Бизнес

Риск, неопределенность и прибыль

Раздел: Бизнес, финансы

В этой главе в воображаемую, весьма упрощенную экономическую систему, которую мы построили выше, будут внедрены новые элементы, благодаря чему она приобретет больше сходства с реальностью. Теперь мы можем последовательно вводить многие элементы повседневной жизни, от которых ранее отвлекались ради упрощения изложения, и по отдельности изучать их различные аспекты и взаимосвязи. Таким путем мы в конечном счете определим, какие условия являются необходимыми для совершенной конкуренции, а какие--нет. Выяснится, что от большей части принятых выше упрощающих допущений можно отказаться без ущерба для необходимых условий совершенного равновесия, при котором издержки и ценности повсеместно идентичны. До тех пор пока мы придерживаемся сформулированного выше основополагающего условия, что люди в точности знают последствия своих действий, т.е. исходим из отсутствия какой-либо неопределенности, другие элементы реальности, от которых мы до сих пор абстрагировались, усложняют процесс корректировки, но не изменяют характер его результата. Устранение этих элементов было необходимо в целях упрощения анализа основных принципов экономического поведения и создало возможность отдельного изучения самих этих элементов, усложняющих картину, к которому мы сейчас и приступим.

Первым шагом дальнейшего развития воображаемой социальной структуры будет изучение природы и различных аспектов организованного производства. До сих пор мы произвольно сводили экономическую жизнь нашего общества к неорганизованному созданию благ отдельными индивидами; имело место только "первичное" разделение труда-- посредством обмена продуктами. Теперь мы переходим к рассмотрению "вторичного" разделения труда, или разделения занятий и рамках отдельных отраслей, т.е. кооперации большого количества лиц для создания одного продукта. Добавление этого элемента к рассматриваемой ситуации ставит перед нами две новые серьезные проблемы, тесно связанные между собой: no-первых, реальный механизм организации производственных групп исключительно посредством добровольных контактов, а во-вторых, дележ общего продукта между индивидами, внесшими разнородный вклад в его производство. Последнее хорошо известная проблема "вменения11 {Zarechnung, imputation), или распределения в смысле начисленных долей ( "distribution " in the technical sense).

Говоря практически, мы сейчас обращаемся ко второй обшей проблеме экономической науки, возникающей при столкновении последней с реальным миром. Действительно, по причинам методологического характера мы сочли необходимым рассматривать такое общество, где существует специализированное, но не совместное производство. На самом деле производство, конечно же, практически без исключений имеет совместный характер. Поэтому сейчас предметом обсуждения для нас будут общие принципы социальной организации в условиях свободного обмена, когда банные ресурсы используются в производстве благ для удовлетворения данных потребностей (при данных условиях относительно имеющихся способов организации и т.д.). Это - проблема "статичного состояния". Для того чтобы упростить проблемы организации производства и распределения продукта, насколько это вообще возможно, и раз за разом вводить по одному усложняющему фактору, мы не будем сейчас вносить никаких других изменений в наш произвольный перечень характеристик изучаемой системы. В частности, в отношении производства мы предполагаем непрерывное создание законченного изделия и его немедленные обмен и потребление сразу после изготовления, а также отсутствие производительного "имущества" в обычном смысле1. Это означает, что все материальные средства производства должны быть либо к избытке и, следовательно, бесплатными, либо же неотчуждаемой собственностью какого-то лица; не существует способа повысить или понизить эффективность   труда   или   использования   неодушевленного предмета в ходе производства. Единственное изменение, ко-

торое на данном этапе вносится в условия нашей задачи, состоит в том, что значительная часть товаров, производимых и потребляемых в нашем обществе, изготовляется группами индивидов, выполняющих различные виды продуктивных работ.  Необязательно, чтобы каждый индивид выполнял какую-то уникальную функцию; скорее,  мы предполагаем, что значительное число индивидов выполняют работу одного рода и между различными производственными задачами существуют  градации по степени их сходства друг с другом.

Возможность   автоматической   организации   производства посредством  добровольных   соглашений   между   индивидами зависит от управляющего совместным производством техно- логического принципа, который мы до сих пор не рассматри- вали.  Эта  новая  аксиома имеет такое же фундаментальное значение для экономической мысли и экономического процесса, как принцип выбора, или уменьшающейся полезности, и по своей формулировке очень схожа с последним. Речь идет о принципе вариации пропорций факторов производства, который,  хотя  уже давно  известен  под  названием  ''принципа уменьшающейся   отдачи",  лишь сравнительно  недавно  был четко и относительно точно сформулирован в общем виде. Этот новый закон является обобщением фактов физической природы в том же смысле, в каком предыдущий -обобщением фактов человеческой  натуры.   Подобно всем  прочим  "законам", он носит приближенный характер, и это обстоятельство надо иметь в виду, применяя на практике выводы, для которых он служит исходной предпосылкой. Как и все другие общие аксиомы экономической  науки, этот закон является в чистом виде принципом, оперирующим относительными, а не абсолютными величинами, т.е. связан исключительно с пропорциями. В этом аспекте современные формулировки данного   принципа   обычно   менее   ошибочны,   нежели   в   случае уменьшающейся  полезности,   поскольку искушение  придать ему абсолютную интерпретацию не столь сильно. Тем более странно, что экономистам понадобилось так много времени (почти столетие), чтобы признать органическую обратимость изменений пропорций и вывести из этого факта очевидные следствия.  Наконец, мы можем утверждать, что этот новый принцип гораздо "вернее", т.е. более точно и универсально

согласуется с реальными фактами и более надежен, нежели его психологический аналог.

Подобие двух фундаментальных принципов пропорциональности - психологического закона уменьшающейся полезности и технологического закона уменьшающейся отдачи -можно отметить и во многих других аспектах. Точное формальное изложение обоих принципов предполагает непрерывную делимость переменного элемента, что не соответствует действительности в конкретном случае, но соблюдается с практически приемлемой точностью на крупном рынке. В обоих вариантах элемент (в отдельно взятом случае) продолжает делиться вплоть до минимальных размеров. Поскольку любое потребительское благо лишь тогда имеет какое-либо значение, когда его количество не меньше определенного минимума, для того чтобы производство было хоть в какой-то мере эффективным, пропорции средств производства должны оставаться в определенных границах. Хотя обычно в случае потребительских благ минимуму придается другой смысл, а именно: минимальное количество, необходимое для жизни; чаще всего такое представление неверно. Если идентифицировать и дифференцировать товары так, как это делает рынок (а это единственный разумный и уместный способ), то любой конкретный товар жизненно необходим только при весьма особых обстоятельствах.

В обоих случаях - и закона уменьшающейся полезности, и закона уменьшающейся отдачи - следует принимать во внимание также максимумы, за пределами которых благо или средство производства вообще не имеет значения для проблем целенаправленного поведения, так как становится "даровым благом", а лучше сказать, "потенциальным благом", как мы это уже видели. Конечно, корректный подход - трактовать имеющиеся в избытке элементы производства так же, как мы это делали в варианте потребления, т.е. констатировать безусловный факт их существования и полностью ими пренебрегать. Только "потенциальная возможность" возникновения ситуации, при которой некий предмет не будет в избыточном количестве, может придать ему экономическое значение и послужить поводом для какого-либо его осмысленного рассмотрения.

Особые затруднения при обсуждении принципа уменьшающейся отдачи возникают, когда при анализе комбинации элементов их изменяющиеся пропорции путают с изменением абсолютного размера самой комбинации как единого целого. Эти вещи необходимо четко разграничивать; по-моему, ни с одним пунктом теории распределения не связано столько ошибок, сколько с этим. Если нет пределов свободных вариаций объемов всех элементов комбинации, то очевидно, что функционирование комбинации одного размера будет в точности таким же. как и у комбинации любого другого размера, составленной с соблюдением тех же пропорции. Но при этом условии тенденция к монополии на производство любого блага не встречает никаких препятствий. Для того чтобы конкурентная система оставалась действенной, необходимо постулировать следующее: характер делимости факторов производства должен быть таким, что доступная купле-продаже единица {bargaining unit) отдельно взятого фактора очень мала по сравнению со всей совокупностью средств производства, более или менее успешно конкурирующих с этой единицей, а, кроме того, предприятие малого, относительно отрасли в целом, размера эффективнее, нежели более крупное предприятие. При таких условиях первым последствием конкуренции станет приведение всех предприятий отрасли к наиболее экономичному размеру и сохранение действующих предприятий в количестве, обеспечивающем эффективность конкурентной борьбы между ними за средства производства, которые все они используют.

Если предположить, что люди знают последствия своих действий, та вообще нет повода для обсуждения первом и третьей стадий. Границы второй стадии служат крайними пределами, за которыми то или иное средство производства становится даровым благом и тем самым выпадает из нашего поля зрения; здесь начинается абсолютное уменьшение объема продукции при увеличении количества одного из средств производства (какого именно - зависит от конкретной ситуации), а это уже абсурд. Тот факт, что первая и третья стадии по своей сути идентичны, очевиден: первая стадия, которую

1 Следует также отмстить, что нам почти безразличны размеры отдельных предприятий.

Приведенное выше рассуждение служит также доказательством того, что сама кривая пересекает ось X в положительной области, как это и изображено на рисунке, и не проходит через начало координат. Далее, из соображений симметрии соотношения факторов производства вытекает, что эта кривая еще раз пересекает ось X правее своей максимальной точки, а не приобретает асимптотический характер, как это было бы, если бы она проходила через начало координат. В этом отношении кривая профессора Тэйлора вычерчена неправильно, ибо она должна либо приобрести асимптотический характер, либо не проходить через начало координат

 Изменчивость пропорций средств при организации произ- водства и вариации результатов,  вменяемых разным средствам, в соответствии с принципом уменьшающейся отдачи не  просто создают возможности для экономической организации  общества посредством добровольного договора; если бы этих явлений   не   было,   сам   вопрос   об   организации   терял   бы  смысл - такой проблемы вообще бы  не возникало.  Если не предлагаются на выбор разные комбинации, обладающие раз- ной   производительностью,   и   нет   возможности   проводить • сравнения  между ними, то нет и вопроса о предпочтении одного варианта организации производства другому. Организация становится востребованной, возможной и реально осуществимой только тогда, когда можно выделять вклады отдельных средств в продукте совместного производства. Организация же посредством добровольного договора (контракта) , в условиях конкуренции возможна, реальна и эффективна до тех пор, пока подобная система возвращает собственнику каждого  средства  производства  вклад  именно этого  средства.

Следует отметить, что, когда к производственной комбинации добавляется новая единица, соответствующие изменения объема выпуска нельзя полностью описать в терминах технического закона уменьшающейся отдачи. Если исходить только пч этого закона, то добавленный продукт аналогичных средств производства, измеренный в физических единицах, увеличится там. откуда данная единица была изъята, и уменьшится там, куда она переместилась2. Но помимо этого, поскольку данное перемещение приводит к уменьшению общего объема выпуска товара, из производства которого изъято данное средство, и увеличивает объем выпуска в той отрасли, куда это средство производства переместилось, цена первого возрастет, а последнего соответственно снизится. В организованном обществе, основанном на свободном обмене, производители, естественно, оценивают продукт в единицах его меновой ценности, а не к физических параметрах.   При добавлении любого средства производства изменения вклада, измеренные в физических и в ценностных единицах, имеют одинаковую направленность и должны выступать в роли взаимно дополняющих оценок; только так можно определить общее уменьшение ценности продукта. Будем называть это совокупное изменение уменьшающейся ценностной производительностью или просто уменьшающейся производительностью, которую всегда следует отличать от уменьшающейся физической отдачи.

Для того чтобы исследовать механизм вменения, нам нет необходимости вводить в наше гипотетическое общество какие-либо факторы или средства производства, отличные от труда. Группы индивидов, в той или иной степени ориентированных на различные функции, необходимые для производства одного товара, и специализирующиеся на выполнении этих функций, в принципе представляют все существенные характеристики, присущие кооперации любых средств производства, сколь разнообразна ни была бы их природа. Поэтому мы можем трактовать этих носителей разных функций как разные типы средств производства или на самом деле как "факторы" производства, хотя мы сейчас приведем доводы в пользу того, чтобы избегать употребления этого термина по причине его дезориентирующих смысловых оттенков. Если корректно описать обстановку "статичного" общества, т.е. фиксированные условия производства и потребления благ, то, как мы видели, в таком обществе нет места собственности в каком-либо смысле, который позволял бы провести грань между ней и производственными возможностями, неотъемлемыми от личности собственника.

Таким образом, в полном соответствии с существующим порядком вещей все производственные группы конкурируют друг с другом за услуги фактических и потенциальных работников, а индивиды - члены общества - за свое положение в группе. Группа в состоянии выплатить одному человеку вознаграждение в размере, равном превышению продукта, произведенного с его участием, над продуктом, который был бы произведен без такового. В конечном счете вклад индивида в доход группы является и его вкладом в доход всего общества, и он стремится, насколько возможно, увеличить этот вклад, заняв такое положение, в котором его деятельность будет наиболее эффективной2.

Таким образом, организация, основанная на конкуренции, стремится к идеальному состоянию, известному в литературе как hissez-fiure [неограниченная экономическая свобода]. В итоге организация приходит к состоянию, изменение которого повлекло бы некомпенсируемые потери, и распределение совокупной продукции между всеми претендентами производится путем вручения каждому произведенного им дополнительного продукта.

Предварительные условия этого теоретического результата действительно имеют абстрактный характер; но это -условия совершенной конкуренции, которые более или менее близки к наблюдаемым в реальном обществе. Одинаково важно и понимать свободную конкуренцию, ибо она - идеал, к которому общество действительно в том или иной мере стремится, и полностью отдавать себе отчет в искусственности необходимых условий ее полной реализации.

Условия равновесия можно выразить и другим способом --интерпретируя корректировки как непрерывную переоценку производительных услуг в разных ценах. Этот процесс более пли менее аналогичен процессу определения цен потребительских товаров. Мы можем абстрактно представить дело так, что каждый производитель или группа производителей приходит на рынок с определенной суммой денег, предназначенной для покупки производительной силы. Эти средства производства будут куплены, разумеется, по ценам, установившимся о данный момент на рынке; при этом торговал наценка на продукт будет максимально возможной при издержках, измеренных в тех же ценах. Но поскольку количества всех имеющихся средств производства фиксированы, конкуренция быстро приведет к новой корректировке цен, так что равные объемы средств производства (в ценовом измерении) дадут одинаковую наценку на продукт, так же как в случае потребительских благ равные в ценовом измерении объемы всех благ должны обладать "одинаковой полезностью" для всех потребителей. В целом организация производственной системы совершенно аналогична организации расходования дохода. Средства производства выступают теперь в роли заданных ресурсов, наилучшим использованием которых является распределение, обеспечивающее равное вознаграждение, получаемое подобными друг другу единицами независимо от способа их применения. Если рассматривать экономическую организацию в целом, то оба этих принципа в ней сочетаются. Отвлекаясь от денежного дохода как промежуточного технического инструмента, мы можем сформулировать результат следующим образом: реальные ресурсы общества распределяются между всеми видами использования таким образом, что подобные физические единицы повсеместно вносят вклад, психологически эквивалентный для всех лиц в данной системе, имеющих возможность делать выбор из этих единиц.

Теперь пора обратить внимание на более существенные возражения против производственной теории распределения, хотя на многие из них, если не на все, ответ уже дан, и, вероятно, их не стали бы выдвигать против той формы, в которой эта теория представлена выше. Прежде всего мы настаиваем на полном разграничении между собственно теорией распределения и определенными всеобъемлющими моральными и социальными догмами, которые из нее выводят. Отчасти за это смешение несет ответственность ведущий американский адепт данной теории профессор Дж.Б.Кларк, допустивший неосмотрительные высказывания в нескольких абзацах своего "Распределения богатства"1. Неправомерность таких выводов этического характера была хорошо аргументирована другим интерпретатором этой теории - профессором Карвером2, а также профессором Дж.М.Кларком, взявшим под защиту саму теорию3. Поэтому мы можем опустить жесткую критику со стороны авторов, которым не нравятся социальные следствия (на самом деле не вытекающие из этой теории), в том числе и значительную часть критических замечаний профессоров Дэвенпорта1 и Эдрианса2; вопрос об этических аспектах конкурентной системы будет нами вкратце рассмотрен в гл. VI.

Уже давно ставшие традиционными аргументы против самой теории производительности были хорошо сформулированы Визером3, который пытался опровергнуть ее изложение в работах Менгера; по сути по тем же направлениям позднее атаковал теорию Гобсон4, апеллировавший прежде всего к работам Уикстида. С точки зрения этих авторов, теоретически состоятельный метод распределения не может основываться на удельной или предельной производительности по той при-* чине, что сумма вкладов отдельно взятых средств производств ва не равна совокупному совместно произведенному продукту, а значительно превосходит его. Утверждается, что в результате изъятия "единицы средств производства" совокупный продукт уменьшится на величину гораздо большую, нежели та, которую можно вменить этой единице, взятой отдельно, поскольку потеря любого элемента средств производства в той или иной мере дезорганизует производство. Поэтому таким способом невозможно точно разделить совокупный продукт на части, вмененные отдельно взятым "факторам" в качестве конкретного вклада каждого из них. Визер предлагает альтернативный метод, идентичный изложению самой теории производительности профессором Ф.М.Тэйлором5. Гобсон же догматически постулирует невозможность решения проблемы.

Ошибка, присущая такой линии рассуждений, кроется в концентрации внимания на экономике сравнительно небольших масштабов и относительно крупных блоках, или единицах, производственных услуг. Когда же учитывается реальный размер индустриального общества и стандартной единицы большинства средств производства, становится ясно, что эффект "дезорганизации" пренебрежимо мал; разумеется, теоретически единицы средств производства должны быть бесконечно малого размера, находиться в собственности разных лиц и эффективно конкурировать друг с другом, т.е. математически пропорции должны непрерывно меняться. Но в обычной ситуации ошибка, возникающая из-за этого допущения, невелика по сравнению с другими неточностями корректировки в условиях конкуренции. Верно, что бывают исключительные случаи, когда средства производства мало делимы или даже вообще неделимы, и тогда конкуренция уступает место большей или меньшей степени монополии. Такие исключения относительно редки в масштабах всей промышленности, но их значимость не следует преуменьшать, и ниже нам придется кое-что сказать по поводу уникальных и неделимых средств производства1.

Пейдан в уже упоминавшейся статье подвергает теорию производительности в интерпретации профессора Кларка жесткой критике еще и на том очевидном основании, что объем продукции, выработанной любым фактором производства, зависит от произвола в выборе размера, приписываемого предельной единице. Этот вроде бы весомый аргумент не имеет отношения к делу. Выбор размера единицы - вопрос не методологического произвола, а реальных фактов, и профессора Кларка можно критиковать, только если создается впечатление, что он подразумевает обратное. Фактически адекватность теории, т.е. принципиальная возможность конкурентного распределения, зависит от реального деления средств производства на доступные купле-продаже единицы малого размера2. Следует считать ошибкой утверждение, что "труд" или любой другой "фактор" производства получает или стремится получать свой продукт. Оно применимо только к реальным работникам или собственникам иных средств производства.

Третье, в чем-то философское, направление критики также выдвинуто Дэвенпортом и Эдриансом. Речь идет о том, что "предельный" продукт, скажем труда, является совместно произведенным продуктом в той же мере, как и продукт любой единицы, отличной от предельной. Тому, кто работает на земле, не приносящей ренту, все же приходится пользоваться этой землей, он не может без нее ничего произвести, а значит, продукт нельзя вменить одному только труду. И профессор Тауссиг утверждает, хотя и более осмотрительно, чем Дэ-венпорт, что совместно произведенным следует считать весь продукт, и его нельзя делить на порции, вменяемые разным средствам производства, хотя Тауссиг в то же время склонен трактовать весь доход как "продукт" труда1. Анализ этой аргументации подводит нас к вопросу о смысле понятий производительности и причинности, которым мы вскоре займемся. На данный момент достаточно отметить смешение понятий механической и экономической производительности. Земля, которую использует предельный труд, может быть необходимой для производственных операций в первом смысле, но не во втором, поскольку гипотетически, если изъять ее из использования, можно тут же заменить ее другой землей того же качества; в этом смысле она является свободной (free). Эта ошибка аналогична путанице между "полезностью" (в общепринятом определении) и экономической ценностью. Даровые блага типа воздуха могут быть необходимы для жизни, но никакую конкретную порцию такого блат нельзя считать необходимой, это благо не имеет экономической ценности (как мы показали выше, нельзя говорить и о полезности такого блага, если придавать этому термину какой бы то ни было экономический смысл).

Наконец, следует отметить еще одно возражение, которое Гобсон выдвинул против общей доктрины "маржинализма"2. Я полностью согласен с фундаментальным тезисом Гобсона о том, что маржинализм - необходимая форма рационального подхода к выбору и что рациональное воззрение на жизнь подлежит жестким ограничениям. Неясно, намеревался ли Гобсон обрушить свою резкую критику именно на теорию производительности в контексте распределения, но, возможно, уместно отметить, что такая критика была бы ошибочной. Вообще мы утверждаем, что в целенаправленном экономическом поведении гораздо больше, чем пытаются нас убедить участники данной дискуссии, обдуманного количественного взвешивания альтернативных вариантов, но это-большая тема, которую мы не можем здесь обсуждать. Вряд ли реальная жизнь так уж похожа на картину, нарисованную Гобсоном, или подобна торту, в котором пропорции ингредиентов четко определены рецептом изготовления, или соответствует заранее сложившемуся целостному представлению об идеале. В любом случае промышленное производство благ несомненно процесс рациональный, и производитель вносит в него коррективы, исходя из весьма специфических эффектов, сопряженных с отдельными средствами производства. Неверна и высказанная Гобсоном в другом месте1 мысль о том, что пропорции, в которых надлежит использовать средства производства, предписаны техническими условиями. По крайней мере в тяжелой промышленности пропорции между услугами труда и земли и между услугами капитала и каждого из этих средств производства, равно как (в значительной мере) и пропорции между разными видами каждого из названных средств производства, могут варьировать в диапазоне, почти не ограниченном пределами технического характера. И опять же решающим критерием здесь служат реальные факты. Именно ценностью для производителя каждой используемой единицы труда, земли и капитала как добавления к его организации определяется то количество каждого из этих средств производства, за которое он предложит цену на рынке или которое он купит по действующим ценам. Следовательно, именно данному "конкретному продукту" подчинено пропорциональное распределение дохода в целом между всей совокупностью средств производства. Как отмечалось выше, большая часть возражений против теории производительности связана со смыслом понятий "производство" и "продукт" и в конечном итоге сводится к вопросу о корректности употребления этих слов, а не к каким-либо принципиальным разногласиям по поводу реального функционирования механизма распределения. Сейчас мы хотим подчеркнуть, что, называя дополнение, которое вносит любое средство производства в совокупный объем выпуска крупной организации, конкретным или отдельным продуктом, мы употребляем слово "продукт" в том же самом и притом единственном смысле, который когда-либо имели слова "причина" и "следствие" или их синонимы. Никогда нельзя утверждать в абсолютном смысле, что одно событие является причиной другого. Пожалуй, можно сказать, что состояние всей Вселенной в один момент служит причиной ее состоя-; ния в следующий момент, но, когда мы говорим, что "А" яв-t ляется причиной "В", мы всегда подразумеваем - при прочих равных условиях; мы никогда не имеем в виду, что если уст-i ранить всю остальную Вселенную, то "А" в одиночку произведет "В". И вменению любому отдельно взятому событию: роли причины или следствия другого события всегда сопутствует значительный элемент произвола. У каждого события есть бесчисленное множество причин, и какую из них мы выделим в качестве "единственной" причины - зависит от обстоятельств, точки зрения, специфики рассматриваемой проблемы. "Единственная" причина явления-это просто одно из его необходимых условий, которому по каким-то практическим соображениям, чаще всего связанным с контролем над явлением, приписывается решакщее значение. Это именно то условие, которое должно нас интересовать, коль скоро обстоятельства позволяют считать другие условия чем-то само собой разумеющимся. С разных точек зрения может оказаться совершенно правильным называть "единственной" причиной конкретного происшествия десяток разных событий прошлого. Поэтому факт участия в производстве определенного блага других средств вплоть до всей социальной системы не противоречит тому, что это благо является (конкретным) продуктом данного конкретного средства производства, от функционирования которого при данных конкретных обстоятельствах зависит изготовление этого блага

Общее аналитическое изложение принципов статичной экономики в терминах цен и на основе спроса и предложения будет состоять из двух частей. Нам надо рассмотреть две проблемы оценивания, относящиеся соответственно к потребительским благам и производственным услугам. Эти проблемы обычно обозначаются понятиями "ценность" и "распределение". Нам удобно начать с изучения второй проблемы. Мы уже видели, что эффективной формой закона изменений пропорций факторов производства является закон уменьшающейся ценностной производительности. Очевидно, что при всех корректировках будет происходить перемещение производственных ресурсов и что каждое такое перемещение влечет изменение цены: рост цен благ, производимых той ячейкой, откуда эти ресурсы изымаются, и снижение цен тех благ, на производство которых эти ресурсы отвлекаются. По своей направленности последствия этих изменений, выраженные в ценах, совпадают с эффектом уменьшающейся отдачи, измеряемой и физических единицах. На данный момент мы можем довольствоваться таким поверхностным взглядом на реакцию цен потребительских товаров и приступить к разработке ценовых условий равновесия системы в терминах долевого распределения дохода. Затем мы можем перейти к трактовке этих долей уже не как вознаграждения средств производства, а как издержек производства благ, в котором участвуют услуги этих средств. А после анализа корректировок и порожденного ими равновесия, трактуемых как соотношение между ценами и издержками производства потребительских благ, мы сможем совместить результаты обоих исследований и увидеть связь между тремя наборами ценовых показателей, как-то: ценности благ, издержки производства благ и ценности производственных услуг. Очевидно, что в агрегированном виде все эти три понятия идентичны, так как фактически и то, и другое, и третье - общественный доход, рассматриваемый с разных точек зрения.

С точки зрения данной проблемы "статичного состояния" предложение всех средств производства жестко фиксировано, и теория, на основе которой оцениваются их услуги, тесно связана с теорией рыночной цены, изложенной в предыдущей главе применительно к потребительским благам. Для любого конкретного вида средств производства можно представить информацию о спросе и предложении в форме таблиц или графиков, демонстрирующих количества, которые будут поступать и могут быть проданы при каждом уровне цен, и такое представление позволяло бы получить точку равновесия в явном виде. Информация как о спросе, так и о предложении здесь сложнее, чем в случае потребительских благ. Если говорить о предложении, то мы не можем считать физически заданным даже мгновенное значение количества средств производства, так как имеем дело с услугами конкретного их вида, но не со средством производства как таковым. Количество средства производства фиксировано, но объем предлагаемых этим средством услуг, которые могут стать предметом купли-продажи, вполне может варьировать в зависимости от назначаемой цены. Перед нами открываются два пути. Мы можем определить и классифицировать услуги либо на основе физических характеристик средств производства, оказывающих эти услуги, либо в терминах произведенного ими физического результата. Рассмотрим сначала средства производства, определенные в физических единицах. В этом случае при построении кривой спроса следует учитывать эффект замены одного средства производства другим, более или менее аналогичным; а предложение означает конкретный вид средств производства, т.е. включать в одну группу можно только совершенно однородные и абсолютно взаимозаменяемые объекты.

Обычно предполагают, что при более высокой заработной плате человек будет работать усерднее или уделять работе больше времени, чем при более низкой, - на первый взгляд это кажется "естественным". Но при несколько более внимательном рассмотрении оказывается, что для рационального поведения такое допущение неправильно. В той мере, в какой люди поступают рационально, т.е. руководствуются неизменными мотивами, подчиненными закону уменьшающейся полезности, они при более высокой ставке заработной платы распределяют время между работой по найму и прочими занятиями так, чтобы заработать побольше денег, но чтобы рабочий день был короче. Где именно достигается баланс времени - зависит от формы кривой сравнения денег (представляющих группу вещей, которые можно на них купить) и досуга (представляющего все варианты альтернативного, не приносящего денег времяпрепровождения). Поэтому наша кривая кратковременного предложения как функции цены слегка наклонена вниз

Другой вариант определения средств, или факторов, производства - в терминах физических результатов их функционирования. В этом случае форма кривой предложения в каждый момент времени будет зависеть только от степени специализации данных услуг. Одна крайность-неспециализированные услуги типа неквалифицированного труда. В случае таких услуг при ценах ниже действующей конкурентной цены на все варианты их использования не будет вообще никакого предложения, зато выше этой цены предложение станет практически неограниченным, т.е. кривая предложения как функции цены будет вертикальной прямой. Другая крайность - абсолютно специализированные услуги, как-то: труд гранильщиков алмазов или летчиков. В этом случае не будет никакого предложения при ценах ниже некоторой минимальной величины - потенциального заработка таких людей в других отраслях, а затем предложение станет быстро расти по мере роста цены, пока не будет достигнута полная занятость лиц, обученных данным профессиям, после чего кривая сольется с рассмотренной выше кривой предложения услуг средства производства в терминах его физических характеристик. (См. прилагаемые графики, изображающие предложение как, функцию цены.)

Факты, которые иллюстрирует форма кривой предложения труда данными работниками, хорошо известны нанимателям рабочих-аборигенов в отсталых странах, особенно в тропиках. Белые работники в передовых индустриальных государствах не всегда ведут себя столь рационально; их традиции диктуют большее предпочтение тем видам удовлетворения потребностей, которые можно купить за деньги, по сравнению с более возвышенными духовными наслаждениями. Но когда началась мировая война и заработная плата в определенных отраслях выросла до беспрецедентных размеров, ярко проявилось то, что можно было предвидеть заранее, - вместо роста производства увеличилось праздное времяпрепровождение и разбазаривание рабочего времени. (Важно иметь в виду, что мы говорим о долгосрочном изменении; было бы вполне рационально работать усерднее при временно высокой ставке заработной платы, с тем чтобы в дальнейшем "купить" себе больше досуга.)

Оставаясь в рамках темы, мы можем отметить ошибочность предположения, что в данном аспекте существует различие между трудом и услугами земли или другого имущества. Эти средства производства тоже можно использовать альтернативно, не извлекая денежного дохода, и если, скажем, земельная рента растет, то землевладельцы могут позволить себе отдавать больше земли под лужайки, цветники, спортивные площадки, охотничьи заповедники, увеселительные парки и т.д. и меньше- под выращивание сельскохозяйственных культур на продажу; и если бы они провели тщательные расчеты, то именно так бы и поступили.

 Вариант производственных услуг сложнее варианта потребительских товаров и в аспекте спроса: во-первых, в этом случае спрос всегда косвенный и производный, он отражает спрос на продукты данного средства производства; во-вторых, это всегда совмещенный спрос. Если говорить о первой характеристике, то этот спрос также является в высокой степени совокупным спросом: идентичные средства производства могут попеременно служить удовлетворению широкого диапазона потребностей, а весьма различные средства производства - удовлетворению одних и тех же потребностей. Из-за такого комплексного характера использования средств производства их подлинно логичная классификация становится трудной, а то и вообще неразрешимой задачей. Что же касается факта совмещенного спроса, то, как мы видели, в этом смысле различия между благами производственного назначения и потребительскими благами суть лишь различия в степени, причем в относительной ограниченной степени.

Форма кривой спроса, изображающей возможный сбыт услуг любого физически определенного типа средств производства как функцию цены, аналогична форме кривой спроса на потребительские блага. Это - уже описанная нами кривая уменьшающейся ценностной производительности, которая имеет нисходящий характер вследствие уменьшения как физической производительности, так и цены. То есть, если предложение какого-либо средства производства возрастет, соответственно увеличится и доля этого средства в тех комбинациях, где оно используется, и одновременно будет иметь место относительный рост производства товаров, в изготовлении которых использование данного средства производства играет относительно важную роль, что приведет к снижению их относительной цены. В статичных условиях точка равновесной цены практически соответствует удельной производительности данного количества указанного средства производства (однако не следует забывать, что даже при мгновенных колебаниях цены имеет место некоторое изменение в предложении услуг). Это означает, что в условиях равновесия ценность услуг каждого средства производства равна ценности его вклада в общий продукт, а вклады физически подобных друг другу средств производства обладают одинаковой ценностью в масштабах всей системы. Очевидно, что при этом цены потребительских благ фиксируются одновременно с ценами производственных услуг, и мы можем применить анализ в терминах спроса и предложения также и к потребительским благам; это дает нам теорию нормальной цены в противовес изучавшейся в предыдущей главе теории рыночной цены.

В каждый момент времени теоретическая цена любого блага является ценой ("предельного") спроса на имеющееся предложение, т.е. самой высокой единой ценой, при которой это предложение поглощается рынком. Предложение является материальным фактом: это не экономическая переменная, а константа в уравнении. Другое дело-долговременная равновесная цена плага. Здесь константой является не количество блага (наряду с наличием спроса на него), а (в "статичном" состоянии) комплекс условий производства благ вообще (а также общих условий спроса). Предложение любого конкретного блага может свободно меняться, и так оно и происходит, если при прочих равных условиях изменяются цены. Цена должна быть скорректирована таким образом, чтобы не просто обеспечить сбыт фиксированного предложения, а уравнять поток (скорость) производства с потоком (скоростью) потребления, - оба показателя суть "функции" цены и варьируют вместе с ней.

Однако кривая спроса не нуждается ни в какой новой интерпретации - проблемы возникают только в связи с предложением. Допустим на минуту, что скорость предложения, как и скорость спроса, является функцией цены; тогда очевидно, что цена должна смещаться в сторону точки равновесия, где эти скорости совпадают, так как блага не могут потребляться быстрее, чем их производят, и производиться быстрее, чем их потребляют. Любое отклонение в ту или иную сторону сразу же повлияет на цену, а та (в соответствии с предположением о функциональной зависимости) - на скорости производства и потребления и так далее, пока спрос и предложение не станут адекватны существующей цене.

Чтобы исследовать основу и характер соотношения между предложением и ценой, нам нужно рассмотреть мотивы, которыми руководствуются в процессе производства. Как бы ни была организована производственная группа (предприятие), ее членам - собственникам производственных услуг нужно платить столько, чтобы удержать их в этой группе, т.е. группа должна быть конкурентоспособной. Когда какая-либо группа может нанять нового работника с прибылью для себя, она это сделает, и, очевидно, она может заполучить любого нового члена, предложив ему чуть большее вознаграждение, чем то, которое он имеет в другом месте. Также ясно, что она обойдется без любого работника, наем которого сопряжен с убытками, т.е. конкурирующие группы могут позволить себе платить ему больше, чем данная группа. Следовательно, количество любого товара, произведенного при любых ценах, быстро стремится к такой величине, при которой не будет ни прибыли, ни убытков, так как если производство приносит сколь угодно малую прибыль, оно начнет расти и vice versa [наоборот]. Для изучения такого рода адаптации удобно поменять местами оси на предыдущем графике и трактовать издержки и продажную цену как функции от размера предложения. Обычно предполагается, что с ростом предложения величина издержек может и возрастать, и оставаться постоянной, и уменьшаться1. {Продажная цена, конечно, практически всегда уменьшается.) На деле это один из самых трудных и, пожалуй, самых запутанных вопросов экономической теории, и мы не можем здесь уделить ему должное внимание. Но, похоже, анализ показывает, что при соблюдении необходимых условий совершенной конкуренции издержки непременно должны увеличиваться с ростом предложения. Если имеет место конкуренция, то условия должны быть таковы, что предприятие относительно малого в сравнении со всей отраслью размера оказывается более эффективным, чем крупное; в противном случае возникает монополия. Поэтому новое предложение появится благодаря увеличению числа  подобных друг другу предприятий, а не размера какого-либо из них, и никакой экономии от масштаба не будет.

Напротив, рост предложения означает отвлечение производственных ресурсов от других видов использования, что приведет к повышению их цены в последних по причине уменьшения объема выпуска и соответственно цены конкурирующего продукта. Разумеется, если имеет место конкуренция, то будет наблюдаться единообразный рост цены у всех производителей, и издержки, сопряженные со всеми единицами предложения, будут одинаковы.

Точная форма функции издержек зависит от значимости данного конкретного блага для спроса на услуги, участвующие в его производстве. Если производство этого блага составляет пренебрежимо малую часть спроса на все эти услуги, издержки будут практически постоянными; если же это значительная часть спроса, величина издержек будет быстро расти. Кроме того, они будут изменяться в зависимости от характера функции, отражающей закон уменьшающейся отдачи при данной технологии, поскольку по мере роста производства будет увеличиваться доля средств, имеющихся в изобилии, в сравнении со средствами, предложение которых более ограниченно. Характер этих функций и смысл равновесия видны из графика на с. 95, который приложим и к условиям совместного производства.

Теперь условия равновесия или долгосрочная тенденция к статичному состоянию выражены гремя способами, исходя из соответствующих точек зрения. С точки зрения распределения дохода каждое средство производства должно занимать положение, позволяющее вносить максимально возможный ценностный вклад в общественный доход; этот вклад служит мерой его ценности. С точки зрения потребительских благ цены должны быть такими, чтобы соблюдалось равенство скоростей производства и потребления или чтобы удельные издержки и продажные цены единиц благ были повсюду одинаковы. Важно четко понимать, что эти утверждения логически эквивалентны и отражают разные аспекты одних и тех же явлений.

Очевидно, что совокупные издержки производства благ тождественны и сумме вкладов факторов производства, и цене благ; эти три вещи на самом деле просто разные наименования совокупного дохода общества. Формулировка, включающая все эти тезисы, звучит следующим образом: цены на потребительские блага и производственные услуги должны назначаться таким образом, чтобы равные по цене количества последних вносили равные по цене вклады в производство первых, обладающих одинаковой полезностью для всех людей данной системы. На самом деле очевидно, что только такое состояние и может быть устойчивым, а в любом другом начинают действовать силы, приводящие систему в это состояние.  .

До сих пор мы имели дело только с услугами труда разного вида, рассматривая порождаемые ими явления конкурентного вменения. Теперь нам следует обратиться к смыслу и роли собственности в механизме экономической организации. Мы видели, что включение в рассмотрение материальных благ производственного назначения не меняет принципов организации, коль скоро эти блага не подвержены увеличению или уменьшению и неотделимы от своих владельцев, на чьи личные качества должны распространяться те же ограничения.

Традиционная классификация средств производства по трем категориям-земля, труд и капитал - неоднократно получала негативную оценку на предыдущих страницах, так что в данный момент уместно предпринять более детальное рассмотрение грудной проблемы корректного определения и классификации этих средств. Очевидно, перечисленные категории никоим образом не однородны, ибо разные люди, разные машины и разные природные ресурсы демонстрируют необозримое многообразие характеристик и предоставляемых ими услуг. Попытка Кэрнса разложить труд на несколько приблизительно однородных категорий дала знаменитые "неконкурирующие группы". Еще больше бросается в глаза несходство разных природных средств производства: поля пшеницы и плантации ананасов, пахотные участки и пастбища или леса, все перечисленные виды земли, с одной стороны, и месторождения полезных ископаемых - с другой; наконец, многочисленные варианты последних. В этом отношении капитал стоит несколько особняком - его "текучесть" зависит от продолжительности изучаемого периода.

Но еще более важно то, что средства производства, принадлежащие разным классам и резко отличающиеся друг от друга по своим физическим характеристикам, могут быть эквивалентными и взаимозаменяемыми в смысле результатов, которые достигаются благодаря им. Как отмечает Карвер, с экономической точки зрения землекоп находится в одинаковой "степени родства" и с паровым экскаватором, и с бухгалтером1. В действительности сама возможность конкурентной организации общества определяется фактом изменчивости пропорций; нужно, чтобы никакие конкретные средства производства не были незаменимыми; в известных пределах они должны замещать друг друга, а значит, каждое из них вынуж-

: дено соперничать с разными средствами производства другого вида за свое место в производстве. Очевидно, что в противном случае производители не стремились бы покупать средства производства по отдельности, а последние нельзя было бы оценивать посредством конкурентных торгов. Существование проблемы распределений сопряжено с тем фактом, что в процессе изготовления продукта кооперируются разные виды средств производства, осуществляющих физически разные операции, и решение этой проблемы возможно постольку, поскольку эквивалентны вклады ряда производственных услуг, поставляемых в определенных количествах, в измеренный в ценностных единицах результат. Как уже отмечалось, отсюда сразу следует, что для проблемы распределения не имеют никакого значения классификации или измерения производственных услуг, основанные на видовой специфике их вкладов в продукт. В соответствии со сформулированным выше стандартом  все они  образуют один  огромный  однородный

Фонд

Это действительно трудная проблема, так как мы не можем обсуждать вопрос об определении ценности вещей, не зная, что именно оценивается. Но вспомним, что точно с такой же трудностью мы столкнулись и в сфере потребительских благ, и в обоих случаях следует искать ответ, исходя из элементарных фактов рынка. Если вещи фигурируют под одними и теми же именами и оцениваются одним и тем же способом, то их можно считать идентичными. Но все же в данном случае следует указать некоторые особенности. Прежде всего, взаимозаменяемость средств производства зависит от вида их использования: две вещи могут быть эквивалентными средствами для одной цели и абсолютно несхожими для другой. Совсем иное дело - потребительские блага, у которых обычно нет столь сложного многообразия вариантов использования. Кроме того, взаимозаменяемость - вопрос времени. Проблема изменения формы средств производства и их адаптации к новым видам использования вводит нас в круг вопросов долгосрочного характера; здесь особую роль играет вопрос о значении капитала, которым мы займемся в следующей главе. Мы увидим, что при внимательном рассмотрении категория капитала существенно расширяется; большая часть производственных услуг в конечном счете представляет собой прежние инвестиции ресурсов того или иного рода.

Внимательного читателя может поразить тот факт, что, решительно отвергая трехчленную классификацию, мы в то же время постоянно говорим п этой книге о факторах производства, именуемых "земля, труд и капитал". Если это нуждается в объяснении, то псе дело здесь в необходимости в чисто описательных целях употреблять какое-то выражение, явным образом охватывающее всю совокупность средств производства. В данном случае речь вовсе не идет о классификации; мы могли бы использовать такие словосочетания, как "животные, растительные и минеральные средства производства", либо же "твердые, жидкие и газообразные средства производства", не будь эти выражения так непривычны в этом контексте. Кроме того, данные общепринятые термины, не имея строго экономического смысла, сохраняют свое социально-этическое значение.

В завершение краткого рассмотрения производственных услуг нам остается лишь отметить несостоятельность четырех доктрин, которыми обычно обосновывают различия между услугами труда и материального имущества. (1) Активность в противовес пассивности. Характерной чертой организации предприятия является то, что рабочая сила направляется не ее собственником, а нанимателем, точно так же, как материальное оборудование. Несомненно, в этом отношении нет резкого различия между свободным работником и лошадью, не говоря уже о рабе, который, безусловно, был бы частью имущества. (2) С этим обстоятельством тесно связан вопрос о предпочтениях в смысле рода и объема услуг, оказываемых средством производства как таковым. Но и здесь имеет место лишь слабое различие в степени; очень часто владелец имущества ограничивает сферу его применения по причинам этического или эмоционального характера. Мы не должны смешивать средство производства, которое на самом деле выполняет работу, с личностью собственника этого средства, и тогда обнаруживается аналогия в данном аспекте между инструментом, зданием или участком земли, с одной стороны, и рукой или мозгом человека - с другой. То же самое относится и к объемам проделанной работы. Мне могут возразить, что материальным средствам производства безразлично, работают они или нет. Но основанием для ограничения рабочего времени или ухода в отпуск является возможное альтернативное использование личных ресурсов работника или желание сохранить их в хорошем состоянии, и те же соображения при-ложимы и к ресурсам, имеющим характер имущества1.

(3) Еще одно поверхностное различие, которое также исче-чает при внимательном рассмотрении, связано с "субмаржинальными'" средствами производства, качество которых столь низко, что использовать их нецелесообразно. Скажут, что не существует бесплатного труда, аналогичного даровой земле. Однако на самом деле "маржинальные" и "субмаржинальные" люди - явление столь же обычное и значимое, как и в случае земли, и гораздо более распространенное, чем в варианте капитала. И в начале, и в конце своей жизни каждый человек в течение длительного времени является субмаржинальным работником. И помимо этого остаются тысячи и миллионы незанятых человеко-часов в год, которые могли бы в условиях конкуренции принести доход, по меньшей мере окупающий с избытком расходы на необходимое для использования этих человеко-часов оборудование.

Вернемся к рассмотрению того, к каким следствиям для экономической организации общества приводит единственная отличительная качественная характеристика имущества, имеющая каузальное значение. Для начала предположим, что в нашем обществе имущество можно отделить от личности ее владельца путем аренды, но не продажи. Единственное различие здесь в том, что владелец такого имущества может в одно и то же время быть членом более чем одной производственной группы и участвовать сразу в нескольких видах производственных услуг. Такое изменение условий конкурентной структуры никоим образом не влияет на принципы организации системы в целом.

Сама возможность полного отчуждения имущества посредством обмена, даже если его увеличение или уменьшение недопустимо, действительно вносит в нашу проблему некоторые новые факторы. Получаемые при этом результаты тесно связаны с разными аспектами другого абстрактного допущения, которое мы делали до сих пор, -речь идет о непрерывности и вневременном характере единого процесса производства и потребления. Соответственно мы должны в первую очередь избавиться от этого упрощения и рассмотреть последствия устранения данного элемента. Итак, что произойдет в обществе изучаемого нами типа, если изменить его условия таким образом, что при сохранении условий полного знания и статичности производственный процесс будет занимать значительное время и, распадаясь на несколько сложных стадий, распределяться между несколькими подразделениями, а блага не обязательно будут потребляться сразу после изготовления - их можно будет складировать для употребления в будущем или обменивать?

Разделение производственного процесса на стадии, осуществляемые в разных группах или на разных предприятиях, является обстоятельством, связанным с протяженностью процесса во времени, но мы можем лишь вскользь отметить это обстоятельство. На самом деле это относительно случайный вопрос организации, и в предполагаемых нами условиях "отсутствия трения" практически нет никакой разницы, будут ли последовательные этапы изготовления товара интегрированы посредством внутренней организации в одной группе или с помощью внешнего механизма рыночных сделок между группами. При таких условиях в любое время будет существовать сложная совокупность незавершенных продуктов, несомненно обладающих ценностью. Мы должны отделить элемент ценности незавершенных продуктов, обусловленный просто содержащейся в них накопленной производительной энергией, от любой модификации этой ценности, связанной с прямым психологическим воздействием времени, которое должно пройти, прежде чем они будут готовы для потребления.

Временной аспект производства и потребления - вопрос сложный и спорный; хотя здесь мы можем лишь очень кратко остановиться на нем, поверхностный обзор все же необходим. Допущение о том, что для человеческой натуры характерно предпочтение сиюминутных благ будущим, столь широко распространено, внушает такое доверие, что требуется известная смелость, чтобы поставить под сомнение этот догмат во всей его полноте; тем не менее сделать это необходимо. По-моему, большая часть дискуссий по данному вопросу искажается ложным пониманием самой природы проблемы. Факт существования в обществе ставки процента превратно толкуется как доказательство того, что люди ценят текущие блага выше будущих ("дисконтируют" будущие блага). На самом же деле при таких воззрениях связь между процентом и временным предпочтением ставится с ног на голову. Для свободного рынка, где есть возможность получить процентный доход, естественно, что люди оценивают наличный доллар наравне с доходом, который он может принести при существующей ставке процента в какой-то момент в будущем, поскольку одно можно свободно обменять на другое. Не является аргументом в пользу врожденного абстрактного предпочтения текущего потребления будущему и то обстоятельство, что люди не откладывают потребление всех благ на неопределенный срок. Но им не присуще и желание в одночасье удовлетворить потребности вперед на всю жизнь, а затем до конца дней поститься1; кстати, по той же логике, такой образ действий служил бы доказательством склонности дисконтировать текущие блага в пользу будущих.

Ошибка в этом рассуждении заключается в неправильном выборе нулевой точки, от которой отмеряется временное предпочтение. Надо не основываться на принципе "сегодня все, в будущем - ничего", а ставить вопрос более разумно: если приходится делать выбор между удовольствием сегодня и воздержанием завтра, с одной стороны, и отказом от удовольствия сегодня ради того, чтобы получить его завтра, - с другой, то какая из этих альтернатив более желательна при прочих равных условиях? Или, еще лучше, если человек получает весь свой годовой доход первого января, каким образом он распределяет этот доход на весь год? Ясно, что не может быть речи ни о том, чтобы проесть все в первый день, ни о том, чтобы сохранить все до последнего дня; нулевая точка временного предпочтения, очевидно, соответствует равномерному распределению дохода во времени. Любое наращивание потребления в начале года с тем, чтобы сократить его позднее, было бы реальным дисконтированием будущих выгод, точно тик же, как скупость сегодня ради изобилия или роскоши в будущем означала бы дисконтирование текущих благ. Разумеется, мы отвлекаемся от элемента неопределенности в отношении будущего. Как нам кажется, мы правы, объявляя обе тенденции нерациональными, если во всех иных отношениях эти альтернативы равнозначны.

Если же говорить о человеческой натуре вообще, то можно с уверенностью полагать, что разные люди предпочтут самые разнообразные формы распределения благ во времени. Несомненно, у очень малого числа людей (если вообще такие найдутся) оно будет иметь вид горизонтальной прямой или какой-либо монотонно возрастающей или убывающей гладкой кривой. У большинства же будет наблюдаться волнообразная

динамика с ббльшими или меньшими амплитудой и периодом колебаний, так что интервалы умеренности или даже аскетизма будут перемежаться с "кутежами" разного рода и степени. Неравномерность потребления сама по себе является добродетелью, по крайней мере для активного индивида А. будет ли тренд восходящим или нисходящим, тоже зависит от индивида. Многие предпочитают синицу в руке журавлю в небе, но есть и такие, которые думают прежде всего о завтрашнем дне. Как отмечает Маршалл, одни дети выковыривают из пудинга изюм, чтобы съесть его сначала, другие - чтобы отложить напоследок, а многие вообще его не выковыривают; точно так же различаются между собой и взрослые. Непредусмотрительность дикарей вошла в поговорку. Конечно, материальные условия жизни сдерживают процесс дисконтирования как текущих, так и будущих благ. Мы не сможем получить удовольствие завтра, если не проживем сегодняшний день; вместе с тем многие убедились на опыте, что излишества в настоящем могут печально отразиться на возможности получать удовольствие в будущем. Делать какие-либо обобщающие заключения о человечестве в целом бессмысленно, особенно если учесть нереалистичность любых простых допущений относительно обстановки, в которой осуществляется выбор. Не подлежат сомнению такие элементарные факты, как существование расточительности, с одной стороны, и скаредности - с другой, и при их изучении нет надобности пытаться подводить какой-либо точный баланс.

Пожалуй, на данной стадии анализа еще важнее подчеркнуть, что сам по себе вопрос о временном предпочтении в потреблении играет в лучшем случае относительно малосущественную роль в объяснении феномена сбережения. На самом деле на склонность тратить или экономить, потреблять доход сразу или накапливать богатство гораздо большее влияние оказывают другие мотивы2. Как и в других аспектах целенаправленного человеческого поведения, решающую роль здесь играют социальные нормы, правила "хорошего тона", сложившиеся представления о том, что следует и чего не следует делать. Факт обладания массой накопленных благ придает человеку социальный престиж, а кроме того, дает ему большую класть над ближними. Даже если исключить производительное применение богатства, богач может заставить людей добиваться его расположения и опасаться навлечь его немилость, и, конечно же, он может, если пожелает, извлечь из своего положения материальную выгоду. Накопленные блага позволяют превозноситься над окружающими, расточать пе-. ред ними свое великолепие. Вместе с тем следует иметь в виду, что если накопление сводится к потребительским благам, то ему сопутствуют значительные издержки, сопряженные с их хранением, содержанием в хорошем состоянии, защитой и неминуемым изнашиванием1.

Мы покажем, что различия в экономическом положении отдельных членов общества и их пристрастиях в смысле времени употребления благ создают обстановку, в которой обмен оказывается благоприятным для всех. Кому-то выгодно (или так ему кажется) распорядиться имеющимися благами уже сейчас, до того, как он произведет свои собственные, под обязательство расплатиться позднее, а для другого, у которого растут запасы накопленных и неиспользованных благ, надежное обязательство2, обеспечивающее поставку определенного количества ценности в будущем, гораздо предпочтительнее, чем обладание этими благами.

Если, напротив, сальдо временных предпочтений оказалось на стороне склонности к отсрочке потребления, то в результате в течение некоторого времени будет наблюдаться превышение производства над потреблением и чистое накопление в обществе как едином целом. При обмене между текущими и будущими благами будет иметь место превышение спроса на последние. Меновые соотношения должны постоянно быть такими, чтобы предлагаемый на рынке объем любого вида товаров и услуг равнялся объему, который будет куплен при данной цене. Учитывая повышенный спрос на будущие блага, накопление будет продолжаться с темпом, отчасти зависящим от размера этого превышения, до тех пор, пока последнее не исчезнет или не сравняется с издержками хранения накопленных запасов. Большее превышение спроса на будущие блага как долговременное явление невозможно. Но условия накопления вполне могут быть таковы, что для достижения равновесного результата потребуется неопределенно длительный срок. В этом случае в любой момент времени реальной ситуацией будет повышенный спрос на будущие блага в обстановке постепенного роста накопления.

Следует проводить различие между "превышением спроса", или нормой временного предпочтения при вышеописанных условиях, с одной стороны, и ссудным (положительным или отрицательным) процентом в том виде, как он присутствует в современном индустриальном обществе, -с другой, хотя определенное сходство имеет место; первое действительно является элементом, влияющим на ставку процента при ссудах производительного капитала, но элементом сравнительно малозначимым.

Пожалуй, лучше всего рассматривать ценность, сопряженную со временем потребления - настоящим или будущим, как особого рода полезность, присущую благу, подобно питательной ценности, красоте или любому другому качеству, делающему благо желательным или еще более желательным, чем при отсутствии этого качества. Размер платы за эту полезность, если отвлечься от прочих соображений, очевидно, определяется "психологическими" факторами в смысле спроса и предложения, и современное психологическое направление теории процента основано на смешении этого явления с собственно процентом как долей распределения дохода. Тема процента как такового потребует нашего внимания на одном из последующих этапов исследования. Мы обнаружим, что процентный доход, если употреблять этот термин корректно, вообще невозможен в обществе, где отсутствует неопределенность, даже при таких условиях, как производительное использование накопленного богатства, рост накопления капитала в обществе и полное знание и предвидение.

Теперь мы можем вернуться назад и с учетом приобретенных знаний о роли времени в целенаправленном экономическом поведении рассмотреть отношения, возникающие в ситуации, когда средства производства отделимы от личности своих владельцев  и  подлежат сдаче  в аренду  или  продаже.

Следует постоянно иметь в виду, что на данном этапе мы исключаем  любую   возможность   какого-либо  увеличения   или уменьшения имущества, равно как и любых физических изменений, способных модифицировать его функционирование. Такие изменения и их последствия относятся к третьему разделу экономической теории, где изучаются изменения условий производства и потребления богатства. Чтобы осмыслить статичное состояние, его следует рассматривать отвлеченно. Нам удобно называть имущество изучаемого нами типа "землей", поскольку земля традиционно трактуется в количественном и качественном аспектах как нечто раз и навсегда данное природой. Это совсем не то представление о земле, которое будет фигурировать в нашем исследовании, когда придет время обсудить эту тему. Но на данный момент "земля" - удобное обозначение средства производства, имеющего определенный характер, описанный выше. Мы полагаем как нечто само собой разумеющееся, что объем такого рода имущества ограничен (т.е. подвержен "уменьшающейся отдаче") и что в обществе нет никакого иного вида имущества. И в производственном аспекте, и с точки зрения спроса, и в контексте функционального распределения это имущество ничем не отличается от других средств производства (например, от услуг труда), но ее наличие может оказать весьма существенное влияние на распределение личных доходов.

Предположим, что в экономической системе осуществлены окончательные корректировки; тогда любой элемент имущества типа описанного выше можно трактовать как право на непрерывно и как угодно долго возобновляемый поток товара или денежного дохода. Если рассматривать его в таком качестве, то логика целенаправленного поведения применительно к данному случаю тесно связана с распределением потребления во времени. Участок земли представляет будущие блага в весьма специфической форме ценностного дохода, равномерно распределенного по всем будущим периодам. Мы можем предположить, не встретив возражений, что такой элемент имущества будет пользоваться спросом и что в соответствии с условиями добровольного контракта установится рыночная норма обмена земли на потребительские блага. Точнее, эта цена будет отношением будущего дохода, получаемого с земли (а кроме этого дохода у земли нет никакой значимой меры), к

количеству наличных благ, также измеренных в единицах ценности. Поэтому цена может быть определена как годовая плата за приобретение права на землю на определенное число лет, или годовая ставка процента, и тем самым она представляет собой хорошо знакомое явление капитализации. Очередная наша задача - сформулировать условия, определяющие норму капитализации.

Спрос на землю чаще всего предъявляют лица, склонные делать запасы богатства для употребления в будущем, т.е. дисконтировать текущие блага. По сути земля тождественна будущим благам, но способ распределения благ в будущем налагает новое особое ограничение на условия спроса этих лиц. Как мы уже видели, обычно люди склонны, в известных пределах, благоразумно предпочесть будущие блага сегодняшним, а не распределять потребление равномерно во времени. На самом деле большинство цивилизованных людей планирует рост, а не постоянство и уж тем более не снижение своего жизненного уровня на протяжении своего существования. Но если рассматривать бесконечный интервал времени, то ситуация будет иной.

Любое равномерное распределение конечного объема потребления или удовольствия на бесконечном интервале времени оборачивается нулевой величиной реального дохода. Следовательно, ъ спросе на блага, которые будут вечно приносить доход, должно явно недооцениваться будущее. Действительно, очевидно, что будущие доходы должны дисконтироваться с некоторой положительной нормой дисконта, ибо в противном случае их текущая стоимость (present worth) была бы бесконечной. В обществе, где количество наличных благ ограниченно, т.е. в реальной экономике, дисконтирование текущих благ в пользу будущих может иметь место лишь применительно к конечным промежуткам времени. Однако следует отметить также и то, что, когда норма капитализации и рыночная цена земли установлены, землю можно по желанию обратить в фонд наличных потребительских благ. Существование свободного рынка благ, приносящих постоянный доход, позволяет явным образом определить единую норму вре-меннбго предпочтения для всех реальных (т.е. конечных) интервалов времени. Если индивид не хочет откладывать потребление на конец длительного периода, то он знает, что ему нет надобности это делать вопреки собственному желанию, так как он может в любой момент сколь угодно быстро реализовать свои накопления в виде текущего потребления. На рынке имущества, приносящего доход бесконечно долго, должна иметь  место ценовая  премия  на текущие блага  по сравнению с будущими, но такая премия, как бы велика она ни была, вообще говоря, сопоставима с ценовой премией на будущие блага по сравнению с текущими на любом конечном интервале и вполне могла бы иметь место в обществе, где каждый индивид и каждая группа индивидов, рассматриваемая как единое целое, распределяет потребление во времени соответственно монотонно и плавно возрастающей кривой.

При таких условиях индивид мог бы посредством купли-продажи имущества, приносящего доход, сформировать любое желаемое распределение потребления на любой наперед заданный период, а если он должным образом организует страхование жизни, то и на неопределенно большой срок. Те, кто пожелал бы отложить потребление и гарантировать рост реального дохода, начали бы с того, что приобрели бы такое имущество, а в последующие годы постепенно его распродавали. Желающие предвосхитить будущее производство и обеспечить нисходящую кривую потребления возрастающим темпом распродавали бы свою землю. (Лица, не владеющие землей, могут заблаговременно устраивать свои дела только путем, описанным выше при обсуждении ситуации отсутствия имущества такого типа.) Что касается общества в целом, оно не может одалживаться за счет будущего производства, если нет какого-то другого общества, у которого оно может получить заём. Оно может отложить совокупное потребление только так, как это делается в описанной выше ситуации, т.е. посредством реального накопления потребительских благ. Процесс чистого накопления опять же стремился бы к равновесному состоянию, когда текущие производство и потребление равны между собой, но, возможно, достижение этого равновесия было бы отодвинуто в сколь угодно отдаленное будущее. В любой момент оба варианта мотивации должны уравновешиваться на основе нормы дисконта, которая в данном случае устанавливается одновременно с некотором нормой чистого накопления.

Сложившаяся на рынке норма капитализации благ, которые будут вечно приносить доход, все же не совпадает со ставкой процента, понимаемой как доля распределения дохода. При вышеуказанных условиях не было бы необходимости и в одалживании денег в связи с передачей или использованием приносящего доход имущества (хотя потребительские ссуды в привычной для нас форме могли бы иметь место). Как мы скоро увидим, ссуда капитала на производственные цели выступает в роли средства разграничения между правом собственности на чистую ценность капитала, заложенную в благах производственного назначения, и правом собственности на эти блага как таковые. Подобное разграничение становится желательным именно в связи с существованием фактора риска или неопределенности. В прогрессирующем обществе, гис у индивидов, не занятых, накопительством, могут быть определенные стимулы к специализации, функция осуществления инвестиций может существовать и при отсутствии неопределенности. Но в обрисованном нами обществе, в котором пет места ни неопределенности, ни прогрессу, не должно быть и стимулов к тому, чтобы давать или брать ссуды, связанные с приобретением средств производства.