Культура застолья 19 века

Пушкинская пора

Лаврентьева Е.В.

 «Съестные» подарки были широко распространены в начале XIX века.

«В субботу я тебе послал рыбу, свежего лабардану, привезенного мне из Колы (граф Воронцов — ужасный до нее охотник). Не знаю, тебе понравится ли, ежели сказать тебе, что это то же, что и треска. Впрочем, можешь попотчивать тестя и приятелей.

Если спаржу мне прислал Обрезков, то и ему пришлю этой рыбы; а если нет, то нет, дабы не показалось ему, что я вызываюсь на съестной подарок от него» (из письма К.Я. Булгакова).

Известный московский оригинал князь Александр Порюс-Визапурский («черномазый Визапур») щедро угощал высокопоставленных москвичей редкими в те годы хорошими устрицами. Визапур рассылал устрицы даже незнакомым лицам.

«Однажды, проезжая из любопытства через Володимир в Казань, он не застал меня в городе, — рассказывает в «Капище моего сердца» князь И.М. Долгоруков. — <...> Вдруг получил от него с эстафетой большой пакет и кулечек. Я не знал, что подумать о такой странности. В пакете нашел коротенькое письмо на свое имя, в 4-х французских стихах, коими просит меня принять от него 12 самых лучших устерс, изъявляя между прочим сожаление, что не застал меня в губернском городе и не мог со мною ознакомиться. Устерсы были очень хороши; я их съел за завтраком с большим вкусом и поблагодарил учтивым письмом его сиятельство (ибо он назывался графом) за такую приятную ласковость с его стороны».

Из живности, кроме рыбы и устриц, нередко в подарок присылали птицу.

Индеек, каплунов и уток посылаю; Ты на здоровье кушай их, —

писал ВЛ. Пушкин князю Шаликову.

Стр. 44

«Мы здоровы, — просто сказать; а коль не просто, то уж я давно хвораю <...> однако куликов твоих присылай, ибо вспоминая твою званскую стрельбу, все их мои домашние аппетитно кушать готовятся» (из письма Г.Р. Державина П.А. Гасвицкому).

«В день именин АС. Небольсиной, граф Ф.В. Ростопчин, зная, что она любит пастеты, прислал ей с полицмейстером Брокером, за несколько минут до обеда, огромный пастет, который и был поставлен перед хозяйкой. В восхищении от внимания и любезности графа, она после горячего просила Брокера вскрыть великолепный пастет — и вот показалась из него безобразная голова Миши, известного карла князя X., а потом вышел он и весь с настоящим пастетом в руках и букетом живых незабудок».'

По всей видимости, речь идет о знаменитом паштете из трюфелей, подземных грибов, привозимый в Россию из Франции. По тем временам паштет из трюфелей считался роскошным подарком.

Об этом рассказывает французская актриса Луиза Фюзиль в записках о своем пребывании в России с 1806 по 1812 годы: «Жил в то время в Москве некто Релли, человек богатый, пышный и поставивший свой дом на широкую ногу: у него был лучший повар в городе, а потому все вельможи (довольно большие чревоугодники) ездили к нему на обеды. Его принимали за англичанина или итальянца, так как он прекрасно говорил на обоих языках; он был вхож в высший свет и вел большую игру.

Встречая меня часто у моих патронесс, он как-то попросил позволения изготовить маленький из трюфелей паштет для моих «маленьких ужинов», о которых ему не преминули рассказать. Я согласилась, ибо трюфели были большой роскошью в то время, когда способы сообщения не были так быстры и легки, как теперь. Никто не мог догадаться, откуда может появиться такое великолепие.

Начали съезжаться, когда появился пресловутый маленький паштет; он был таких размеров, что его пришлось наклонить, чтобы пронести в дверь; я увидала, что моя столовая не сможет вместить его в себя».

Достойный «съестной» подарок не стыдно было преподнести самому императору.

«Каменский прислал мне из Сибири стерлядь в 2 аршина и 2 вершка длины и в 1 пуд 4 фунта веса, — сообщает в 1826 году К.Я. Булгаков брату. — У нас не в чем бы и сварить такого урода, а как сегодня кстати постный день, то вспомнил, как прежде посылал иногда рыбу покойному Государю для стола, решился и эту поднесть Императору, но просил своего князя наперед доложить Его Величеству. Государь принял

Стр. 45

милостиво, приказал меня благодарить, а рыбу отослал к Нарышкину[i], что уже и исполнено».

Император Александр I не оставался в долгу перед своими подданными. Графиня Шуазель-Гуффье в «Исторических мемуарах об императоре Александре и его дворе» писала: «У меня на столе стоял огромный ананас, присланный мне государем, который ежедневно посылал знакомым дамам в Царском Селе корзинки со всякого рода фруктами — с персиками, абрикосами, мускатным виноградом и т.д.».

С начала XVIII века в России существовал обычай звать на какое-то центральное блюдо. Центральным блюдом мог быть и съестной подарок, доставленный с оказией откуда-то издалека, или же какое-нибудь новое блюдо.

«Пушкин звал макароны есть, Потоцкий еще на какое-то новое блюдо. Все они любят покушать», — писал К.Я. Булгаков брату в 1821 году.

В то время макароны привозили из Италии. Особой славой пользовались неаполитанские макароны. В качестве приправы к макаронам чаще всего использовали сыр пармезан. «Варить хорошо макароны — великое искусство! — читаем в журнале «Эконом» за 1841 год. — Надобно примениться к этому».

В наше время, пожалуй, макаронами гостей не удивишь. А в начале прошлого столетия ими угощали в домах столичной знати. По словам современника, в богатом петербургском доме Н.С. Голицыной, дочери знаменитого московского генерала-губернатора С.С. Апраксина, известный баснописец и чревоугодник И.А. Крылов «съедал по три блюда макарон».