Орлята партизанских лесов

Яков ДАВИДЗОН

И твой вклад, Паша. Паша Вершинин

Третьи сутки народные мстители питались лесными ягодами да грибами. Пили прямо из болота ржавую, отдающую тиной воду. Софийские леса, где соединение надеялось найти убежище, оказались неприветливыми — фашисты перерезали все пути. Это были регулярные воинские части, снятые с фронта для окончательного разгрома партизан. У партизан были на исходе патроны, последние бинты использовали неделю назад... Вместе со всеми пробирался по топям и буеракам 13-летний пионер Павел Вершинин, связной отряда имени Кирова — ленинградский школьник, заброшенный в украинские леса войной...

Не ждал, не гадал Пашка Вершинин, что такими долгими окажутся школьные каникулы. В середине июня сорок первого года с сестрой Герой ехал он в поезде к дальней материной тетке в село. Паша жадно провожал глазами каждую речечку, каждое озерцо и мечтал о рыбалке, о походах в лес за грибами. Все ему нравилось здесь, на Брянщине. Пробегали за окнами золотые поля пшеницы, луга. В раскрытое окно вместе с терпким запахом угольного дыма доносились запахи скошенной травы.

Гостей из Ленинграда встретили приветливо. Тетка не знала, куда усадить, чем угостить. Дядя Федос захватил Пашу своими рассказами из жизни животных.

—        Жалко только, что лето такое короткое,— с сожалением сказал Паша сестре, когда они, наконец,   улеглись   спать.— Оглянуться   не успеешь, как нужно будет уезжать.

—        Еще и отдыхать не начали, а ты заныл. Спи! — оборвала его сестра.

А через неделю началась война.

Когда в село вступили фашисты, время точно остановилось. Ленинград был где-то за линией фронта, и Паша вспоминал о родном городе тайком, потому что тетка теперь не очень-то была рада гостям. «Свалились на мою голову! Самим есть нечего!» — приговаривала она все чаще. Паша и Гера беспрекословно выполняли любую, самую трудную работу, но тетка оставалась недовольной. Чем дальше, тем хуже. Чуть что не так, сразу хваталась за кнут. Паша успевал убежать, а Гере нередко доставалось за двоих. В доме стали бывать немецкие офицеры. Своего мужа Федоса тетка заставила записаться в полицаи. -  Вот соберутся в доме фашисты, будут петь и гулять, а я — с автоматом через окно и тра-та-та! — шептал Павел сестре на ухо, когда, не чувствуя ни рук, ни ног от усталости, они укладывались спать.— А потом — в партизаны!

—        Где это ты автомат возьмешь? — охлаждала его пыл сестра.

—        Где, где,— передразнивал Геру Павел.— Найду, все равно найду!

Однажды утром тетка разбудила их ни свет ни заря.

—        Хватит спать, ишь разлеживаются! — закричала она, стаскивая одеяло.— Работать пора! Идите за мной!

Тетка привела Пашу и Геру в комендатуру. Геру отправили на кухню помогать повару, а Пашу приставили к печкам. В старинном особняке были высокие изразцовые печи. Они пожирали поленья, как ненасытные чудовища.

Гитлеровцы занимались делами, не обращая внимания на мальчугана, надрывавшегося огромными охапками дров. Паша не понимал по-немецки, различал только слово «партизанен». Часовой у входа теперь беспрепятственно пропускал Пашу по утрам в помещение, когда в нем еще никого не было. Столы, правда, немцы аккуратно закрывали па ключ. Открыть их, подумал Паша, в общем-то пустячное дело. Да что толку — самые ценные документы оккупанты прятали в стальной массивный сейф, занимавший чуть ли не целый угол.

Иногда выходил посмотреть, как работает юный истопник, немолодой офицер с приветливым лицом. Но ни разу не обратился к Паше, и тот привык к его молчанию.

Каково же было Пашино удивление, когда немец однажды спросил на чистом русском языке:

—        Так ты из Ленинграда, мальчик?

Паша даже опешил от неожиданности.

—        Меня зовут Пауль,— продолжал немец.— Мне хотелось бы с тобой потолковать.

Он расспросил, где и с кем жил Паша в Ленинграде, в какой класс ходил. На следующий день Пауль снова заглянул в комнату.

—        Ты — парнишка   смышленый,— сказал   ему   офицер.— Есть   у   меня к тебе дело. Походишь по селам. Будешь приглядываться, прислушиваться.

Узнаешь что-нибудь о партизанах, запомни получше, где это было. Мы тебе напишем документ, будто бы ты родителей разыскиваешь. А выполнишь мое задание, получишь настоящий немецкий паек.

«Эх, мне бы автомат,— с грустью подумал Паша.— Ишь, в шпионы меня записывает, гад!»

—        Ты, мальчик, понял, что предстоит тебе делать? — спросил Пауль.

—        Чего уж тут понимать...

—        Вот и хорошо, мальчик. Я тебе и другой документ дам. Предъявишь его немецкому солдату или полицаю — они тебе помогут во всем. Главное же — присматривайся, запоминай подозрительных людей! Но знай.—

с угрозой закончил Пауль,— если ничего не сделаешь, будешь строго наказан...

С партизанами Пашка Вершинин встретился в первом же селе, где попросился переночевать. Видно, хозяева сказали, что мальчик — сирота, ищет своих родных.

—        Говоришь, сирота?  Ну, что  ж.  поедешь с нами,  Паша,— предложил старший по фамилии Деревянко.

Ему-то Паша и признался, что никакой он не сирота — просто родители его остались в Ленинграде. А здесь оказался не по своей воле, а по заданию.

—        Вот так штука,— протянул Деревянко.— Ну, да пока помалкивай, завтра сам доложишь командиру, что там за фрукт такой выискался.

В отряде, в который Деревянко доставил мальчика, у Паши объявился земляк — пулеметчик-ленинградец Анатолий Васильев. Он встретил Вершинина, как родного, накормил, уложил спать. Утром Пашу отвели к Алексею Федоровичу Федорову.

—        Здравствуй, товарищ Вершинин,— сказал Федоров и, как взрослому,

протянул Паше руку.— Садись. Чай пить будешь?

Тут-то Пашка и расплакался. Переживания последних дней, опасения, что его примут за немецкого шпиона, страх за сестру, оставшуюся у немцев, навалились на него, и он не выдержал.

Федоров молча гладил Пашку по голове. Когда мальчик окончательно успокоился, сказал:

—        Вот теперь и рассказывай.

Паша четко доложил о том, кто и когда бывает в комендатуре. Особенно заинтересовался Федоров Паулем, просил подробности разные припомнить. Потом дал лист бумаги и спросил, не может ли Вершинин нарисовать ему, где расположены у немцев огневые точки, сколько видел пулеметов и пушек, какой порядок смены караулов. Беседа затянулась до обеда.

—        Определим мы тебя, товарищ Вершинин, в разведвзвод, связным к командиру,— сказал на прощание Федоров.— У нас телефонов нет, и потому от связного многое в бою зависит. Чем раньше и точнее передашь ты приказ, тем успешнее будет выполнена задача.

Паша расклеивал листовки по селам, помогал старшим товарищам управляться с лошадьми, бесстрашно носился под пулями. Карабин ему выдали вскоре после разгрома комендатуры в селе, где жила тетка. Об этом Паша узнал от Васильева, который сообщил, что его сведения оказались точными, и партизаны свалились на немцев, как снег на голову. И еще принес он Паше нерадостную весть — сестру Геру угнали фашисты в Германию. Так начиналась партизанская жизнь Павла Вершинина. В августе сорок третьего года фашисты решили во что бы то ни стало уничтожить партизанские отряды в тылу своих отступающих войск. Для народных мстителей в софийских лесах настали тяжелые времена...

Партизанская типография.

Как-то после целого дня преследований Паша прикорнул под дубом. Даже непрекращавшийся неподалеку огонь фашистов не мог заставить его двигаться дальше. Здесь и наткнулся на земляка Анатолий Васильев. Он опустился рядом. Правая рука у пулеметчика была перевязана грязным бинтом, сквозь который проступала кровь.

—        Плохи наши дела, земляк,— сказал он.— Немцы решили нас загонять.

Знают, гады, что есть нам нечего... уже которые сутки на воде да на грибах... А ребятам сегодня еще и в разведку идти, искать проходы в кольце...

Тут Пашу словно что-то кольнуло. Как же мог он забыть, что в противогазной сумке, запрятанной под сеном на телеге, лежат сухари, сахар и кусок сала!

—        Есть, дядя Толя, запас! — вскричал Пашка, и кинулся к телеге. Нащупал под сеном сумку и бегом принес Васильеву.

Васильев даже расплакался от такого подарка. Сквозь слезы он сказал:

—        Сейчас это жизнь не только разведчиков, это жизнь, Паша, всего отряда, всех партизан! Это... твой вклад в победу!

Ночью разведка разыскала «проходы» в фашистском кольце. С первыми лучами солнца партизаны поднялись в атаку и прорвали окружение. Когда партизанское соединение пробилось навстречу наступающим частям Советской Армии и лесная жизнь закончилась, Паша Вершинин вместе с комиссаром Ленинского отряда Иваном Иосифовичем Муравьевым отправился в Ворошиловград, на родину комиссара.

Но доехать им до места назначения не посчастливилось. Налетели фашистские бомбардировщики и разбомбили состав. Паша был тяжело ранен осколками бомбы в голову. Муравьев сам отвез парнишку в Москву, в госпиталь. А в декабре 1943 года по направлению Военного отдела ЦК ВЛКСМ комсомолец Павел Вершинин был принят в нахимовское военно-морское училище...