Экономика

ФОРМУЛА ЭКОНОМИИ:

Беседы по экономике

Раздел: Бизнес, финансы

...Зато читал Адама Смита И был глубокий эконом, То есть умел судить о том, Как государство богатеет, И чем живет, и почему Не нужно золота ему, Когда простой продукт имеет.

А. Пушкин, «Евгений Онегин»

В самом деле: как?

И почему «не нужно золота ему»?

И что это за «простой продукт»?

Попробуем начать издалека.

Люди издавна научились заботиться о своем хозяйстве. Наверное, это были первые заботы, с которыми они встретились. Если бы не хозяйственные нужды, о которых некоторые говорят с легким пренебрежением, не развивались бы так бурно науки: математика, физика, биология и даже география. Открывателей новых земель двигала вперед не столько романтика, сколько стремление к установлению торговых связей, к завоеванию новых рынков, захвату земель, богатой добычи.

Известно, например, что действие умножения появилось лишь с развитием земледелия. Небезызвестную теорему Пифагора задолго до Пифагора знали и применяли вавилоняне. С ее помощью они вычисляли количество зерна, нужного для засева поля, рассчитывали размеры строящихся сооружений.

Архимед, по свидетельству римского историка Тита Ливия, сделал свои замечательные открытия (закон Архимеда, Архимедов винт и др.), заботясь о процветании родного города Сиракуз.

Обозначение чисел у древних египтян тесно связано с хозяйством. Единица у них обозначалась таким знаком (образ землемерной палки), десять [fu (иероглиф,   обозначавший   путы   для   стреноживания   коров), сто (веревка,   применявшаяся   для   обмера   полей), (цветок   лотоса),   миллион   Ъг (удивленный человек), десять миллионов

Сложение изображалось иероглифом _/ Л , который означал «идти в одну сторону», или «идти сюда», вычитание — иероглифом /~ V-, означавшим «идти в другую сторону», «идти туда».

Древнегреческий историк Геродот так описывает первые шаги науки, в которой экономика и математика еще не разделены: «Жрецы же рассказывали, что царь разделил страну на четырехугольные участки между всеми египтянами. Этим он создал для себя доходы, приказавши уплачивать ежегодный налог. Если река (Нил) отрывала кусок от какого-нибудь участка, царь посылал нескольких людей для осмотра и измерения, на сколько участок уменьшился, дабы владелец его платил соответственно установленный налог. Мне кажется, таково было происхождение геометрии».

Прокл, ученый Древнего Рима, пишет: «Геометрия была впервые открыта в Египте, имея свое происхождение в измерении площадей. Ибо для египтян это было необходимо вследствие подъемов Нила, которые стирали подлинные границы земель всякого. И никоим образом не удивительно, что открытие этой, равно как и других наук, имеет своим источником практические нужды... Итак, так же как точная арифметика началась у финикиян, будучи обязанной своему применению в торговле и договорах, так геометрия была открыта в Египте из-за причин выше изложенных».

Математика была нераздельна не только с экономикой, но и с поэзией. Задачи задавались в стихах. Евклиду, например, приписывают такую задачу:

Мул и осел по дороге с мешками шагали.

Жалобно охал осел, непосильною ношей придавлен.

Это приметивший мул обратился к попутчику с речью:

«Что, старина, ты заныл и рыдаешь, будто девчонка?

Я бы вдвойне был нагружен, если бы взял один твой мешок.

Если бы ты взял мешок у меня, мы бы сравнялись».

Сколько нес каждый из них, о геометр, поведай нам это.

Впрочем, поэзия во все эпохи была также неразделима с людскими заботами, со всей экономической сферой нашей жизни. Советую стараться замечать это в стихах. И не удивляйтесь тому, что и в этой книге немало поэтических цитат.

Для того чтобы отдать предпочтение, выбрать нужную вещь, сопоставить ее ценность с другими, уже в древности люди научились оценивать варианты. Иначе было бы невозможно обмениваться продуктами, одеждой, украшениями.

Во времена Троянской войны сопоставление вариантов производилось вполне четко. Откроем «Илиаду».

Третьи призы Ахиллес после этого вынес, данайцам

Их показавши,— призы за борьбу, сопряженную с мукой.

Первый приз — треножник большой для огня. Тот треножник

Между собою ахейцы в двенадцать быков оценили.

Для побежденного мужа он женщину вывел, в работах

Многих искусную; эту в четыре быка оценили...

Как видим, 1 медный треножник—12 быкам=3 рабыням. У Вознесенского 1 колготки= 1 кофеварке.

Со времен Гомера прошло больше трех тысяч лет. Все изменилось. Что-то я не встречал «треножников больших для огня». И с волами нынче плохо. Но предметы меняются, а сущность остается. Равенство совершенно различных вещей, возможность их сопоставления — явление загадочное, не зависимое от времени, стран и континентов. Древний земледелец рассуждал так: «За эту шкуру я должен отдать охотнику три мешка зерна, а за эту — четыре. Но я лучше возьму шкуру за четыре мешка, потому что ее можно проносить в два раза дольше. Вот если бы охотник согласился отдать более дешевую шкуру не за три мешка, а за два, я бы, пожалуй, выбрал ее, а остальное зерно выменял еще на что-нибудь».

Вы приходите в магазин. Допустим, вам надо купить ботинки. Вот ботинки за тридцать рублей, а вот за двадцать — похуже. Вы раздумываете: что лучше? «За тридцать — дороже, но они красивее и дольше послужат; за двадцать — дешевле, да скорее развалятся, придется ремонтировать или раньше покупать новые. Нет,— решаете вы,— лучше я возьму за тридцать. Если бы двадцатирублевые стоили не двадцать, а десять, я бы, пожалуй, взял их. Тогда бы я сэкономил деньги на что-нибудь другое».

Чувствуете? Прошли тысячи лет, все изменилось на земле, но суть этих рассуждений одинакова. Подобные рассуждения и есть экономическая оценка вариантов.

Оказывается, наш древний землепашец и вы в магазине, сами того не подозревая, решали одну и ту же экономическую задачу. Правда, очень примитивным способом.

Экономисту без вариантов не обойтись. Ведь нельзя о чем-то сказать, что оно просто выгодно, экономно само по себе. Оно может быть экономным лишь в сравнении с чем-то другим, с другим вариантом.

Но как все-таки люди оценивали варианты, как устанавливали равенство или неравенство товаров?

...После долгих скитаний арабский купец и путешественник Абу-Хамид достиг области Юра, расположенной чуть ли не на краю света — у моря Сумрака. Так арабы называли Северный Ледовитый океан.

Благодаря Абу-Хамиду, тщательно записывавшему все интересное, мы узнали, как работал и торговал народ, населявший в XII веке северную страну Юра,

«Юра приносят с собой различные товары. Каждый торговец приносит свои товары отдельно, помечая их особым знаком; затем они уходят, а когда возвращаются, находят другие товары, нужные для их страны. Каждый находит что-нибудь рядом с тем, что оставил; если ему подходит, он берет это, а если нет, то он забирает товары, которые принес раньше, и оставляет другие, и это происходит без единого нарушения. Тут не поймешь, кто продавец, а кто покупатель».

Спрашивается: как люди определят, что сколько стоит? Ведь не оценив свои товары, они не могут обмениваться, торговать. Они не смогут экономить!

Проще всего предположить, что все дело в ценности, полезности обмениваемого товара.

Ну, например, стоимость коровы должна быть раз в десять больше стоимости овцы, потому что от одной коровы можно получить мяса, как от десятка овец. Большая медвежья шкура будет в несколько раз дороже барсучьей. Гусь, которым можно накормить немалую компанию, конечно, дороже курицы, а щука по той же причине дороже самого премудрого пескаря.

И все-таки такое предположение неверно. Оно подходит лишь для некоторых, схожих по своему назначению товаров. А как быть, если приходится оценивать для обмена корову и медвежью шкуру, щуку и удочку, пескаря и березовое полено? Как определить, что полезней?

Непонятно. Каждое полезно по-своему.

И тем не менее люди даже тысячи лет тому назад довольно уверенно определяли стоимость.

Боюсь, вы можете подумать:  «Что говорить о диких,

необразованных предках? Мы-то знаем сегодня, сколько стоят разные вещи: мясо говяжье два рубля кило, треска — семьдесят копеек, хорошая удочка — два пятьдесят. Сколько стоит медвежья шкура, тоже не трудно узнать-— в комиссионном магазине или каком-нибудь справочнике».

Это, конечно, правильно. Все окружающие нас вещи имеют вполне определенную цену. Она напечатана в справочниках, прейскурантах, ценниках, она проставлена на бирках, прикрепленных к товарам, проштемпелевана на ботинках, телевизорах, тарелках, записана в меню столовых и ресторанов.

И все же это не тот ответ, вернее, ответ не на тот вопрос. Ведь спрашивается другое: как определяется стоимость вещей, от чего она зависит? Почему дом стоит миллион рублей, грузовик — десять тысяч, а стакан газированной воды без сиропа — одну копейку?

Давайте обследуем только что построенный дом. Пройдем по его этажам, осмотрим квартиры. Мы увидим, как расположены комнаты, кухни, балкимы, какова их площадь, из чего сделаны стены дома, крыша, полы, разное оборудование. Но нигде не найдем дал;е намека на стоимость дома. Возьмем грузовик. Можно исследовать его со всех сторон, определить скорость, грузоподъемность, расход бензина, можно разобрать грузовик по винтику на части, но стоимость мы не обнаружим.

То же и с газировкой. Выпей хоть тысячу стаканов, а секрета стоимости газированной воды не открыть.

Ученые утверждают, что список всех нужных людям вещей — продуктов, одежды, разных инструментов, машин, материалов — будет иметь не тысячу, не сто тысяч и даже не миллион, а двадцать пять миллионов наименований. Такой список занял бы тысячу томов, по тысяче страниц в каждом. Но что общего между всеми этими двадцатью пятью миллионами видов товаров? Между ботинками и простоквашей, трамваем и горчицей, курятником и космодромом, мухобойкой и клеткой для слона?

Оказывается, есть у них общее свойство — стоимость. Его изучает наука экономика. Правда, свойство непростое, на взгляд неискушенный — невидимое, неуловимое.

Вопрос о стоимости и в самом деле не простой. Над ним люди бились во все времена человеческой истории.

Многие ученые споткнулись на этом каверзном вопросе. Часто давался уже знакомый нам ответ: ценность вещи

определяется ее полезностью. Чем нужнее вещь людям, тем выше ее стоимость.

Но тогда почему же столь полезная вода, без которой человек не может существовать, имеет такую низкую стоимость, а драгоценности, польза от которых ничтожно мала, столь дороги?

Этот вопрос досконально разобрал знаменитый английский экономист Адам Смит.

Смит написал книгу «Исследование о природе и причинах богатства народов». Эта книга принесла Адаму Смиту всемирную славу. В начале XIX века всякий культурный человек знал Адама Смита и его «Богатство народов». Поэтому и пушкинский Онегин «читал Адама Смита».

Адам Смит считал, что ценность вещей определяется количеством затраченного на их изготовление человеческого труда. Больше затрачено труда — больше стоимость, меньше труда — меньше стоимость. «Создание богатства — это продукт труда всех трудящихся, бесплодны только бездельники»,— пишет Смит.

Пушкин хорошо знал теорию Смита.

«...Истинное богатство страны состоит не в деньгах, а в землях, строениях и всякого рода предметах потребления. Его источником является труд».

Вот почему «не нужно золота ему...».

Проследим, каким образом в труде рождаются вещи.

Посмотрите внимательно на свой костюм.

Что особенного? Костюм как косном.

Ошибаетесь. Это необыкновенный костюм. Если он шерстяной, то еще совсем недавно он гулял где-то в предгорьях Кавказа, а если хлопчатобумажный — рос под жарким солнцем Средней Азии. Вы, конечно, понимаете, о чем идет речь?

Для шерстяного костюма надо прежде вырастить овец, для хлопчатобумажного — возделать поле, собрать хлопок.

Затем шерсть или хлопок надо очистить, спрясть нити, изготовить ткань, окрасить ее и, наконец, на швейной фабрике или в ателье сшить костюм.

Над каждым костюмом трудились пастухи, хлопкоробы, прядильщицы, ткачи, красильщики, портные, продавцы, люди многих специальностей. А машины — прядильные, ткацкие, швейные? Их тоже надо было изготовить. Тут поработали машиностроители.

А сталь, чугун, цветные металлы для машин? Их вы-

плавляли металлурги... Обыкновенная школьная форма — не рыцарские латы. Тем не менее и в ней немало металла, угля, электричества.

Иногда приходится слышать: «Зачем столько труда тратится на добычу угля, выплавку металла, изготовление машин — Бещей несъедобных и в обиходе не нужных? Лучше побольше выпускать нужных населению товаров».

Если как следует не подумать, то может показаться, что планирование действительно допускает ошибку.

А если подумать?

Если подумать, то окажется, что за завтраком ты съедаешь килограмм угля, выпиваешь бутылку нефти, безболезненно проглатываешь увесистый кусок стали и еще множество других явно несъедобных вещей.

Не верите? Давайте посчитаем.

В стране выплавляется 150 миллионов тонн стали в год. Почти по 0,6 тонны на человека. В день — около 2 кг. Угля, нефти — в 4 раза больше: по 8 кг в день. Так что килограмм угля на завтрак — это по самым скромным подсчетам.

Что еще? Почти полканистры нефти в день, баллон газа, лесоматериалы, кирпичи, удобрения — всего не перечесть. Все это — «простой продукт», о котором говорится в «Евгении Онегине».

Удивительнейшее дело: над книгой, которую ты читаешь, оказывается, трудились и лесорубы, и металлурги — выплавляли сталь для станков, машин и даже для скрепок,— химики придумывали рецепт типографской краски... Когда-то, много лет назад, геолог разведал далекое месторождение свинца. Он и не подозревал, что крупица его труда окажется в книге, которую ты держишь в руках. Ведь около этого месторождения в одну из пятилеток вырос огромный завод, дающий стране свинец, а буквы для набора отливаются из свинцового сплава.

Тысячи людей, их руки, ум, их труд создали твою книгу. Вот почему, бережно относясь к книге, ты экономишь, сберегаешь силы всех этих тружеников. Загубив книгу, губишь и их труд-Тому, кто внимательно прочел это рассуждение, станет ясно, что любая вещь в конечном счете содержит лишь труд, преобразующий природу на благо людям.

Экономисты говорят: в создании любой вещи участвует труд тех ее создателей, которые сейчас, сегодня над ней

работают (это живой труд), и труд, который был затрачен когда-то (это прошлый, или овеществленный, труд. Он существует в орудиях труда и тех предметах, с помощью которых вещь создается).

Итак, мы выяснили, что государство богатеет трудом людей, будь то труд живой или труд овеществленный в добытом топливе, руде, выплавленном металле, построенном здании, собранной машине. Чем бережнее мы относимся к плодам человеческого труда, тем богаче становится государство и все мы.

Как измерить стоимость товара?

Возьмем любую вещь из многомиллиардного моря товаров — все равно, будь то костюм, транзистор или пирожное. Мы увидим, что каждая — не что иное, как сгусток, концентрат человеческой энергии, затраченной давно или недавно, далеко или близко...

Но если это так, то достаточно лишь подсчитать количество труда, затраченного на изготовление той или иной вещи, и нам откроется ее стоимость, ее истинная ценность. Например, на этот костюм затрачено 60 часов рабочего времени, а на этот стол — 30 часов. Значит, костюм должен быть вдвое дороже.

Только не путайте стоимость и цену. В обиходе эти два понятия обычно смешивают. Говорят: сколько стоит? Но если стоимость товара определяется затраченным на его изготовление рабочим временем, то цена товара есть денежное выражение стоимости. Цена колеблется вокруг стоимости, она может как бы отставать от нее, может опережать стоимость. В первом случае товары продаются по ценам более низким, не отражающим количество труда, затраченного на их изготовление. Например, в СССР по таким ценам продается мясо, молоко, ситец и многие другие товары первой необходимости. Государство берет на себя образующиеся убытки и доплачивает производителям этих товаров ежегодно десятки миллиардов рублей. Во втором случае цены, наоборот, завышены. По таким ценам продаются автомашины, деликатесы, алкогольные напитки и табак, некоторые дефицитные товары. Государство регулирует цены в интересах населения и народного хозяйства.

Но вернемся к нашему примеру с костюмом, который должен быть вдвое дороже стола. В целом рассуждение правильное, но... Как это часто бывает, находится НО, которое затрудняет нашу задачу.

Это НО связано с качеством труда. Количество труда, как мы знаем, измеряется временем. Поэтому и стоимость определяется затраченным рабочим временем.

Но время времени рознь. Рабочее время лентяя не то, что рабочее время ударника. Рабочий час мастера не то, что рабочий час ученика или неквалифицированного рабочего. Мастер затратит на деталь в десять раз меньше времени, чем ученик. Что же, стоимость его деталей будет в десять раз меньше, чем стоимость деталей, изготовленных учеником?

Как бы не так! Их стоимость будет равна.

Но ведь мы говорили, что стоимость — это количество затраченного труда. Верно, но не полно. Стоимость — это общественно необходимый труд, затраченный на производство товара.

Что такое «общественно необходимый»?

В стране одни и те же вещи изготавливают разные заводы, фабрики — мелкие и крупные, старые и самые современные. Понятно, что времени на одинаковые изделия затрачивается на каждом предприятии разное количество. На небольшом, устаревшем заводе — много, на крупном, автоматизированном — гораздо меньше. Среднее количество труда по всем предприятиям, затрачиваемое на изделие, и есть общественно необходимый труд.

Чем труд производительней, тем больше будет нужных товаров, тем богаче станет страна, «Производительность труда, это, в последнем счете, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя»,— говорил В. И. Ленин.

Адам Смит изучал капиталистическое производство. Он правильно показал, что любой товар, любой капитал — основа капиталистического общества,— есть не что иное, как сконцентрированный, спрессованный человеческий труд.

Труд превращается в окружающие нас вещи. Он овеществляется, накапливается в товарах, превращается в капитал.

Но Смит не сделал следующего шага. Этот шаг, означавший настоящий переворот в экономической науке, был сделан Карлом Марксом.

...В то самое время, как семь некрасовских мужиков из Неелова, Горелова и других окрестных деревень Пустопорожней волости отправились по столбовой дороженьке выяснять трудный вопрос: «Кому живется весело, вольготно

на Руси?», среди революционеров в России распространилась книга, которая сильнее любой другой книги повлияла на судьбу человечества: «Das Kapital».

Более ста лет прошло со дня издания на русском языке «Капитала» — знаменитого труда Карла Маркса.

Царский цензор, листая толстый том «Капитала», крепко задумался: разрешить или запретить книгу? Милостивое разрешение все-таки было дано. «Ее немногие прочтут в России, а еще менее поймут ее»,— написал цензор.

Если бы только знал царский чиновник, какую он совершил ошибку! Опасное оружие передал он в руки угнетенным!

«В России... «Капитал» больше читают и ценят, чем где бы то ни было...» — написал К. Маркс в 1880 году.

После Великой Октябрьской революции «Капитал» Карла Маркса издавался в нашей стране 200 раз! Миллионы людей читали эту книгу и находили в ней ответы на самые важные вопросы: что такое богатство и бедность, что такое труд и эксплуатация, что такое капитализм, социализм, классы, революция?

Нельзя сказать, что до Маркса борьба угнетателей и угнетенных не занимала умы людей. Нет, вопрос: «Кто был дворянином, когда Адам пахал, а Ева пряла?» — задавался мыслителями еще в сумерках средневековья.

Томас Мор, к которому английский король Генрих VIII сначала настолько благоволил, что сделал его в 1529 году лордом-канцлером, а затем все-таки казнил, обвинив в государственной измене, написал труд, прославивший его

на века:

«Золотая книга, столь же полезная, как забавная,

о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии».

Герои Мора презирали богатство. У них не было частной собственности. Они ели и пили из глиняных и стеклянных сосудов, а из золота и серебра повсюду, не только в общественных дворцах, но и в жилищах, они делали горшки и всю подобную посуду для самых грязных надобностей. В государстве Мора труд — обязанность всех, поэтому герб его украшали символы труда: серп, молот и колосья.

И все же, в отличие от «Капитала», «Утопия» Мора похожа на научную фантастику.

«Утопия» есть слово греческое: «у» по-гречески значит

«не», «топос» — «место». Утопия — место, которого нет, фантазия, вымысел, сказка» — так объясняет В. И. Ленин, что такое утопия.

Если Мору было далеко до воплощения своих идей, то француз Шарль Фурье и англичанин Роберт Оуэн, также презиравшие богатство и эксплуатацию, попытались тремя столетиями позже на практике создать справедливое общество трудящихся.

Сторонники Фурье организовали несколько поселений — трудовых фаланг, в которых все богатство, все доходы распределялись между всеми трудящимися.

Роберт Оуэн объявил о создании «Обменного банка, действующего на основе справедливости». Любой человек мог без денег получить в этом банке нужные ему вещи — продукты, одежду, инструменты, но должен был взамен оставить сделанные им товары.

Не долго просуществовали фаланги Фурье и оуэновский банк. Фаланги распались, не выдержав конкуренции с окружающим капиталистическим миром.

И обменный банк не мог в этом мире существовать «по справедливости». В нем накопилась масса никому не нужных товаров, в то время как нужные быстро разошлись. Оуэну пришлось закрыть свой банк.

В. И. Ленин называл Фурье и Оуэна утопическими социалистами. Утопия, как вы помните,— место, которого нет, фантазия, вымысел, сказка.

Почему все-таки не было места на земле идеям Фурье и Оуэна? И почему идеи Карла Маркса покоряют мир?

Утописты мечтали о светлом, счастливом будущем, о царстве разума и справедливости на земле. Утопист Шарль Фурье мечтал о превращении ночи в день, о наступлении всеобщего благоденствия, когда кровожадный буржуазный мир сменится обществом полнейшей гармонии и счастья. Даже свирепых хищников заменят добродушные антикрокодилы и антильвы, которых будут разводить люди будущего.

Оуэн мечтал о справедливой жизни на земле, о том времени, когда не будет денег, обмана, обогащения одних за счет других, когда люди будут работать по способности, а получать нужные им товары по потребности.

А Карл Маркс, его соратники и ученики не только мечтали, но и научно доказали, что такое время не за горами, что его приход неизбежен. В отличие от А. Смита, Маркс доказал, что капитал — не просто человеческий труд, а чужой труд — труд рабочих, присвоенный капиталистами. Поэтому счастливое время не наступит само собой. Освобождение труда, свобода и равенство людей завоевываются в тяжелой борьбе с угнетателями. Вот чему учит наука Маркса.

Прошло всего десять дней после Великой Октябрьской социалистической революции, а вождь пролетариата уже обращается в статье «К населению» с призывом: «Товарищи трудящиеся! Помните, что вы сами теперь управляете государством... Беритесь сами за дело снизу, никого не дожидаясь. Установите строжайший революционный порядок... Вводите строжайший контроль за производством и учетом продуктов... Берегите, храните, как зеницу ока, землю, хлеб, фабрики, орудия, продукты, транспорт — все это отныне будет всецело вашим, общенародным достоянием».

Все создаваемое человеком на земле имеет одну и ту же основу — труд. «...В труде,— писал Маркс,— затрачивается определенное количество человеческих мускулов, нервов, мозга и т. д.». Поэтому строить дом и варить борщ, работать у станка и пасти овец, испытывать самолет и ремонтировать приемник для нас одинаково полезно и почетно.

Поэтому мы можем сказать: государство богатеет трудом, плодами человеческого труда, полезным «простым продуктом-.^. Потому и «ie нужно золота ему...:>. Впрочем, полезное применение найдется и золоту — не только в украшениях и технике, но, главное, во внешней торговле. Ведь золото — универсальные мировые деньги, они заменяют любую валюту.

«...Беречь надо в РСФСР золото, продавать его подороже, покупать на него' товары подешевле» — так учил В. И. Ленин относиться к золоту.

Вспомни страницы романа Даниеля Дефо «Робинзон Крузо». Робинзон выброшен на берег необитаемого острова. Ему повезло — немало всякой всячины осталось после кораблекрушения.

Бочки пороха, оружие, утварь, даже несколько зерен — огромная ценность для Робинзона. И лишь деньги ему не нужны: не с кем торговать на острове.

«Ненужный хлам,-— говорит Робинзон о монете.— Зачем ты мне теперь? Ты не стоишь и того, чтобы я нагнулся и поднял тебя с полу».

Французский поэт Пьер Ронсар еще в XVI веке заметил:

Ах если б смерть могли купить

И дни продлить могли мы златом,

Так был бы смысл и жизнь убкть

На то, чтоб сделаться богатым.., Но ведь не та у денег стать, Чтоб нам хоть час, да натянули, Так что за толк нагромождать Подобный хлам в своем бауле?

Нет, лучше книга, мой Жамен,

Чем пустозвонная монета.

Из книг, превозмогая тлен,

Встает вторая жизнь поэта.

Теперь вернемся из далекой истории в наши дни. Советское государство богатеет не для наполнения банковских сейфов сокровищами. Чем богаче наша страна, тем лучше живется людям,

В. И. Ленин говорил: «Наша главная политика сейчас должна быть — экономическое строительство государства, чтобы собрать лишние пуды хлеба, чтобы дать лишние пуды угля, чтобы решить, как лучше использовать эти пуды хлеба и угля... И на этом должна быть построена вся агитация и вся пропаганда».

С тех пор наша главная политика не меняется. Сегодня основное внимание — ускорению научно-технического прогресса, переводу экономики на интенсивный путь развития, более рациональному использованию всех богатств страны, всемерной экономии всех видов ресурсов.

Мы можем, взяв статистические справочники, опреде

лить, как государство наше богатеет. Есть даже такое

понятие в экономике: «национальное богатство». В нем

отражено все, что существует на территории страны, не

считая, конечно, полезных ископаемых, лесов, земли и

прочих природных ресурсов. В 1987 году оно достигло 3,9

триллиона рублей.

Быстро богатеет государство! За 17 лет, как видите, национальное богатство увеличилось в 2,8 раза.

Сколько же в этих триллионах личного имущества граждан — собственных домов, машин, мебели, всякой техники, одежды и прочего? Это тоже знает статистика — около 20%, то есть больше 700 миллиардов рублей. Остальное — заводы, фабрики, шахты, дороги, машины, дома,

стадионы, все, что нужно для жизни, труда, отдыха. От того, как используются все богатства страны, все накопленное, созданное за десятилетия хозяйство, зависит наше сегодняшнее и завтрашнее благополучие.

Куда идут богатства?

Цифры и проценты, отражающие развитие экономики, о многом говорят вдумчивому человеку. Но еще более важны и наглядны другие цифры и факты: как люди живут, как питаются, в каких условиях работают, как одеваются и отдыхают, сколько радости в их жизни и сколько горя. От всего этого зависит настроение людей, здоровье и даже длительность их жизни.

Средняя продолжительность жизни в СССР за годы Советской власти возросла с 32 до 70 лет. К тому же люди становятся сильнее, даже выше ростом. Сегодняшняя молодежь на 10—15 сантиметров выше довоенной молодежи.

Свободное время — важнейший показатель благосостояния. Свободное время — подлинное, настоящее богатство каждого человека и всего общества. Советские люди сегодня имеют 128—130 дней в году, свободных от работы. К тому же рабочая неделя в СССР — одна из самых коротких в мире.

Государство заботится обо всех нетрудоспособных гражданах. Становится все больше людей, которые получают пенсию. В СССР пенсионный возраст для мужчин — 60 лет, для женщин — 55 лет. Это намного ниже, чем в развитых капиталистических странах.

В 1940 году у нас было 4 миллиона пенсионеров, сегодня — более 57 миллионов. Заметим, что средний размер пенсии в СССР составляет 60% зарплаты.

В течение последних пятилеток в СССР происходит значительное по масштабам строительство жилых домов. За 20 лет построено домов общей площадью больше двух миллиардов квадратных метров. В пятилетие пятая часть населения СССР получает новые квартиры.

Улучшается, хотя и медленно, питание населения. Статистика показывает, что советские люди стали есть меньше крупы, хлеба, картофеля. А потребление мяса, рыбы, овощей, фруктов, яиц, молочных продуктов увеличивается.

Медицинское обслуживание в подавляющем большинстве поликлиник, в больницах тоже бесплатное. Болезнь человека не отражается на его бюджете. Больного и его семью мало интересует, сколько стоит содержание в больнице, услуги медицинских сестер, консультации профессоров. За все это платит государство.

Кроме бесплатного, есть еще много такого, за что люди платят гораздо меньше, чем это обходится государству. Например, путевка в дом отдыха, квартирная плата, поездки на метро, автобусе, трамвае.

Спрашивается, зачем государству делать такие подарки своим гражданам?

Чтобы понять это, рассмотрим схему. Она сделана наподобие известной всем схемы круговорота воды в природе. В экономике процесс производства так же непрерывен, как и круговорот воды. Труд человека и природные ресурсы превращаются в процессе производства в нужную обществу продукцию (конечный продукт). Результаты производства разделяются на две части. Одна часть образует фонд потребления — все нужное людям: оплату труда, жилье, социальное обеспечение, медицинское обслуживание, затраты на детские учреждения, школы и т. п. Другая идет в фонд накопления — всевозможные станки, оборудование, произ-водстэенные здания, дороги, то есть все нужное производству

Живой труд человека преобразует природные ресурсы — топливо, руду, древесину, плодородные земли. В процессе производства вырабатываются нужные людям товары и изделия, необходимые для продолжения производства: сырье для промышленности, станки, цемент и многое другое. Все, что произведено за год всеми отраслями народного хозяйства, называется совокупный общественный продукт. Если вычесть из этого продукта стоимость израсходованных на его получение средств, мы получим в остатке лишь прибавку, созданную трудом людей за год,— вновь созданную стоимость, как говорят экономисты. Эта прибавка и есть национальный доход — самый главный обобщающий показатель экономического развития страны. Чем больше национальный доход, тем быстрее «государство богатеет, тем лучше наша жизнь.

Как же распределяется национальный доход?

Как видно на схеме, весь национальный доход делится на две части. Одна часть называется фонд потребления, другая — фонд накопления. Фонд потребления распределяется между всеми членами общества. Люди покупают еду, одежду, мебель, книги и другие нужные им вещи. А фонд накопления остается у государства. Он расходуется в основном на строительство новых заводов, фабрик, шахт, дорог, плотин, на ускорение прогресса в науке и технике.

Возникает вопрос: какой фонд должен быть больше — потребления или накопления?

Если бы общество «съедало» все, что производит, не оставляя ничего на новое строительство, производство сразу же перестало бы расти. Жизнь в стране стала бы ухудшаться, потому что население все время растет, ему нужно все больше продукции.

Но если бы весь доход шел в фонд накопления, от этого страдал бы фонд потребления. Люди бы работали, а жизнь их не улучшалась бы.

Экономистам очень много приходится думать и рассчитывать, как наиболее выгодно распределить полученный за год доход. В первых пятилетках приходилось зачастую не от хорошей жизни хозяйствовать по правилу: чтобы нашим детям жилось лучше, затянем пока что пояса потуже, будем больше строить.

К сегодняшнему дню фонд потребления в четыре раза превышает фонд накопления.

Пойдем дальше по нашей схеме. Оказывается, фонд потребления тоже состоит из двух частей. Одна часть — личное потребление, другая — общественные фонды потребления. Вот к общественным-то фондам потребления и относятся все бесплатное и все очень дешевое: образование, здравоохранение, жилье, транспорт и многое другое.

Допустим, человек получает маленькую зарплату. А семья у него большая — пятеро детей. Если бы в нашей стране не было общественных фондов потребления — бесплатных садов, яслей, пионерских лагерей, школ, больниц, дешевых квартир и транспорта,— худо бы ему пришлось.

Общественные фонды специально создаются, чтобы, независимо от получаемой зарплаты, от количества детей, все семьи могли на равных правах пользоваться важными благами жизни: образованием, отдыхом, лечением, жильем, транспортом. Порядок этот очень справедливый. И что интересно: общественные фонды потребления растут в нашей стране быстрее, чем растет личное потребление. На все «бесплатное» государство не жалеет миллиардов рублей.

Для того чтобы лучше понять, какую роль играют общественные фонды потребления в средней по достатку семье, разберем следующий пример.

Как видите, важно знать не только как государство богатеет, но и как распределяются эти богатства. Если справедливости тут нет, можно экономить миллиарды — толку не будет ни маме, ни папе, ни бабушке, ни внуку...