Экономика

ФОРМУЛА ЭКОНОМИИ:

Беседы по экономике

Раздел: Бизнес, финансы

...Измерить все, что видишь ты. Твой взгляд — да будет тверд и ясен. Сотри случайные черты — И ты увидишь: мир прекрасен.

Вдумайтесь в эти возвышенные строки Александра Блока.

Прочтите их еще.

Они романтичны и строги, они зовут нас быть проницательными, видеть суть сквозь случайные наслоения быстротекущей жизни. Задача экономиста, равно как и задача художника, провозглашенная Блоком,— стирать случайные черты на прекрасном лице мира. Пусть эти строки станут камертоном к нашему повествованию. Тем более что они содержат такой нужный в любом деле элемент оптимизма.

Начало наше особенно требует оптимистического и романтического настроя, ибо наука, о которой пойдет речь в этой книге, несведущим может сперва показаться сухой и скучной.

Поверьте, что мне меньше всего хотелось бы обидеть несведущих, становиться в унылую назидательную позу. Но если «еще тогда» Онегин «умел судить о том, как государство богатеет...», то сегодня, в век атома, космоса, лазеров, роботов и прочих чудес научно-технической революции, право же, как-то неловко спрашивать: «А вы, умеете ли вы судить о том, как государство богатеет? Глубокие ли вы «экономы», разбираетесь ли вы в экономике?»

Увы, у моих знакомых ребят-старшеклассников весьма смутное представление об этой древнейшей науке. Даже самые эрудированные на вопрос: «Как государство богатеет?» — вряд ли ответят тблково.

Что греха таить, многих молодых людей условия жизни на других планетах интересуют значительно сильнее, чем условия жизни на Земле. Поэтому столь часто мы наблюдаем беспомощность и наивность вчерашних школьников в деловых вопросах, возникающих на каждом шагу при встрече с земной действительностью.

Многие из вас хотели бы быть хорошими физиками, конструкторами, строителями, агрономами, но не многие

знают, что физик Курчатов, конструктор Антонов, строитель Злобин, агроном Мальцев своими успехами в значительной степени обязаны знанию экономики.

Без экономических знаний сегодня трудно прожить. Даже если вы лично далеки от этой науки. Даже если вы ее терпеть не можете. Ведь встречи с экономикой происходят ежедневно, буквально на каждом шагу. Часто они остаются незамеченными. Разве мы замечаем воздух, которым дышим? Прожить, может быть, и проживете, только кругозор ваш будет ограниченным, во взгляде на жизнь не будет той зоркости, которая свойственна современному человеку! И никакое знание техники не восполнит незнание экономики.

Накопить эти знания не просто. Современная экономика сложна. Закономерности ее развития описываются в тысячах книг, статей, очерков, публикуемых ежегодно для специалистов и интересующихся. Понятно, что при всем желании даже самым глубоким «экономам» не прочесть и десятой части этих изданий. Но главное знать надо.

Перестройка, происходящая в обществе, всколыхнула прессу. Люди говорят, что газеты сегодня содержат больше захватывающих сюжетов, чем художественная литература. Мы читаем в «Литературной газете»: «Экономисты потеснили в нашем сознании и лириков и физиков». В. Селюнин, известный публицист, пишущий на экономические темы, замечает: «Экономист в дружеском кругу затмевает даже знаменитого хоккеиста. О печати и говорить нечего — какая уважающая себя газета выйдет нынче без деловой статьи. (Эпитет «деловая» выступает как синоним слова «экономическая».)»

Основные черты сегодняшней экономики, ее проблемы, нужды, заботы, достижения и трудности находят свое отражение на страницах журналов, на экранах телевизоров и кино, в передачах по радио, в лекциях и беседах пропагандистов. Словом, экономической информации сегодня предостаточно. Важно только научиться разбираться в ней, видеть главное.

В наиболее концентрированном виде все, что намечается сделать в пятилетке, формулируется обычно в ее главной задаче. В нашей нынешней двенадцатой пятилетке главная задача «состоит в повышении темпов и эффективности развития экономики на базе ускорения научно-технического прогресса,  технического  перевооружения и

реконструкции производства, интенсивного использования созданного производственного потенциала, совершенствования системы управления, хозяйственного механизма и в достижении на этой основе дальнейшего подъема благосостояния советского народа».

Для неподготовленного усвоить это одним махом сложно.

Но специфические идеи пятилетки можно выразить еще короче. Можно сказать: 12-я пятилетка — пятилетка ускорения и перестройки. Мне хочется обратить ваше внимание на самое новое, самое характерное, самое главное, что отличает современный период жизни всего нашего народа.

Что же такое перестройка? Вроде бы и понятно, но... О перестройке уже написаны тысячи статей, книг, популярных и специальных, и все они, несмотря на разнообразие, содержат одну простую истину: чтобы лучше жить, надо лучше работать.

XXVII съезд партии определил: мы вступаем в переломный момент истории нашей страны. Корабль советской экономики поднимает все паруса ускорения. Полным ходом — к 3-му тысячелетию! Мы вступим в него полные сил, энергии, современных знаний. Но одних знаний мало.

Все мы, например, прекрасно усвоили, что надо тушить за собой свет (энергия все дороже!), закручивать кран, чтобы вода не капала (воды на планете все меньше!), надо заткнуть щель в вагоне, чтобы зерно не утекало (хлеб достается дорогой ценой!), накрыть пленкой кучу суперфосфата (на удобрения уходят миллиарды!), поставить комбайн под навес (сколько еще техники погибает безвременно у разгильдяев!).

Да это же прописные истины! Примелькались настолько, что их перестаешь замечать. О чем тут говорить, что тут непонятного? Слышим каждый день по радио, читаем в газетах, видим по телевидению...

Оказывается, слышим, видим и хорошо знаем. И что такое неэкономная экономика, оказывается, понимаем, хорошо понимаем! Это когда зерно утекает, свет горит средь бела дня, суперфосфат мокнет и комбайны под дождем плачут. Выходит, экономика не всегда экономна. И задача наша общая, всенародная — научиться хозяйствовать, чтобы жизнь стала лучше. А для этого необходимо знать, «как государство богатеет...». И уметь эти знания превращать в дела.

Учиться экономить! Ведь экономия — один из главных ускорителей нашего развития.

Раньше грамотеем считался всякий, кто вместо креста мог поставить свою подпись. Сегодня понятие «неграмотность» включает в себя незнание не только грамматики, но и азов экономики. Таких неграмотных еще немало даже среди «просвещенных» молодых читателей.

Допустим, ты хочешь экономить. Ты осознал задачу, ее важность. Ты сел и сосредоточился. Думай, думай!.. Все щели заткнуты, ни зернышка не высыплется, вода из крана не каплет, свет в пустом зале выключен. Думай, думай, что же еще?

Бесполезно. Без знаний и мыслей нет.

Выходит, и одного желания сделать доброе дело мало. Нужно не только желать, не только знать проблемы сегодняшней экономики, но и уметь действовать со знанием дела.

Без специальных знаний нам под силу лишь самые простые дела, лишь то, что лежит на самой поверхности. Конечно, и это немало для начала долгого пути в экономику. Слово «экономика» происходит от греческих слов «ойкос» — «дом», «домохозяйство» и «номос» — «закон». А вместе — закон домохозяйства. Экономика — это еще и Мир, созданный трудом человека: дома, дороги, станки, магазины, сады, институты, газеты, корабли, деньги, тарелки, телевизоры, заводы... Мир, в котором мы живем, который нас окружает. Все это — экономика. Стало быть, понятие многоликое: хозяйство — экономика, наука, которая его изучает, тоже называется экономикой.

Кое-кто по наивности считает: экономика экономикой, а я сам по себе. У экономики своя выгода, у меня своя... Но экономика штука хитрая! В ней все взаимосвязано.

Если, например, один приписал себе больше, чем сделал, и получил в зарплату больше денег, чем следовало, второй «потерял» в кювете железобетонную панель, стоимость которой превышает стоимость шкафа; третий, вставляя раму, по небрежности разбил стекло; четвертый подвез «левый» груз на государственной машине; пятый прихватил с завода какой-нибудь диод, или триод, или еще какую-нибудь «мелочь»; шестой в рабочее время в своем институте сражался в шахматы, то и не ждите скорого изобилия. И не удивляйтесь, что в магазинах не хватает

товаров, что трудно с жильем, что не достать путевки на курорт...

Чудес в экономике не бывает. Мы потребляем только то, что производим. И государство богатеет только честным трудом, только от бережливой экономики. А от расточительства, обмана, мелкого жульничества, халтуры, безалаберности, головотяпства, от наплевательского отношения к делу оно беднеет. Как в задачах о бассейне: в одну трубу течет, а из другой — вытекает. Недобросовестность, словно бумеранг, обязательно вернется к нам и ударит с той стороны, откуда и не ждали,— вот о чем говорит экономическая наука.

В Толковом словаре В. И. Даля дается такое определение: «Экономить — блюсти, сберегать, сокращать рачительно издержки, уменьшать, сколько можно, расходы, не давая ничему пропадать даром, быть бережливым хозяином».

Экономия — понятие многоплановое, многоуровневое. Различают простую, «естественную» экономию — бережливость как общечеловеческое качество, как неприятие расточительства, бесхозяйственности, беспорядка.

О бережливости, наведении порядка, борьбе с потерями говорит в каждом своем большом выступлении Михаил Сергеевич Горбачев. Если, например, устранить потери сельскохозяйственного сырья, то у нас на столе количество продуктов увеличится на 20—30 процентов. «Кажется, арифметика, доступная четверокласснику»,— замечает генеральный секретарь ЦК КПСС в докладе на июньском Пленуме ЦК КПСС в 1987 году.

Рабочие, бригады, предприятия соревнуются в борьбе за бережливость. Но бережливость не приходит сама собой. Ее прививают с детства.

Журналисты, побывавшие недавно в Китае, обратили внимание на бережливость городских и деревенских жителей. Китайцы любят повторять, что кот должен ловить мышей, крестьянин должен хорошо работать в поле, руководитель должен со знанием дела руководить, а газ и электричество не должны расходоваться зря. Нельзя кипятить чайник, чтобы израсходовать из него лишь стакан горячей воды,— надо оставшийся кипяток разлить по термосам. Может быть, поэтому китайские термосы такие хорошие...

Живший в XVI веке французский философ Монтень в

своей знаменитой книге «Опыты» приводит примеры бережливости древних:

«Катон Старший, правитель Сардинии, хвалился тем, что никогда не имел одежды, стоившей дороже десяти экю, и никогда не тратил на рынке больше десяти су в день; хвалился он также и тем, что ни один из его деревенских домов не был оштукатурен и побелен снаружи... Будучи правителем Сардинии, он по всем своим делам ходил пешком в сопровождении одного лишь служителя, состоявшего на жалованье у республики... Утверждают, что у Гомера никогда не было больше одного слуги. Когда Тиберий Гракх, бывший тогда первым среди римлян, уезжал по делам республики, ему назначали содержание в размере всего пяти с половиной су в день».

Элементарное человеческое свойство бережливость побуждает и нас совершать необходимые действия: заткнуть дырку в кузове, починить кран, выключить свет, накрыть минеральные удобрения от дождя... Эти простые и понятные без науки действия дают государству в сумме миллиарды. Но это лишь арифметика экономии.

Следующий шаг — тактика экономии. Здесь задачи по-сложней. Как снизить норму расхода, какое оборудование установить, какую технологию предпочесть. Рабочий-рационализатор, изобретатель, ученый-технолог, проектировщик, конструктор — все они решают тактические задачи экономии.

Наконец — стратегия экономии. Она определяет наши главные цели и задачи, кратчайшие пути вперед при минимальных затратах народных средств.

Прежде предприятиям посылали строгие указания: вы должны сэкономить столько-то металла, цемента, топлива, сократить на столько-то человек количество работающих. Задания по экономии ресурсов были записаны в планах всех предприятий, всех отраслей, всего народного хозяйства. А план — закон, его утверждают на сессии Верховного Совета СССР — попробуй не выполни. Но, увы, на деле планы по экономии не выполнялись. На станки по-прежнему тратилось металла вдвое больше, чем надо, на стройках перерасходовался цемент, стекло, трубы, на предприятиях содержалось немало лишних работников.

Спрашивается: в чем же дело? Что они, нарочно, что ли, транжирят? Или настолько глупы, что не понимают важности задач по экономии?

Не будем столь наивны. Дело, конечно, в другом. Сама система хозяйствования не способствовала экономии. За тяжелый, металлоемкий станок можно назначить более высокую цену. Чем больше на стройке израсходовали материалов — тем дороже здание, тем лучше выглядит выполнение плана. Чем больше бродит «вспомогательных» рабочих по территории завода — тем больше у завода будет сумма премии, так как премии определяются исходя из фонда зарплаты. Кроме того, директору выгодно «под рукой» держать лишнюю рабочую силу — на случай аврала, дополнительного задания или отправки на «шефские» работы в колхоз. Вот и получается: «сверху» дается указание экономить, а на местах — никакой заинтересованности в экономии нет. Это и есть административно-командная система хозяйствования. Ее плачевные результаты хорошо известны.

Сегодня стратегия экономии материалов и труда перестраивается вместе с перестройкой всего хозяйственного механизма. Теперь коллективу говорят: вы производите продукцию, продаете ее и из вырученных денег рассчитываетесь с государством и со всеми предприятиями-поставщиками сырья, топлива и других необходимых для вашего производства ресурсов. Все, что осталось,— ваше. Платите зарплату, стройте жилье, совершенствуйте свое производство. При таком подходе рабочему не потребуется диктовать — сколько чего сэкономить. Он сам сообразит не хуже указчика «сверху»: чем больше уйдет металла, цемента, топлива — тем меньше останется у меня в кармане. Чем больше лишних людей на заводе — тем меньше будет заработок каждого. Экономические интересы будут побуждать всех членов коллектива экономить каждый грамм сырья, топлива, беречь машины, приборы — все, за что надо расплачиваться из заработанных денег. И не просто экономить, а изобретательно, инициативно — ведь не чужое   и не абстрактно «государственное», а наше и свое.

Новый Закон о Государственном предприятии, а также решения и постановления, развивающие его, нацелены на переход от преимущественно административных методов управления экономикой к преимущественно экономическим методам. В этом — главная стратегия экономии.

Само понятие экономии сегодня звучит по-новому. Хозяйство нашей страны стало настолько сложным, что экономия в одном его  звене  еще  не  означает  выгоды  для

государства в целом, «конечного народно-хозяйственного эффекта», как сказал бы экономист. Например, экономия на строительстве автодорог в конечном счете приводит к большому перерасходу средств из-за увеличения затрат на транспортировку грузов. Чем больше сэкономишь средств на строительстве складов, хранилищ, баз, тем больше потеряешь овощей, картофеля, фруктов, зерна после уборки урожая. Поэтому стратегия экономии всегда должна быть обоснованной, продуманной, основываться на тщательных расчетах.

Иначе может возникнуть лжеэкономия, которая трудноотличима от настоящей экономии. Лжеэкономшо получают, когда копеечная польза очевидна, а миллионный ущерб возникает позже, к тому же в «чужом» ведомстве.

Но законы экономики позволяют узнать поганку лжеэкономии. Надо только любое хозяйственное мероприятие оценивать по конечным результатам.

Экономия наизнанку получается чаще всего по недомыслию, которое даже благие намерения обращает во зло. Вот мелкий, но «типовой» пример. Житель одного из городов Сибири прислал в «Крокодил» письмо, в котором сообщает, как сотрудникам редакции местной газеты было предложено ежедневно телеграфировать о показаниях электросчетчика, чтобы контролировать их борьбу за экономию электроэнергии. Работников редакции, пишет автор письма, смущает лишь то, что стоимость одной телеграммы примерно равна стоимости электроэнергии, расходуемой редакцией за четверо суток.

Наверное, в этом случае лжеэкономия получилась из-за пренебрежения требованиями экономики. Ведь формула экономии — всегда неравенство:

ЭКОНОМИЯ > ЗАТРАТЫ

Впрочем, формула экономии не только в символах и знаках, не только в сухой прозе, но и в поэтическом образе, который может оказаться понятней математической формулы. И уж во всяком случае он ярче, универсальнее.

Существует множество различных вариантов для достижения одной и той же цели. Среди этих вариантов есть один-единственный, ведущий к ней кратчайшим путем, с наименьшими затратами. Этот вариант называют оптимальным.

У  вас есть предложение?  А  выгодно ли  то, что  вы

предлагаете, для народного хозяйства, если ваше предложение носит государственный характер? Что наше государство в результате получит? А что получат люди?

Человек, разобравшийся в такой постановке вопроса, скажет: полезно все то, что экономически наиболее эффективно для дела в целом. Все остальное не только бесполезно. Оно вредно, так как отвлекает силы от самого нужного.

Для того чтобы делать полезное для общества дело, надо научиться считать и рассчитывать. Надо отучиться стесняться обвинений в расчетливости и меркантилизме, ибо нерасчетливость и антимеркантилизм — синонимы бесхозяйственности.

Вы, конечно, знакомы с понятиями: поэтическое мышление, математическое мышление. Но существует еще и экономическое мышление, экономический склад ума. Все это, разумеется, взаимосвязано: в математике есть что-то от поэзии, в поэзии — от математики, в экономике — от поэзии и математики.

Экономист не может не быть скептиком. Экономическое решение, в отличие от волевого (то есть административного, приказного), предусматривает критическое, объективное рассмотрение различных вариантов, ведущих к одной цели, и выбор наилучшего из них.

«А вот мы проверим! — говорит экономист.— Я не должен верить на слово».

В этом смысле скептицизм — один из методов экономического исследования. Экономика возводит его в науку.

Итак, с энтузиазмом следует браться лишь за дела экономически эффективные с человеческой и общегосударственной точки зрения (речь идет, конечно, о хозяйственных делах). Стоящий, необходимый энтузиазм всегда противостоит энтузиазму бездумному, бессмысленному, способному принести лишь вред делу. Такой бездумный энтузиазм часто оказывается оборотной стороной или прикрытием неорганизованности, не продуманности, неумения научно организовать труд. Любое хорошее дело, если его проводить слепо, можно довести до абсурда. Поэтому можно утверждать, что преувеличение значимости какого-либо мероприятия, стремление переусердствовать, «поднатужиться», «переплюнуть», «бросить все силы» приносит обычно ощутимый вред.

Сейчас быстро разрушается старое предвзятое мнение,

что экономика — наука «бумажная, чернильная». Интерес к экономике все нарастает. Но наука эта все же еще мало освоена. Для многих она — «белое пятно».

«Белые пятна», оказывается, можно искать не только в джунглях Амазонки или за Полярным кругом, а значительно ближе — в самом себе, в своих знаниях, в своих чувствах. Не знаю, что приятнее: открывать «белые пятна» или «закрывать» их, но и то и другое делать очень трудно. Для этого надо идти, не останавливаясь, вверх по ступеням бесконечной лестницы познания. Это требует усилий, воли. Надо заставлять себя, может быть, надо просто привыкнуть идти вверх. Ведь чем выше поднимаешься по ступеням познания, тем дальше и больше видно.

Конечно, легче остановиться на первой же лестничной площадке, убедить себя, что это и есть твоя вершина, твой рубеж, а дальше — «пусть идут другие». Думать так — значит добровольно обречь себя на отсталость. Существует, например, такой характерный типаж (отнюдь не из каменного века): «Эх, чего там, надо дело делать, а не рассуждать. Развелось этих умников...» В его устах «интеллигент», «умник» — полуругательства.

Другую разновидность узости мышления представляет группа «технарей». Для них характерно такое рассуждение: «Я' узкий специалист. Дело свое делаю, и неплохо... Что читаю? Про шпионов читаю. Какими проблемами интересуюсь? Интересуюсь, какое место-займет «Спартачок». Он и не замечает своей ограниченности.

Существует еще и утонченная, пижонская отсталость: «Ах, нас интересуют лишь слабые взаимодействия элементарных частиц, по остальным вопросам обращайтесь к товарищам из профсоюзного комитета».

Современный деловой человек, безусловно, ориентируется в экономических вопросах. Пожалуй, экономические знания придают особенную остроту его взгляду, без них ему не избежать ограниченности.

Наука и техника творят чудеса... Наши головы переполнены информацией. Ньютон, Галилей и Дарвин, заглянув на экзамены на аттестат зрелости в любую сегодняшнюю школу, с почтением сняли бы шляпы. Первопечатника И. Федорова поразила бы ротационная машина в современной типографии. Гиппократ не смог бы подменить сиделку, дежурящую у больного с пересаженной почкой,— не хватило бы знаний.

Все это так. И все это вызывает «законное чувство гордости».

Но может быть, великим ученым повременить снимать шляпы. Да и Гиппократу незачем превращаться в сиделку.

Дело в том, что у цивилизации есть и другая, оборотная сторона, которая поразила бы наших славных предков в еще большей степени.

Могучая ракета может поднять космонавта, а может и ядерную боеголовку; ротационная машина может печатать шедевры, она же может плодить пошлую, вредную продукцию; медицина и химия продлевают человеческую жизнь, но они же в руках фашистов могут поставить уничтожение людей на поток.

В самом по себе развитии науки и техники, в росте знаний нет еще гарантий совершенствования человека и человеческого общества. Есть лишь условия для него.

Точно так же в самом по себе прогрессе науки и техники не заключается польза для природы нашей планеты.-Как сказал Роберт Рождественский:

Все меньше — окружающей природы, Все больше — окружающей среды...

Поэтому не надо думать, что одна современная техника решит все проблемы. Даже экономические соображения — «выгодно — невыгодно» — только полдела. Тем более что понятия «выгода» для себя и «выгода» для государства далеко не у всех совпадают. Поэтому поступки людей становятся вопросом совести. А совесть, как известно, ближе к морали, чем к экономике, ближе к чувствам, чем к формулам.

И в поэзии важно уметь сокращать и экономить, неоднократно говорил Михаил Светлов. «Когда-нибудь я напишу учебник и назову его — поэтическая экономия»,— шутил поэт.

Поэтому я заранее предостерегаю: не все сводится к экономии, расчету, техническим достижениям, хозяйственным победам. Не вся гармония жизни «поверяется алгеброй».

Рабочий, взявший более трудное, «невыгодное» задание и сработавший его на совесть, бригадир, добровольно перешедший в отстающую бригаду, ученый, в ущерб здоровью проводящий бессонные ночи, чтобы скорее создать нужную стране технику,— все они бескорыстные труженики. Они

действуют не ради личной выгоды, а по долгу совести. А если посмотреть еще глубже, то окажется, что экономия сродни совести. Кто-то из экономистов метко определил эту ситуацию: будет богаче страна — будем лучше жить мы все. Попытки решить задачу с другого конца (если, мол, каждый будет ловчить и добиваться улучшения для себя, то всем будет лучше) в социалистической экономике могут привести только к обратному результату: всем будет хуже.