|
Учебники для вузов |
Теория государства и праваРаздел: Экономика |
Коэволюция права и человека. Понятие личности. Свобода личности и право. Права и свободы человека и гражданина, их система. Правовой статус и реальные положения личности. Личность и законность. Внутригосударственная и международно-правовая защита прав и свобод человека и гражданина. Государство и личность.
Важная тема теории права возникает из размышлений об идеалах, о глобальной цели права, его предназначении, его адресате. Ведь регулировать общественные отношения – это по самому крупному счету значит служить не только коллективным образованиям, обществу, государству, но прежде всего человеку. Создать в конечном счете правовые условия для благополучия и благосостояния, безопасности и творческого развития, процветания каждого индивида, каждого члена общества и его семьи – эта высокая гуманистическая задача всегда формулируется, присутствует в таких размышлениях.
Разумеется, когда задумываешься над тем, как она реализуется на практике, понимаешь как она трудна, порой противоречива, кажется даже нерешаемой, особенно в исторических ситуациях, когда право пытаются использовать для благополучия одних членов общества за счет других.
И вместе с тем обсудить возможность решения этой задачи, а для этого описать, объяснить, спрогнозировать взаимодействие права как целостного социального института и человека – становится объективно необходимым. Это ведь и одна из актуальных сторон предмета теории права, о котором речь шла еще в первой главе. Право и человек – изучение этого взаимодействия, органично связанного с предметом теории права, позволяет лучше понять и процессы возникновения права, и его функционирование, и развитие, а также удивительную коэволюцию (совместную, параллельную эволюцию) права и человека.
А начинать надо с того, чтобы разобраться в таких понятиях, используемых в юридических текстах, как человек, гражданин, индивид, личность, лицо, член общества. О ком идет речь?
Прежде всего отметим, что такие понятия не являются продуктом терминологического произвола, а появились объективно, знаменуя собой этапы эволюции правовых условий жизнедеятельности и общежития человека и, соответственно, развития правовых характеристик эволюции самого человека.
Собственно изучение коэволюционных процессов, как отмечалось выше, при сопоставлении диалектики и синергетики, входит в методологию синергетики. Но проявление коэволюционных процессов в правовой сфере, особенно при рассмотрении взаимодействия права и человека, – это уже и предмет теории права. Особенно значимым он оказался при изучении процесса становления личности человека.
Откуда вообще появилось понятие «личность», а затем и понятие «лицо» (свобода личности, физическое лицо, юридическое лицо)?
Ответ мы находим в глубокой древности, по крайней мере в верхнем палеолите 20-15 тыс. лет назад, когда в условиях присваивающей экономики человек пользовался маской, «личиной» для успешной охоты. Использование шкур животных, в том числе чучел, их морд, в которые наряжался, маскировался охотник, чтобы незамеченным подкрасться к добыче, получило закрепление в охотничьей магии, мифах, обрядах. Кроме магического значения, маски-личины имели еще и очень важное прямое практическое значение при воспитании и обучении молодого поколения, начинающих охотников.
Отсюда, кстати, идут все мифы и легенды о перевоплощении человека в животного, хищника. Например, миф о так называемом перевоплощении человека в волка, о так называемых вурдалаках, дошедший и до наших времен.
Отсюда и изображение птицеголового человека (колдуна?) в одной из пещер в Пиренеях, датируемое 18 тысячелетием. Отсюда и мифологические образы превращения девушки в лебедя и наоборот (чудесные сказки, где «ударился оземь и превратился в девицу-красавицу», и даже изумительное «Лебединое озеро» и т.п.).
Маска называлась у славян «личиной», и постепенно личина переросла в личность, характеризуя уже социальные качества человека на последующих этапах его общественного развития.
Замечу, что первоначально 4 миллиона лет назад предок человека появляется как один из биологических видов, постепенно занимая биологическую нишу крупного всеядного дневного хищника. Он генетически расходится в своей эволюционной ветви со своими ближайшими родственниками -шимпанзе, орангутангами и другими человекообразными обезьянами. Первоначально биологические различия у «родственников» не очень значительны. Но постепенно биологическая эволюция человека, дав разные его формы – человека прямоходящего, человека умелого и другие формы древнего человека (археантропа), – на рубеже 40 тыс. лет назад формирует кроманьонского человека и прекращает свое действие (по крайней мере на том отрезке древа эволюции, который мы можем наблюдать).
На смену биологической эволюции идет эволюция социальная, которая также имеет свои различимые этапы и формы. Эта социальная эволюция получает обозначение как социализация, и именно она становится интересной для теории права, изучающей взаимодействие, коэволюцию человека и права.
Социализация характеризуется становлением присваивающей экономики, а затем ее перерастанием в экономику производящую, с ее трудовой деятельностью, развитием коммуникаций, информационным общением, с появлением разнообразных общественных отношений вокруг собственности, другими чертами цивилизации.
Одновременно идет психологическая эволюция самого человека – развивается самопознание, выделяется «Я» как результат самопознания, появляется рефлексия. Постепенно в общественном и индивидуальном сознании складываются архетипы, закрепляющие положительный коллективный опыт человечества, удерживающие все то полезное и опасное, что сопровождало биологическую эволюцию человека. В мифах эти археотипы находят свое воплощение. Постепенно мифологическое сознание замещается логическим – человек разумный завершает свою биологическую эволюцию.
Эти процессы идут в параллель с эволюцией права, которая возникает как социально-регулятивная система, приобретая также все более развитые, усложненные формы и способы воздействия на человека.
Социализация – это объективный, самоорганизующийся процесс становления именно личности человека, определения его социальных свойств, его правового положения. Уже как личность человек выступает в имущественных, в семейно-брачных, государственно-властных отношениях, в научно-технической, духовной, творческой сферах, в территориальной организации общежития и т.д.
Процесс социализации человека, который продолжается и ныне, наполняется новыми правами и свободами, обязанностями и ответственностью, демонстрируя организационную, коэволюционную взаимосвязь права и человека.
Именно в этом специализированном смысле и понимается личность в современной теории права как средоточие общественных отношений, как общественное существо, наделенное достоинством, волей и сознанием, как итог определенного эволюционного процесса.
Этот смысл понятия «личность» следует отличать от других подходов к определению личности, когда за основу берутся некоторые черты, «составляющие» личность, и гиперболизируются, превращаются в самостоятельные определения личности. Творческая личность, выдающаяся личность – это примеры иного, функционального подхода к определению личности.
Таким образом, личность – это социальная характеристика человека на определенном этапе общественного развития. Это член общества, наделенный правовым статусом, правосубъектностью, адресат правового воздействия, участник многообразных общественных отношений, совокупность и содержание которых определяют его положение и социальную роль, поведение и духовную жизнь.
Однако для характеристики личности в ее взаимодействии с другими социальными институтами используются уже иные понятия.
Так, взаимодействие личности и государства еще со времен возникновения городов-государств, становления государственности на том далеком этапе цивилизации привело к появлению понятия «гражданин».
«Гражданин» означает принадлежность личности к государству, определенное взаимодействие гражданина и государства. Иными словами, гражданин – это личность в ее взаимодействии с государством, характеризующаяся системой прав, обязанностей, ответственности.
Так, например, государство должно охранять «достоинство личности» (статья 21 Конституции Российской Федерации), и это одно из узловых, многоплановых обязанностей государства перед личностью. Кроме понятия «гражданин» используется в праве и понятие гражданства. Понятие гражданства, производное от понятия «гражданин», определяет юридическое состояние личности также в его отношениях с государством, но именно как состояние, имеющее свой набор взаимных прав и обязанностей и, что очень важно, возникающее с момента рождения.
Состояние гражданства определяется некоторыми правовыми системами по принципу «крови» (происхождение от родителей – граждан государства) или по принципу «территории» (месту рождения). Оно может в некоторых случаях возникать и при исполнении юридических процедур приема в гражданство, прекращаться – в процедурах выхода из гражданства.
Гражданство – это предмет науки государственного (конституционного) права. Теория права выделяет и изучает в этой сфере лишь некоторые самые общие черты взаимодействия гражданина и государства.
Прежде всего, это обязанность государства перед личностью-гражданином всегда социально и юридически защищать гражданина, где бы он ни находился, в какую бы беду ни попал. В частности, такая обязанность возникла у Российского государства перед теми миллионами ее граждан, которые после распада СССР оказались за пределами России, в других государствах. Но и единичного своего гражданина, оказавшегося за рубежом в беде, Российское государство также обязано защищать через консульские службы, иным путем, вплоть до военного в крайних случаях. Даже если этот гражданин имеет двойное гражданство (специфическая, договорная форма гражданства), т.е. является гражданином двух государств, каждое из государств обязано его защищать.
В свою очередь гражданин имеет крупные обязанности перед государством – законопослушания, защиты государства. Он должен оберегать доброе имя государства, его целостность, работать на то, чтобы помогать его процветанию и т.д. И это не позиция так называемых государственников, приписывающих себе идеи патриотизма, державности. Нет, это нормальные обязанности гражданина перед государством, условие процветания и Гражданина, и государства.
Кроме фигуры гражданина, заключающей в себе взаимные права и обязанности государства и личности, историческая практика и наука выделяют и фигуру подданного. Это социальная характеристика личности, находящаяся, как правило, в отношениях «подчинения – власти» с определенным типом государства, главным образом империей.
Возникнув в далекие времена завоеваний и покорении одних народов другими, когда главной формой отношений личности и государства был сбор и уплата дани, фигура подданного характеризовала, как правило, монархические, абсолютистские формы правления.
Обязанности – на одном конце, права – на другом – такова модель отношений государства и подданного. Впрочем, фигура подданного выражала отношения между персонифицированным государством в лице императора (монарха) и личностью. Однако и подданный сохранял определенный набор прав, впрочем, несравнимый с его обязанностями.
Понятие гражданина используется еще и для того, чтобы отличать гражданина одного государства от иностранного гражданина, поскольку у них разный объем правоспособности, как правило, в военной и политической сферах – служба в армии, участие в избирательной системе.
Когда же мы в нормативно-правовом акте встречаемся с понятием «каждый», то здесь речь идет уже об обобщении в этом понятии гражданина и просто физического лица, человека. В этом случае не устанавливается каких-либо различий по объему правоспособности между гражданином одного государства и иностранным гражданином или лицом без гражданства.
Например, в Конституции Российской Федерации в ряде статей используется понятие «каждый» – «каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени» (статья 23). Значит, речь в данной статье идет вообще о субъекте права, безотносительно к тому – гражданин он или нет.
Зато статья 33 устанавливает: «Граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления». И ясно, что такое право принадлежит лишь гражданину России. Также в случае совершения правонарушения гражданин должен нести юридическую ответственность по законам своего государства. В отношении же граждан другого государства могут действовать и иные правила. Так, если он обладает иммунитетом, то, как правило, не несет ответственности по законам государства пребывания, а отвечает в установленных случаях по законам своего государства.
И уж совсем недопустимо при совершении правонарушения лишать человека гражданства и высылать из страны, как это имело место в практике нашей недавней отечественной истории.
Зачастую вместо понятия «личность» употребляется понятие «человек». Речь идет о формуле, часто используемой в декларациях о правах, свободах человека и гражданина. В данном случае понятие «человек» используется как высокая социальная характеристика каждого адресата декларации, как специфическая характеристика личности.
Когда необходимо различать индивидуального и коллективного адресата правового воздействия, употребляется, особенно в научных трудах, понятие «индивид» или «член общества». Впрочем, последние понятия имеют главным образом социальную и количественную характеристику, а не юридическую.
Понятие личности является динамичным. В наполнении этого понятия действует принцип историзма: оно наполняется новыми характеристиками прав и свобод. Проявляется это в таком ценном свойстве личности, которое определяется как свобода личности.
Свобода личности выражает возможность каждому вести себя в отношениях с другими личностями так, как это полезно, необходимо, но при этом не нарушая свободы других личностей. Установление общего содержания свободы личности, ее меры, баланса с другими свободами – великая задача права. Особенно ценным становится такое правовое установление общего содержания и меры в отношениях личности и государства. Государство, его органы не должны ограничивать произвольно свободу личности, установленную и закрепленную правом. Самые фундаментальные, конституционные отношения в обществе формируются, как отметил И.Г. Фарбер, вокруг народовластия, суверенитета, свободы личности.
По сути характеристика свободы личности определяет и существо государства, в котором реализуется эта свобода: тоталитарное ли это государство, теократическое или демократическое, правовое ли, социальное ли и т.д. Свобода личности как ее ключевая социально-правовая характеристика рассматривается но многих философских, юридических и иных трудах. Для юридических наук, отраслевых и общетеоретических, она имеет особое значение при изучении тех прав и свобод, которые определяют се содержание, при размышлениях о ее обеспечении государством, используемых для этого правовых самоограничениях.
Но кроме свободы личности, существует еще одна общая социально-правовая характеристика личности, определяющая ее правовое положение в разных обществах. Это как бы вторая, оборотная сторона свободы личности: зависимость личности.
Диапазон зависимости личности включает в себя социальные отношения взаимопомощи, услуг, подчинения. В каких же исторически возникших регулятивных системах, а при появлении права – в каких юридических формах эта зависимость проявляется?
В первобытном обществе существует жесткая взаимозависимость личности и коллектива, которая закрепляется в обычаях, традициях, ритуалах. И хотя следует предостеречь от расхожего штампа, что, де, в этих обществах личность полностью подчинена коллективу, растворена в нем, все же можно отметить определенную зависимость личности от коллектива – приоритеты интересов коллектива на этой стадии действительно существуют.
С приходом цивилизации эта зависимость приобретает новые юридические формы. Возникает взаимная зависимость земледельцев – общинников и государства при азиатском способе производства.
В рабовладельческих обществах появляются крайние формы зависимости рабовладельца и раба. В Древнем Риме раб – это «говорящее орудие». Но рабство знает и иные формы зависимости: в США на плантациях Юга, в социалистическом ГУЛАГе, где некоторые формы содержания заключенных и использования их труда также мало чем отличались от рабовладения.
Следует различать экономическое и юридическое определение рабства. Юридическое – предполагает закрепление в законодательстве бесправия раба и привилегий рабовладельца. Экономическое – социальные отношения зависимости рабовладельца и раба, которые имеют, конечно же, разные степени интенсивности.
Единство юридической и экономической зависимости и характеризует наличие рабовладения, состояние рабства. Смешивать при определении содержания рабства эти две характеристики, расширять характеристики состояния зависимости личности за счет экономических критериев и определять их как рабовладельческие, например отношения государства и общинников-землевладельцев в древних государствах, было бы неверным.
Иные формы зависимости характеризуют положение личности в классическом феодальном обществе. Понятия «крепостной», «помещик», «феодал», «сеньор», «вассал» наиболее емко характеризуют разные степени отношений зависимости в этом обществе.
Наконец, фигуры «наемного рабочего», «предпринимателя», «капиталиста», «работодателя» характеризуют новые формы зависимости в буржуазном обществе. А в социалистическом обществе понятия «колхозник», «председатель колхоза», «трудящийся» вновь возвращают нас к отношениям зависимости, существовавшим в далеком прошлом, при азиатском способе производства, отношениям земледельцев-общинников и государства.
Этот анализ показывает еще раз, как отмечалось выше, что действительно в биологических характеристиках человека за несколько тысячелетий ничего не меняется. Так же ничего не меняется в психологической сфере: мы легко понимаем мотивы поступков, поведения наших далеких предков. Их произведения искусства, их образ жизни, стремления, горе, радости также близки нам и понятны. И как заметил поэт Кайсын Кулиев: «Жизнь знает много радости и горя, слез и улыбок, но во все века людей, живущих трудно, было боле, чем тех людей, чья жизнь была легка!».
Меняются лишь социальные и правовые характеристики личности. И тут есть место для оптимизма.
Если сопоставить общее содержание свободы личности и ее антипода – зависимости, то можно заметить, что за последние тысячелетия свобода личности расширяется, эволюция имеет четкую направленность на расширение прав и свобод личности, на усиление их обеспеченности государством, а также на усиление обязанностей и ответственности личности. Появляются и новые ипостаси личности с новым набором прав. Такой новой фигурой становится налогоплательщик, обладающий новым, порой уникальным набором прав и свобод, прежде всего в контрольной сфере, но имеющий также набор строгих обязанностей перед государством, прежде всего в финансовой сфере. Появляется фигура работодателя, предпринимателя.
И в этой связи по-новому встает вопрос – так что же такое права и свободы человека и гражданина, коль скоро именно их набором, расширением определяются уровень свободы личности и тенденции ее обогащения, коэволюции?
Этот вопрос уже возникал при рассмотрении естественно-правовой доктрины, при обсуждении естественного права и позитивного права. Тогда речь шла об общей характеристике этих прав и свобод и о том, что является их источником и что является источником позитивного права.
Ныне вопрос стоит так: необходимо точно определить эти права и свободы, их развитие, обогащение и место в характеристике свободы личности.
На современном этапе общественного развития основные права и свободы человека определяются как объективные условия, возможности жизнедеятельности человека, без которых не может существовать сам человек. Напомню, что права и свободы в этом контексте синонимы, ведущие свое происхождение из далеких времен Французской революции. Используются в одинаковом смысле понятия «свобода убеждений», «свобода слова», «свобода совести», но и понятия «право собственности», «право на жизнь» и т.д.
В комплексе эти свободы и права и характеризуют свободу личности: независимость личности от государства и использование своих прав, свобод и законных интересов без нарушения прав, свобод и законных интересов других личностей. Впрочем, об этом уже шла речь выше.
Права гражданина в отличие от прав и свобод человека – это те нрава, которые в разных государствах «даруются» гражданину государством формально, т.е. путем закрепления в законе: право на труд, на жилище, обеспечение в старости и т.д.
Но это различие в современных условиях теряет свое юридическое значение. Основные права и свободы входят как основное ядро в Конституцию. Поскольку Конституция – это акт прямого действия, то основные права и свободы обеспечиваются так же, как и иные, «позитивные» права, обычными, юридическими способами. Поэтому можно утверждать, что деление прав и свобод на естественные и «позитивные» теряет ныне свой юридический смысл, происходит сращивание всех прав и свобод в единый комплекс правообеспечения нормальной жизни человека.
Отмечу, что действительно происходит обогащение этих прав и свобод.
Право на информацию, которое получает закрепление в Конституции как право каждого свободно производить, искать, получать, передавать, распространять информацию, также становится основным правом и условием любой жизнедеятельности человека, предпосылкой осуществления любых других прав и свобод.
«Собственность обязывает» – вот еще одно новое юридическое обогащение права собственности, которое устанавливает обязанность собственника бережно относиться к своему имуществу, не нарушать права и свободы других лиц, государства, извлекать из собственности пользу не только для себя, но и для общества.
Личность и государство в первую очередь связывает финансовая сфера, когда уплата налогов становится одной из первых обязанностей гражданина. Без взимания налогов государство существовать не может. Впрочем, в этом случае гражданин приобретает правовой статус налогоплательщика, у него возникают дополнительные права и в отношении государства, прежде всего по контролю за распределением налогов, их расходованием.
Какие же общие начала, принципы характеризуют основные права и свободы, если теоретически обобщить историю их появления и развития?
Важнейшим является недопустимость использования прав, свобод и законных интересов таким образом, чтобы при этом нарушались права и свободы других лиц: предел их использования – свобода личности другого.
Далее, понимание прав и свобод как динамичной, развивающейся системы, признание приоритета прав и свобод человека над всеми другими правами – правами нации, народа, государств.
Последний принцип имеет исключительно важное значение. Его признание и правильное использование – основа многих направлений внешней и внутренней политики государства, национальной политики, решения геополитических проблем.
Вопрос стоит так: правомерно ли при реализации права наций на самоопределение, народа – на народовластие, государства – на его целостность и другие ценности пренебрегать правами и свободами человека, умалять эти права и свободы, осуществлять права наций, народов, государства за счет прав и свобод человека?
Казалось бы, абстрактный вопрос, но он далеко не риторический. Во многих практических политических, экономических ситуациях при национально-освободительных, сепаратистских движениях, защите прав этнических меньшинств его приходится решать, то учитывая сложившиеся приоритеты, то устанавливая их баланс, а то и компромисс между этими правами. Именно так приходится решать и вопрос о федерации как устройстве государства на национальной основе. Хорошо, когда права человека и права нации на самоопределение совпадают. Но такого совпадения может не быть, и тогда целесообразным становится организация федерации на территориальной основе, т.е. с учетом все же приоритета прав человека. Приоритет должен оставаться за правами человека как содержанием свободы личности -высшей ценности исторической социальной эволюции человека.
Следующим принципом является равноправие личности независимо от расы, национальности, пола, религии, местожительства. Сочетание прав, обязанностей и ответственности – еще один принцип в этой области.
Далее, можно выделить всеобщий, международный характер прав человека, а также соединение в этой сфере национального законодательства и общепризнанных принципов и норм международного права.
В теории права само развитие прав и свобод определяют как появление все новых поколений прав и свобод, их взаимное дополнение и обогащение. Этот процесс является вполне заметным, поскольку четко отражается в международных и внутригосударственных нормативно-правовых актах.
Такие акты, как Всеобщая декларация прав человека (1948 г.), Декларация прав и свобод человека и гражданина Российской Федерации (1994 г.), Конституция Российской Федерации, Международные пакты о гражданских и политических правах. Конвенции о правах ребенка, о политических правах женщин и другие – это яркие вехи все той же эволюции прав и свобод и, соответственно, эволюции личности, словом, все тот же коэволюционный процесс – принципиальное явление в социализации человечества, если расширить временные рамки до нескольких тысячелетий или спрогнозировать этот процесс на XXI век.
Схематично «смена» прав (с сохранением предыдущих поколений прав) выглядит так: первое поколение – политические, культурные, личные права; второе поколение – социально-экономические, гражданские права; третье – коллективные права: женщин, детей; четвертое – права человечества (право на мир, экологические, информационные права, на ядерную безопасность, космос и другие).
Четвертое поколение – это правовой ответ вызову XXI века, когда речь пойдет уже о выживании человечества как биологического вида, о сохранении цивилизации, о дальнейшей, космической социализации человечества. Рождается новое, четвертое поколение прав, и, соответственно, возникают международно-правовые процессуальные институты, обеспечивающие эти права. Формируется международное гуманитарное право, светский гуманизм становится одной из вех в нравственном развитии общества.
Анализ взаимодействия права и личности приводит к еще одному аспекту, а именно к рассмотрению правового статуса и реального положения личности в различных обществах. Ведь все предыдущие рассуждения о свободе личности шли в русле формального, юридического ее обеспечения набором прав и свобод. Но ведь кроме этой формальной характеристики содержания свободы личности, существует и вопрос о реальном обеспечении этой свободы, ее осуществлении.
Под правовым статусом понимается совокупность прав и свобод, обязанностей и ответственности личности, устанавливающих ее правовое положение в обществе. Государственный служащий, судья, военнослужащий, студент, почетный гражданин – все это правовые статусы, определяющие правовое положение конкретных лиц и характеризуемые определенным набором прав и свобод. Сословие (в царской России, например) – еще одна характеристика правового статуса лиц. Принадлежность к тому или иному сословию определяет и привилегии, и обязательства члена общества. Но может возникать разрыв между правовым статусом и реальным положением лица.
Например, по своему статусу судья независим и подчиняется только закону. Однако в известные периоды отечественной истории действовало фактически «телефонное право», когда «партийное» давление становилось возможным из-за партийности судьи (как правило, члена КПСС), а «советское» давление основывалось на финансовой и материально-технической зависимости суда от горисполкома, райисполкома. Конечно, формальная независимость оказывалась иллюзорной.
Впрочем, такое давление при демагогических требованиях соблюдать «партийную линию» оказывалось секретарями горкомов и райкомов партии не только на судей, но и на прокуроре». Объяснить этим «деятелям», что законы – это и есть линия партии, что их соблюдение и есть следование линии партии, было невозможно. Причем, разумеется, в тех случаях, когда речь шла о более или менее «нормальных» законах, связанных с правами граждан. Следование иной категории законов – политических – осуществлялось во многих случаях, увы, и без понукания.
«Телефонное право» имело сезонный характер, когда, например, в период уборки урожая по указанию райкома обязательно устраивались выездные заседания суда, с тем чтобы в сельском клубе сурово наказать кого-нибудь из тех, кто похитил у колхоза толику зерна из нового урожая или совершил другое «сельскохозяйственное» преступление, например допустил «невыработку трудодней».
Тяжкие были времена: суд превращали в придаток партийной власти и, разумеется, его правовой статус полностью расходился с фактическим положением.
К сожалению, в России определенная зависимость судьи сохраняется и поныне из-за неудовлетворительного состояния финансовою и материально-техническою обеспечения судов. Разрыв между положением судей, депутатов и иных политических деятелей в политической системе и их социально-экономическим положением (зависимостью от исполнительной власти) существует и ныне, деформируя утверждение о независимости судебной деятельности, работы депутатов и т.п. Да и государственный служащий при несогласии с проводимой политикой не может сказать «служить бы рад, прислуживаться тошно», не может уйти в отставку. Экономическая возможность такого поступка только формируется. Не отсюда ли порой и негативный стиль работы, а порой и просто саботаж?
Иные разрывы между формальным и фактическим положением личности возникают не только из-за внеправовых факторов, но и из-за несовершенства правовых систем, например, когда положения законов деформируются подзаконными актами, в частности инструкциями.
Формы нарушения прав и свобод, которые определяют фактическое положение личности, самые разнообразные. Они подробно рассматривались в теме о правонарушении, но и в контексте прав личности следует отметить наиболее одиозные из этих форм: внесудебные репрессии, запреты заниматься профессией, незаконные привилегии, «телефонное право», вторжение в частную жизнь, нарушение тайны личной, семейной жизни, в том числе прослушивание без санкции на это телефонных разговоров, перлюстрация писем и т.п.
Государство должно обеспечивать защиту прав и свобод, и в этом смысле оно – слуга человека, а не наоборот, человек – не винтик в государственном механизме.
Поэтому основной стратегической задачей государства в обеспечении прав и свобод, организации взаимоуважительных и взаимообязательных отношений между личностью и государством является создание режима законности и поддержания правопорядка.
Законность в теории права определялась в разных дефинициях, но в основном как требование неуклонного соблюдения (в широком смысле) правовых норм всеми гражданами, должностными лицами, государственными органами, общественными организациями. Правопорядок определялся как итог, результат законности, т.е. соблюдения в обществе всех правовых требований. И законность, и правопорядок характеризуют состояние общества, отношения между личностью и государством.
Эти категории обобщают не только юридические процессы, например деятельность правоохранительных органов, но характеризуют и социально-политическое отношение общества, его членов, различных структур к праву, его реализации. Иными словами, обеспечение законности – это забота не только юристов и юридических учреждений, это крупная социально-политическая задача всех граждан, должностных лиц, всех социальных структур.
Характеристика состояния законности позволяет осуществить общую оценку действия права в обществе, оценить состояние общественных отношений под воздействием права.
В конечном счете не так важны теоретические оттенки в раскрытии понятия «законность». Требование ли это точного и неуклонного соблюдения неисполнения, использования и применения законов и других правовых актов, государством, обществом, должностными лицами, гражданами или это общественно-политический процесс соблюдения (в широком смысле) правовых требований – важно, что это особая, политико-правовая характеристика общества.
Без законности не может быть демократии, свободы личности – это теоретическое понимание развивалось и на прошлом этапе отечественной теории государства и права, разумеется, без всесторонней оценки тех законов, указов и других нормативно-правовых актов, которые предлагалось исполнять, без критического осмысления правовой системы социализма.
Но, увы, как часто на предыдущем этапе отечественной истории под предлогом конъюнктурно понимаемой целесообразности извращались даже те требования законности, которые формально содержали нормативно-правововые акты, прежде всего Конституция. Несмотря на это, некоторые теоретики на предыдущем этапе утверждали, что при социализме существует не только законность, но и конституционная законность, которая приходит на смену «революционной законности».
Но если отвлечься от гиперболизаций и фальши предыдущих теоретических положений, то конституционная законность действительно должна обеспечивать свободу личности, включать в себя равенство всех перед законом и судом, принципы федерализма, народовластия, разделения властей, обладания гражданами прав и свобод. Конституционная законность – это ядро, обеспечивающее единство законности.
Законность может существовать только в системе гарантий и четких методов ее обеспечения. Это прежде всего юридические гарантии – хорошее качество законов, финансовое, кадровое, материальное обеспечение исполнимости законов.
Ответственность, наличие правозащитных органов и многие другие элементы юридических гарантий входят во всю систему гарантий законности. Сюда же входят материальные, политические, идеологические, культурные, технические гарантии, которые создаются государством, обществом для верховенства закона, господства права.
Методы обеспечения законности – это политические, организационные и иные способы обеспечения действия нрава.
Сюда входит, прежде всего, открытость и осведомленность общества о нарушениях законов и мерах, принятых к нарушителям, кого бы это ни касалось, широкое использование судебной системы в укреплении законности; обеспечение конституционной законности специальными структурами, например, деятельностью Конституционного суда; практическое обеспечение принципа «вся власть закону» «деятельности прокуратуры и других правоохранительных органов; эффективная работа законодательного органа, неотвратимость наказания за совершенное правонарушение и т.д.
Понятие законности охватывает и такую специфическую сферу, как соблюдение дисциплины, т.е. исполнения правовых требований в организационной сфере общественной жизни – на производстве, в учреждениях, «силовых» структурах и т.д. Дисциплина является мощным средством против дезорганизации в ее разных формах и степенях.
Различают воинскую, исполнительскую, договорную, финансовую, технологическую, трудовую, налоговую и иные формы дисциплины.
В демократических государствах с рыночной экономикой особенно важной становится налоговая дисциплина. Своевременная и полная уплата налогов физическими и юридическими лицами – это условие существования таких государств. Налоговые нарушения оцениваются как уголовные преступления и это оценка входит в правосознание демократического общества. Но, разумеется, налоги должны быть соразмерными доходам и не быть удушающими производство, деловую активность, предпринимательство.
Характерно, что в истории человечества, например, в Древнем Египте (II тыс. до н.э.) первичные налоги собирались в виде определенной доли урожая и делились в такой пропорции – 23% фараону, 7% храму, а около 70% шло земледельцам-общинникам.
Эта пропорция выдерживалась и в последующие времена во многих других государствах азиатского способа производства и, по-видимому, является оптимальной.
Дисциплиной можно управлять, и это одна из сфер, где пересекаются научные интересы теории права и науки об управлении, прежде всего менеджмента в современной терминологии.
Но надо учитывать и юридическую методологию, которая формируется для изучения сферы законности под влиянием различных политических, идеологических факторов. Все же нарушения законности и ныне имеют широкое распространение, и многочисленная армия юристов в конечном счете работает на укрепление законности, сокращение разрыва между формальным и фактическим положением личности.
Законность имеет и международное значение как одно из условий современного существования цивилизации – в технологической, экономической сферах. Законность должна обеспечивать экологический императив, построение правового государства и осуществление многих иных юридических, политических идеалов и ценностей.
Законность может иметь разные уровни, разную степень соблюдения права и прежде всего законов. Поэтому она еще и процесс достижения этой цели.
На предыдущем этапе отечественной теории государства и права законность и правопорядок были одними из узловых вопросов научного знания.
Советское социалистическое государство вмешивалось почти во все сферы жизни гражданина, личности, причем обеспечивало оно себе эту возможность, почти беспредельную степень вмешательства изданием и применением соответствующих законов. Поэтому объективной задачей было теоретическое изучение того, как во-первых, законы и их исполнение работали на тотальное огосударствление личной жизни, общественной деятельности каждой личности, во-вторых, как законы и их исполнение защищали органы государства, должностных лиц, чиновников-распределителей от угроз поставить их под контроль общества, граждан, лишить привилегий, и, наконец, в-третьих, как законы и их исполнение обеспечивали безопасность личности, а также дарованную в ограниченных размерах этой личности свободу, например свободу голосовать, именно голосовать, а не выбирать. По существу – все это и охватывалось фактически понятием законности, причем социалистической.
Призывали за социалистическую законность бороться, причем «бороться культурно», «укреплять» ее, устанавливать единообразное понимание и практическое осуществление («чтобы не было законности калужской и казанской»), определяли социалистическую законность как охрану социалистической собственности и ничего более и т.п.
Подчеркну, что если не иметь в виду социальных целей установления режима законности на этом этапе отечественной истории, если не знать содержание многих законов, соблюдение которых должно было обеспечивать законность, формы и способы ее поддержания (ГУЛАГ, внесудебные репрессии и т.п.), то сами по себе теоретические подходы к законности вполне соответствовали идеологии и политике тоталитарного и фактически унитарного социалистического государства.
Некоторые теоретики вообще развивали концепцию так называемого государства социалистической законности, противопоставляя эту концепцию идее правового государства, всячески обрушивались на правовое государство как на буржуазную фикцию, как на прикрытие кулачного права, которое буржуазия применяет фактически против трудящихся.
Да и сама концепция социалистической законности на предыдущем этапе в теории права использовалась все для того же формационного подхода, для противопоставления буржуазной и иным «эксплуататорским» законностям. Мол, эти законности формальны, прикрывают зверские расправы буржуазии с трудящимися и т.п. И только социалистическая законность объявлялась верхом совершенства, «подлинной демократией», целью всего правового развития социалистического общества.
Покажу на одном примере как конкретно шло теоретическое обоснование «социалистической законности», шельмование «буржуазной законности», какие убийственные для общества выводы делались из этих теоретических положений.
Уже в начале 30-х годов в партии, да и в государстве будущий прокурор СССР Вышинский стал главным юридическим теоретиком, идеологом, обеспечивавшим правовое прикрытие всем хорошо известным преступлениям Сталина и его подручных.
В 1933 году он сделал доклад защитникам, работающим в Московской областной коллегии, для, как отмечалось, «поднятия качества защиты». Доклад содержал ряд тезисов-догм*. Вышинский утверждал, что буржуазная законность полностью загнила, разложилась, распалась, сменилась прямым террором. Революционная, социалистическая законность непрерывно укрепляется, расцветает, служит трудящимся. «Одряхлела буржуазия, – утверждал идеолог, – одряхлела и буржуазная законность. Пришло время сдать ее в архив»**.
*Вышинский А.Я. Революционная законность и задачи Советской защиты. М., 1934.
**Там же. С. 19.
И в качестве аргументов, а о них следует знать юристам, задает риторический вопрос: «Сколько убито за последний год по сравнению с 1930 г. в капиталистических странах?» (Вышинский не снисходит до того, чтобы сказать, о каких странах идет речь и какими источниками он пользуется.) Оказывается, что в 1930 г. было казнено без суда 65,5% всех убитых, казнено по суду 34,5%. В 1931 г. казнено без суда 80,2%, казнено по суду 19,8%. В 1932 г. убито, т.е. казнено без суда 97,7%, казнено, т.е. убито по суду – 2,3% (читатель уже может догадаться, что Вышинский попросту каждый раз добавляет разницу до 100%). «А где же закон? Где же буржуазная законность?» – лицемерно вопрошает докладчик. (Увы, аналогичная статистика о жертвах 1937-1938 гг. в его собственной стране никогда не будет оглашена Вышинским.). «Причины разложения и гибели буржуазной законности те же, что и причины разложения и гибели буржуазного парламентаризма и буржуазной демократии», – продолжал докладчик.
Следующим идеологическим прикрытием всех извращений и деформаций общества – от «уже построенных основ социализма» в середине 30-х годов до «развитого социализма» 70-х – начала 80-х надолго станет и другое положение Вышинского. Со ссылкой на Сталина, он скажет: главное в революционной законности – почему ее по праву называют социалистической – это то, что «ее основой является охрана и защита социалистической общественной собственности, потому что, как говорил Сталин, «основная забота революционной законности в наше время состоит, следовательно, в охране общественной собственности, а ни в чем-либо в другом».
Человек с его правами, свободами, обязанностями, ответственностью, с его социально незащищенностью напрочь исчез у Сталина и Вышинского из сферы революционной законности. Человек теоретически и практически превращался в винтик государственного механизма, был заслонен надолго «государственными интересами», «плановыми заданиями», «Великими стройками», «социалистической собственностью», «укреплением и защитой социалистического строя».
Тезис-догма следующий: революционное насилие, самые резкие репрессии оправдываются высшими принципами, на которых строятся новый общественный уклад, той целью, к которой стремится социалистическое общество. «В этом оправдание тех ударов нашего закона... которое мы бросаем на головы и наших врагов и недисциплинированных, непокорных пролетарскому государству сынов самого рабочего класса, трудящихся масс...».
Таким образом, в сфере законности у Вышинского цель стала оправдывать средство. Он требует покорности и подчинения государству, а если вдуматься, покорности и подчинения трудящихся бюрократическому аппарату, который олицетворяет это государство в сталинской модели социализма. И для достижения этой цели можно репрессировать непокорных трудящихся.
Еще один тезис-догма: буржуазное правовое государство – это олицетворение такого же кулачного права, как и в средневековье. Ему противостоит государство революционной, подлинно социалистической законности. Вышинский особенно подчеркивал: «вот что представляет собой это хваленое «правовое государство» – олицетворение такого же кулачного права, но только более утонченного, более рафинированного, более «цивилизованного, чем кулачное право варварского самодержавия».
И, наконец, важный организационный тезис-догма: государству революционной законности адвокатура не нужна. Нужны защитники, которые в своей работе должны заботиться об интересах этого государства. А в чем состоят, по мнению Вышинского, пороки адвокатуры? «Прежде всего, они заключаются в том, что советский адвокат рассматривает свою работу в советском суде больше с точки зрения интересов своего клиента, чем с точки зрения интересов пролетарского государства в целом». А вот советский защитник не должен забывать о том, что обвинитель, прокурор, облеченный доверием пролетарского государства, действует во имя интересов советского государства.
Я так подробно цитирую доклад Вышинского в 1933 году, поскольку подобное отношение к законности существовало в Российском государстве несколько десятилетий. А убрать частных, именно частных адвокатов из судебной системы и заменить на угодливых, послушных защитников, Вышинский постарался уже в 1933 году. Разве могли бы состояться политические «процессы» 1937-1938 годов, если бы в них участвовали частные адвокаты. Вот какой была фактически идеология и практика социалистической законности многие десятилетия и вот от чего с таким трудом уходит и настоящее время российская государственность и современная теория права*.
*Подробный анализ доклада Вышинского А.Я. в 1933 году см. в кн.: Венгеров А.Б. Законность как ее понимал Вышинский // Инквизитор. Сталинский прокурор Вышинский. М.: Республика, 1992.
На современном этапе теоретического знания борьба за законность сменилась борьбой против организованной преступности, коррупции, мафии и т.п. По крайней мере именно так во многих теоретических работах формулируются задачи правоохранительных органов, граждан в социально-правовой сфере общества.
Верховенство права, закона постепенно пришло на смену понятию законности, хотя, разумеется, и законность как одна их общих характеристик правового состояния общества сохраняет все свое теоретическое и практическое значение.
Личность обеспечивается не только внутригосударственной, прежде всего судебной защитой, но и международно-правовой. Действительно, судебная защита прав и свобод личности – это достижение цивилизационного развития человечества. Суд осуществляет не только защиту конкретных прав и свобод личности (право собственности, право на жизнь, свободу слова, свободу совести, свободу шествий и демонстраций, свободу собраний, право на выбор местожительства, право на информацию, право на неприкосновенность личной жизни, интеллектуальную собственность и т.п.), но и саму свободу личности. Иными словами, защищает от вмешательства государства во все сферы жизнедеятельности личности – творчество, трудовые занятия, предпринимательство, коммуникации, семейные отношения и т.п. Впрочем, и в этих сферах свобода личности одних стала четко ограничиваться свободой личности других и судебная защита – гарант такого баланса. Появились и новые объекты судебной защиты, например, стали защищаться: свобода жены от сексуальных домогательств мужа, сотрудницы от тех же домогательств начальника, права детей от ограничений в пользовании информационной техникой, которые устанавливаются родителями и т.п.
Поэтому, возможно, правы те, кто полагает, что при разделении властей в правовом государстве судебная власть становится первой властью, а не является третьей, после законодательной и исполнительной, как полагают многие, следуя стереотипу, а недействительному положению вещей.
Да и международно-правовая защита свободы личности – это ведь тоже, по существу, судебная защита. Когда исчерпаны все внутригосударственные способы и институты, гражданин вправе обратиться и в международные судебные органы, например, в Европейский суд по правам человека. Вот как гласит, например, статья Конституции Российской Федерации применительно к описанной ситуации: «Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты» (п. 3 статьи 46).
Международная защита прав и свобод также эволюционирует, обеспечивая, по существу, право человечества на эволюцию, даже выживание. Примеры защиты некоторых народов от агрессии, от дискриминации, от нарушения прав и свобод человека становятся в конце XX века все более многочисленными и впечатляющими.
Деятельность международных трибуналов, органов ООН в этом направлении, применяемые международные экономические и иные санкции – все это уже вошло в международно-правовую практику защиты свободы личности.
Теоретическое понимание необходимости защищать человека от вмешательства в его жизнь полицейского, тоталитарного государства привело уже в начале XIX века многих философов и юристов к воссозданию из античного философского и юридического багажа человечества идеи гражданского общества и правового государства.
Гегель блистательно разработал в «философии права» концепцию гражданского общества как средоточия и воплощения свободы личности. Он четко разграничил сферу деятельности относительно самостоятельных образований, в которых и вращается каждый человек, каждая личность.
В сущности, эта концепция была концепцией все той же защиты свободы личности от полицейского государства (для Гегеля это было Прусское государство). Гегель к гражданскому обществу относил те сферы жизнедеятельности человека, которые были связаны с его творческой деятельностью, бытом, семьей, трудом, собственностью. И для государства вход в эту сферу был закрыт.
Но тема о гражданском обществе органично связана и с прогнозами о будущем государства и права. Рассмотрим ее в отдельной главе.
К содержанию книги: Теория государства и права: Курс лекций
Смотрите также:
Предмет истории государства и права России
|
История государства и права близка к науке теории
государства и права. Обе они изучают возникновение государства и права.
... |
ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА РОССИИ
|
История государства и права тесно связана с
уже изученными студентами дисциплинами - Историей государства и права
стран и Теорией ... |
Понятие финансового права. Система финансового права. Аспекты ...
|
Большинство авторов, разрабатывающих общие проблемы теории
государства и права, а также изучающих вопросы финансовой деятельности,
... |
Философия права принадлежит к числу основополагающих дисциплин ...
|
Традиционно она служит теоретическим введением к
ряду других юридических курсов - общей теории государства и права,
истории, ... |
Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации ...
|
М.В.Ломоносова. Соискатель кандидатской степени в
Институте государства и права РАН. Тема диссертации: "Теория
разделения... |
Историография истории государства и права России
|
Тем не менее, элементы предмета истории государства
и права России можно найти в ... наиболее влиятельным из которых был... |
Бухарин. Маркс. Энгельс. ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА
|
Необходима, следовательно, социологическая теория
государства. ... было заявлено, что "целью правителя являются в
стране права, ... |
Последние добавления:
Экология и безопасность жизнедеятельности Экологическое право "Экологическое право. Право окружающей среды"