Вся электронная библиотека >>>

Микроэкономика

 

 

 

Современные образы и ограничители свободы как барьеры институционализации новых прав

 

Исследование динамики социальной стратификации в контексте свободы показало, что поле индивидуальной свободы в настоящее время лежит в пространстве преимущественно социально-экономическом, а не политическом или юридическом. В динамику индивидуальной свободы наибольший вклад вносят (и в ближайшее время будут вносить) материальная ось (ее назвали 77% респондентов трудоспособного возраста) и ось стабильности жизненных позиций (70%). На втором месте – профессионально-трудовая и образовательная оси (54 и 58% соответственно). На третьем месте – безопасность жизни (45%), возможность получить хорошую медицинскую помощь (43%) и улучшить жилищные условия (41%).

Что касается самостоятельных и независимых от властей социальных действий и состояний (а именно они необходимы для успешной институционализации новых прав), то пока в большинстве случаев они лежат за пределами области актуальной социальной свободы. Ось самостоятельности значима лишь для 36% респондентов трудоспособного возраста, а противодействие несправедливым акциям руководства, рост независимости от произвола властей вообще оказались на предпоследнем месте, набрав всего 9% голосов. Примечательно, что в сельской местности наблюдалась аналогичная картина (33 и 6% соответственно)[1]. В открытых описаниях свободного человека феномены "самостоятельность", "выбор", "независимость" присутствуют лишь у 20% респондентов, а сами термины встречаются еще реже – у 15%.

Это свидетельствует о том, что говорить сегодня об индивидуальной свободе исключительно в терминах самостоятельности и независимости значит серьезно усечь имеющиеся у большинства членов российского общества образы свободного человека, перенести их в более абстрактное жизненное пространство и, в конце концов, значительно их исказить. Какими бы "неправильными" или "уродливыми" ни казались эти образы, они отражают состояние массового сознания в данных экономических и социально-политических условиях, особенности культуры, аккумулируют социальный опыт (свой и других) и пр.

В современном российском обществе взаимосвязи индивидуальной свободы с независимостью и самостоятельностью, в принципе, более многообразны, чем допускает западная общественная и научная традиция. Независимость, как и самостоятельность, может быть: 1) элементом свободы, 2) способом ее увеличения в данных условиях и обстоятельствах, 3) ограничителем свободы. Оказалось, что сегодня в большинстве случаев независимость и самостоятельность не рассматриваются ни как элементы индивидуальной свободы, ни как способы ее увеличения (сохранения). Зачастую они вообще не связываются с индивидуальной свободой. Так, только 30% считают, что "свободный человек тот, кто действует по собственной инициативе и на основе собственных сил", в то время как более половины (55%) придерживаются иного мнения: "Свободный человек тот, кто сам решает, как ему действовать – по собственной инициативе или нет, на основе собственных сил или нет".

Это означает, что в современных условиях интеграция самостоятельности и независимости со свободой возможна только в том случае, если они станут более эффективными (по сравнению с менее самостоятельными и более зависимыми социальными действиями и состояниями) способами достижения действительно важных в данный момент целей (ценностей) – в первую очередь, как мы видели, – социально-экономических. Однако в современных условиях этого чаще всего не происходит[2]. Почему?

Одна из главных причин – в закономерностях трансформации и метаморфозе ограничителей свободы в переходном обществе[3].

В периоды глубинных общественных преобразований общее число ограничителей свободы возрастает неизбежно, при любой модели реформирования. Ибо в течение какого-то времени всегда соседствуют ограничители новые и старые, постоянные и временные, естественные и искусственные, реальные и мнимые (ложные) и др. Так, новые ограничения (например, многомесячные задержки заработной платы, сильно возросшие цены на товары первой необходимости, безработица в некогда трудонедостаточных регионах, насаждение чуждых многим идей и ценностей рыночного общества, нестабильность и неопределенность, низкая безопасность существования, открытые национальные конфликты, и др.) сочетаются с унаследованными от прошлого ограничениями (например, жилищными и миграционными), которые, начав воспроизводиться преимущественно на экономической основе, для большинства населения стали еще более труднопреодолимыми, чем при административно-командной системе (по крайней мере, пока). Временные препоны переходного периода (структурная перестройка и разрушительные тенденции в экономике, отсутствие навыков действия в новых условиях, как у руководителей разного уровня, так и у рядовых работников, слабость институциональных механизмов защиты интересов как "сильных", так и "слабых" групп, и др.) часто воспринимаются постоянными ограничителями новой системы как таковой. В переходные периоды неизбежно увеличивается число мнимых ограничителей, меняются моральные, интенсифицируется "обмен" между неосознаваемыми и осознаваемыми ограничителями. Переплетаясь, разные виды ограничителей свободы в переходных и нестабильных обществах гораздо чаще усиливают друг друга, чем ослабляют.

 

 

Однако в ходе современных реформ многие ограничители свободы были усилены искусственно: их могло бы не быть или они были бы не столь существенными при реализации иной тактики социально-экономических преобразований, иной стратегии свободы и социальной защищенности как слабых, так и сильных общественных групп в условиях реформ, иной роли государства. Речь идет не только о приоритетах государства в структурной, инвестиционной и правовой политике, но и о его роли в области убеждения–разъяснения. Ведь преодолевать сложный клубок прежних, новых и "переходных" ограничителей свободы или как-то адаптироваться к ним приходится индивидам, знающим об обществе с рынком и демократией лишь понаслышке или не знающим о нем до сих пор ничего, индивидам, социализировавшимся в прежних условиях, когда были востребованными другие индивидуальные качества, усваивались иные способы решения возникающих проблем.

Другим следствием государственной политики стало уменьшение набора доступных многим социальным группам способов преодоления новых ограничителей свободы или конструктивной адаптации к ним. Большие группы индивидов столкнулись с новой системой ограничителей свободы в условиях, когда их материальное положение было существенно подорвано самими же властями (утрата сбережений на входе в реформы, задержки с выплатой заработной платы от полугода до 2–3 лет, невыполнение государством своих обязательств за сданную продукцию, трудности получения кредитов и пр.).

В результате абсолютному большинству респондентов трудоспособного возраста (74%) преодолевать современные ограничители их свободы оказалось труднее, чем дореформенные; 84% указали на рост жизненных препятствий, которые преодолеть им (пока) не под силу, несмотря на включение в самостоятельные действия. Все это не повышает привлекательности независимости и самостоятельности как способов повышения индивидуальной свободы.

Каковы же тогда перспективы интернализации провозглашенных в ходе реформ прав? Ведь они по природе своей предполагают включение индивидов именно в самостоятельные и независимые действия и состояния. Возьмем ли мы для примера экономические права (право на создание своего дела, частную собственность на средства производства, право производителей самим определять объемы производства, цены на продукцию и др., право работать в нескольких местах и пр.) или акцентируем внимание на правах политических (праве на забастовку, митинги, акции протеста, вступления в разные партии, движения, свободе выражать свои взгляды и др.)… Уже простое перечисление этих прав свидетельствует о том, что все они рассчитаны на наличие у социальных субъектов стремления избавиться от прежних, административно-командных зависимостей и включиться в активные самостоятельные действия. В этом смысле относительно невысокая значимость самостоятельности и независимости – даже на фоне демонстрируемой лояльности к либеральным правам, – указывает на то, что при сохранении нынешних условий эти права еще долго будут занимать второстепенное место в поле актуальной индивидуальной свободы или же вообще находиться за его пределами.

Рост самостоятельности несомненно произошел, но, во-первых, он в большинстве случаев пока не привел к увеличению индивидуальной свободы, являясь в большинстве случаев не добровольным, а вынужденным (57 против 25%). А во-вторых, не стал он и средством претворения в жизнь элементов новой социетальной свободы. Так, только 8% респондентов трудоспособного возраста проявили активность и, несмотря ни на что, уже воспользовались всеми важными для них правами, 19% не видят особых препятствий, просто пока не успели сделать это. В то же время многие респонденты (42%) не воспользовались важными для них правами из-за того, что у них самих нет возможностей сделать это (нет достаточных денежных накоплений, возможностей взять кредит, связей в деловом мире, и др.). Еще 24% в качестве барьера назвали отсутствие надежных правовых механизмов защиты их интересов со стороны государства (в сельской местности – 41%), 23% – уверены в том, что новые (и важные для них!) права существуют лишь "на бумаге", в действительности пока нет условий для их реализации (в сельской местности – 45%).

 

 

К содержанию:  ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНСТИТУТОВ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ микроэкономический анализ 

 

Смотрите также:

 

Институты государственного регулирования переходной экономики....

В переходной экономике происходит трансформация институтов государственного … Директивное планирование трансформируется в социально-экономическое прогнозирование.

 

...магистральное направление экономической трансформации в странах...

Преобразование отношений собственности — магистральное направление экономической трансформации в странах с переходной экономикой.

 

Российская экономика и реформы

Первый - эволюционный путь постепенного создания рыночных институтов. … Если раньше трансформации экономических и политических систем под воздействием разнообразных...

 

...означает коренное преобразование всей системы экономических...

Экономика предприятия Экономика предприятия (Сергеев) Экономика для юристов. … Всероссийский заочный финансово-экономический институт.

 

Институциональные преобразования. Под институциональными...

«Экономика предприятия». учебник. под редакцией доктора экономических наук,. профессора Н. А … Всероссийский заочный финансово-экономический институт.

 

Преобразование отношений собственности. Банковская система в странах...

Успешная финансовая стабилизация наряду с формированием рыночных институтов создает возможности для перехода к экономическому росту.

 

Теория институтов и институциональных изменений. Крупные...

В конце 1980-х – начале 1990-х годов … Ключом к экономическому росту является эффективная организация экономики.

 

Хозяйственная экономическая деятельность — трансформация...

Хозяйственная (экономическая) деятельность — трансформация и приспособление экономических ресурсов в целях удовлетворения экономических потребностей.

 

Специфика российских реформ. Для рыночных реформ в России...

Дальше всего зашло формирование рыночных институтов в финансовом секторе, а в реальном … Всероссийский заочный финансово-экономический институт.

 

Основные черты экономики переходного периода. Страны с переходной...

Появилось немало новых рыночных институтов, таких как биржи, кредитные инструменты … социально-экономическими издержками трансформации и слишком медленным...

 

Последние добавления:

 

История экономики

Общая теория занятости процента и денег

 

Финансовый словарь Лесной кодекс Экологическое право  Воздушный кодекс РФ

 

Закон об охране окружающей среды   Комментарий к закону Об охране среды  ИСТОРИЯ ЭКОНОМИКИ