Банки и биржи

Общая теория денег и кредита

Раздел: Бизнес, финансы

В условиях интернационализации хозяйственной жизни возрастает взаимозависимость национальных хозяйств, активизируются поиски средств национального регулирования. В сфере валютных отношений появляются новые особенности и тенденции:

♦          усиливаются международные функции национальных валют (национальные денежные единицы участвуют в международных расчетах);

♦          масштабы участия любой валюты в международном платежном      обороте      определяются      комплексом      факторов (исторического, экономического, международно-правового),  в том числе и национальной политикой;

♦          отсутствует единая денежная основа в валютной сфере — мировые деньги;

♦          в условиях свободной конвертируемости валют и перелива капитала между странами размываются границы между внутренним денежным обращением и международным платежным оборотом;

♦          тенденция к сращиванию национальных и международного денежно-кредитного рынка прокладывает себе дорогу в условиях сохраняющейся специфики  и особенностей национальных денежно-кредитных рынков.

Тенденция к возрастанию роли валютной сферы в отношениях участников международного обмена прослеживается на всех этапах эволюции мировой валютной системы начиная с золотого стандарта. Чем глубже вовлечено национальное хозяйство в систему мировых хозяйственных связей, тем сильнее стремление национальных органов регулирования оградить экономику от неблагоприятных на данном этапе внешних воздействий. Это противоречие предопределило эволюцию валютного механизма каждой страны начиная с периода золотого стандарта и по настоящее время. Так, в период золотого стандарта стихийные переливы золота между странами в условиях международного обмена в конечном счете стали негативно отражаться на развитии их производительных сил. Мировой экономический кризис 1929—1933 гг. привел к распаду сложившегося в период золотого стандарта валютного механизма: свободный валютный размен сменился жесткими валютными ограничениями, сформировались валютные блоки и зоны, процесс интернационализации был заторможен. Бреттон-Вудская модель международных расчетов явилась шагом в направлении восстановления валютного механизма. Однако последний действовал не стихийно, а на основе четко определенных принципов, контроль за соблюдением которых возлагался на Международный валютный фонд.

В актив Бреттон-Вудского валютного механизма, функционировавшего вплоть до начала 70-х гг., можно отнести, в частности, то, что он обеспечивал сочетание национальных интересов с международными требованиями: относительная самостоятельность государств в проведении внутренней экономической политики обеспечивалась системой международного кредита. Она включала кредиты МВФ, Генеральное соглашение о займах (1961 г.), кредиты своп между центральными банками и т.д.

В начале 70-х гг. экономика промышленно развитых стран приблизилась к рубежу, когда дальнейший экономический рост потребовал модернизации всей производственной, технологической базы, а также соответствующего повышения эффективности валютного обеспечения. Поэтому введение плавающих валютных курсов в 1971—1973 гг. — закономерный этап эволюции мировой валютной системы. В основе нынешней системы плавающих валютных курсов лежат глубокие структурные изменения в системе международных расчетов. Они состоят не только в резко возросших масштабах финансовых операций, которые превысили объем расчетов по торговым операциям (в пропорции 10:1), но и в том, что движение финансовых потоков определяется различиями в бюджетной, налоговой и кредитной политике государств. Страны получили возможность самостоятельно устанавливать режим курсов национальных валют (осуществлять свободное «плавание» своих валют, прикреплять их курс к любой другой валюте или «корзине» валют и т.д.).

Таким образом, в нынешней валютной системе, где соотношение между интернациональным и национальным изменилось в пользу последнего, национальный фактор продолжает действовать. Более того, он будет усиливаться, но проявится это, очевидно, в координации валютной и экономической политики национальных хозяйств.

Во второй половине 80-х гг. активизировались дискуссии о путях преобразования ЕВС в валютный союз, что обусловливалось процессом, получившим название «Европа без границ» или «Европа—92». Речь шла о постепенном переходе от сложившейся системы координации валютных политик государств — членов Общего рынка к формированию единой валютной политики ЕС. В обсуждении перспектив валютной интеграции все дискуссии концентрируются вокруг проблем, связанных с Европейским центральным банком, единой валютой сообщества и путями движения к валютному союзу.

Подавляющее большинство мнений в ЕС по первому вопросу сводится к тому, что наилучшей организационной структурой для будущего центрального банка могла бы стать модель Федеральной резервной системы США, предусматривающая значительную самостоятельность региональных резервных банков и оставляющая за центральным советом управляющих лишь координационные функции. Появилось и название для будущего центрального банка, созданного по такой модели, — «Еврофед».

Непосредственно с будущим центральным банком ЕС связан вопрос о возможности создания единой валюты сообщества, а также постепенное создание условий максимально длительного отсутствия необходимости пересмотра центральных курсов в ЕВС. В итоге указанные меры означали бы создание Валютного союза ЕС и переход от координации к единой валютной политике сообщества. Это намерение было подтверждено на заседании министров экономики и финансов стран —

членов ЕС в Маастрихте (Голландия, декабрь 1991 г.) принятием трехэтапного плана (1990—1999 гг.) по созданию Валютно-экономического союза (ВЭС).

Валютная политика основных промышленно развитых стран осуществляется в едином и взаимозависимом мире. Поэтому важно выяснить, в какой степени при ее формировании принимается в расчет фактор стран «третьего мира». В основном речь идет о развивающихся странах. Большинству восточноевропейских стран и странам СНГ, которые не меньше остального мира ощущают на себе влияние валютной политики Запада, еще предстоит встать на путь поиска адекватных форм участия в международных валютных отношениях. По этому пути уже давно идут развивающиеся страны, опыт их взаимоотношений с основными промышленно развитыми государствами в области валютной политики представляет особый интерес.

Говоря о воздействии валютной политики Запада на экономику развивающихся стран, следует отметить, например, что в официальных инвалютных резервах этих стран 95% приходится лишь на шесть валют — доллар США (67,5%), марку ФРГ, японскую иену, фунт стерлингов, швейцарский и французский франки. Около 90% развивающихся стран поддерживают фиксированные курсы своих национальных денежных единиц по отношению к доллару США, французскому франку, СДР или индивидуальным корзинам из валют своих крупнейших торговых партнеров. От уровня процентных ставок на национальных и международных рынках капиталов ведущих стран Запада зависят платежи по внешней задолженности развивающихся стран. В связи с этим следует отметить, что развивающиеся страны заинтересованы в успехах валютной политики основных промышленно развитых стран в той степени, в какой она ведет к стабилизации их национальных валютных показателей. В результате возникает такой феномен, как валютное замещение, когда основные конвертируемые валюты все больше вытесняют национальные денежные единицы во внутренней экономике развивающихся стран в качестве средства обращения, масштаба цен и средства образования сокровищ. Происходит косвенное сопоставление и взаимодействие валютных политик более развитой страны и менее развитой (конечно, легальный процесс валютного замещения имеет место в странах, где резидентам разрешено совершать сделки в иностранной валюте).

Главным отрицательным последствием валютного замещения является снижение эффективности национальной, бюджетной, денежной и курсовой политики развивающихся стран.

Следует подчеркнуть, что развивающиеся страны не остаются пассивными объектами воздействия валютной политики промьшшенно развитых стран. Не обладая практически никакими рычагами управления валютным фактором на международном уровне, развивающиеся страны традиционно придавали большое значение таким национальным средствам валютного регулирования, как различные формы валютных, торговых и налоговых ограничений, а также множественность валютных курсов.

В 70-е гг. благоприятная конъюнктура мирового рынка сырьевых товаров, относительно дешевые кредиты мирового рынка ссудных капиталов создали условия для некоторой либерализации валютных ограничений развивающихся стран.

В 80-е гг. сталкиваются две тенденции в экономике развивающихся стран: с одной стороны, резко увеличивается их внешний долг, а с другой — возрастает значение их внешнеэкономических связей. Это порождает объективную необходимость в либерализации валютных отношений, снятии валютных ограничений, продвижении к конвертируемости национальных валют. В ряде случаев либерализация валютных режимов стран «третьего мира» носила вынужденный характер, была обусловлена затяжным кризисом внешней задолженности, развернувшимся процессом конверсии долгов иностранным банкам в национальные ценные бумаги. С 1984 г. в развивающихся странах все отчетливее проявляется тенденция ослабления ограничений на передвижение капиталов, принимаются меры по расширению притока иностранного капитала и т.п.

К началу 90-х гг. отмечается общее ослабление валютных ограничений развивающимся странам по невидимым статьям, увеличение пределов валютного обмена по туризму, для студентов, обучающихся за границей, больший доступ к иностранной валюте коммерческим банкам и др. Однако в условиях быстро меняющейся конъюнктуры валютных отношений формы валютных ограничении приобретают все более гибкий характер, ширится использование такого инструмента, как режим валютного курса.

Хотя опыт плавающих валютных курсов в странах «третьего мира* начал практиковаться после 1985 г., исследование, проведенное МВФ, позволяет сделать следующие выводы:

♦          не подтвердились опасения, что при переходе на рыночный метод формирования курс валют будет подвержен чрезмерно резким колебаниям;

♦          в странах, перешедших к плавающим валютным курсам, сократились потери резервов, чрезмерное официальное заимствование и просрочка внешних платежей ввиду устранения необходимости в официальных валютных интервенциях для поддержания курса национальной валюты по отношению к иностранной;

♦          в странах, где введение плавающих валютных курсов сопровождалось либерализацией валютных и торговых ограничений,   произошло  поглощение  «черных»  инвалютных  рынков через открытую экономику (Филиппины, Уругвай) или диапазон нелегальных сделок значительно снизился (Боливия, Заир, Уганда, Замбия).

Несмотря на такие относительно благоприятные результаты, подавляющее большинство стран сохраняет приверженность фиксированному валютному курсу. Эти страны делятся на две группы, ориентирующиеся на одну из ключевых валют «корзины» валют. В первой группе все еще остается значительное число стран, «прикрепляющих» свои национальные денежные единицы к доллару GIIIA (35 стран) и к французскому франку (14 стран зоны франка), а также небольшое количество стран, ориентирующихся на валюту крупных соседей.

Что касается второй группы стран, фиксирующих курс национальной денежной единицы по отношению к «корзине» (32 страны к 1989 г.), то встает вопрос о ее составе. Как правило, чем большую потребность правительство испытывает в стабильности курса по отношению к конкретной иностранной валюте, тем больше ее относительный вес в «корзине». Однако независимо от метода формирования «корзины» она не бывает безупречной. Поэтому ряд стран «прикрепляют» свою валюту к СДР. МВФ ежедневно публикует котировки в СДР по отношению к другим валютам. Вместе с тем число стран, ориентирующихся на СДР, имеет тенденцию к сокращению (с 15 в 1982 г. до 10 в начале 90-х годов), что отражает тенденцию к использованию индивидуальных «корзин», лучше учитывающих специфику данной страны.

Одним из специальных методов защиты экономики развивающихся стран, а также центром их валютной политики является применение множественности валютных курсов, т.е. дифференцированных соотношений валют по различным видам операций, товарным группам, странам. Обычно в центре системы множественности курсов находится курс национальной валюты, устанавливаемый центральным банком. Он обычно завышен и служит для стимулирования импорта товаров, ограничения экспорта и уменьшения выплат по внешней задолженности. При этом в ряде стран существуют так называемые параллельные, свободные, банковские рынки, где курс национальной валюты формируется под воздействием спроса и предложения, либо устанавливается центральным банком, но со значительной скидкой к официальному валютному курсу. С середины 80-х годов, в ряде развивающихся стран проявляется тенденция к сокращению многовалютной политики, упрощению системы множественности валютных курсов, что подтверждает общую тенденцию к либерализации валютного регулирования.

Важной проблемой остается поиск путей преодоления долгового кризиса освободившихся государств. Западные страны-кредиторы пришли к пониманию неизбежности финансовых потерь при урегулировании долговой проблемы. Предпринимаемые ими меры по списанию долгов затрагивают две основные группы развивающихся стран — беднейшие и государства со средним доходом на душу населения.

Следует упомянуть инициативу американской администрации по урегулированию долговой проблемы стран со средним доходом на душу населения («План Брейди»). Согласно этому плану, коммерческие банки в обмен на согласие списать часть непогашенного долга получают гарантию своевременной выплаты процентов и основной суммы долга. Такие гарантии должны стать своеобразным стимулом для кредиторов. В случае прекращения должником своих платежей все бремя расходов ляжет на страны — члены МВФ и МБРР.

Однако реальные масштабы списания пока явно недостаточны, чтобы наступил перелом в развитии долгового кризиса. В связи с этим большое внимание уделяется обсуждению новых практических шагов. Так, коммерческие банки стали практиковать с началом долгового кризиса: конверсии кредитных требований в инвестиции; обмен кредитных требований с наступающим сроком погашения на долгосрочные низкопроцентные

облигации, выраженные как в свободно-конвертируемой валюте, так и в валюте стран-должников; реализацию кредитных требований на вторичном рынке с существенным дисконтом от наминала и списанием соответствующей разницы, причем покупателем требований могут выступать и сами должники.

Применение этих методов урегулирования задолженности, получивших название «меню вариантов», не приняло пока массового характера. Обмен долга на акции национальных предприятий 10 крупнейших стран-должников составил всего 14,5 млрд долл. Тем не менее спрос на долговые обязательства растет. Сформировался международный рынок, на котором торгуют долговыми обязательствами на сумму примерно 50 млрд долл, в год1. Стоимость долгов различных стран колеблется от 5 до 80% номинала.

К началу 90-х гг. руководство МВФ и МБРР одобрило новые схемы кредитования, согласно которым два международных института до 25% своих кредитов, направляемых на финансирование структурных реформ и для выравнивания платежного баланса, разрешат использовать странам-должникам в операциях по сокращению задолженности. Им будет также предоставлена возможность использовать свои гарантии по процентным платежам в операциях по списанию задолженности. Ставка по-прежнему делается на структурные реформы в странах-должниках, которые могли бы способствовать увеличению экспортных поступлений в условиях благоприятной международной конъюнктуры для погашения внешней задолженности.

Совет директоров Всемирного банка одобрил в 1997 г. программу реорганизации, которая предусматривает перестройку работы банка для увеличения объемов финансирования проектов в развивающихся странах. К 2001 г. намечено повысить примерно на 10 процентных пунктов — до 75% — долю инвестиционных проектов МБРР. На практике это будет означать более рациональное использование дополнительных инвестиционных резервов в размере примерно 2 млрд долл. в год. Учитывая, что кредиты банка стимулируют привлечение капиталовложений из иных источников, общая сумма дополнительных займов на нужды развития составит около 5 млрд долл. На сессии в Гонгконге (сентябрь 1997 г.) президент банка Дж. Вульфенсон поставил вопрос об оптимизации борьбы с коррупцией, так как только в этом случае можно говорить о реальном экономическом прогрессе и преодолении бедности в развивающихся странах.