Русская история и культура

Троице-Сергиева лавра

16 столетие является крупным этапом в архитектурной истории монастыря. В этот период Москва принимает решительные меры по созданию единой общегосударственной системы обороны, так как разрозненные укрепления прежних удельных княжеств уже не могли обеспечить надежную защиту Русского государства. На северных и западных окраинах страны в широких масштабах ведется реконструкция старых и строительство новых каменных

1          Е. Е. Голубинский. Указ. соч., стр. 160; Н. М. Коробков. Крепостная стена Троице-Сергиевой лавры. — „Историко-археологический сборник Научно-исследовательского института краеведческой и музейной работы", М., 1948, стр. 43.

2          Наглядное представление о монастыре конца XV в. помогает составить макет-реконструкция в масштабе 1 :500, выполненный Ю. Н. и Ю. Ф. Вериго и М. Б. Тычина по чертежам и под руководством В. Балдина и В. Гасперович (ЦНРМ, 1962 г.— хранится в Загорском музее).

городских и монастырских крепостей, по юго-восточной границе на сотни километров протягивается укрепленная оборонительная линия—так называемая „засечная черта".

Особое внимание уделяется при этом обороне Москвы. В короткий срок на дальних подступах к столице появляется кольцо первоклассных крепостей — Тула (1507—1520), Коломна (1525—1531), Зарайск (1528—1531), Кашира (1531) и другие. В эту систему оборонительных сооружений включается также и Троицкий монастырь, расположенный на магистрали, связывавшей Москву с северными областями страны. В связи с этим он подвергается решительной перестройке — расширяется его территория, деревянную ограду сменяет каменная с большим числом мощных башен, возводится ряд новых зданий.

Строительство крепостных стен и башен монастыря, начатое в 1540 году, продолжалось десять лет. Для их сооружения было привлечено население ряда окрестных уездов. Специальной царской грамотой троицким мастерам и крестьянам было дано право „на монастырскую ограду и на иной монастырский обиход на каменное дело на всякое известной камень колоти и жечи, известь делати, и иной камень ломати, какой им надобен" на чьих землях бы они его ни нашли, „беспошлинно" и „безденежно"1.

Иван Грозный несколько раз посещал Троицкий монастырь, наблюдая за ходом работ. В 1547 г. он дал монастырю три тысячи рублей2, а крестьян, занятых на строительстве крепости, освободил от государственных податей и повинностей. Даже в тяжелое время казанских походов 1545 г. с них не собирали военных запасов. По окончании строительства по просьбе монастырских властей крестьянам Переяславльского, Дмитровского и Радонежского уездов вменялось в обязанность поддерживать крепостные сооружения Троицкого монастыря, для чего они освобождались от строения и починки других „городов".

В результате этих мер Троицкий монастырь превратился в сильную крепость. Каменные стены общей протяженностью около полутора километров неправильным четырехугольником опоясали весь монастырь, закрепив его территорию в существующих доныне размерах. В окружавших монастырь с трех сторон оврагах были устроены запруды, а с южной стороны в 1552 г. выкопан еще и огромный пруд.

Стены Троицкой крепости XVI в. дошли до нас в сильно измененном виде — они были расширены и надстроены, в середине XVII в., но исследование их конструкций, а также анализ сведений, приводимых Описью 1641 — 1643 гг., дают возможность выявить характер первоначальной ограды3.

Крепостная стена имела два боевых яруса. Первый ярус представлял собой открытую в сторону монастыря аркаду с низко посаженными орудийными бойницами по оси каждой из арок (так называемый подошвенный бой). Аркада поддерживала боевую площадку второго яруса, которая с напольной стороны ограничивалась парапетом с двумя рядами бойниц: навесными машикулями, служившими для поражения врага, подошедшего непосредственно к стенам, и узкими щелями между зубцами.

Общая высота стен составляла 5,5—6 м при толщине в 3,3—3,5 ж4; выложены они были из кирпича размером 8 X 16 X 32 см на сплошном фундаменте из булыжного камня глубиной до 2 м. Верх фундамента выровнен одним-двумя рядами тесаного белого камня, а основание усилено часто забитыми дубовыми сваями длиной 1,5—1,8 м.

Узлами обороны крепости были двенадцать башен, четыре из которых располагались по углам, а остальные по пряслам стен. Как и крепостные стены, башни XVI в. не сохранили своего первоначального облика; они также были надстроены в высоту, став основанием для существующих башен.

1          „Акты Археографической экспедиции", т. I, Спб., 1836, стр. 167.

2          См.: „Краткий летописец Святотроицкия Сергиевы лавры", Изд. архим. Леонидом,  в  прилож. к кн.: А. В. Горский. Историческое описание Свято-Троицкие Сергиевы Лавры, М., 1890, стр. 177.

„Краткий летописец" — ценный документ с записью событий, происшедших в монастыре за период с 1513 по 1640 г. Составлен из приписок, сделанных разными авторами и в разное время, к рукописи С. Ф. Киселева, мирянина-муромца, умершего в 1560 г. и погребенного в лавре. Рукопись хранится в ГИМе {Арсений. Введенская и Пятницкая церкви в Сергиевском посаде Московской губ. М., 1894, стр. 4—5).

3          Сравнение размеров зданий, указываемых в Описи, с их промерами в натуре позволяет установить абсолютную величину меры, которой пользовались составители,— это так называемая „сажень без чети", равная

197 см (сажень — 216 см минус „четь", или четверть,— 19 см). Анализ данных о высоте стен приводит к выводу,

что, вопреки установившемуся мнению всех исследователей лавры (см. указ. соч. Е. Голубинского, Н. Коробкова, И. Трофимова и др.), ко времени составления Описи они еще не были надстроены (см. стр. 112).

4          „Городу в стене толщина полторы сажени, а инде и в две сажени; а вышина городу у Красные башни до зубцов две сажени, исподгорья от прудов у Луковые башни (с южной стороны крепости.— В. Б.) по зубцы ж две сажени с полусаженью" (Опись 1642 г.). Необходимо учесть, что высота стен указана здесь только до „зубцов", да высота самих зубцов около 1,5 м.

Исследования показывают, что при надстройке башен их стены почти вдвое увеличивались по толщине прикладкой изнутри помещений, а фасады сохраняли древнее лицо. В нижней части ряда существующих башен (Красной, Пивной, Сушильной и др.) можно проследить границы кладок и выявить первоначальные объемы крепостных сооружений XVI в. (угловые башни в XVII в. были переложены с самого основания).

Башни служили площадками для установки орудий; выступая за плоскости крепостных стен, они обеспечивали наиболее эффективный фланговый огонь перед ними. Как правило, башни имели три яруса (два из них соответствовали по высоте ярусам крепостных стен) и завершались высокими шатровыми кровлями.

О внушительной величине башен Троицкой крепости XVI в., расположенных по пряслам стен, можно судить по размерам планов современных башен. Так, самая малая из них (Звон

ковая) 10 X 11 м, а самая большая (Пивная) — 16,5 X 19,5 м.

Три угловые башни — Пятницкая, Житничная (теперь Уточья) и Плотничья — имели многогранную форму с размерами диагоналей плана (изнутри) от 3 до 4 саженей, и только одна башня, расположенная над Водяными воротами в юго-западном углу крепости, была „четвероугольной". Есть основания полагать, что уже в XVI в. все угловые башни были снабжены подземными ярусами — „пороховыми каморами"*.

Мощь оборонительных сооружений Троицкой крепости XVI в. можно почувствовать, осмотрев, например, Пивную башню на западной стороне монастыря 2. В результате реставрационных работ, выполненных в последние годы, в нижней части современной башни полностью выявлен ее первоначальный объем, четко отделяющийся от надстройки XVII в.3.

Крепостная стена проходит здесь по крутому склону холма, и у его основания образовывалось „мертвое" пространство, не поражавшееся из подошвенных бойниц. С целью обеспечения прострела основания холма Пивная башня выдвинута вперед так, что ее внутренняя стена составила одну линию с лицевым фасадом крепостных стен. И хотя, подобно другим башням крепости, верхний бой Пивной башни лишь немного превышал высоту крепостных стен, за счет уклона холма она получила гораздо большую высоту.

По высоте башня имела не три, как все другие башни, а четыре яруса; нижний и верхний этажи были перекрыты бревенчатыми накатами, а средний — каменным сводом, опиравшимся на центральный пилон. Пилон продолжался выше свода, служа опорой для верхних перекрытий и конструкций шатра. В кладке пилона устроены вертикальные каналы-шахты размером 92 X 114 и 52 X 89 см, служившие, видимо, для подъема грузов в верхние ярусы, отрезанные каменным сводом.

Напротив башни, за стенами крепости располагался обширный хозяйственный двор, поэтому напольная стена Пивной башни имеет широкие ворота и две калитки. Наличие 'ворот дало повод исследователям монастыря считать, что под Пивной башней был сквозной проезд в монастырь4. Но проведенные раскопки и реставрационные работы показали, что через эти ворота нельзя было проехать в крепость: перепад земли у входа в башню и со стороны монастыря составлял более 10 м. Человек, вошедший в ворота, попадал внутрь крепости, только поднявшись на бревенчатый накат второго яруса и пройдя затем по узкой каменной лестнице в толще восточной стены башни.

Такая структура имела ряд преимуществ: изнутри башни можно было легко спуститься на первый этаж и выйти через ворота за стены крепости, а противник, ворвавшийся в ворота, оказывался в каменном мешке и быстро мог быть уничтожен защитниками сверху, с перекрытия первого яруса, которое, возможно, было не сплошным, а в виде обходной галереи по периметру стен. В случае захвата и этого яруса противник не мог продвигаться в верхние этажи башни, отделенные глухим каменным сводом, а узкая лестница в толще восточной стены, выводившая внутрь крепости, давала возможность обороняющимся небольшими силами сдерживать прорвавшегося врага.

Таким образом, несмотря на наличие широких ворот, Пивная башня не была проездной, а располагала лишь запасным или тайным выходом из крепости, предназначавшимся прежде

1          В 1957 г. при раскопе в подземном этаже Пятницкой башни был обнаружен фундамент башни XVI в. (см. ЦНРМ, № 54—660).

2          Название башни определило ее хозяйственное использование: в ней находились пивная и квасная палаты, производилось сычение медов; непосредственно к башне примыкали погреба или ледники, вследствие чего она называлась также и Погребной.

3          См. проект реставрации Пивной башни, разработанный В. Балдиным, Г. Тейковцевым и Б. Осетровым (1955 г., ЦНРМ, № 54—322). Основные реставрационные работы выполнены в 1958—1962 гг.

* См. Е. Е. Голубинский. Указ. соч., стр. 385.

всего для организации вылазок в период военных действий. В этом смысле становится понятным свидетельство Павла Алеппского о том, что „монастырь имеет потаенную дверь с западной стороны"*.

Несмотря на сугубо военное и хозяйственное назначение, Пивная башня производит впечатление совершенного архитектурного здания. Хорошо найденные пропорции кубообраз-ного объема, разнообразие форм и размеров бойниц, в шахматном порядке расположенных по стенам, и легкие декоративные тяги из поясков и поребриков — все это подчеркивает крепостную мощь башни, наделяя ее большой художественной выразительностью.

Своеобразно был решен главный вход в монастырь с восточной стороны. Он еще раньше, при деревянной ограде, был отмечен каменными воротами с церковью Сергия над ними2. При сооружении новых стен последние были несколько выдвинуты на восток, так что прежние ворота с церковью оказались внутри монастыря. Против них в новой крепостной стене были сделаны другие ворота, над которыми поставлена башня, получившая название Красной (то есть красивой).

Так сложилось планировочное своеобразие главного входа в Троицкий монастырь, состоящего из двух расположенных друг за другом ворот; над одними из них находится башня, защищавшая вход, а над другими церковь, „осенявшая" его. Небольшой дворик, образовавшийся между воротами и огражденный с севера и с юга дополнительными стенками, облегчал оборону входа в крепость; в случае прорыва неприятель оказывался в замкнутом пространстве, простреливавшемся из башни, с примыкающих стен и из окон расположенных рядом зданий. Такой вход был своеобразной интерпретацией так называемых отводных стрель-ниц, устроенных не перед воротными башнями, как это было, например, у Тульского кремля 3 и у многих европейских замков, а сзади нее, со стороны монастыря. Такое решение свойственно также некоторым башням кремля Коломны и Спасо-Ефимьева монастыря в Суздале4.

В нижней части современной Красной башни целиком сохранились стены XVI в., и мы с достаточной достоверностью можем представить ее первоначальный облик5. Это тем более легко сделать, что первоначально облицованная белым камнем башня XVI в. ясно отличается от поздней кирпичной надстройки.

Несмотря на свое ответственное положение над главным входом в монастырь, Красная башня отличалась весьма скромными размерами и строгой архитектурой: только скупые тяги, переходящие с крепостных стен, да традиционный киот с иконой, размещавшийся над аркой ворот, украшали ее фасад. Очевидно, строители крепости сознательно переносили основной архитектурный акцент главного входа в монастырь не на башню, а на надвратную церковь, располагавшуюся за ней.

Крепостные стены и башни Троицкого монастыря в XVI в. сохраняли естественный цвет кирпича и не белились6. Это имело определенный практический смысл, так как на небеленых стенах повреждения и осыпи были мало заметны, и это затрудняло осаждающим видеть результаты действий своей артиллерии. Красная башня, облицованная камнем, подобно белой застежке, выделялась на темном поясе кирпичных стен, отмечая собой главный вход в монастырь. Оборонительные сооружения Троицкого монастыря были самыми совершенными для того времени. Недаром иностранцы отзывались о них с большим уважением: „Сей монастырь

1          Павел Алеппский. Указ. соч., вып. IV, стр. 26. Характерно, что в начале XVII в., когда Троицкий монастырь подвергся длительной осаде польско-литовских войск, наибольшее число вылазок защитники крепости

произвели именно со стороны Пивной башни („Акты исторические", т. II, М., 1841, стр. 211).

2          В 1513 г. „поставлены в Сергееве монастыре ворота кирпичны, а на воротех храм преподобного отца Сергия Чудотворца" („Краткий летописец...", стр. 177). Симон Азарьин утверждает, что при постройке каменной церкви была сохранена и прежняя „брусяная" церковь, которая располагалась „по левую сторону алтаря, на всходе, против лестницы, а разобрану, сказывают, церковь в осадное время" (Е. Е. Голубинскай, Указ. соч., стр. 103).

3          В.В.Косточкин. Оборонительные сооружения древней Тулы.— „Памятники культуры", вып. 2. М., 1960, стр. 74.

4          См.: М. А. Ильин. Монастыри Московской Руси XVI в. как оборонительные сооружения.— „Исторический

журнал", 1944, № 7—8, стр. 75—81; Т. Сергеева-Козина. Коломенский кремль (опыт реконструкции). — „Архитектурное наследство", сб. 2, М., 1952, стр. 140; Н. Н. Воронин. Владимир, Боголюбове, Суздаль, Юрьев-Польской. М, 1958, стр. 250.

6 В. Балдин. Красная башня Троице-Сергиева монастыря (исследование и проект реставрации).— СЗМ, вып. 3, стр. 96—106.

6 На участке между Пивной и Водяной башнями крепостная стена XVI в. оказалась замурованной в толще монастырской ограды при ее позднейших переделках. Лицевая поверхность древней стены, сохранившая маши-кули и вал под ними, не носит никаких следов побелки. Ограда Троицкого монастыря, как и стены многих других крепостей, стала белиться только с середины XVII в. (В. В. Косточкин. Об обмазке Новгородских и Псковских оборонительных сооружений.—„Памятники культуры", вып. 1, М., 1959, стр. 83—94).

велик, с башнями и валом и каменного стеною обнесен; во всей России самый знатнейший"1, монастырь „обнесен каменной оградой, очень прочной, на подобие замка; на стенах много бронзовых орудий"2.

Одновременно со строительством оборонительных сооружений во второй половине XVI в. была произведена перепланировка всей территории монастыря.

Прежде всего был значительно расширен прямоугольник келий, окружавших Троицкий собор, Духовскую церковь и Трапезную. В 1557 г. „монастырь раздвигали и кельи разносили... а от старого места отнесли кельи до нового места 40 сажен, где ныне стоят"3. При этом к крепостным стенам отодвинули только северные и восточные кельи, а южные и западные остались на прежнем месте. Ряд хозяйственных построек, располагавшихся в северо-восточном углу монастыря, был вынесен за стены крепости, а вся северная ее часть отведена под „государевы кельи"—специальный дворец для царя, где он мог останавливаться во время своих частых приездов4. Как кельи для монахов, так и царский дворец по-прежнему строились из дерева, и только на западной стороне площади несколько ранее (в 1552 г.) были поставлены каменные Келарские палаты и больница5.

Из культовых зданий в этот период была сооружена церковь над гробом Никона, похороненного у южной стены Троицкого собора,— так называемый Никоновский придел (1548) и заложен огромный Успенский собор (1559). Тогда же были поставлены две каменные церкви за стенами крепости — Введенская и Пятницкая (1547). Все эти сооружения сохранились до наших дней и органически входят в архитектурный ансамбль лавры.

Никоновский придел — бесстолпная, одноапсидная церковь, перекрытая коробовым сводом, над которым возвышается световая глава. Алтарь не отделен от церкви пилонами или преградой, благодаря чему интерьер церкви представляет единое свободное пространство, отмеченное интимностью и уютом. Подобный тип небольших бесстолпных церквей зародился в XV в. во Пскове и получил широкое распространение в московской архитектуре первой половины XVI в. За четыре века своего существования Никоновский придел, как и большинство зданий монастыря, получил ряд искажений и дополнений: позакомарное покрытие заменила четырехскатная кровля, профилированный цоколь скрыла земля, окна были растесаны или пробиты вновь, а поверхности фасадных стен оклеены холстом и раскрашены „наподобие мрамора". Большие работы, проведенные советскими реставраторами, в основном возвратили памятнику древний вид, и только некоторые поздние пристройки продолжают закрывать нижнюю часть стен 6.

В противоположность Троицкому собору фасады Никоновского придела богато насыщены декоративным убранством, что создает некоторую измельченность форм и еще более подчеркивает небольшие размеры памятника. На высоту апсиды (4 саж.) стены церкви облицованы белым камнем. Их украшают часто поставленные вертикальные „жгуты"—тяги из полуваликов, перевязанные тремя рядами „бусинок" и соединенные вверху стрельчатыми арочками7. В верхней части четверика, сложенной из кирпича, размещен декоративный пояс из килевидных ниш; такие же нишки огибают основание барабана.

1          „Путешествие в Москвию датского посланника Иакова Ульфельда в 1675 г."—ЧОИДР, 1883, кн. 2, стр. 26.

2          „Известие англичан о России во второй половине XVI в."—ЧОИДР, 1884, кн. 4, стр. 23.

3          „Краткий летописец...", стр. 178.

4          Со времени Дмитрия Донского посещение Троицкого монастыря московскими великими князьями и государями превратилось в обязательную традицию и приобрело торжественно-показной характер. Нередко „походы

к Троице" совершались пешком. Еще при Иване Грозном по всей дороге от Москвы до монастыря были построены специальные царские „путевые дворцы" в селах Копылове (теперь Алексеевское), Тайнинском, Братовщине, Софрине и Воздвиженском,  которые  использовались  по назначению до конца XVIII в. (И. Забелин.

Троицкие походы Русских царей. М., 1847; И. М. Снегирев. Путешествие из Москвы в Троице-Сергиеву Лавру. М., 1858).

5          „Краткий летописец...", стр.178. Деревянные здания XVI в. не сохранились, а Келарские и Больничные палаты вошли затем в состав зданий XVII в.

G В. Балдин. Проект реставрации и научные отчеты о реставрационных работах в 1954 и 1963 гг.— ЦНРМ N° 54—352, 41—369.

7 Интересно отметить, что построение Никоновского придела также подчинено „маховой" сажени. Так, сторона четверика соответствует 4,5 саж. (799,5 см), основные вертикальные членения фасадов кратны двум саженям. Характерно, что высота храма с крестом (13 саж.) точно соответствует высоте интерьера Троицкого собора.

Значительно меньший по размерам Никоновский придел не теряет своей самостоятельности рядом с Троицким собором, отличаясь от него богатым убранством и своеобразной пластичностью форм. Располагаясь на склоне холма, он не имеет под собой такой выровненной площадки или постамента, как цоколь Троицкого собора. В силу этого горизонтальные членения фасадов Никоновского придела следуют уклону местности: рельеф холма повторен наклонной линией цоколя, разной посадкой окон и отражен в положении „бусинок" на вертикальных тягах декора апсид. Степень наклона постепенно смягчается кверху, выравниваясь к пятам закомар в строгую горизонталь.

Строители Никоновского придела, тактично „прислонив" свой небольшой храм к мощной стене Троицкого собора, чрезвычайно тонко решили поставленную перед ними задачу; они не противопоставили друг другу два мемориальных памятника, а соединили их в единую группу, как бы подчеркув этим глубокую взаимосвязь учителя (Сергия) и ученика (Никона).

В результате перепланировки, предпринятой в 1557 г., в центре монастыря образовалось обширное свободное пространство: площадь, ограниченная прежде тесным прямоугольником деревянных келий, лишилась одной своей стороны, отнесенной далеко на восток. Вместе с тем разросшийся ансамбль требовал нового высотного завершения. В этих целях даже предполагалось заменить белокаменный собор XV в. церковью больших размеров, но затем эта мысль была оставлена1. Иван Грозный „велел основати" новый пятиглавый Успенский собор в центре монастыря и со всем своим семейством присутствовал при его закладке в 1559 г.2. Собор был поставлен так, что он как бы восполнял собой восточную сторону прежней прямоугольной площади, композиционно восстановив таким образом планировку древнего монастырского ядра и усилив его значение своим высотным объемом.

Но сооружение Успенского собора сильно затянулось: в самый разгар строительных работ монастырь постигло тяжелое бедствие. Летопись подробно повествует о том, как 25 сентября 1564 г. „в ночи... после государьского приезду, как царь и великий князь поехал из монастыря, выгорел Троицкий Сергиев монастырь, трапезы и казны монастырские в палатах, и колоколы многие разлилися и поварни все, и гостин двор, и служни дворы; а келий погорели от Красных ворот верхний ряд по запруду, позади трапезы по келарскую, а загореся келия близко келарские казны. Погорели же всякие запасы, что на обиход монастырской; не осталося братьям ни на один день запасу снедново. Царь же и великий князь, слышав такое божие изволение, зело оскорбися: бе бо велию веру имея к живоначальной Троице и к чюдотворцу Сергию; даде же им на кельи и на строение монастырское тысячю Рублев и иная потребная в монастырь даде, повеле же строити монастырь потому же, яко бе был преже"3.

Ликвидация последствий опустошительного пожара отняла много сил и средств, что и сказалось прежде всего на задержке строительства Успенского собора. Кроме того, заподозрив троицкие власти во враждебном отношении к вводимой им опричнине, Иван Грозный стал проявлять к монастырю заметную холодность. Известны его резкие слова, „что у Троицы в Сергиеве благочестие изсякло, ино и монастырь оскудел и не пострижется никто и не даст никто ничего"4. Царская немилость, по-видимому, также отразилась на темпах строительства собора, который сооружался главным образом на его средства; здание двадцать шесть лет простояло в лесах и было закончено и освящено только в 1585 г., уже после смерти Грозного5.

По своему типу Успенский собор почти точно повторяет главный храм Московского Кремля, а по размерам даже несколько превосходит егоG. Торжественный и строгий, он полон внутреннего величия. Его кубический объем со слабо выступающими невысокими апсидами увенчан пятью тесно поставленными главами со сферическими куполами. Лопатки, разделяющие северную и южную стены на четыре, а западную на три доли, выступают из плоскости стены на 80 см и напоминает собой мощные контрфорсы. Характерным украшением огромных белых плоскостей стен, завершенных закомарами циркульной формы, служит аркатурно-колончатый пояс, столь характерный для владимиро-суздальского зодчества и вновь утвержденный в архитектуре кремлевским собором. Узкие окна, расположенные в два яруса, подчеркивают внушительную толщину стен. В отличие от белокаменного собора Кремля монастырский храм целиком сложен из кирпича. Это определило более простой рисунок его деталей и массивность конструкций. Так, если толщина стен московского собора составляет 1,5 л, а диаметр круглых столбов 1 м, то стены монастырского храма имеют толщину 2,25 м, а сечение прямоугольных пилонов 3 X 3 м.

Внутренний вид Успенского собора поражает своими размерами и насыщенностью светом. Шесть массивных пилонов держат высоко расположенные крестовые своды, образующие как бы сплошной потолок с пятью глубокими световыми проемами барабанов.

Первоначально стены храма не имели росписи. Только в 1684 г. они были покрыты живописью, выполненной местными троицкими и ярославскими иконописцами во главе с Дмитрием Григорьевым. Эта стенопись сохранилась до сих пор. Выдержанная в ярких красках, она вместе с богатым резным иконостасом придает особую праздничность всему интерьеру памятника. Очень своеобразна и живописна трехъярусная расписная галерея, установленная за иконостасом для размещения певчих во время торжественных служб.

В отличие от кремлевского храма к западной стороне монастырского Успенского собора примыкала обширная сводчатая паперть. В 1780 г. она была сломана, уступив место существующему крыльцу барочной формы1. (Следы примыкания сводов разобранной паперти видны на стене собора.)

Верх храма в настоящее время искажает четырехскатная кровля, заменившая собой древнее криволинейное покрытие по полукружиям закомар, а также значительно увеличенная высота центрального барабана. Не сохранили своей древней шлемовидной формы и купола: в середине XVIII в. они получили луковичные формы. Растесаны также окна нижнего ряда, входящие в аркатурный пояс, и только два из них, на северной стене, сохранили первоначальный размер.

Строительство каменных зданий в XVI в. вышло за пределы монастырской ограды: одновременно с сооружением крепостных стен на юго-восточном склоне холма („на Подоле"), к юго-востоку от монастыря, были поставлены две каменные церкви — Введенская и Пятницкая. Обе церкви строились в 1547 г.—одна на средства видного боярина Ивана Хабарова, а другая, видимо, силами жителей Служней слободы2. Поставленные очень близко друг к другу (на расстоянии 9 м), они воспринимаются как единая архитектурная группа, выдвинутая за пределы монастыря в направлении главного подхода со стороны Москвы.

Несмотря на тесное соседство и одновременность постройки, обе церкви принципиально разнятся по архитектуре. Введенская церковь — четырехстолпное „башнеобразное" здание с тремя полукружиями высоких алтарных апсид, установленное на подклете. К сожалению, церковь в значительной мере утратила первоначальный облик. Она сильно пострадала во время военных действий 1608—1610 гг. и более десяти лет стояла „нестроена... верх разломан и стороны развалились". Глубокие следы боевых ран до сих пор можно видеть на ее южной стене и апсидах. В середине XVIII в. памятник подвергся существенной перестройке: были разобраны два из его четырех столбов и устроен новый сомкнутый свод с глухой декоративной главой „образцом и мерою" по церкви Иоанна Предтечи, „что у Варваринских ворот в Москве"3. При этом были сняты верхние части завершавших четверик закомар и устроена четырехскатная кровля, а стены алтарных апсид надложены в высоту. Заложены также два из трех входов, срублены их обрамления, исчезла и окружавшая здание паперть. Но и в искаженном виде памятник представляет значительный интерес.

Прежде всего следует отметить очень близкое сходство архитектуры Введенской церкви с Духовской. Можно предположить, что субсидировавший постройку Иван Хабаров поставил „в образец" своим зодчим этот построенный псковичами более семидесяти лет назад храм.

Так, план Введенской церкви почти точно копирует монастырский образец не только по очертанию и расположению объемов, но и по размерам (7 X 10 „маховых" саженей). Фасады четверика также повторяют пропорции, характер декора и рисунок отдельных элементов Духовской церкви. Совершенно одинаковы, например, сложные профили и размеры тонких лопаток, членящих плоскости стен (6 саж.), рисунок белокаменного отлива цоколя, своеобразные украшения алтарных апсид из накладных жгутов и гирлянд с резными „жучками".

В верхней части стен Введенской церкви проходит декоративный пояс из цепочки киле-видных нишек, верх алтарных апсид огибает лента резного белого камня. Узкие окна, как и в Духовской церкви, размещаются ниже декоративного пояса, а на западном фасаде также расположен огромный киот, только не круглой, а арочной формы.

Но храм Введения „на Подоле" имеет существенное отличие от Духовской церкви: он поставлен на высокий подклетный этаж, что придало принципиально новый характер композиции всего сооружения. В настоящее время подклетный этаж в значительной мере скрыт наросшим слоем грунта, но первоначально он возвышался над землей более чем на 3 м1. Открытая галерея, или паперть, с несколькими лестничными „всходами" окружала церковь с трех сторон. Строителям церкви было чуждо бездушное копирование древнего образца, и они создали памятник глубоко индивидуальный, сочетавший в себе архитектурные традиции XV и XVI вв.

Расположенная рядом приходская Пятницкая церковь проста и вместе с тем нарядна. Она не имеет подклета и, в противоположность Введенской, вытянута не вверх, а по горизонтали. Ее объем четко разделяется на несколько составных частей — алтарь, собственно церковь, квадратную трапезную и примыкающую к ней небольшую колокольню. Все эти части различны по своей форме и высоте, благодаря чему памятник представляет собой живописную группировку разных объемов.

Фасады церкви членятся на три неравные части плоскими широкими лопатками, выше которых находятся килевидные полукружия закомар с широкими лентами профилей. Декоративный пояс, расположенный под капителями лопаток, более развит по сравнению с поясом Введенской церкви; цепочка ниш усилена здесь дополнительными лентами из поребриков и полочек, которые к тому же проходят поверх широких лопаток, не прерываясь ими.

Четверик церкви имел позакомарное покрытие; его следы можно видеть на чердаке, под современной четырехскатной кровлей. Глава сильно пострадала в период военных действий в начале XVII в. и была переложена. Церковь и примыкающая к ней Трапезная перекрыты сомкнутыми сводами без промежуточных опор, что делает их очень просторными и вместительными.

Основным элементом декора фасадов памятника служат богато развитые обрамления больших оконных проемов, состоящие из полуколонок, перевязанных бусинами, и увенчанные своеобразными стрельчатыми арками типа кокошников.

Единственный вход в церковь расположен в западной стене Трапезной. Он оформлен перспективным порталом, покрытым тонкой геометрической резьбой. Непосредственно над входом возвышается небольшая нарядная „колокольница". Ее опорами служат с одной стороны стена Трапезной, а с другой — два отдельно стоящих пилона, связанных между собой и со стеной циркульными арками. На этих арках основан восьмерик звона с каменным шатром, на четырех гранях которого расположены „слухи" (отверстия для лучшей резонации звука). Шатер венчает небольшая главка на тонкой и высокой шее.

Существует мнение, что колокольня Пятницкой церкви является первым примером в московском зодчестве устройства отдельного, не связанного с храмом помещения для колоколов, имеющего форму башни2. Следует отметить однако, что облик и декор колокольни несколько выпадает из архитектуры XVI в., и невольно возникает сомнение, не относится ли ее сооружение или капитальная перестройка к более позднему времени. Опись 1641 г. говорит о Пятницкой церкви: „Да на той же церкви зделана колокольница, а на ней пять колокол..." Не следует ли понимать слово „зделана" как только что сделанная или сделанная недавно? Этот вопрос, как и весь памятник, еще ждет своего исследователя.

В архитектуре приходской Пятницкой церкви нет той величавой монументальности, которая свойственна соседнему Введенскому храму. Ее образ отмечен интимностью и уютом, характерным для посадских церквей, сооружаемых прихожанами слободы или улицы. Зодчие Пятницкой церкви, как и строители Введенского храма, смело отошли от установившихся канонов и вложили в свою постройку много новизны и творческой мысли. Они создали тот удачный образец небольшой бесстолпной посадской церкви со своей Трапезной и „колокольницей", который получил затем повсеместное распространение по стране вплоть до XVIII в.

Стоящие рядом Введенская и Пятницкая церкви взаимно дополняют друг друга. Подчеркнуто контрастное соотношение объемов способствует выявлению монументального величия одного и уютной интимности другого здания, а первоначальная известково-белая окраска фасадов еще более их объединяла *.

Вынесенные к подошве горы Маковец, на которой располагался монастырь, эти две церкви первыми встречали путников, прибывавших со стороны Москвы, и как бы подготавливали их к последующему восприятию всего ансамбля зданий, сосредоточенных за крепостными стенами.

Завершение строительства Успенского собора в 1585 г. явилось заключительным этапом в формировании архитектурного облика монастыря XVI в. К этому времени окончательно определились его территория и планировка. Деревянные здания стали заменяться каменными, а мощная крепостная стена с башнями превратила монастырь в сильную крепость, отвечавшую уровню военно-инженерного искусства того времени. Крепостные стены XVI в. были почти вдвое ниже существующих; располагаясь с юга и запада на склоне холма, они не закрывали, а лишь ограничивали внутреннее пространство монастыря, оставляя его хорошо видимым издалека, подобно тому как Московский Кремль раскрыт в сторону Москвы-реки. В этом сказалось характерное отличие древнерусских крепостей от суровой замкнутости западноевропейских замков2.

Величественный массив Успенского собора, главенствуя над всей панорамой широко раскинувшихся монастырских сооружений, придавал ей сходство с Московским Кремлем, как бы подчеркивая этим тесную связь Сергиева монастыря с государственной властью. Красная лента кирпичных крепостных стен и башен оттеняла белизну возвышавшихся за ними каменных церквей и палат, окруженных темными кровлями деревянных келий и других построек. Введенская и Пятницкая церкви, расположенные у подошвы холма, связывали монастырский ансамбль с окружающим ландшафтом8.

Общую картину дополняла живописная застройка сел и слобод, кольцом окружавших монастырь, которые к этому времени значительно разрослись за счет „мастеровых людей" и ремесленников, привлекаемых монахами для своего обширного строительства. Посадские дворы располагались в некотором отдалении от монастыря, оставляя свободной широкую полосу вокруг его стен. Такая свободная от застройки зона имела большое значение в оборонительном и пожарном отношениях; она хорошо просматривалась и могла простреливаться со стен и башен, и в то же время предохраняла крепость от пожаров, так часто возникавших в русских городах и селениях.

1 Существующая окраска Введенской и Пятницкой церквей красным с белыми деталями относится к концу XVIII в. В цитированной выше поручной записи 1740 г. вменялось в обязанность обе церкви „с лица и изнутри выбелить известью". Белыми изображены церкви и на чертежах середины XVIII в.

- Д. С. Лихачев. Культура Руси эпохи образования Русского национального государства, стр. 116—118; В. В. Кбсточкин. О „регулярной" планировке..., стр. 134—135.

3 Реконструкцию облика Троицкого монастыря к концу XVI в. можно видеть на макете, выставленном в экспозиции Загорского музея. Макет выполнен в масштабе 1:500 Ю. Н. и Ю. Ф. Вериго и М. Б. Тычина по чертежам и под руководством В. И. Балдина и В. В. Гасперович (ЦНРМ, 1962 г.).

3   Троице-Сергиева лавра   33