История Советского Союза. Перестройка. Гласность

Михаил Горбачёв

Разделы:  Рефераты по истории СССР

Биографии известных людей

Всемирная История

История России

    Увлечения или даже романы у 19-летнего южанина, открывавшего  для  себя

Москву, разумеется,  были и до появления  на его горизонте Раисы. Сокурсники

рассказывают, по крайней мере, о двух девушках с юрфака,  которые привлекали

его  внимание  и сами  не  остались равнодушны к  черноглазому и  тогда  еще

пышноволосому  ставропольцу. Одна  из  Мишиных подруг, утонченная барышня из

профессорской семьи, охотно "обтесывала" его - приобщала к московской жизни,

водила по  театрам,  концертам и выставкам.  Горбачев,  как утверждают,  был

по-настоящему увлечен и сильно переживал, когда эти отношения оборвались: то

ли самой  москвичке,  то  ли ее  семье Михаил,  симпатичный, но  совсем  "из

другого круга", показался простоватым.  Второй  раз он влюбился  в  одну  из

самых красивых  девушек на факультете,  явно выделявшую  его  в  толпе своих

поклонников. Роман завязался и мог иметь продолжение, если бы в  этот момент

Михаил не встретил Раису. У них обоих осталось впечатление, что каждый нашел

недостававшую  и идеально подходившую ему "половинку яблока"  (по  выражению

Горбачева).

     Рая, хотя и была на год моложе Михаила, - она поступила в МГУ в 17 лет,

окончив школу с золотой  медалью,  училась  на  курс  старше на  философском

факультете.  В общежитии  на  Стромынке  философы  и юристы  размещались  по

соседству,  и  специфика  каждого  факультета  накладывала  на  их студентов

заметный  отпечаток. Среди  юристов, которым по  окончании  учебы предстояло

работать  в  органах  прокуратуры,  судах,  а  также  в  МВД  и  милиции (об

адвокатской  практике  в те,  еще  сталинские,  50-е годы  вряд  ли кто  мог

задумываться всерьез), было довольно много  фронтовиков, людей  служивых или

собиравшихся ими  стать. В философы, у которых в перспективе  было в  лучшем

случае преподавание диамата и истмата  в техникумах и  вузах,  шла  молодежь

особого  склада,   "чуть-чуть  сдвинутые",  как  считает  Рудольф  Колчанов,

ежедневно  наблюдавший  своих коллег-мыслителей в  общежитии. Для того чтобы

оказаться  среди них,  девушка,  да  еще из  глубокой провинции, как  Раиса,

несмотря на ее  золотую  медаль, должна была  быть, безусловно, неординарной

личностью. Раиса тогда такого впечатления не производила.

     Очень   худенькая,  очень  сосредоточенная  -  такой   она  запомнилась

однокурсникам, среди которых оказались будущие звезды философии и социологии

Мераб  Мамардашвили  и  Юрий  Левада.  В  те  годы  она,  даже будучи  очень

привлекательной,  не  выглядела  эффектной  и уж точно  не  была кокетливой.

Производить  яркое впечатление  в  те, еще достаточно голодные  годы  ей  не

позволяла и  тогдашняя бедность. Раиса выросла в  семье с более чем скромным

достатком, и ее матери и отцу, железнодорожнику, растившим троих детей, ради

того чтобы  "поднять"  их  и дать образование,  приходилось отказываться  от

многого.  Рая не могла  позволить себе не  только лишнее платье, но и теплую

одежду  для  зимы,  и,  как  она  рассказывала  дочери,  видимо,  заработала

ревматизм,  когда  бегала  по  морозу  в тонких чулках и  легких туфлях.  Но

стесненность в  средствах ее тогда  ничуть не угнетала  - может быть,  и она

принадлежала к породе  "чуть-чуть сдвинутых", во  всяком случае,  увлеченных

своим необычным  предметом -  и к  жизненным трудностям  студента относилась

философски.  Даже естественное для юной привлекательной девушки  внимание  к

своей внешности и  производимому  на окружающих впечатлению было просто не в

ее характере. Красить губы, по словам супруга, она впервые начала в 30 лет.

     Что свело и  так прочно соединило на всю  жизнь Раису  и Михаила?  Ведь

все, кто  наблюдал  их,  могли убедиться, что это  был действительно редкий,

гармоничный  союз, брак  из разряда  тех, что "заключаются на небесах". Юрий

Лизунов,  фотограф из ТАССа,  часто сопровождавший  Горбачевых  в  поездках,

опытный физиономист,  как все люди его  профессии, говорил,  что, когда  они

вместе, "у  них  совсем по-другому светились  глаза". Чем  они оказались так

близки друг другу? Если отвлечься от того, что составляет таинство любовного

союза, у них обнаруживается удивительно много общего. "Они ведь даже  похожи

были", - считает их дочка.

     Начать с того,  что оба - полурусские,  полуукраинцы, только  у Михаила

украинкой  была мать,  у  Раисы - отец,  Максим  Титаренко. Оба  из простых,

трудовых  семей, не  балованные  ни  достатком,  ни  исключительной  заботой

родителей.  Оба  обученные  труду  с  детства  и  воспринимавшие  учебу  как

единственное  продолжение  этого труда. Используя современную  терминологию,

Ирина называет их обоих  "самообучающимися системами". Наконец, оба - чужаки

в  Москве,  провинциалы,  с  жадностью  впитывавшие   все,   что  могла   им

предоставить  столица, но  при этом так и  не  ставшие столичными  жителями,

своими в  этом,  принадлежащем  сразу всем, но только  для  немногих родном,

городе.

     Найдя друг  друга  в шумной  суете московской жизни, они,  по-видимому,

почувствовали себя на  отдельном, только  им принадлежащем  островке посреди

бушующего  и  чужого  им   моря.  Во  всяком  случае,  с  тех  пор  как  они

познакомились  в  1951 году, сразу  сузился  круг их внешнего общения.  "Они

никого не оттолкнули, ни с кем не порвали,  наоборот, будучи оба отзывчивыми

и  открытыми людьми, сохранили все дружеские связи, просто было видно, что у

них образовался свой  собственный внутренний  мир,  в который они  никого не

пускали", - рассказывает Р.Колчанов.

     Привычки, отношение  к  жизни, к  учебе  у них  и  раньше были схожими,

теперь же, даже не замечая этого, они  начали подстраиваться друг  к  другу.

Выяснилось, что  оба обожают пешие прогулки, и эта  привычка стала священным

ритуалом,  соблюдавшимся   независимо  от  того,  когда   Михаил  Сергеевич,

ставропольский секретарь, а потом общесоюзный генсек и президент возвращался

домой с работы. (После  смерти матери традицию ежевечерних прогулок с  отцом

продолжила дочь Ирина.)  Оба были, как считает Горбачев, "максималистами", и

уточняет: "Раиса Максимовна такой и осталась, а вот мне из-за специфики моих

занятий  и   многообразных  проблем   пришлось   превратиться  в   "человека

компромиссов".

     По твердости  характера, методичности, организованности,  граничившей с

педантичностью, Раиса во многом превосходила мужа. Возможно, эти черты у нее

развились или даже  гипертрофировались за годы ее  социологических  занятий,

систематизации многочисленных  опросов  и преподавательской  работы. Книги в

домашней  библиотеке расставлены ее рукой строго по алфавиту. В студенческие

годы она могла посредине концерта  или спектакля встать и уйти,  если  у нее

была  недочитана к зачету какая-то книга или не закончен конспект. Точно так

же в Ставрополе, принимая гостя из Москвы, она  извинялась и отправлялась на

кухню готовиться к завтрашней лекции.

     К  первым  зарубежным   поездкам  она  готовилась,  как   к  семинарам,

"начитывая"  литературу,  в музеи  приходила с  путеводителем и  покидала  с

исписанным  блокнотиком. Когда выезды за рубеж Горбачевых стали регулярными,

она отмечала на карте  мира страны и города, в  которых побывала. Вернувшись

же в столицу в 1978 году, Горбачевы более основательно знакомились с Москвой

по  плану,  разработанному   Раисой:  по  воскресеньям  обходили  московские

памятники по эпохам,  начиная с  основания города.  Можно усмотреть во  всем

этом проявление так и  не  выветрившихся  комплексов  девушки из  провинции,

которая  самоотверженным трудом,  предельной организованностью  и внутренней

дисциплиной  заставляла  себя  наверстывать нехватку знаний и "универсальной

культуры", которую ей  не смогли своевременно дать  семья и среда. Но в этом

же проявлялась  и  безусловная сила  ее характера, целеустремленность  и тот

самый, уже упоминавшийся максимализм,  нежелание удовлетворяться полумерами,

суррогатами,  "приблизительными  знаниями",   округлыми  общими   фразами  и

словами.  Недаром Михаил  Сергеевич  в шутку  называл свою Раису  секретарем

семейной партийной ячейки.

     Еще  в университете она  считала  недопустимым  для себя  готовиться  к

экзаменам только по учебным пособиям или конспектам, а не по первоисточникам

- по  работам  Гегеля,  Канта,  Фихте и  других. Чиновник британского  МИДа,

сопровождавший чету Горбачевых во время их первого визита в Великобританию в

декабре    1984    года,   буквально   опешил,    когда   Раиса   Максимовна

высокопрофессионально оценила  философские работы Гоббса - ему  трудно  было

поверить, что ее ремарка не была заранее специально  припасена  для поездки.

Но  точно так же в Ставрополе, куда был направлен на работу после МГУ Михаил

Сергеевич,   вовсе  не  предполагая,  что  станет  "первой  леди"  советской

супердержавы, она готовилась  к лекциям  в  сельскохозяйственном  институте,

вчитывалась  в переводы "закрытых"  философских книг,  издававшихся "штучным

тиражом" для  рассылки  высшей партийной  номенклатуре. Выросшая в окружении

этих книг, в атмосфере постоянных семейных политических споров и философских

диспутов,  Ирина  подтверждает, что  имена  Сартра,  Хайдеггера и Маркузе  с

детских лет были у нее на слуху.

     При этом, даже став преподавателем и доцентом вуза - одно время ей даже

предлагали пост заведующего кафедрой, -  Раиса  Максимовна не превратилась в

"синий чулок". Увлеченность "тяжеловесными" и даже схоластическими талмудами

старых и новых философов не мешала ей  держать не только интеллектуальную  и

профессиональную  форму,  но   и   оставаться  привлекательной   современной

женщиной.  С  одинаковой  заинтересованностью  она  следила  за  тенденциями

зарубежной  политической  мысли и за веяниями  моды: была в курсе  моделей и

фасонов сезона, модных цветов и длины юбок.

     Этим, надо думать,  объясняется то, что западная  пресса, открывшая для

себя  жену  Горбачева  вместе  с  перестройкой,  назвала  все  эти  перемены

"феноменом  Раисы". Прожив 23 года  в  провинциальном  Ставрополе,  лишь  от

случая к случаю  наведываясь в Москву и редко  бывая за границей,  она яркой

бабочкой  выпорхнула   из  кокона  безликой   и  обезличивающей  системы   -

элегантной, независимой и  уверенной в  себе современной  женщиной,  которая

стала  советской  "первой  леди" едва  ли не раньше, чем ее  муж  бесспорным

национальным лидером.

     Но в начале 50-х Михаил, разумеется, не знал обо всех этих неординарных

качествах  своей будущей жены. Ему,  как, впрочем, и ей самой, их предстояло

еще открыть и развить. Однако рядом с  этой достаточно необычной девушкой он

вовсе   не   был   "ведомым".   Хотя   Раиса   была   на  курс  старше,  он,

студент-юрфаковец,  со своим богатым трудовым и жизненным  опытом, партийным

стажем    и   начинавшейся    комсомольской    карьерой,   выглядел   вполне

самостоятельным   и  взрослым  мужчиной.  Сделав  Михаила  после   некоторых

колебаний своим избранником (Горбачев в мемуарах и в устных рассказах не без

удовольствия  припоминал  поклонников,  которые   роем  вились  вокруг  нее:

"физика", аспиранта из  Литвы  и еще одного "югослава,  то  ли серба,  то ли

хорвата",  которым  она в конце концов  предпочла его), Раиса,  как это было

принято  в тех  семьях  и  той  среде,  откуда  оба  вышли,  подчинила  свою

дальнейшую жизнь планам мужа.

     После  двухгодичной  "дружбы"  они  наконец  поженились  в  1953  году,

отпраздновав в общежитии студенческую свадьбу, -  деньги на свадебные наряды

он заработал  на летних  каникулах в  своей родной МТС. Первую брачную  ночь

провели в комнате, которую им галантно уступили друзья Михаила, разбредшиеся

кто куда. Но уже  со следующего дня молодоженам пришлось  вновь разойтись по

мужской  и  женской  "половинам"  стромынских  казарм,  и  даже  официальное

свидетельство о браке, служившее Михаилу  пропуском  в комнату Раисы, где ее

соседкой была будущая жена Зденека Млынаржа,  не позволяло ему задерживаться

у жены позднее 23 часов.

     Подлинный  медовый   месяц  наступил  много  позже,  когда  они  смогли

перебраться  в  аспирантское  общежитие  МГУ  на  Ленинских  горах, где были

"семейные" комнаты с невиданным по тем временам комфортом - душем и туалетом

на каждые две семьи. Раиса, окончившая к этому времени университет, получила

предложение остаться в аспирантуре,  что лишний раз подтверждает серьезность

ее отношения к избранной стезе, и поджидала завершения учебы и распределения

мужа. Ни о какой необычной карьере, ни тем более о  политике молодые супруги

в то время не помышляли.

     Как миллионы советских людей, они, конечно  же,  были потрясены смертью

Сталина  и,  как  их чешский  друг  Млынарж,  задавали себе в  растерянности

вопрос: "Что  же теперь с нами будет?" Но Михаил, по свидетельству друзей, в

те годы не был замечен ни в экзальтированном поклонении вождю, ни в хотя  бы

робком антисталинизме. Попереживал вместе со всеми и переключился на другие,

более актуальные сюжеты в начинавшейся самостоятельной жизни.  Его стихийный

антисталинизм,  который  оказался  основательнее,  чем  официальная  анафема

культу  личности, прозвучавшая  три  года  спустя,  начал  проявляться много

позднее в нетерпимой реакции на происходившие вокруг  него  события. Но  уже

летом  53-го в  письмах  Раисе  стажер  ставропольской прокуратуры,  будущий

генсек  пишет,  как  сильно  он  чувствует  "отвратительность окружающего...

Особенно быта районной верхушки". Но на более высокий уровень, тем более  на

оценку   режима   или  поведения   умершего  вождя,  его  критика  тогда  не

распространялась.

     "Мы  были  не  диссидентами,  а ревизионистами",  -  написал он в книге

диалогов с японским политическим и религиозным деятелем Д.Икэдой. Даже общая

для их троих (вместе с Раисиным) дедов несчастная доля жертв репрессий 37-го

не  сказалась тогда на  почитании  им вождя. "Впервые в прямую связь историю

своей семьи с последствиями сталинизма я поставил, находясь уже в Ставрополе

и  узнав  о  докладе  Хрущева". Только  с  этой  поры,  а  не  с  московских

университет-ских лет,  можно, наверное,  зачислять  Горбачева,  как  это  он

делает сам, в поколение "шестидесятников" - "детей войны и ХХ съезда"...

     С распределением Михаила, несмотря  на  защищенный на "отлично" диплом,

вышла заминка. Остаться,  как и Раиса, в аспирантуре у него  не  получилось:

хотел  пойти на "серьезную" кафедру  - теории государства и права, а ему как

бывшему селянину предлагали колхозное право. Поначалу "забрезживший" вариант

распределения   в   центральный   аппарат   союзной   прокуратуры  сорвался.

Новоиспеченный юрист  стал своеобразной жертвой  процесса  десталинизации: в

стране  началось  восстановление  "социалистической  законности"  и закрытое

постановление правительства запрещало брать  на  работу в центральные органы

правосудия "незрелую" молодежь из юридических вузов, представители которой в

прежние годы так ретиво обслуживали сталинские репрессии.

     Горбачеву предложили  на выбор работу  в  прокурорских  органах Томска,

Благовещенска,  в  Таджикистане  или в  подмосковном Ступино, что давало  бы

возможность  "зацепиться" в столице, а Раисе продолжать учебу в аспирантуре.

Но, видимо, и здесь  сыграли свою роль его тогдашний максимализм и нежелание

жертвовать  специальностью  ради  Москвы.  Нелепо подозревать его  и  Раису,

бросившую аспирантуру и последовавшую за мужем в провинциальный  Ставрополь,

в  том,  что  могли  просчитать на  двадцать  лет вперед  шансы  сделать там

головокружительную партийную карьеру. Их не ждали ни гарантированная работа,

ни  жилье,  ни  какие-то  местные  покровители, которые  обещали  бы Михаилу

быстрое  служебное  продвижение. Рассуждать  так задним  числом, как  делают

некоторые  российские  или  зарубежные  комментаторы биографии  Горбачева, -

значит  упускать  из виду,  что  оба  они не  так  уж  держались  за Москву,

продолжая  чувствовать себя  в ней чужими,  забывать о том времени  и  о том

поколении, полном надежд  и желания самоутвердиться, в конце концов,  о том,

что они были молоды, уверены в  себе  и друг в друге и потому счастливы. Все

остальное казалось и, видимо на самом деле, было вторичным.

     Отправив багажом главные накопленные в Москве  ценности - книги, Михаил

и Раиса, обогащенные  столичными впечатлениями,  обремененные знаниями, он -

римского права  и начатков  латыни,  она - мировой  философии  - в 1955 году

отправились  в Ставрополь, почти как "разночинцы"  или "народники"  прошлого

века. Они и в  самом деле были "советскими разночинцами"  -  представителями

нового   сословия,  вышедшего  из  народной  среды,   получившего  добротное

образование и мечтавшего  применить его для  улучшения участи своего народа.

Главным для обоих была возможность начать вдвоем  самостоятельную жизнь,  их

вовсе не смущало, что начинать ее приходилось с чистого листа.

Из доклада Генерального секретаря КПСС Михаила Сергеевича Горбачева (р. 1931) на Пленуме ЦК КПСС (27 января 1987 г.) о годах, когда партию возглавляли его ...

Сергей Федорович надеялся изменить отношение Горбачева к армии. ... Сергей Федорович понимал, что политика Горбачева приведет к развалу ...

директоров, а 15 января состоялась встреча с М. С. Горбачевым (заранее .... Горбачев ответил: "Я очень рад, что вы связали эти два. слова". Мы прошли в зал. ...

советские и хозяйственные руководящие должности (доклад Горбачева на ... Горбачев, и его ближайшие сторонники сами еще не полностью свободны от ...

телеграмму Горбачеву и Рыжкову с изложением нашей точки зрения. ... Горбачев смешивал две совершенно различные вещи - преступные акты убийств, ...

За этот период Лукьянов должен был переговорить с Горбачевым, который, как выяснилось, ... Дело в том, что вскоре Горбачев подписал с немцами соглашение, ...

«Это то зерно,— сказал М. С. Горбачев,— что мы сейчас закупаем за валюту, товарищи. ... Товарищ М. С. Горбачев, выступая с докладом на XXVII съезде КПСС, ...

К середине 80-х стала очевидна бесперспективность советского военного присутствия в Афганистане. В 1985 года после прихода Горбачева Кармаль был заменен на ...

Горбачев М. С. (за выдающийся вклад в процессы укрепления мира, которые происходят сейчас в важнейших областях жизни мирового сообщества) 1990 г. ...

Он никогда не шел против Горбачева. Я не раз был свидетелем того, как отец. одергивал подчиненных, позволявших нелестные или, вернее, фамильярные ...