Русская история

КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР И ХАН БАТЫЙ

В XIII в. Западная Европа являла собой постоянно растущую угрозу для Руси.

В предыдущие десятилетия избыточная пассионарность западноевропейцев

"сгорала" в первых попытках колониальной экспансии - крестовых походах в

Палестину. Теперь же император Фридрих II решил направить немецких

крестоносцев из Палестины в Прибалтику. Решение было вполне разумное:

немецкие рыцари постоянно конфликтовали с французами и итальянцами, ведя

себя высокомерно и заносчиво. Поэтому император, послав немцев на Балтику и

поручив им покорять местные языческие племена, действовал в интересах и

рыцарей, и империи в целом. В 1237 г. рыцари-монахи двух орденов -

Тевтонского и Меченосцев, объединившись, создали мощный Ливонский орден.

Фактически образовалось "военно-духовное" государство, целью существования

которого стал захват Прибалтики, продвижение на Русь и насильственное

окатоличивание покоряемого населения.

Начавшееся завоевание шло трудно. Прибалтику тогда населяли древние

балтские народы: эсты, литва, жмудь, ятвяги и пруссы. Все они находились в

состоянии гомеостаза (равновесия с природной средой), и сил этих народов

хватало только на выживание в родном ландшафте. Потому в борьбе с немцами

прибалты ограничивались обороной. Но поскольку оборонялись они до

последнего, в плен сдавались только мертвыми, первоначально особых успехов

немцы не имели. Помогло рыцарям то, что их поддерживало очень воинственное

племя - ливы. Кроме того, рыцари нашли ценного союзника - шведов,

подчинивших себе финские племена сумь и емь.

Постепенно немцы обратили в крепостное состояние леттов, но эсты отказались

покориться им, имея значительные связи с русскими. Существование этих

связей подтверждает такой факт: города, которые ныне называются Таллинн и

Тарту (до революции соответственно: Ревель и Дерпт), имеют вполне русские

исторические имена Колывань и Юрьев (по христианскому имени основателя

этого города Ярослава Мудрого).

К русским немцы и шведы относились еще более жестоко, нежели к прибалтам.

Если, к примеру, захваченных эстов обращали в крепостное состояние, то

русских просто убивали, не делая исключения даже для грудных младенцев.

Угроза немецко-шведской агрессии стала для Руси очевидной, ее опасность

нарастала день ото дня.

В 1240 г. шведский флот вошел в устье Невы, подошел к месту впадения в нее

речки Ижоры и высадил десант, готовый начать наступление на Новгород. В

Новгороде, как и во всех славянских городах, не столько готовились к

защите, сколько спорили между собой о том, с кем лучше связать свою судьбу

- с суздальским князем Ярославом или со шведским королем. Пока новгородцы

спорили, сторонники Владимиро-Суздальской Руси призвали на помощь молодого

князя Александра Ярославича, известного благодарным потомкам под именем

Александра Невского. Тогда ему шел лишь двадцать второй год, но это был

умный, энергичный и храбрый человек, а главное, настоящий патриот своей

Родины.

Больших сил Александру собрать не удалось. Со своим маленьким суздальским

отрядом и с немногими новгородскими добровольцами Александр форсированным

маршем достиг Невы и атаковал шведский лагерь. В этом бою новгородцы и

суздальцы покрыли себя вечной славой. Так, один новгородец по имени Гаврила

Олексич верхом ворвался на шведскую ладью, дрался со шведами на их корабле,

был сброшен в воду, остался жив и снова вступил в бой. Героически погиб

слуга Александра - Ратмир, пешим бившийся сразу со многими противниками. Не

ожидавшие нападения шведы были разбиты наголову и ночью бежали на кораблях

с места разгрома.

Жертвенностью и доблестью соратников Александра был спасен Новгород, но

угроза для Руси осталась. Тевтонские рыцари в 1240-1241 гг. усилили натиск

на Изборск, стремясь к завоеванию Пскова. А в Пскове среди бояр

обнаружилась сильная прогерманская партия. Опираясь на ее помощь, немцы к

1242 г. захватили этот город, а также Ям и Копорье, и снова начали угрожать

Новгороду.

Зимой 1242 г. Александр Невский со своими суздальскими, или, как тогда

говорили, "низовскими", дружинами при поддержке новгородцев и псковичей

напал на стоявший в Пскове немецкий отряд. Освободив Псков, он двинулся на

главные силы ливонцев, которые отступали, минуя Чудское озеро. На западном

берегу озера, у Вороньего камня, немцам пришлось принять бой.

Количество собственно рыцарей было небольшим - всего несколько десятков, но

каждый рыцарь был грозным бойцом. Кроме того, рыцарей поддерживали пешие

наемники, вооруженные копьями, и союзники ордена - ливы. Рыцари построились

"свиньей": самый мощный воин впереди, за ним - двое других, за теми -

четверо, и так далее. Натиск такого клина был неотразим для

легковооруженных русских, и Александр даже не пытался остановить удар

немецкого войска. Напротив, он ослабил свой центр и дал возможность рыцарям

прорвать его. Тем временем усиленные фланги русских атаковали оба крыла

немецкого войска. Ливы побежали, немцы сопротивлялись отчаянно, но, так как

время было весеннее, лед треснул и тяжеловооруженные рыцари стали

проваливаться в воду Чудского озера. Новгородцы же не давали врагу

вырваться из гибельной западни. Поражение немцев на Чудском озере 5 апреля

1242 г. отсрочило их наступление на Восток - Drang nach Osten, - которое

было лейтмотивом немецкой политики с 1202 по 1941 год.

Надо сказать, что, выиграв это сражение, Александр не решил политических

задач. Победа не ликвидировала возможности немецкого наступления, ведь сил

у рыцарей было гораздо больше, чем у новгородцев. Города-крепости Рига,

Кенигсберг, Ревель служили удобными плацдармами для наступающего с Запада

европейского рыцарства.

При этом немцы могли постоянно пополнять свои войска, так как в XIII в.

в Европе было огромное количество добровольцев, мечтавших найти применение

своим силами. Натиск западного суперэтноса на Русь был по-прежнему

угрожающе реален.

Новое поколение русских людей, ровесников князя Александра, быстро осознало

масштабы опасности, грозящей стране с Запада, и потребность в сильном

союзнике. Обрести этого союзника Руси помогли логика событий и гений

Александра Невского.

В 1242 г. умер великий хан Угэдэй. Его смерть коренным образом изменила

положение в Орде победителя народов - хана Батыя. Еще во время похода

1238-1239 гг. Батый поссорился со своим двоюродным братом - сыном Угэдэя

Гуюком. Гуюк оскорбил Батыя, назвав его старой бабой и пригрозив оттаскать

за волосы. Не лучше поступил и их кузен Бури - сын хана Чагатая, бывшего,

как мы помним, верховным судьей всего Монгольского улуса. Бури собрался

"поленом бить Батыя по груди и по животу". Батый, как верховный

главнокомандующий похода, выслал обоих зарвавшихся царевичей из армии к их

отцам. Угэдэй и Чагатай сурово наказали своих сыновей: за нарушение

воинской дисциплины их выгнали из ханской ставки и лишили всех чинов.

Понятно, что после смерти Угэдэя Гуюк и Бури дали волю своей ненависти и

начали совместную борьбу против Батыя. Теперь, когда на месте великого хана

мог оказаться Гуюк, положение Батыя стало сложным, если не сказать -

гибельным. Его собственные силы ограничивались четырьмя тысячами воинов, а

в распоряжении Гуюка, стань он великим ханом, оказалось бы не менее 100

тысяч человек. Батыю стал жизненно необходим союзник, и дальнейшие события

лишь подтвердили это.

В 1246 г. собравшийся великий курултай избрал Гуюка великим ханом.

Казалось, судьба Батыя была предрешена. Понимая безвыходность положения,

Батый попытался обрести поддержку на Руси. Действительно, политических

поводов для продолжения войны между русскими и монголами не было никаких.

Но, что еще важнее, уже исчезли, по-видимому, и эмоциональные мотивы

противоборства. Так, русские называли Батыя "добрым ханом". И монголы

смотрели на войну с Русью вполне трезво, несмотря на то, что под Коломной

погиб Кюлькан - любимый сын Чингиса от красавицы Хулан. Ведь в отношении к

любой смерти на войне монголы руководствовались принципом: "За удаль в бою

не судят". Итак, союз между Русью и Батыем стал возможен.

Препятствовало этому союзу лишь одно обстоятельство. Великий князь

владимирский Ярослав, отец Александра Невского, присутствовавший на

торжествах по случаю избрания нового хана, умер от яда. Яд этот, по версии

папского агента Плано Карпини, был дан Ярославу матерью Гуюка - ханшей

Туракиной. Причиной столь серьезного поступка явился донос боярина Федора

Яруновича, который оговорил князя, сообщив, будто Ярослав вступил в союз с

папой римским Иннокентием IV.

Однако и после смерти Ярослава Северо-Восточная Русь не стала зависимой от

Орды. Это видно даже из того, что в 1248 г. Батыем был утвержден новый

великий князь владимирский Святослав Всеволодич, брат погибшего Ярослава.

Однако, прокняжив меньше года, он был свергнут Михаилом Ярославичем

Тверским. Дни свои Святослав закончил в Орде, тщетно добиваясь

справедливости. Но в его судьбе был виноват не Батый, а центральное

правительство в Каракоруме, где после смерти в том же 1248 г. Гуюка правила

его вдова - найманка Огуль-Гаймыш. Она отдала власть на Руси детям

отравленного Ярослава: Александру - великое княжение и разрушенный Киев, а

Андрею - богатое Владимирское княжество.

Александру предстоял тяжелый выбор союзника. Ведь выбирать приходилось

между Ордой, в которой погиб его отец, и Западом, с представителями

которого новгородский князь был хорошо знаком еще со времен Ледового

побоища. Нужно отдать должное Александру Ярославичу: он великолепно

разобрался в этнополитической обстановке и сумел встать выше своих личных

эмоций ради спасения Родины.

В 1252 г. Александр приехал в Орду Батыя, подружился, а потом побратался с

его сыном Сартаком, вследствие чего стал приемным сыном хана. Союз Орды и

Руси осуществился благодаря патриотизму и самоотверженности князя

Александра. В соборном мнении потомков выбор Александра Ярославича получил

высшее одобрение. За беспримерные подвиги во имя родной земли Русская

православная церковь признала князя святым.