрете президента Академии художеств графа А. С. Строганова, изображенного в академическом мундире, хорошо виден обер-камергерский ключ. Введен ключ был еще в 1762 г., но образец его установлен только в 1834 г. Именно о таком ключе идет речь в грибое-довском «Горе от ума»: «...с ключом, и сыну ключ умел доставить».

Придворный вицмундир по закону 1831 г. отличался от парадного тем, что вместо шитья «имел на груди золотой галун по числу пуговиц, а также на рукавах по три и на фалдах по четыре с каждой стороны в виде шевронов». Оговаривалось, что вицмундир не должен иметь карманных клапанов. В указе не разъяснялось, вводятся ли придворные мундиры вновь или имеются в виду уже существующие. Отмеченная нами фраза относительно узора шитья не дает определенного ответа на вопрос, как именно выглядели ранние придворные мундиры. Единственным способом выяснить это является обращение к портретам чинов двора, изображенных в таких мундирах. Наиболее ранние из них относятся к самому началу александровского царствования. Это, в частности, портреты графа Н. П. Шереметева, написанные его крепостным Н. И. Аргуновым.

Николай Петрович Шереметев (1751-1809) в 1768 г. получил чин камер-юнкера, а с 1775 г. стал камергером. В ноябре 1796 г. Павел I назначил его обер-гофмаршалом, а через два года — обер-камергером. В первом случае Шереметев фактически возглавлял все хозяйство двора; во втором — на него возлагалось руководство мужским придворным персоналом. Будучи одним из самых богатых людей России, он чувствовал себя беспомощным в своих собственных хозяйственных делах, передоверяя их управляющим. Заведование двором его не привлекало и оказывалось не по силам. К тому же именно в это время он был поглощен своей влюбленностью в крепостную актрису Прасковью Жемчугову и пытался добиться бесконфликтного признания своего брака с ней со стороны двора.

Оригинал портрета Шереметева в парадном придворном мундире, исполненный Аргуновым, хранится в Государственном Эрмитаже, а копия с него экспонируется в Останкинском дворце-музее. Шереметев изображен в мундире, по своим основным признакам соответствующем нормам упомянутого уже указа 1831 г. Указ этот предусматривал, однако, что парадные мундиры первых чинов двора в качестве главного отличия имеют шитье по основным швам мундира. Хотя Шереметев состоял в первых чинах двора, но на его портрете такого шитья не видно. Поскольку портрет погрудный, не видны обшлага и покрой бортов ниже пояса. Но в 1818 г. аргуновский портрет Шереметева в парадном мундире послужил В. Л. Боровиковскому основой при создании большого полотна (252 х 188 см), изображающего Шереметева в рост, для основанного им Странноприимного дома в Москве (ныне здание Института-больницы им. Н. В. Склифосовского). Теперь полотно это хранится в запасниках того же Останкинского дворца-музея. Борта кафтана ниже пояса под углом срезаны назад по моде начала XIX в., а шитье на них переходит на фалды. Обшлага по цвету и шитью соответствуют воротнику. Изображено и шитье по швам. Поскольку Шереметев скончался в 1809 г., резонно предположить, что шитье по швам появилось еще при его жизни. Заметим, что на мундирах чиновников Министерства иностранных дел шитье по швам известно с 1809 г.

Одновременно с первым из названных портретов Аргуновым был написан (в том же формате) портрет Шереметева в придворном вицмундире (находится в экспозиции Ростово-Ярославского архитектурно-художественного музея). И в этом случае мы видим на портретированном такой же вицмундир, какой предусматривался указом 1831 г.: с красным стоячим воротником и с золотыми галунами на нем и на груди (направо и налево от каждой пуговицы).

Наши рассуждения о придворных мундирах на основе портретов графа Н. П. Шереметева подтверждаются портретами других придворных чинов. В экспозиции Павловского дворца-музея можно видеть портрет еще одного обер-камергера — Александра Львовича Нарышкина, работы Ж.-Л. Монье. Будучи почти на 10 лет моложе Шереметева, Нарышкин 1 ноября 1798 г. сменил его на посту обер-гофмаршала, а в начале александровского царствования (декабрь 1801 г.) назначается вторым обер-камергером. Он изображен в рост, в парадном придворном мундире. На правом бедре его — камергерский ключ. Шитья по швам нет. По всей вероятности, и этот портрет относится к самому началу XIX в., на что указывают и явно пудренные волосы Нарышкина. Во всяком случае, следует иметь в виду, что художник Монье скончался в 1808 г. На более поздней миниатюре (не ранее 1809 г.) тот же Нарышкин изображен в придворном мундире с шитьем по швам.

Все тонкости шитья на парадных придворных мундирах гражданского покроя особенно хорошо различимы на портрете камер-юнкера Г. П. Митусова, написанном Д. Г. Левицким в 1826 г.

Другое раннее изображение придворного вицмундира, схожего с описанием в указе 1831 г., можно видеть на портрете графа Ивана Андреевича Тизенгаузена работы неизвестного художника (Павловский дворец-музей). На музейной табличке он обозначен как портрет Андрея Тизенгаузена, но такая идентификация вызывает возражения. В книге Н. Е. Волкова и других справочниках Андрея Тизенгаузена среди придворных чинов конца XVIII — начала XIX в. не упоминается. Известен лишь обер-гофмейстер Иван Андреевич (Иоганн Отто) Тизенгаузен, происходивший из старинной остзейской фамилии. Он родился в 1745 г., в 1773 г. пожалован в камер-юнкеры, в 1782 г. — в камергеры, а в ноябре 1796 г. —в гофмейстеры. В сентябре 1798 г. И. А. Тизенгаузен производится в первые чины двора с поручением «иметь особое надзирание за ГЬф-интендантской» конторой. Орден Св. Александра Невского (звезда и лента которого видны на портрете) Тизенгаузен получил еще в 1796 г. В 1799 г. ему пожалованы серебряные знаки Мальтийского ордена «с преимуществом кавалера большого креста». С 1799 г. Тизенгаузен управлял Кабинетом его величества, а в сентябре 1801 г. уволился от всех дел. В феврале 1803 г. Тизенгаузен получил большой золотой крест Мальтийского ордена. На портрете же изображены серебряные знаки этой награды, что дает возможность датировать его концом 1801-1802 г. Умер Тизенгаузен в 1815 г., будучи обер-гофмаршалом императорского двора.

Наконец, еще одно изображение придворного вицмундира, с такими же небольшими галунами, как у Тизенгаузена, но с высоким воротником, как это и полагалось в начале XIX в., дано на портрете дипломата и путешественника, действительного камергера Николая Петровича Резанова (1764-1807). Знаки ордена Св. Анны 1-й степени (лента и звезда) он получил 3 июля 1803 г. Следовательно, портрет относится ко времени между 1803 и 1807 гг.

Все отмеченные наблюдения над портретами придворных чинов в форменном платье убеждают, что мундиры, описанные позже в указе от 11 марта 1831 г., существовали уже в самом начале XIX в. Изображенные на портретах придворные мундиры гражданского покроя вполне соответствуют нормативным рисункам, прилагавшимся к «Положению о гражданских мундирах» от 27 февраля 1834 г.

Таким образом, узор мундирного шитья не позволял отличить друг от друга гофмейстера, гофмаршала, церемониймейстера, камергера или камер-юнкера. Мало того, по объему (количеству) шитья мундиры вторых чинов двора оказывались неотличимы от мундиров придворных кавалеров, причем камер-юнкеры имели точно такие же мундиры, какие носили старшие по рангу камергеры. Последние, однако, обладали (как и обер-камерге-ры) особым знаком отличия в виде золотого ключа, о чем речь шла выше. Некоторые другие придворные чины имели знаки отличия в виде жезлов. У церемониймейстеров жезл имел вид длинной трости черного дерева с шаром из слоновой кости наверху, гербовым орлом и голубым бантом. Тремя ударами жезла о пол они оповещали о начале следующего этапа церемоний. Упоминается и жезл обер-гофмарша-ла. На картинах можно видеть также жезл в руках министра двора.

Отметим, кстати, что камер-юнкерский парадный мундир А. С. Пушкина, расшитый бранденбурами, сам по себе ничем не отличался от мундиров придворных чинов III класса, в частности, — камергеров. Мундир Пушкина был точно таким, какой изображен на уже упоминавшемся портрете Г. П. Митусова.

В отличие от парадного придворного мундира, вицмундир никак не выделял даже первых чинов двора.

Согласно указу от 11 марта 1831 г. мундиры военного покроя предназначались двум относительно немногочисленным группам придворных чинов — шталмейстерам и егермейстерам. Мундир шталмейстеров шился из темно-зеленого сукна, с красным стоячим воротником, красными же обшлагами, отворотами фалд и выпушками (кантами) «по краям мундиров». Подобен ему мундир егермейстеров, за исключением того, что воротник и обшлага полагались не красные, а темно-зеленые, но с красным кантом. Мундиры шталмейстеров и егермейстеров имели одинаковое золотое шитье в виде фасонной тесьмы, обвиваемой цветочной гирляндой. Обер-шталмейстер и обер-егермейстер имели это шитье в три ряда на воротнике, обшлагах, карманных клапанах, под ними и по борту, а вдоль фалд и по швам — в один ряд. На мундирах тех же придворных чинов III класса шитье полагалось не в три, а в два ряда, а шитье по швам отсутствовало. На золоченых пуговицах чеканился государственный герб, который у егермейстеров «окружался охотничьим рожком».

Самое раннее изображение придворного мундира военного покроя можно видеть, в частности, на репродукциях портрета обер-шталмейстера графа Николая Александровича Зубова. Ни дата его написания, ни имя художника не известны. Однако согласно архивным документам чин обер-шталмейстера портретированный получил в 1801 г., а в 1803 г. его уволили в отставку (за жестокое обращение с ямщиками), ив 1805 г. он скончался. Таким образом, портрет мог быть написан в 1801-1803 гг.

Такой же мундир изображен на портретах Сергея Ильича Муханова, получившего чин обер-шталмейстера в 1803 г. Оригинал портрета приписывается В. Л. Боровиковскому. На одной из копий с него, хранящейся в Павловском дворце-музее, мы видим на портретированном кресты орденов Св. Анны 1-й степени и Св. Владимира 2-й степени, а также красную ленту ордена Св. Александра Невского. Награждение орденом Св. Владимира состоялось в мае 1813 г. На другой копии портрета Муханов изображен уже с голубой лентой ордена Св. Андрея Первозванного, который ему пожаловали в 1817 г. Мы полагаем, что ранняя копия портрета Муханова изображает его примерно в 1813-1814 гг.

Названным Положением придворные мундиры вводились в общую систему гражданских мундиров, но на особых основаниях. Шитье придворных мундиров (как и высших разрядов других гражданских мундиров) дополнялось шитьем по спине вокруг воротника. На мундирах, вицмундирах и вновь введенных сюртуках шталмейстеров и егермейстеров полагались теперь погоны из золотого жгута. Специально оговаривалось, что «гофмейстеры и шталмейстеры двора его императорского высочества (Михаила Павловича — младшего брата Николая I. — Л. Ш.) имеют положенное сим званиям шитье при высочайшем дворе, но серебряное».

Помимо парадных мундиров и вицмундиров всем чинам двора полагался мундирный фрак из темно-зеленого сукна, с черным бархатным отложным воротником, а также однобортный сюртук со стоячим суконным воротником и обшлагами «по цвету мундирных», но без шитья. Золоченые матовые пуговицы на фраке имели чеканенные инициалы императора под короной (лишь у егермейстеров, как уже отмечалось, на пуговицах изображен государственный герб, окруженный охотничьим рожком).

В состав форменной одежды придворных чинов входили также белые штаны до колен (носились с белыми же чулками и башмаками, а при мундирах военного покроя — с ботфортами); белые брюки с золотыми лампасами по боковым швам, которые надевались с парадным мундиром в особо торжественных случаях; темно-зеленые брюки с золотыми лампасами, носившиеся с вицмундиром; черные брюки (без лампасов), надевавшиеся с фраком и сюртуком. Наконец, форма придворных чинов дополнялась черной треугольной шляпой и черной же круглой шляпой с полями (носилась с вицмундиром и сюртуком). Треугольная шляпа, как и у всех гражданских чинов, имела на правой стороне круглую кокарду из черной, оранжевой и серебряной концентрических полос, которая пересекалась петлицей из золотого витого жгута с пуговицей, и небольшие серебряные плоские кисточки на концах. Шляпа придворных чинов, кроме того, украшалась «золотым шитьем по тому же рисунку и с тем же различием рангов, как на мундирах», а также белым плюмажем.

Одновременно с «Положением о гражданских мундирах» от 27 февраля 1834 г. утверждается «Описание дамских нарядов для приезда в торжественные дни к Высочайшему двору». По-видимому, эти наряды вводились впервые (в указе от 11 марта 1831 г. о них не упоминалось). Такой наряд состоял из бархатного вечернего платья, имевшего разрез спереди к низу от талии, который открывал юбку из белой материи, «какой кто пожелает». По «хвосту и борту» платья шло золотое шитье, «одинаковое с шитьем парадных мундиров придворных чинов». Аналогичное шитье полагалось «вокруг и на переди юбки». Платье гофмейстерины имело малиновый цвет, платья статс-дам и камер-фрейлин—зеленый, платья фрейлин — пунцовый. Такие же парадные платья полагались наставницам великих княжон (из синего бархата), фрейлинам великих княгинь (как у фрейлин царицы, но с серебряным шитьем) и фрейлинам великих княжон (из светло-синего бархата). Нормировался и головной убор придворных дам: замужние должны были «иметь повойник или кокошник», а девицы «повязку», — в обоих случаях произвольного цвета, с белой вуалью. Описанный наряд получил название «русского платья». К началу XX в. наряд придворных дам несколько трансформировался. В «Придворном календаре» он описывается так: платье белого атласа, оставлявшее открытыми оба плеча; бархатный шлейф тех же цветов, как это устанавливалось в 1834 г.; на голове кокошник из того же бархата, а у девиц — повязка.

Покрой платья у прочих дам, приглашаемых ко двору, по закону 1834 г. должен был соответствовать тому же образцу, «как на рисунке показано». Платья эти могли быть «различных цветов, с различным шитьем, кроме, однако же, узора шитья, назначенного для придворных дам».

Кроме парадного платья придворные дамы имели особые знаки отличия: гофмейстерины, статс-дамы, камер-фрейлины — миниатюрные портреты императриц, окруженные бриллиантами, носившиеся на правой стороне груди, а фрейлины — золотые, осыпанные бриллиантами шифры (вензеля императрицы или великих княгинь, при которых фрейлины состояли), увенчанные короной, носившиеся на андреевской голубой ленте на левой стороне корсажа. Обладательницы портретов именовались в быту «портретными дамами».

В царствование Николая I мундирам вообще и придворным мундирам в особенности стало уделяться гораздо больше внимания, чем раньше. В декабре 1826 г. император распорядился, чтобы все придворные чины и кавалеры «при высочайшем дворе были всегда в придворных мундирах». Но и после принятия законов 1831 и 1834 гг. их нормы на практике не вполне соблюдались. Уже в начале 1834 г. в придворном ведомстве велась переписка в связи с недовольством Николая I тем, что «некоторые из господ, состоящих на службе в звании камергеров и камер-юнкеров, имеют мундиры разнообразные и не по данной форме». Обер-камергеру Ю. П. Литте поручалось «собрать всех их к себе на смотр» и «объявить им, чтобы они отнюдь не отступали от высочайше утвержденного образцового мундира». Но в 1842 г. такой «смотр» понадобилось провести снова.

Царствование Александра II ознаменовалось новой реформой придворных мундиров, проводившейся второпях и с колебаниями. Сначала в апреле-мае 1855 г. утвердили новый фасон вицмундира. Затем был подготовлен и 10 июля утвержден Александром II рисунок всех разновидностей форменной одежды придворных кавалеров. В законе от 15 августа того же года разъяснялось: «Вместо существующего ныне вицмундира полагается таковой в виде полукафтана, то есть не с фалдами, а с полами, сходящимися на переди». Этим же законом устанавливалось, что «парадный мундир для первых и вторых чинов двора, имеющих таковой гражданского покроя, для церемониймейстеров и состоящих в звании камергеров и камер-юнкеров полагается по образцу французских кафтанов, то есть с округленными к фалдам бортами, без вырезки под лифом и с округленными же внизу фалдами». К мундирам полагались белые камзолы «с узким по бортам и карманам золотым шитьем». «Парадный же мундир обер-шталмейстеров, обер-егермейстеров, шталмейстеров и егермейстеров, то есть военного покроя, — говорилось далее, — остается без изменения». Закон от 20 февраля 1856 г. «О новой форме одежды придворных чинов» завершил реформу. От идеи введения «французских кафтанов» решили отказаться. Все парадные мундиры заменялись (как и вицмундиры) полукафтанами (с полами выше колен), однобортными, на девять пуговиц, со скошенным спереди стоячим воротником, с прямыми разрезными обшлагами и вертикальными карманными клапанами сзади. Цвет воротников, обшлагов и т. п., а также узор шитья оставались прежними. Поскольку полы удлинялись, шитье или галуны на них продлевались «до конца пол». Сохранялись мундирные фраки и сюртуки, причем последние становились двубортными (у шталмейстеров и егермейстеров с галуном на стоячем воротнике и обшлагах и «витыми погонами»). В апреле 1856 г. придворный мундир гражданского покроя разрешили носить с открытым воротом.

Оформление треугольных шляп 14 апреля 1855 г. дополнительно дифференцировалось. Шитье на шляпах придворных кавалеров несколько уменьшалось — для отличия от шляп вторых чинов двора. Такое же членение по рангам устанавливалось для вновь введенных треугольных шляп к вицмундирам. Кокарда, петлицы и п-люмаж (здесь — черный) сохранялись. Но у первых и в-торых чинов двора шитье заменялось одинаковым фигурным галуном по верху, которого у церемониймейстеров и придворных кавалеров не имелось. Концы шляп наискосок пересекались лентами: у первых чинов — из золотого галуна, а у вторых чинов и кавалеров — из черного муара с золотыми каймами по краям.

15 августа 1855 г. введены «Правила о ношении придворными чинами установленных форм одежды». Предусматривалось пять видов формы: парадная, праздничная, обыкновенная, будничная (или служебная) и дорожная. Все они складывались из разного сочетания перечисленных нами элементов придворной форменной одежды. Устанавливались «дни и случаи», когда употреблялась каждая из этих форм. Парадный мундир носился только в составе парадной же формы с белыми брюками; в составе праздничной и обыкновенной формы использовался вицмундир соответственно с белыми или темно-зелеными брюками. В особо торжественных случаях парадная форма включала белые укороченные штаны (кюлоты), застегивавшиеся под коленом, которые носились с белыми шелковыми чулками и черными туфлями. Те, кто имел тонкие ноги, использовали особые накладки. А. А. Мосолов вспоминал: «У придворного чина ноги не должны были быть ни слишком толстыми, ни слишком костлявыми... Сказать правду — некоторые икры не всегда оставались там, где им быть полагалось. Особа вдруг нагибалась и начинала поворачивать свою икру, соскользнувшую на перед ноги. Это была своего рода пластическая операция».

Все правовые акты 1855-1856 гг., касавшиеся придворных мундиров, сопровождались цветными рисунками. Однако попытка воспроизведения их в Полном собрании законов на этом этапе не осуществилась. Иллюстрации напечатали лишь в черно-белом варианте. В экземпляре Собрания законов из личной библиотеки императоров в Зимнем дворце рисунки раскрашены от руки.

В таком виде придворные мундиры просуществовали до 1917 г. Лишь законом от 17 августа 1901 г. придворным чинам и кавалерам разрешили «носить форменный сюртук при исполнении служебных обязанностей». В летнее время сюртук мог быть белым, а фуражка к нему— в белом чехле. Для обозначения чинов на сюртуках и пальто вводились погоны (шириной около 4,5 см). У первых и вторых чинов двора они представляли собой трижды переплетенный золотой шнур на черной суконной подложке. Погоны прочих придворных изготавливались из золотого «галуна в виде рогожки по образцу, установленному для гражданских чинов военного ведомства». Чины на них обозначались просветами в галуне и серебряными звездочками. У первых чинов двора на погонах помещались серебряные двуглавые орлы, у прочих чинов — золотые. Лица, имевшие звание статс-секретаря, получили на погоны «серебряный вензель императора». Наконец, чины первых четырех классов получали право иметь на плаще (пальто) красную подкладку, такого же цвета отвороты (лацканы) и выпушки (канты) на обшлагах и заднем хлястике (в других ведомствах до 1904 г. такое право предоставлялось лишь тем, кто имел мундир военного покроя).

До конца своего существования придворный мундир (вместе с придворным чином или званием) оставался самой желанной наградой для верхов российского чиновничества. О том, как получение такой награды могло быть добыто и обставлено, рассказывает СЮ. Витте в своих мемуарах. В январе 1909 г. министром торговли и промышленности был назначен В. И. Тимирязев. Предвидя возможность своей отставки, он оказывал всяческие услуги людям из ближайшего окружения Николая П. В связи со смертью жены в конце того же года Тимирязев сам подал прошение об увольнении с поста министра, предварительно «упросив председателя Совета министров П. А. Столыпина, чтобы он [Тимирязев] был сделан первым чином двора», ссылаясь на то, что просит об этом ради дочери, оставшейся без матери. Мотивировка не казалась странной, поскольку близость ко двору действительно во многих случаях более интересовала женщин, чем мужчин. Ходатайство Столыпина император удовлетворил. Когда последовал приказ о производстве Тимирязева в обер-гофмейстеры, он «сейчас же себе заказал дорогостоящий мундир первого чина двора», в котором и направился в Ялту благодарить. Поскольку чины двора не могли заниматься частной коммерческой службой, он стал добиваться разрешения на такое совмещение, «объясняя, что... должен служить в частных обществах», так как, не имея состояния, «иначе существовать не может». Николай II, однако, решил дело иначе: Тимирязев «уволен в отставку... с производством в действительные тайные советники» — гражданский чин II класса, равный по рангу первому чину двора. С придворным мундиром ему пришлось расстаться...

Существовали разного рода ограничения по ношению придворного мундира, например не дозволялось носить его расстегнутым. Придворным чинам и

кавалерам в царствование Николая I запрещалось отращивать бороду и усы и предписывалось иметь «приличную прическу». В царствование Анны Иоанновны только фрейлинам разрешалось иметь локоны (в виде особой милости такое право получила княжна В. А. Черкасская, не имевшая этого звания).

Об эволюции мундиров чинов Свиты уже рассказано выше. В заключение отметим, что мундиры пажей и камер-пажей появились еще в 1827 г., а в 1852-м были заменены полукафтанами. Они имели военный покрой с тем отличием, что по низу рукавов и вверху по фалдам размещались галунные нашивки (шевроны): на рукавах — по три, а на фалдах — по четыре, аналогично тому, как это было на вицмундирах (гражданского покроя) придворных чинов.